3.1 Чем мы здесь занимаемся

3.1 Чем мы здесь занимаемся

Энергия осознания

«Энергия — уже не материя, но ещё и не дух, а гибкий инструмент духа».

Прежде чем непосредственно подойти к основному вопросу о наших занятиях здесь — на Земле, сначала рассмотрим модель осуществления намерения. Намерение, как известно, на голом месте не бывает, а исходит из сознания. Сознание, в свою очередь, представляет собой неоднородную структуру, которое, на языке толтеков, состоит из освоенных близких или удалённых положений точки сборки на острове тональ. Передвигаясь в некоторых пределах по полосе эманаций, точка сборки освобождает энергию. Чтобы лучше понять этот механизм её работы воспользуемся простыми понятиями из школьного курса физики.

Да извинит автора неискушённый читатель за его дальнейшее наукообразие в изложении материала, но если кому-то физика давалась с трудом, то они могут пропустить несколько абзацев без особого ущерба для понимания.

Итак, представим себе отдельные неоднородности сознания в виде закольцованных замкнутых структур (систем). Они отражают наши утверждения, формулировки, устоявшиеся мнения насчёт жизни или отдельных её эпизодов, связанных с событиями, людьми, различными обстоятельствами и т. п. Не обязательно выраженные вербально, и в основном даже интуитивно, так как в жизни мы не всегда успеваем проговорить и заключить в стройные логические ряды свои чувства и отношения. Все эти островки осознания, включаются в работу по мере их привлечения.

Ещё нагляднее — рассматривать их в виде отдельных колец с пробегающей по ним энергией осознания, потому что они автономны и имеют законченную или полу законченную область в сознании. Как известно из физики: пробегающий по кольцу ток создаёт напряженность поля направленную перпендикулярно плоскости кольца (см. рис. 1). Воспользуемся этой схемой, чтобы отметить многообразную ориентацию наших мыслеобразований. Мы оперируем трёхмерным пространством, поэтому визуально можем представлять ориентацию только в нём, но следует понимать, что пространство наших выборов намного обширнее и многомернее, а приведённые описания даны для наглядности.

Итак, имеем кольцо суждения и вектор напряженности, которое оно создаёт. В сознании таких концептуальных колец и их ориентаций бесчисленное множество.

Забегая наперёд, отметим, что ни одно из этих колечек не может существовать продолжительное время самостоятельно, без работы сознания в целом. И вот в чём это выражено.

Допустим, человек начинает формировать намерение, которое есть некоторая устойчивая модель представлений. В зависимости от её силы она может распространяться в больших участках сознания или в меньших. Но суть её действия состоит в том, что оно создаёт своё новое концептуальное кольцо напряженности и чтобы поддержать собственное жизнеобеспечение начинает подчинять себе ориентацию других близких колечек. Сначала — сходных по ассоциативному плану, а затем энергетически прессингуя их.

И вот здесь оказывается, что любое из этих полей напряжённости может существовать и вырабатывать энергию, при условии постоянной смены ориентации. Любое из контактирующих колец начинает «оживать», при умеренном, не доводящем до распада давлении на него!

Формируемое намерение является новой концепцией, которая в любом случае строится на базе старых воззрений. Дополняя их новыми элементами суждений и привнося в них перемены, оно тем самым меняет их ориентацию. Я думаю, что этот момент очевиден для многих.

Но не все возможно сразу заметят, что именно в момент давления, подчинения и перестройки прежних концепций в приемлемых границах происходит выброс энергии. Замкнутые структуры освобождают её из своих запасников, когда претерпевают трансформации, наподобие освобождения энергии сильных взаимодействий в атомных ядрах. Эта энергия поступает на поддержание работы самого концептуального кольца и объемлющего его намерения, в структуре которого она находится — того метакольца, которое использует входящие в него образования подцелей, поднамерений (см. рис. 1).

Восприятие, которое является неотъемлемой частью осознания, работает по такому же принципу. Энергия процесса сонастройки идёт на поддержание самой настройки. Мир самогенерируется через петлю обратной связи, включающей самого субъекта восприятия. Каждая предыдущая настройка входит в энергетическое трение с последующей, поддерживая пробегающую автоволну самоорганизации. Это — не конфликт, а взаимодействие отдельных частей, при общем стремлении рассматриваемой модели сознания к синтезированию и выявлению текущего образа представлений разнообразными способами. Таким образом, где-то в глубинах нашего сознания мы получаем заряд от свежих впечатлений или мыслей, поддерживая, тем самым, жизненный тонус и меняя своё настроение.

