Россия дирижирует персидскими шелками

Особенно заманчивыми стали сношения с Персией в эпоху ее расцвета при шахе Аббасе Великом (1587–1629), когда были улучшены пути в Индию и Китай, построены новые караван-сараи, мосты. При шахе Аббасе I произошло усиление могущества Сефевидского государства. Верхушка племен «кызыл-башей», поддерживавшая шаха Исмаила, состояла ко времени Аббаса I из крупнейших землевладельцев. Владения – уделы – некоторых ханов соперничали по величине с шахским доменом. Наряду с такими вновь образовавшимися кызыл-башскими уделами сохранились старые феодальные владения с наследственными владетельными князьями. К числу таких князей, например, относился хан все того же богатейшего шелком Гиляна, который вел в силу этого независимую от шаха внешнюю политику. Борьба с ханствами и составила первоначальный этап правления шаха Аббаса I. Его деятельность носила решительный характер, она завершалась обычно казнью непокорных феодалов, конфискацией их земельных владений, переходивших, как правило, в собственность шаха. По подсчетам летописцев, в этой борьбе погибло не менее половины общего числа различных владетельных ханов и эмиров. Шахский домен при Аббасе I поглотил множество подобных удельных владений, именовавшихся на языке сефевидской канцелярии «мамалек» – «государствами».

Особым вниманием шаха Аббаса пользовалось войско, необходимое для борьбы как с непокорной знатью, так и с Турцией. Вместо племенного ополчения, составлявшего до этого времени основную опору Сефевидской династии, было организовано постоянное войско, часть которого была вооружена огнестрельным оружием и даже артиллерией. Не без помощи большого северного соседа, прежде всего при создании и организации артиллерии, которому была экономически (да и политически, в качестве важного противовеса могуществу Османской империи) выгодна сильная и единая Персия. Это нездоровое пристрастие урусов к обновлению персидской артиллерии также весьма и весьма сильно возмущало Стамбул. Создание постоянной армии оказало решающее влияние на конечный исход военных столкновений с Османской империей. В 1603 году Аббас I смог начать военные действия на западных границах своего государства; к этому времени шах обладал уже постоянным войском и артиллерией. В результате долгих, но успешных для Аббаса военных действий в 1612 году между враждующими сторонами был заключен новый мирный договор, по которому Сефевидское государство вернуло себе значительную часть Грузии, Армении, а также Азербайджан, Мосул, Багдад. Во владение Сефевидской державы перешли также Хорасан, являвшийся предметом спора между узбекскими ханами и Сефевидами, и западная часть нынешнего Афганистана.

Главным предметом персидского вывоза в эту эпоху остается шелк, производство которого расцвело в Гиляне и в некоторых других провинциях. Торговля шелком имела чрезвычайно крупное значение в экономической жизни Европы. В этом товарообороте между Западом и Персией на смену старинным основными стали две дороги, пересекавшие страну в вертикальном направлении. Одна дорога вела от Каспийского моря к Исфагану и составляла отрезок великого волжско-каспийского пути. Только вместо Новгорода теперь выступал Архангельск. Вторая дорога шла в обратном направлении, с юга на север, от портов персидского залива: Ормуза, Харака, Бушира – внутрь страны. Но хотя эти порты и были незамерзающими, они все вместе, напомним, пропускали меньше шелка, чем морозный штормовой Архангельск. Что касается первого, северного, пути – он безраздельно эксплуатировался Россией. Вывоз шелка теперь составлял царскую монополию, и чрезвычайно доходную. Раз в три года «царевы гости», т. е. правительственные купцы, составляли на Волге караваны и плыли в Персию. Взамен шелка они привозили главным образом соболя и вообще всяческие меха, красную медь, европейские полотна и сукно. Вполне понятно, что иностранцы, в особенности англичане, всячески стремились добиться права свободного торга с Персией через территорию Московского царства. Однако бесконечные просьбы англичан, голландцев, французов и датчан встречали решительный отпор со стороны московского правительства. «Персов царские чиновники не пускали на север дальше Астрахани, а европейцам не давали шелка ближе Архангельска», выменивая сукно.

