МУЗЫКА
МУЗЫКА
Поклонение Ганеше было частью большого плана, составленного Вималанандой для моего развития. Он пояснял: «Наш метод очень систематичен: сначала ты поклоняешься Ганеше (в Муладхара-чакре), после этого он даёт тебе разрешение и умение поклоняться Его матери, Ма, которая обретает форму с помощью твоей Кундалини-Шакти. Ма учит тебя поклоняться Её Великому Супругу, Повелителю Шиве (в Аджна-чакре). А как только ты придёшь к Шиве, Он поведёт тебя к Вишну в какой-либо из Его форм: Иисусу, Раме, Нараяне или, если ты желаешь и тебе назначено судьбой, - к Кришне в форме Голоки».
Вималананда был прекрасным музыкантом, замечательно владевшим и голосом, и инструментом, и по утрам я часто часами заслушивался его музыкой, иногда подыгрывая ему на танпуре. Раз или два в неделю к нему заходил Нараянрао Индуркар, превосходно игравший на табле. Когда музицирование заканчивалось, я готовил им чай, а они рассказывали истории о маэстро былых времён. Именно после одной из таких встреч, когда Нараянрао ушёл, Вималананда заговорил о том, что и музыка может быть садханой.
«Что есть музыка? - задал он риторический вопрос, пока я прикуривал для него сигарету. - Люди пытаются понять это с начала времён. Что это за вещь, восхищающая нас своей гармонией? Только звук, ставший музыкой, с такой силой овладевает людьми, что они отбрасывают на мгновение все свои внутренние запреты и танцуют! Вот это и есть настоящая музыка. «Коль музыка любовь питает - играй!» (Шекспир, Двенадцатая ночь.) Кажется, я ещё не забыл Шекспира».
«Нисколько».
«Музыка эмоциональна, и именно поэтому истинные святые так любят музыку: она помогает им работать. Шива - это ритм, отец музыки, а Шакти - мать, звуки или ноты. Ребёнок - это Ганеша, песня: Ритм + Ноты = Песня. У Ганеши голова слона, поэтому он ничего не забывает, он помнит всё. [12] Поэтому через песню ты можешь вспомнить свою подлинную личность. А музыкант? Он - пчела, которая переносит пыльцу с цветка на цветок, давая начало творению. И именно он наслаждается блаженством творчества. Боги и в особенности аватары - это те небесные создания, которые творят музыку сфер и наслаждаются ею».
Я где-то читал об открытии учёных, что Солнце издаёт «звон», похожий на колокольный. «Возможно, это одна из составляющих физического аспекта «музыки сфер», - подумал я про себя.
«Величайшая музыка создаётся гандхарвами, небесными музыкантами, воплотившимися на земле. Когда гандхарва снисходит на землю, он не помнит своё предыдущее состояние, но подсознательно стремится к возвращению в него. Гандхарвам так же тяжело общаться с людьми, как людям - с животными. Большинство гандхарв ведут нищенский образ жизни, их мало кто понимает. Многие из великих западных музыкантов были гандхарвами - Бетховен, Брамс, Моцарт. Даже Штраус был гандхарвой, однако он был счастлив: у него был сын, который мог понять его и следовать за ним.
«Все их чувства выражаются в музыке. Гандхарва всегда гениален, это музыкант до мозга костей, и что бы он ни творил, всё звучит потрясающе, независимо от жанра музыки, которому он обучен. Подумать только, оглохший Бетховен пишет бессмертные вещи! Какой же силой сосредоточения он должен был обладать, каким врождённым талантом!
«Гопал Наик был гандхарвой, музыка буквально сочилась из самых пор его тела. К сожалению, жил он во времена императора Акбара. Тансен, верховный музыкант Акбара, проникся такой завистью к его талантам, что подговорил других тайно убить его. Тело Гопала увезли далеко в джунгли.
«Когда мать Гопала Наика узнала об убийстве сына, она решила найти его кости, дабы предать их сожжению. Когда люди спрашивали её: «Как ты узнаешь, что кости, которые ты найдёшь, принадлежат именно ему?», она обычно отвечала: «Он был пропитан музыкой до костей, и я узнаю их». Бродя по лесам Северной Индии, она поднимала каждую человеческую кость, которую находила, и внимательно прислушивалась к ней.
«Наконец однажды она поднесла к уху очередную кость и услышала слабую музыку, исходящую от неё. Она сказала: «Это кости моего Гопала». Она собрала кости и предала их кремации».