Работа сознания есть непрекращающаяся иррадиация полей напряжённости с мировоззренческой подстроечной переориентацией. Сознание, как океан волнуется и клокочет, отражая в себе вечные и незыблемые небеса постоянно в новом виде, и желая разгадать их тайну.

Если объясняться на простом рабоче-крестьянском языке, на котором говаривали вожди революций, то создаваемое намерение можно представить в образе новоявленного диктатора, который сначала путём хитрости и уговоров приходит к власти, а потом прямым давлением подчиняет или уничтожает непокорных, наводя свои порядки. Но, следует учесть при этом, что в обычном человеческом сознании такие диктаторы каждое мгновение возникают пачками (называется внутренний диалог). Эдакие — невзрачные назидатели истин, которые больше похоже на базарных склочниц или же на атташе от лагерей разрозненных концепций. Но дело — не только в этом.

Представим, что сознание стало в целом замкнутой структурой, тяжеловесной системой. Настолько замкнутой и отработанной, что исчерпало внутри себя все комбинаторные варианты представлений о мире, их различные сочетания. Подобно вору в тёмную ночь в сознание закралась апатия и унесла все яркие впечатления жизни. Точка сборки, как сгусток обострённого осознания-энергии, возникающий в местах трения и переориентации вышеупомянутых колечек, вдруг тускнеет и меркнет. Она носилась (в определённых границах) с огромной скоростью как энергетическая волна, как мятежный дух над баррикадами, но вот всё отстоялось, причём не обязательно в надлежащем качестве и в сумерках рутины померкло.

Точку сборки ещё можно сравнить с остриём нашей осознанности, тем местом, где в рабочем порядке пребывает наше обострённое внимание. Причём в большей мере она активирует нашу бессознательную часть, нежели осознанную, — то самое экзистенциальное восприятие реальности, где ещё нет места рациональной подтасовке.

И вот здесь толтековские воины вносят ключевое понятие. Точка сборки, как энергетический эффект взаимодействия с миром должна находится в оптимальном подвешенном состоянии для того, чтобы вырабатывать необходимую энергию жизни. Находясь в нём, сознание уменьшает свои шансы коллапса до критического уровня замкнутости.

Оказывается c этим фактом, мы все сталкиваемся в преклонном возрасте. Сознание, замыкаясь в узком взгляде на мир и при отсутствии надлежащего качества культивируемого восприятия, погибает. Наше привычное, а на самом деле ненормальное, в виду скорой смертности, изменённое состояние сознания обычной жизни, в противовес естеству, приводит к такому финалу.

Человек с возрастом набирает опыт жизни, так, что этот же опыт отгораживает его от альтернативных возможностей проживания вне человеческой формы. Его сознание замораживается, становится костным в одном заданном от рождения биологическом формате существования без последующей перспективы развития.

Но прежде чем это происходит, любое живое существо по мере своих сил и умения осуществляет выработку энергии осознания всеми доступными ему средствами, сдвигая свой фокус восприятия — точку сборки.

Экспансия точки сборки

«Мир — это зарядное устройство для человека».

Человек всегда преследовал цель обострения своего осознания. Или другими словами стремился к сдвигу точки сборки, для выработки энергии осознания. Этим мы и занимаемся здесь — на Земле. Если говорить иначе, то это происходит на переходах из одного состояния сознания в другое. Наша жизнь есть стремление к многообразию ощущений, которые питают нас.

Если же человек не может выбраться из своих рутинных зацикленных состояний за счёт внутреннего усилия и при этом катастрофически теряет энергию без новизны ощущений, то вскоре становится апатичным мизантропом, очень часто используя при этом весьма сомнительные средства для поддержания своего тонуса: транквилизаторы, алкоголь, экстрим, психологический вампиризм и т. п.

Наша энергия эквивалентна уровню мотивации к жизни и культуре мировоззрения. При их ущербности мы приобретаем массу недугов, в итоге, ведущих к гибели организма.

При наличии жизненной заинтересованности, но низкой и конфликтной культуре отношений, стремление к жизни тоже угасает. Как бы человек не восторгался своим высокомерием и пренебрежительным отношением к другим оное его же и губит. Нельзя мотивировать себя к жизни тем, что тормозит развитие других. Этот принцип заложен в каждого из нас и при грубом его пренебрежении в итоге выливается у человека в недовольство жизнью, что приводит его к потере смысла существования. Как человек относится к своему окружению, так где-то в глубине души он относится и к самому себе. Эффект единства всего сущего даёт о себе знать всегда; может быть, с небольшой отсрочкой.