Напомним, в конце XV века наступает поворотный момент в истории Евразии, связанный с утверждением турецкого владычества в Леванте, то есть в восточной части Средиземного моря. Завоевав Малую Азию и Константинополь, турки-османы подвергают чрезвычайным стеснениям ту оживленную торговлю, которую европейские (итальянские) купцы вели с Востока. Они взимают огромные пошлины, ограничивают право транзита и, кроме того, подрывают средиземноморскую торговлю активным развитием пиратства. Европейские купцы, естественно, начинают искать новые пути в Индию и Китай, которые обходили бы баррикаду, воздвигнутую турками в Леванте. Совершенно ясно, что поиски кружного морского пути на Восток исходили от тех государств, которые имели береговую линию у Атлантического океана и раньше принимали незначительное участие в левантийской торговле благодаря монопольному сосредоточению последней в руках двух могучих итальянских республик: Венеции и Генуи. Такими странами были Испания и Португалия. Открытие безопасного и дешевого, благодаря незначительности морского фрахта по сравнению с сухопутным, океанического пути вызвало форменную революцию в торговых отношениях Европы с Востоком. Старинные сухопутные магистрали, путешествие по которым было сопряжено с огромными стеснениями и риском, теряют свое прежнее значение и глохнут. Этот процесс автоматически влечет за собой политико-экономическое падение тех стран, которые основывали свою мощь на эксплуатации трансазиатских караванных путей. Начиная с XVI века наблюдается упадок итальянских республик, Турции, Персии.

Существовавшая как государство с 1143 года и оставаясь практически всегда в одних и тех же границах с XIII века, Португалия всегда была обращена к морю. Издревле важнейшими промыслами были рыболовство и торговое мореплавание. Однако страна, расположенная в стороне от главных торговых маршрутов того времени, проходивших через Восточное Средиземноморье и волжско-балтийский путь, не могла с большой выгодой для себя участвовать в мировой торговле. Экспорт был невелик, а ценные товары Востока, такие как пряности, португальцам приходилось покупать по очень высоким ценам, тогда как страна после Реконкисты и войн с Кастилией была бедна и не имела для этого финансовых возможностей.

Альфонс V уплатил долги, оставленные его отцом, ввел строгую экономию в финансах, поощрял науки и искусства, способствовал развитию мореходства; при нем самые большие корабли в Европе строились на португальских верфях, при нем же проведены были первые опыты применения артиллерии против судов. В 1484 году был построен форт Эльмина для защиты разраставшейся торговли на Золотом берегу.

В течение XV века португальцы во время своих плаваний вдоль западного берега Африки, использовав генуэзский тип трехмачтового морского судна, создали новый быстроходный и легкий парусник, годный для дальних плаваний, – каравеллу. В отличие от судов каботажного (прибрежного) плавания каравелла имела три мачты и была оснащена большим количеством прямых и косых парусов, благодаря чему она могла двигаться и при неблагоприятном направлении ветра. Она имела очень вместительный трюм, что позволяло совершать большие морские переходы; экипаж каравеллы был невелик. Значительно возросла безопасность плавания благодаря тому, что были улучшены компас и морские карты. В Португалии была усовершенствована заимствованная у арабов астролябия – угломерный инструмент, при помощи которого вычислялись положения светил и широта. В конце XV века были изданы таблицы движения планет, облегчавшие вычисление широты в море. Важнейшее значение имело усовершенствование огнестрельного оружия.