Трудно поручиться за достоверность этой истории, но Вималананду мало заботила историческая пунктуальность. Его интересовала лишь «эмоциональная достоверность», внимание к эмоциональным деталям, когда рассказ настолько захватывает человека, что он отбрасывает прочь запреты и плачет от переполнения сердца.
«Джим Ривз был гандхарвой, вот почему я люблю его песни. Как и многие гандхарвы, он рано ушёл из жизни. Он погиб в авиакатастрофе - буквально «упал на Землю». Какой богатый баритон был у него! А слова некоторых его песен воистину прекрасны.
«Из его песен я больше всего люблю «Ты любишь меня, папа». Не знаю почему, но я всегда плачу, когда её слышу. Это рассказ о маленьком мальчике, который не всегда делает то, что велит ему отец, но тот тем не менее его любит, потому что мальчик - его сын. Каким бы непослушным ни был ребёнок, родители всегда любят его. Каждый раз, когда я слушаю эту песню, я думаю о своём собственном Большом Папе, своём наставнике. Несмотря на моё непослушание, мой наставник всё же любит меня так, как не любил никто и никогда Не думаю, что кто-нибудь ещё сможет полюбить меня так. По крайней мере никто из людей.
«А что, если нам послушать эту песню прямо сейчас? Включай магнитофон, Робби».
Я выполнил его просьбу, и задушевное пение наполнило слезами две пары глаз. Когда песня закончилась, Вималананда ещё несколько минут сидел молча, отдаваясь волне переживаний. Потом он заговорил снова:
«Правильная музыка - это путь привнесения света в сознание. Музыка - это проявление звука, а звук существует везде, где есть энергия, которая означает тепло и тем самым означает свет. Когда сиддх слышит музыку, он сливается с ней, и его астральное тело будет следовать за музыкой. Когда садху слушает музыку, он переполняется чувствами и благодаря изобилию радости начинает что-то происходить.
«И не важно, какая это музыка - записанная или живая. Каждый раз, слушая «Ла Палому», я вспоминаю своего гуру и ту радость, которую мы с ним делили. После нескольких прослушиваний всякая работа совершается сама собой. Ты видел, как это происходит, Робби, ты знаешь. Люди делали на мне миллионы, исполняя «Ла Палому».
Он искоса взглянул на меня, а потом сказал тоном ребёнка, просящего конфету у доброго, но строгого дяди: «Может, поставишь мне «Ла Палому», ну один разок?» Он знал, что после сердечного приступа ему противопоказаны сильные эмоции. Он также знал, что Рошни, его приёмная дочь, была гораздо строже в части ограничений для него, чем я. Подумав, что он и без меня может, если захочет, включить стерео, я согласился и поставил его самую любимую из многочисленных версий «Ла Паломы», какие хранились в его коллекции записей.
На этот раз он не плакал, его лицо успокоилось и прояснилось. Когда он заговорил снова, в его словах чувствовалась решительность.
«Мой Старший Гуру Махарадж - скрытнейший из людей. Обычно из него ничего нельзя вытянуть. Но если дать ему послушать верную музыку, он испытает столь сильное эмоциональное наслаждение, что поделится результатами многолетней аскезы, даже не подозревая об этом. Лишь когда его эмоции утихают, он начинает осознавать, что он натворил.
«Однажды он, я и мистер Билимориа принимали Акчана Махараджа, потомка придворных музыкантов Наваба Ваджида Али Шаха Удха. Правитель Ваджид Али Шах был гандхарвой. На Земле он стал страстным последователем Кришны, хотя и был по рождению мусульманином. Когда его музыканты, Калика Прасад и Биндадин, начинали играть, он входил в бхава-самадхи, эмоциональное просветление, и Кришна входил в его тело и танцевал. Ваджид Али Шах был знатоком в разновидности танца, известного как катхак, и это знание перешло от него к Акчану Махараджу. Его сын, Бирджу Махарадж, сегодня самый великий танцор катхака во всей Индии.
«Итак, у Акчана Махараджа была безупречная родословная, и мы все с нетерпением ждали его танца. Приехав, он сел и в одиночку выпил полторы бутылки виски. Некоторое время спустя мы спросили его, не соблаговолит ли он показать нам малую часть своего искусства. Он проворчал: «А кто сможет исполнить партию ударных для меня?» Пока мы думали, как решить эту проблему, он допил оставшуюся половину второй бутылки виски - прямо из горлышка.