В мире людей существует наиболее распространенный, но и ограниченный приём обострения осознания, выраженный в концепции собственной важности. Основная мотивация к жизни у обычного человека заключается в желании выделиться среди окружающих его людей. Мотивация достойная, чтобы конкурировать, соревноваться и пусть даже через крайне выраженный эгоцентризм хоть как-то развиваться. Но энергия важности имеет свои пределы и ограничена конечным набором сравнений себя с другими.

В отличие от воина-путешественника, который координирует себя с бесконечностью и с её множественностью вариантов возможных ситуаций, обычный человек имеет в этом сравнении ограниченный набор взаимодействий и соответственно меньшие потенциальные запасы жизненной энергии. Энергетический потенциал чувства собственной важности черпается из единственного источника — эгрегора социализации. А его потенциал ограничен только миром людей, которые постоянно выставляют на показ своё эго на их нескончаемой ярмарке тщеславия или в боях ядовитого эгоизма.

В случае раскрутки собственной важности до возможного предела, точка сборки светится немного ярче, но качеством этого свечения она ещё больше прикрепляется к фиксированной области эманаций (энергий). Мы всё больше цепляемся за стимуляцию от своего окружения в явном или завуалированном виде. Пока не похвалят, не погладят по головке — с места не сдвинемся. Хуже того — нам становится плохо без очередной дозы похвалы.

Эгомания — подобна наркотику. Мы попадаем в полную зависимость от неё, за что приходится расплачиваться торможением в развитии. В работе сознания это выражается конечным набором иррадиаций полей напряжённости и фиксированным положением точки сборки. Эта зависимость для многих неочевидна, но только из-за того, что она общепринята в человеческом обществе и является нормой.

Не догадываясь о других более абстрактных и обширных способах набора энергии в возможностях работы сознания, человек изощряется в нахождении новых схем осознанности, подчёркивающих его значительность. Так миссия продолжения рода у нас связана с тем, чтобы — помнили. Даже благодать усопших в религиозных представлениях связана с их поминовением здравствующих. В нашем понимании, как можно больше наследить в этом мире — главная заслуга человека. Мы тащим на себе груз авторитарности и одновременно жалости, когда ощущаем недостаток внимания от окружающих нас людей. Эти врождённые стереотипы общества заставляют нас усиленно проявляться в среде себе подобных в соответствии с нашими возможностями.

Заметим, что любая мотивация к жизни исходит из придания тем или иным действиям некоторой значимости. Этот аспект никто не отменял. Даже не имея значимой жизненной цели, человек ощущает важность самой жизни в личностных для него проявлениях. Кто-то наблюдает грандиозность всего Мира в благоговейном смирении как значимом для него занятии, а кто-то лишь довольствуется самолюбованием в фокусе внимания окружающих. Сила мировоззрения и вытекающий из этого образ жизни определяют энергетическую проточность и дальнейший ход саморазвития.

Но в любом случае, любое живое существо неосознанно стремится к разворачиванию мощности своего осознания доступными ему средствами. При выборе неудачных, ограниченных средств, чаще всего, это приводит к непредсказуемым для него же последствиям. Заработанные при этом привычки начинают отягощать человека. Эти замкнутые структуры осознания тем и опасны, что за некоторой чертой центростремительного сжатия они не отпускают осознание из своего поля притяжения, подобно чёрным дырам Вселенной. Повторяются одни и те же мысли, состояния, энергия которых настолько жёстко модулирована, что почти законодательно вызывает сценарии предначертанных действий. И когда человек уже не способен самостоятельно выбраться из рутинных циклов обыденности, его организм истощается и дряхлеет.

Мы жаждем всё большие дозы энергии, забывая, что она естественно приходит в процессе филигранной утончённости восприятия. Человеку, которого настигла ударная доза внимания или славы очень трудно идти внутрь себя. Он будет без конца «играть на показ» окружающим, чтобы ещё раз повторить свои пиковые ощущения в стимулирующей его общественной среде. Даже, если это — люди искусства, они — ещё не творцы своего духа в полной мере.

А те, кто однажды возвысился и ощутил вкус власти, вообще с трудом находят себе место, оказавшись без неё. Свои энергетические ресурсы без того шквала внимания восхваляющей или запуганной ими массы людей они уже не способны пополнять самостоятельно. От того и говорят, что власть и слава портят человека. Они разрушают утонченность мироощущения и состояние беспристрастного присутствия.