Нюрнбергский купец и астроном Мартин Бегайм поднес в дар своему родному городу сделанный им первый глобус с характерной надписью: «Да будет ведомо, что на данной фигуре вымерен весь свет, дабы никто не сомневался, насколько мир прост и что повсюду можно проехать на кораблях или пройти, как здесь изображено…»

Португалия и Испания первыми среди европейских стран предприняли поиски морских путей в Африку и в Индию. Пока работали караваны чингизидов, никто не нуждался в услугах пиренейских государств. Связи Европы с монголами осуществляли Русь, Италия, Ганза. А в южных океанах они дополнялись арабскими и малайскими мореходами. К тому же Испания и Португалия занимались освобождением своего полуострова от захватчиков – арабов и мавров. Но вот Италия оказалась «закупорена» османами. С окончанием Реконкисты (в Португалии она окончилась раньше, в середине XIII в., что дало ее жителям вначале преимущества перед испанцами, а в Испании – в конце XV в.) масса мелкопоместных дворян (идальго), для которых война с маврами была единственным занятием, осталась без дела. Эти дворяне презирали все виды деятельности, кроме войны, и когда вследствие развития товарно-денежного хозяйства увеличилась их нужда в деньгах, многие из них очень скоро оказались в долгу у городских ростовщиков. Поэтому идея разбогатеть в Африке или восточных странах представлялась этим рыцарям Реконкисты, оставшимся без дела и без денег, особенно увлекательной. Умение воевать, приобретенное ими в войнах с маврами, любовь к приключениям, жажда военной добычи и славы вполне годились для нового трудного и опасного дела – открытия и завоевания неизвестных торговых путей, стран и земель. Богатые горожане Португалии и Испании охотно давали деньги на морские экспедиции, которые сулили им обладание важнейшими торговыми путями, быстрое обогащение и главенствующее положение в европейской торговле. В торговых путях была не менее заинтересована и королевская власть Португалии и Испании. Воинственные дворяне, оставшиеся без дела после Реконкисты, представляли серьезную опасность для короля и городов, так как их могли легко использовать крупные феодалы в борьбе против объединения страны и усиления королевской власти. Короли Португалии и Испании стремились увлечь дворян идеей открытия и завоевания новых стран и торговых путей. Как говорил булгаковский персонаж из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» князь Милославский, который Жорж: «Ах! Как они громко кричат! Услать бы их всех отсюда куда-нибудь подальше». И пиренейская элита была с ним абсолютно солидарна. Географическое положение Пиренейского полуострова, выдвинутого далеко на запад в Атлантический океан, благоприятствовало такому направлению экспансии Португалии и Испании. Когда в XV веке в Европе усилилась необходимость искать новые морские пути на Восток, менее всего в этих поисках была заинтересована Венеция, продолжавшая извлекать прибыль из средиземноморской торговли. На посреднической торговле с Востоком возвысились крупнейшие города Италии, в первую очередь Венеция и Генуя. Восток являлся источником снабжения европейцев предметами роскоши. Однако страны Западной Европы (за исключением Италии и России + Ганзы) вообще не имели непосредственных торговых сношений с восточными странами и не получали выгод от восточной торговли. Торговый баланс Европы в ее торговле с Востоком был пассивным. Поэтому в XIII–XV веках происходил отток металлических денег из европейских стран в Северную Русь и далее на Восток, что еще более увеличивало недостаток в Европе благородных металлов. В то же время в XV веке все государства – наследники империи Чингисхана – распались. А ведь именно чингизиды были главными гарантами трансконтинентальной евразийской торговли. Поэтому объем этой самой торговли Европы с Азией стал неуклонно падать. Португальский моряк Бартоломей Диаз в 1488 году огибает южную оконечность Африки, многозначительно прозванную им мысом Доброй Надежды; спустя десять лет другой португальский капитан Васко да Гама, проходя в том же направлении, уже достиг западного побережья Индии. Поиски окружного пути в Индию были закончены. Еще в сентябре 1499 года, когда Васко да Гама вернулся в Лиссабон, у него к концу двухлетнего плавания уцелело менее половины команды. Но общая картина развития событий стала ясной. Возвращение в Лиссабон португальских кораблей с грузом пряностей из Индии было торжественно отпраздновано.