«Внезапно мой Старший Гуру Махарадж отвёл меня в сторону и велел мне подогнать мой автомобиль. В районе южного Бомбея мы подъехали к фонарному столбу, под которым стоял мусульманин. Он ничего не сказал, не взглянул на нас, а просто сел в машину. Мы возвратились в дом. Когда Акчану Махараджу представили его аккомпаниатора, он фыркнул: «Не родился ещё человек, который мог бы мне аккомпанировать».
«Короче говоря, этот мусульманин не только смог аккомпанировать Акчану Махараджу, но и заставил его танцевать под свою «мелодию». А когда ударник способен на такое, он что-нибудь да значит. Мы с изумлением наблюдали за этим действом, зачарованные как искусством Акчана Махараджа (он действительно был велик!), так и волшебством таблы нашего мусульманина. Мой Старший Гуру Махарадж, будучи меломаном, пришёл в экстаз. Наконец слёзы навернулись на глаза Акчана Махараджа, и он сказал: «Я заплачу любую сумму за то, чтобы этот человек постоянно аккомпанировал мне». Однако Гуру Махарадж ответил: «Он не играет за деньги».
«За всё это время владелец табла не проронил ни слова и не поднял глаз. Он не поднял глаз и тогда, когда я высадил его у того же фонарного столба, у которого я его подобрал. Судя по тому, как он играл, я сомневаюсь, что это было человеческое существо. Вот так ночь!»
Некоторое время мы сидели молча.
«Если музыка столь мощно влияет на слушателей, подумай, что она должна вытворять с самими исполнителями. Истинный музыкант без остатка посвящает себя своей музыке. Я знал человека, который играл на саранги (индийской скрипке) и всегда таскал с собой бамбуковую трость. Даже покупая овощи, он одной рукой торговался и расплачивался, тогда как пальцы другой руки скользили по бамбуку, точно это был гриф его саранги. Это истинная преданность музыке, преданность, которая также необходима и в садхане.
«Музыка не должна замыкаться на самой себе. Она должна быть садханой, средством достижения цели. Мантры - это один способ использования звука в садхане, музыка - другой. Веды - это мантры, положенные на музыку, однако Веды слишком далеки от большинства из нас, тогда как музыка доступна каждому. Если тебе повезёт (я имею в виду, если ты упорно работал в предыдущих жизнях и Бог к тебе добр), музыка может приблизить тебя к Богу».
«Независимо от стиля музыки, западный он или индийский», - вставил я.
«Конечно. Западная религиозная музыка очень хороша, но она ограниченна. Она даёт понимание любви слуги к хозяину, или ребёнка к отцу. Индийская музыка может дать понимание божества во всём разнообразии отношений: как слуги или отца, как любимой или супруги, как матери или друга, как твоего собственного ребёнка.
«На Западе музыканты обычно собираются вместе и вместе создают мелодическую поэму. Это здорово. Индийский музыкант работает в одиночку и всю свою музыкальную картину вырисовывает лишь одним инструментом. Индийцы - замечательные солисты, а большие ансамбли и оркестры здесь не прижились. Но ведь в конечном счёте и садхану следует выполнять в одиночестве.
«В индийской музыке каждая рага (мелодический лад) связана с особой картиной, которую ты должен представлять в своём воображении, пока ты её играешь или поёшь. Если ты делаешь это правильно, проявится истинный образ этой раги. В Рага-Мегхе (Мелодии Облака), к примеру, ты должен удерживать в своём воображении облака и весь небесный фон. Когда нужен дождь, играешь Мегху определённым образом, и приходит дождь.
«Если ты играешь Дарбари-Каннада-Рагу, ты увидишь двор Акбара Великого, императора Индии. Он будет курить маленький кальян и подносить цветок к своему носу. Тансен написал эту рагу, взяв за основу рагу Каннада и слегка её изменив. Если ты играешь Каннаду, ты не достигнешь такого же эффекта, поскольку здесь другой мелодический рисунок».
«Правда ли, что одним из значений слова рага является «страсть»?»
«Это то, чем обязана быть музыка: делом страсти. Тансен настолько совершенно освоил Рага-Дипаку (Зажигающую мелодию), что когда он пел её в сумерках, все светильники во дворце зажигались сами собой, автоматически. Однажды, когда он пел Дипаку слишком долго, он получил тепловой удар. Он страдал в течение шести месяцев, и ничто не могло унять его жар, пока из одной деревни не пришли две сестры, Тана и Рири, которые знали Мегху. Когда они спели ему Мегху, жар наконец спал. Даже музыка может быть опасной!»