Конечно же, теоретически можно обойти все ловушки, имея высокий ранг в обществе: власть, славу, деньги и это было бы здорово. Но, если само движение к верхушке социума ещё как-то развивает человека, то, оказавшись на верху, эти люди уже окончательно сформированы выбранным направлением, и уходить с пьедестала им совсем не хочется. Любой путь оставляет след в нашем характере без той осознанной метаигры, которая может быть только у воинов духа. В зените популярности практически все попадаются на соблазн «медных труб» авторитарности даже незначительной, например, в виде «благополучного» положения в обществе. И как бы человек от всего этого не отнекивался, каждый из нас не прочь получить очередную инъекцию массового внимания. Мы неосознанно преследуем подобные нормативные цели, принятые в обществе, как говорится, уже с пелёнок.

В связи с этим, скатывание к старости и смерти можно охарактеризовать как затяжной суицид собственной важности и других иллюзорных представлений, при полном провале попыток обнаружить потенциал для трансцендентального прыжка.

Человек хотел бы выбраться из своей ограниченности, но у него это плохо получается. Впрочем, нашему развивающемуся сознанию дан целый Мир, как открытая система для его разведки и познания, где мы можем, говоря образно, насыщать красками свою жизнь, своё восприятие и пополняться энергией обновления при контакте с ним.

Мы постоянно сдвигаем и сдвигаем свой фокус восприятия в гонке за впечатлениями, удовольствиями, новыми знакомствами, потому что сначала являемся воспринимающими существами, а потом уже осознающими. Наше могущество заключается в способности расширения осознания, а не в растрате его на мелкие удовольствия. Выражается это в накоплении личной силы — силы связи с нагуалем, с абстрактным.

Древние прекрасно понимали это, и брали от жизни только самое необходимое, возводя свой манёвр в искусство. Основную часть энергии они тратили на рост и обострение своего осознания многоликой реальности. Только, обладая возросшим уровнем энергии, можно получить экзистенциальный экстаз сопричастности с Миром. И у нас есть с кого брать такой пример.

Дети с рождения настроены на интенсивное переживание действительности. Но, взрослые постоянно одёргивают их, подгоняя шаловливую энергетичность под планку общества. Непослушным детишкам подрезают крылышки необычного восприятия жизни. Мы «устраняем» их в детские сады, потом в школы, потому что сами устранились от живого контакта с реальностью. Но с общепринятым у человека уровнем энергии можно быть адекватным только в социуме, но, увы, неадекватным в отношениях с бесконечностью.

Заряды энергии выше определённого уровня разрушают человека. Они провоцирует его на разворачивание слабых сторон. Как правило, чем больше у человека энергии, тем больше он затянут в игры социума. Энергичные люди лезут к власти, расталкивая окружающих локтями или, к примеру, становятся «плэй-боями», разбивая в своих играх головы о материю — о свой камень преткновения. Основная же масса в рамках потребительского подхода к жизни занимается лишь материальным обогащением.

При отсутствии энергии ничего не делать, и не ввязываться в провокации можно легко. Болея, будучи немощными, мы способны витать в небесах, вдали от своих энергоёмких пороков. Из безжизненного тела душа отделяется свободно. К старости, например, дряхлеющий организм обрезает многие якоря и зацепки. Что не является благоразумием, а скорее притуплением осознания, когда ресурсы организма ограничены. Китайцы говорят, что человек преклонного возраста уравновешен не из-за приобретённой мудрости, а в основном из-за утраты энергии.

А попробуйте с ней совладать, когда внутри всё бурлит и клокочет, заснуть, когда выспались, не заработать пролежней при многочасовой медитации, когда мышцы натянуты, постоянно обновляясь в чистом роднике проточности. Угадайте, каков будет результат?

Большинство, наверняка, сочтут себя в этих занятиях за форменных бездельников или окружающие воспримут их таковыми. Им быстро наскучат подобные занятия. Ведь точка сборки (восприятие) у человека в обычных случаях сдвигается только в моменты истощения или при отходе ко сну. Мы даже не знаем, как сдвигать её на пике бодрствования, при избытке сил. Но именно где-то здесь находится тропка к росту нашей осознанности, переход на следующий энергетический уровень. Причём важна не сама энергия, а приобретённые навыки её экономии и накопления. С их помощью можно очень быстро поднять свой жизненный тонус.

