Звезда живописца, или Загадочный сон сестры Иулиании Улица Верхняя Красносельская, территория бывшего Парка пионеров и школьников
Звезда живописца, или Загадочный сон сестры Иулиании
Улица Верхняя Красносельская, территория бывшего Парка пионеров и школьников
Все пройдет бесследно, минет скоротечно,
Только звезды людям не изменят вечно.
Мирра Лохвицкая.
Звезды
Еще одну мистическую историю рассказывали жители Красного села о талантливейшем русском художнике Илларионе Михайловиче Прянишникове (1840–1894).
Прянишников был не только замечательнейшим живописцем, но и одним из основателей Товарищества передвижников. Родился он под Калугой в купеческой семье. Учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Там же и преподавал до конца жизни. И хотя был признан в Петербурге и даже стал действительным членом Петербургской академии художеств, но демократическому московском искусству не изменил и «классиком» не стал.
Жил Прянишников бедно, все деньги тратил на учеников Московского училища. Между прочим, это у него получили первые уроки живописи Архипов и Коровин, Касаткин и Корин, Лебедев и Богданов-Бельский. В то время это было, возможно, единственное училище, которое принимало бедных провинциальных учеников, которые часто не только не могли платить за обучение, но не имели денег и на еду. Вот Прянишников и подкармливал своих студиозусов, покупал им зимнюю одежку и холсты с красками. Он и в своем творчестве словно вел летопись «униженных и оскорбленных». Его «Шутники», «Порожняки», «Погорельцы», «Жестокие романсы» словно сошли со страниц то ли Островского, то ли Достоевского. Словом, это был и живописец и человек невероятной доброты и соучастия, всегда готовый оказать поддержку более слабому.
И.М. Прянишников. Художник В.Г. Перов
Когда в Москве стали расписывать нововозведенный храм Христа Спасителя, Илларион Михайлович тоже был приглашен для создания фресок. Вот там-то художник и услышал рассказ о том, что настоятельница Алексеевского монастыря, пораженная тем, сколь бесцеремонно ее обитель выгнали с насиженного места, посулила, что «на том месте ничего не будет стояти». Заинтересовавшись этим странным событием, Прянишников приехал на новое место Алексеевского монастыря – на Красный пруд Красного села. Конечно, он ожидал увидеть запустение обители, но увидел иное – монастырь разросся, приобрел черты еще большего благолепия, стал одним из самых красивых садовых мест города.
Пораженный таким процветанием, Прянишников даже стал работать в иконописной мастерской обители и завещал похоронить себя посреди этих монастырских садов.
12 марта 1894 года тончайшего знатока русской души Иллариона Михайловича Прянишникова не стало. А через год Товарищество передвижников решило провести памятную выставку живописца. И тут выяснилось, что некоторых известных полотен Прянишникова недостает. Куда делись?! Как в воду канули!
И дома у художника искали, и в училище, и даже в запасниках Третьяковской галереи – нет! А тут как раз настала годовщина со дня смерти Прянишникова. Ученики и почитатели приехали в Алексеевский монастырь посетить могилку художника. Вспоминали прекрасного человека, учителя и друга. Сетовали о том, что никак не могут начать устройство выставки – картин-то нет!
На другой день к настоятельнице обители пришла растерянная помощница казначеи сестра Иулиания. Крестясь и всхлипывая, поведала она о том, что вчера сестра-казначея повелела ей проводить родственников-друзей-учеников художника Прянишникова, и она услышала, как все сетовали о пропаже картин и невозможности открыть выставку.
Сестра Иулиания тоже огорчилась, потому что художник этот был хорошим человеком, отзывчивым. Однажды он помог Иулиании. Тогда сестра-казначея благословила ее на поездку в город – обители надо было купить новый котел. Но сестра Иулиания в городе бывала редко и сильно опасалась такой поездки. И вот отзывчивый живописец, Илларион Михайлович, съездил вместе с ней и помог купить нужный котел. Немудрено, что, узнав о срывающейся выставке, Иулиания огорчилась.
– Да, видно, так сильно, – каялась Иулиания матушке игуменье, – что нынче ночью приснился мне странный сон, прости меня, Господи!
– Говори! – повелела настоятельница.
И сестра Иулиания, вздыхая и охая, поведала, что приснился ей этот самый отошедший в иной мир раб божий Илларион. Был он весел и улыбался в свои жиденькие усы. Но Иулиании стало жуть как страшно. Начала она задыхаться, даже молитву прочесть не сумела – язык не слушался. А живописец Илларион только смеялся над ее страхами и сказал:
– Все хотят знать, куда мои холсты девались. Тебе скажу: я их свернул и на чердаке под стреху засунул, чтоб кредиторы не нашли да не отняли. Должок у меня был, погасить я его хотел. Да не успел – помер.
Мать игуменья все это выслушала да и повелела вызвать к ней урядника, благо он жил неподалеку. Ну а урядника попросила привезти в обитель кого-нибудь из друзей Прянишникова. На другой день в обитель приехал живописец Алексей Степанов, ученик и младший друг Прянишникова, тоже преподающий в Московском училище ваяния и зодчества. Ему и поведала свой странный сон сестра Иулиания.
И что бы вы думали?! Нашлись последние полотна Прянишникова! И выставка его состоялась. И собранные вместе трогательно-поразительные полотна показали, какого уникального и талантливейшего живописца утеряла земля Русская. «Его творчество осталось нам как путеводная звезда!» – сказал известнейший критик Владимир Стасов.
Ну а сестру Иулианию вместе с матушкой настоятельницей московские художники лично приезжали благодарить. Ведь не будь их, не состоялась бы выставка. И кто знает, когда еще Москва разглядела бы уникальный талант своего живописца?
Ну а мать игуменья, подумав, заплатила долг Прянишникова. Пусть имя народного живописца будет незапятнанным!
А сестра Иулиания с тех пор полюбила свободными вечерами сидеть на приступочке во внутреннем дворике, куда выходило оконце ее кельи, и глядеть на далекое небо. Она вспоминала, как сказали о Прянишникове: «Его творчество для нас – путеводная звезда», и искала на небе звезду живописца.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.