«А это имеет какое-то отношение к Сурья-нади и Чандра-нади?»
«Естественно. Конечная цель музыки - помочь тебе стимулировать твоё сознание таким образом, чтобы можно было пробудить Кундалини. Когда Тансен переусердствовал в своей pare, он нарушил течение своей праны».
«Возможно, ему следовало представить себя божеством, а не пламенем», - вставил я.
«Может, и так, - сказал Вималананда, улыбаясь. - Большое достоинство индийской музыки состоит в том, что она помогает тебе слиться с твоим божеством. Как только Нарси Мехта (известный поэт-святой из Гуджарата) начинал играть Рага-Кедару (Мелодию Поля), появлялся Кришна и танцевал перед ним».
«Можно ли научиться вызывать Кришну с помощью Кедары?»
«Пет, Кедара нехарактерна для Кришны. Вовсе необязательно, что ты увидишь Кришну, даже если в совершенстве научишься играть Кедару. Кришна приходил танцевать перед Нарси Мехтой лишь потому, что тот представлял в своём воображении танцующего Кришну».
«Ты имеешь в виду, что он, вспоминая о ком-то любимом, использовал Кедару так же, как ты используешь «Ла Палому»?»
«Да, он превратил Кедару в свою садхану, и однажды она принесла ему серьёзные неприятности. Один садху попросил у Нарси немного денег, чтобы отправиться в паломничество. Нарси был рад помочь садху, но сам он был разорён, поэтому он заложил Кедару бакалейщику, с тем чтобы достать деньги».
«Он заложил Кедару? Как он мог заложить рагу?»
«Он пообещал не петь рагу до тех пор, пока не вернёт деньги. В те времена слова людей служили их долговыми обязательствами. Если, к примеру, человек закладывал тебе свои усы, он непременно возвращал долг, потому что он скорее бы умер, чем позволил бы сбрить свои усы. Подумай, каким суровым испытанием это стало для Нарси! Он заложил свою любимейшую вещь - танец Кришны, который он мог видеть собственными глазами, играя Кедару, - чтобы выручить другого человека.
«К сожалению, садху так и не вернулся. Это само по себе было достаточно неприятным фактом, однако тем временем те люди, которые завидовали успеху Нарси Мехты, занимались тем, что, наушничая, настраивали царя против него. Наконец царь, Рао Мандлик, послал за ним и сказал: «Я слышал, что, как только ты начинаешь петь Кедару, появляется Кришна. Сделай это сейчас! Докажи мне, что ты не ложный святой».
«Нарси Мехта сказал ему: «Махарадж, я не могу этого сделать: я заложил Кедару».
«Конечно, его отказ вывел царя из себя, и он сказал: «Что ж, теперь я вижу, что ты действительно фальшивый святой. Сегодня вечером тебя привяжут к столбу перед храмом Кришны, чтобы ты мог поразмышлять о своих преступлениях. Если Кришна не спасёт тебя к завтрашнему утру, тебя казнят».
«Так Нарси Мехта оказался в тисках. Пока он ждал рассвета, ему ничего не оставалось делать, как вспоминать Кришну. Однако Кришна никогда не проявляет жестокости к преданным ему. Он любит их больше, чем что-либо во вселенной. В тот вечер загадочный незнакомец (это был переодетый Кришна) пришёл к бакалейщику и заплатил долг Нарси. Незадолго до рассвета вылетевшая из ниоткуда расписка об уплате долга оказалась в руке Нарси Мехты. Нарси начал петь Кедару. Внезапно засовы на дверях храма отворились сами собой, двери открылись настежь, и ожерелье, украшавшее божество, взлетело в воздух и очутилось на шее Нарси. Верёвки, которыми он был привязан к столбу, пали на землю.
«Это, конечно, вызвало смятение среди людей, собравшихся посмотреть на казнь Нарси. Они столпились вокруг него, стали просить о заступничестве за них перед Кришной. Нарси бросился прочь, но они следовали за ним по пятам.
«За пределами города, наслаждаясь просветлением, сидел один агхори. Когда обезумевший Нарси приблизился к нему, агхори сказал: «Иди сюда, укройся за моей спиной». Когда подоспела толпа, взорам предстал лишь одинокий агхори. а Нарси Мехту с тех пор навсегда пропал из мира людей».