Энергию не обязательно тратить в рамках привычного синтаксиса, — того сложившегося взгляда на мир. Толтеки утверждают, что в человеческой природе заложены более универсальные способы усвоения энергии, одним из которых, например, является механизм воли. В их понимании она не связана с такими понятиями, как «скрежет на зубах» или «надо, через не хочу», а представляет утончённый способ коммуникации с миром. При её использовании, энергетический диапазон взаимодействия с ним расширяется, как и возможности осознания.

Энергия напрямую связана с качеством сознания, она пропорциональна нашему совершенству, чистоте сознания и гуманности идей. С помощью воли как утончённого инструмента осознанности можно задействовать большие потоки энергии, нежели разумом. Волей можно оперировать, как и мыслями, но так же ощупывать предметы, телепортировать своё восприятие на расстояние и многое другое. Она наиболее всеобъемлюща, чем все наши, вместе взятые, органы чувств и привычные функции осознания.

Именно использование этой возможности энергетического тела подводит нас к нагуалю, при условии не увязания в болоте саморефлексии.

Саморефлексия

«Эпидемия смертельной усталости от собственного образа».

Саморефлексией будем называть негативное наблюдение самих себя, которое вызывает усталость, апатию, потерю мотивации к жизни. Такое случается, когда человек негативно «наследил» во многих сферах жизни и у него сложились отталкивающие от них отношения.

Например, в городах под сломанным от смока Солнцем он всё чаще начинает ловить себя на мыслях, что ему надоела серость домов, уличный мусор, вечная суматоха и шум. О походах на природу он припомнит не всё хорошее, а как попадал под дождь и мёрз, не мог развести костёр, карябался о ветки и т. п. В отношениях с людьми его начинает давить опыт, связанный с конфликтами, изменами, ссорами, любыми некорректными выпадами окружающих в его адрес. Как часто многие из нас наблюдают в себе эти не желаемые возрастные изменения!

Все стороны жизни можно омрачить в своих представлениях и с возрастом не каждый способен отделаться от вороха своих негативных впечатлений. Они всё чаще дают знать о себе беспричинной хандрой, потерей жизненных сил и интереса к своим занятиям. Саморефлексия ведёт к бегству от себя, к самозабвению, финальный акт которого — смерть сознания. Она поражает не только отдельных людей, но и целые народы.

Закат Римской Империи, гибель Цивилизаций в прошлом связаны с самопогружением их в трясину неизменных внутренних устоев, которые без своевременных изменений препятствуют энергетическому обновлению. Случается так, что иногда война всё же освежает восприятие лучше, чем худой мир, а не наоборот. Человек в экстремальных ситуациях острее ощущает, что он живёт, а не существует.

Чем бы мы здесь не занимались, придавая определённую значимость своим интересам, мы, прежде всего, настраиваемся на обновление своего видения мира. Когда есть свободная энергия, хочется жить, быть в чём-то заинтересованным.

Внутренняя политика государств осознанно или нет, чаще всего строится на том же принципе: чтобы народ не заскучал, не закапризничал и не предъявлял лишних претензий к власти в пучине своей озабоченности, разыгрываются своевременные перемены и переустройство жизненного уклада. Эти процессы идут как сверху вниз, так и встречно — снизу вверх. Для государственных правителей важно вовремя уловить их, а затем только следовать этим глубинным тенденциям в обществе.

Строится ли капитализм или коммунизм, на самом деле происходит лавирование на минном поле саморефлексии в поисках свободной «народной» энергии, на энтузиазме которой можно вершить великие дела или взывать к терпению в кризисные периоды. Когда жизнь становится интереснее, а жить веселее можно и потерпеть, и поголодать, и пострадать за идею новшества. Не хлебом единым жив человек, но и то, чем он живёт не всегда одухотворено, как хотелось бы по известным заповедям. Чаще всего массами людей банально манипулируют, используя их стихийную энергию.

Можно потратить всю жизнь в погоне за различными идеями, властью или же, как это делают толтековские воины, «смотреть в корень», видя скрытый смысл всех занятий в неосознанном поиске новых источников энергии для обновления своего восприятия.

Другими словами — основная деятельность любого человека в нашем мире заключается в бегстве от саморефлексии в личном опыте. Всё, что мы делаем в своей жизни, мы как-то мотивируем, находим свой смысл, скрытый или явный интерес, — когда нас тянет к жизни, к радостному чередованию переживаний.

Кто-то делает это в рамках культурных и развлекательных мероприятий, например, едет ближе к экватору, купается в океане, а затем, чтобы качнуть ориентацию напряжённости осознания для контраста и набора энергии ныряет в прорубь где-нибудь в Сибири. Другой пытается найти смысл жизни, устраивая себе периодически концептуальные перевороты и мировоззренческие встряски, или испытывая в качестве трудоголика самодовольство от работы. А ещё кто-то, достигает обострённости своего осознания, ругаясь на кухне со скалкой в руке, желая при этом усилить свою чувственность и обострить реакции оппонента запрещёнными приёмами.