Не менее ясной, только со знаком «минус», стала эта картина в Италии. Черным громом эта новость оказалась для Венеции. В предшествующий период расцвет экономики Италии базировался в огромной степени на посреднической торговле, благодаря которой возвысились такие важные городские центры, как Венеция и Генуя. Первые признаки экономического упадка Италии появились во второй половине XV века именно в сфере ее торгового могущества. Захватив Константинополь, турки закрыли итальянским купцам доступ в Черное море. В турецких владениях эти купцы получали лишь ограниченное право торговли при условии уплаты больших поборов. Вскоре связь с отдаленными рынками Индии и Китая северным путем – через Тану (город в устье Дона, близ современного Азова) и Астрахань – почти полностью прекратилась. Тем большее значение приобрел южный путь, пролегавший через Египет, но египетские султаны захватили торговлю восточными товарами по этому пути в свои руки и продавали их венецианским купцам по очень высоким ценам. Открытие Америки и морского пути в Индию в самом конце XV века и начавшееся перемещение главных торговых путей из Средиземного моря в океаны окончательно подорвали монопольное положение итальянских городов, прежде всего Венеции, в торговле с Востоком. Итальянское купечество, основной статьей доходов которого являлась торговля с Левантом, вполне правильно оценило, какие последствия будет иметь для него открытие новых путей и стран. Венецианский купец и банкир Джироламо Приули сообщает в дневнике, что весть о благополучном возвращении Васко да Гамы из своего путешествия в Индию вокруг Африки была воспринята в Венеции как известие о близящейся катастрофе. «Когда, – пишет он, – в Венецию пришло это известие, оно вызвало большую досаду во всем городе… И сенаторы признали, что эта весть – худшее, что Венецианская республика когда-либо могла испытать, кроме потери самой свободы».

Конечно, нельзя сказать, что Италия, Турция и Персия сразу же очутились в стороне от мирового обмена и пережили молниеносный упадок. Европейская торговля с Востоком не могла немедленно и целиком перейти на новые рельсы; прошло более ста лет, прежде чем этот процесс завершился, и в течение этого времени левантийская торговля имела довольно значительные размеры. Тем не менее процесс политико-экономического упадка Турции и Персии неизбежно начался и продолжался с ростом значения морских путей, пока не достиг своей кульминационной точки в XVII и XVIII веках. Однако процесс экономической и политической деградации Персии весьма сильно замедлился благодаря тому обстоятельству, что как раз в эту эпоху к ее северным границам приблизилась новая огромная держава – Московское царство. Сношения возобновились после покорения при Иоанне Грозном Казани и Астрахани (1556 г.), что обеспечило России владение естественной водной (речной) дорогой к Каспийскому морю – Волгой.

На всем протяжении речной дороги растут города, по великой реке начинают регулярно циркулировать торговые караваны, наконец, постепенно устанавливаются разработанные маршруты из Казани в главные города Персии. Главный водный путь в XVI и XVII столетиях шел от Астрахани вдоль западного побережья Каспийского моря, с заходом в Терки и Дербент. Он спас Персию от деградации и усилил Россию. А турки, и в первую очередь умный Сулейман, сразу почувствовали это усиление двух своих восточных неприятелей. И то, что ситуация на Востоке стала для них опаснее, чем в Западной Европе.

Всего через Архангельский порт только в 1654 году было вывезено на экспорт товаров более чем на 1 000 000 московских рублей. А общая внешняя торговля Русского государства в годы правления царя Алексея Михайловича Романова (середина и вторая половина XVII в.) составляла 3,3 млн рублей, или 1 млн 750 тыс. золотых венецианских дукатов этой эпохи.

Кроме присоединения Поволжья для торговли с Персией важное значение имело присоединение части Северного Кавказа в XVI веке. А это – очередной кинжал урусов в бок османского могущества.