Эмоциональное переживание с выбросом энергии мы ощущаем как пик жизни. Ощутить силу чувств, пульс жизни в её контрастах, будучи не пойманными в сети саморефлексии и рутины обыденности — вот та негласная цель, которую преследует каждый из нас, но не всегда удачными способами.

По этому поводу могут быть возражения в том, что люди далёкие от подобных теорий, например, те, что принимают алкоголь или наркотики и другие, менее экстремальные граждане не стремятся явно к обострению своего осознания и набору энергии.

Да, стратегически, явным образом не один из нас не ставит себе такую достойную задачу по меркам воинов духа, но поверьте, что неосознанно мы поголовно все пользуемся этим механизмом, означающим то, что мы ещё живы!

Почему повсеместно употребляют алкоголь и наркотические средства? Да для того, чтобы, хотя бы кратковременно по мере своих сил отмахнуться от давящего опыта саморефлексии, от своих проблем и хоть не надолго воспрянуть духом. Знаете, какие выпивохи работоспособные и даже жизнерадостные в после похмельный период на выходе из длительного запоя? Не каждый за таким угонится в работе или по хозяйству. Ну, а употребляющие наркотики, конечно, в зависимости от психоделиков, иногда испытывают десятикратные увеличения обострения чувств, ощущение единства и умиротворёния. Только какой ценой потом расплачиваются за это!

Или же в этой связи припомните воодушевление и энергетическое беспокойство во время и после бесед с новыми людьми, особенно, в случаях, когда немного прошлись по вашему чувству собственной важности. Человек чаще выбирает встречи с не очень приятными для него людьми, чем рутинные обстоятельства с саморефлексией и прозябанием в них.

Но, как правило, насколько запущенным выглядит внутренний мир человека, настолько грубее и примитивнее его методы избегания собственной надоедливости.

Самый распространённый и, казалось бы, безобидный способ выскальзывания из лап саморефлексии — это подсаживание своего сознания на подвернувшийся информационный поток. Бездумное злоупотребление телевидением, компьютерными играми, беллетристикой, прессой, музыкой уводят нас от тягот самонаблюдения. При этом можно хорошо отдохнуть, забыться как во сне, постепенно утрачивая бразды правления своим сознанием.

Человек попадает всё в большую зависимость от внешних информационных потоков, интенсивность которых стремительно растёт. Искусственно обновляясь в них, без приобретения опыта в этом наиболее важном для человека занятии — восстановления жизненной энергии, теряется качество управления собственным сознанием. Координация из духовно образующего нагуаля целиком переносится в ведомый информационным потоком тональ, находящийся на правах добровольного заточения.

Способы ухода от саморефлексии у человека стратегически не организованны. Наблюдаются две крайности в его поведении. Либо он загоняет себя в рутинную для него атмосферу, выполняя свои обязанности и должностные функции, как дань, которую кому-то непременно должен отдать. Либо затем «отвязывается» от своих тягот в короткие выходные или в отпуске, разделяя тем самым свою жизнь на приятные, светлые полосы досуга и серые будни повседневности.

Занимаясь не любимым делом, нам всегда приходится убегать от себя. Нам не хочется даже помнить о себе, находясь в атмосфере принуждения и подавленности духа. Мы отвлекаем своё внимание музыкой, усилением побочных мыслей или же всецело погружаемся в свою деятельность, как автоматы-трудоголики без самоосознания. Когда внутренний мир отдаёт плесенью и перенасыщен серыми красками, из него хочется с криком выбежать как из тёмного подвала.

Не так уж много счастливчиков среди нас, которым работа доставляет истинное удовольствие. Но даже самые гармоничные из них попадают в сети саморефлексии восприятия, расставленные на протяжении всей жизни.

Да, к закату своего пребывания здесь приходит итоговая усталость и от контакта с миром на уровне глубинного восприятия. Мы устаём от жизни в целом. Когда «глаза бы не смотрели уже ни на что» без той детской чистоты, непосредственности и неподдельного любопытства. Когда ни за одним из объектов мира нет уже ни тайны, ни благоговения. Одна сухость форм с их прикладным значением в вещизме — значимости.

Так случается, когда человек в течение жизни не стремился открыть мир стоящий за горизонтом видимых вещей. Он устаёт от однозначности наблюдаемой действительности в пространстве конечных отношений наложенных взглядом людей. Многократное использование одних и тех же приёмов обращения со своим окружением, приводит нас к самопоглащённости. Мы до самого конца, конечно, можем считать себя оптимистами, но без жизненной энергии это невозможно. В реалии наша желаемая жизнерадостность, есть лишь поверхностный психологический манёвр, не затрагивающий нашу глубинную суть. Мы изначально предрасположены к самозабвению, без стремления развенчать шаблон человеческого восприятия, как врождённую программу.

Но, уж если освобождаться, то не как попало. Убегая от себя, от гармоничного самосознания человек стремится к распаду. Как было указано выше, наше неустойчивое осознание удерживает жестко заданная АСом настройка в виде человеческой формы, определяющая видимую нами действительность. Будь она более эфемерна и напрямую зависима от работы нашего сознания, то вероятность распада нас, как мысле-образующих форм устремилась бы к единице. Наше сознание держится на оформленной привязи восприятия к этому миру. Без него оно быстро расформировывается и засыпает, теряя мотивировку важности своей персоны в отсутствии стабильности внешнего мира, без которого, на его взгляд, нельзя себя проявить.

Но, и в обычном бодрствовании, мы в основном находимся в «отключке» самоосознанности. Даже в моменты отдыха, когда нам нравится жить по большому счёту, мы, не обладая должной культурой самоосознания, не заботимся об организации своего второго «я», — того центра, в котором можно целостно осознавать себя в пространствах духа.

Во время бодрствования степень нашей саморефлексии возрастает, и мы ощущаем её воздействие как физическую и психологическую усталость. Заезженный образ самих себя окончательно фиксирует точку сборки, и мы теряем свой главный источник энергии, связанный с движением восприятия, традиционно оправдывая свой отход ко сну усталостью организма. На самом деле дневная усталость обусловлена жесткостью нашей осознанности, возросшей при работе сознания в течение дня.

Взаимодействуя с миром, мы бессознательно фиксируем рутинную цикличность своей проявленности. Наш ярко выраженный эгоцентризм коллапсирует в замкнутую систему, в карлика восприятия. Что и вызывает чувство усталости. Мы не способны генерировать энергию, не обладая необходимыми качествами текучести и открытости к миру. Наше эго и связанный с ним образ жизни не могут, на сегодняшний день, обеспечить необходимый уровень энергии для обновления восприятия в бодрствовании.

Сон в основном снимает якоря восприятия. Но его механизм не наше приобретение, а врождённая способность. Автопилот сна с расторможенным движением в нём точки сборки — одна из множества черт человеческой формы, запечатленная в нашем механизме восприятия.

Точка сборки во время наших бессознательных грёз более подвижна и, таким образом, она вновь обретает степени свободы сонастройки с реальностью, гармонично двигаясь до границ наших снов в полях эманаций чел. формы, но не настолько, чтобы выйти за их пределы. За ними нас бы ожидал необратимый распад, как в момент смерти.

Во сне наше подсознание вновь отстраивает стартовую площадку для многочисленных вариантов выборов, стирая барьеры восприятия, возведённые в бодрствовании. Там мы ещё можем летать, испытывать метаморфозы с собственным телом, и неплохо себя чувствовать. Освободившись во сне на глубинном уровне от «оков самих себя», после пробуждения мы снова «несём свою службу». Можно сказать, что в сновидениях мы вновь становимся космическими существами, которые отвоёвывают своё право на осознание на Земле. Но с возрастом и этот рубеж свободы постепенно утрачивается.

Вот и получается, что механизм освобождения от дневной саморефлексии дан нам в кредит и запечатлён в чел. форме. Своего приобретённого и надёжного способа размывания неосознанных фиксаций восприятия у нас пока нет. Того запаса текучести, что мы имеем, после освежающего сна максимально хватает на 2–3 суток бодрствования. Без сна человек погибает быстрее, чем без воды.

Конечно, есть редкие люди, которые вообще не спят. Но, во-первых, таких людей — единицы, и мы ничего не знаем про их внутренний мир. Может быть они — прямые кандидаты в люди знания. А, во-вторых, вероятнее всего и они, как большинство из нас, смотрят на яву бесконечные сны без самоосознаности. Возможно и у них возвращение к себе задаётся не за счёт внутреннего усилия, а за счёт всё той же чел. формы и её функций контроля, где осознание, образно говоря, отскакивает от её стенок (границ) в энергетическом аспекте, как пинг-понговый мячик и, таким образом, поддерживается его относительная целостность.

Из сказанного можно сделать определённые выводы.

Если бы у нас не было привычного организма, то в виртуальном теле духа продолжительность нашей жизни исчислялась бы суточным сроком — до очередного засыпания. Только на этот период нам хватает внутренних ресурсов для самообновления. После него неотложный сон «нас валит с ног». А в энергетическом теле сон равносилен смерти.

На сегодняшний день за восстановление наших сил восприятия отвечает чел. форма, регулирующая фазы сна и бодрствования. Этими процессами мы ещё не научились управлять самостоятельно. Вот почему человек довольно слабое создание. Его восприятие мира покоится на врождённых костылях, без которых он растеряет своё самоосознание очень быстро. Наши полученные впечатления в течение дня придают нам заряд бодрости в малой мере по сравнению со сном. Наше сознание без такой поддержки в принципе не выживаемо, будь оно в автономном плавании в пространствах нагуаля.

Поэтому у существ ответственных за свою конфигурацию духовного тела работа по размыванию саморефлексии, видимо, является актуальным занятием, связанным с выживанием. Целые Миры, в виде самосознания АСов могут уставать от самих себя, так же, как устаём от саморефлексии мы — люди, но в других масштабах разворачиваемого действия жизни. Мы ещё не столкнулись с постановкой этой задачи, потому что не ответственны за своё рождение и умирание, за чистоту своего восприятия. На границах нашего бытия эти проблемы решают за нас другие существа.

Саморазвитие и понимание своей природы у толтековских воинов, как и у иных развитых существ, по все видимости, есть не простое удовлетворение любопытства или желание быть компетентным во вселенском масштабе. В основном — это поиски способов отдохновения от самих себя в своём развитии, набор энергии жизни, обретение свежести восприятия и лёгкого касания ко всему в своей проявленности.

Не «оставлять следов» по положению толтеков, означает не только бережное отношение к действительности, но и некоторую игровую неопределённость в собственном сознании, свободу от стереотипов и схем. По изречению древних: обо всём знать, но полагать, что не знаешь. Только тогда можно воспринимать мир играючи — не так серьёзно, как это делаем мы сегодня. Наше перенапряжение, в итоге, приводит к бегству от самих себя с потерей функций осознания. А дальние походы восприятия, которые предпринимают толтекские воины, без соответствующих механизмов обновления вообще невозможны.

Убегая от однообразия жизни, человек стремится размыть гранит собственного образа любыми подвернувшимися способами, иногда, сравнимых со смертью. Но, не делая этого, он бы саморазрушился ещё быстрее от преследующей его саморефлексии.

Заданная природой материальная инерционность нашего тела позволяет сознанию, стремящегося к распаду, продержаться в нём известный период. В субстанции же духа такое развитие событий может завершиться мгновенно. При первом скачке из центра индивидуальности в погоне за первой, подвернувшейся мыслью, центробежные силы фрагментарности разнесут зыбкую структуру осознания. Ведь тело духа держится на волеобразующем начале и организуется лишь функциями осознания.

Следуя модели бесконечного развития, можно, конечно, предположить, что у любого существа есть тело, данное ему АСами с вышестоящего нагуального уровня, и не кому из них не приходится формировать его с нуля, будь оно энергетическим, духовным, солитоно-образным или вообще не подходящим ни под одно из человеческих определений. Но это не меняет сути дела. Очевидна тенденция, заключающаяся в том, что у существ отвечающих за свою форму сонастройки с реальностью в процессе их развития, ответственность за неё возрастает вследствие повышения её субтильности и функциональности.

Человек может относительно продолжительное время издеваться в своём невежестве над собою и своим организмом, как сосудом осознания, пока он совсем не износится и не постареет. Но на следующих уровнях осознанности с их оборотистостью и масштабностью расплата за собственную недальновидность приходит намного быстрее. Как говорил один продвинутый в определённом смысле старичок-безбожник: бог издевается над человеком, имея в виду при этом болезненную старость. Но сюда можно было бы добавить: потому что позволяет ему издеваться над самим собой.

По всей видимости, в этом заключается наша свобода выбора, наш «экстремальный» способ постижение реальности. Мы можем бесконечно долго оставаться стильными материальными мазохистами, стремящимися к смерти или стать лёгкими, почти невесомыми путешественниками вечности.

Освобождение от пут разлагающей саморефлексии на любом уровне развития возможно, при правильной постановке тоналя и его равноправном сотрудничестве с «истинной парой» — нагуалем.