Мантра-сиддхи

Мантра-сиддхи

«Многие говорят о Мантра-сиддхи (проявлении божества, свойственного мантре), но боюсь, что для большинства из них поезд уже ушёл. Предположим, я хочу разыскать тебя и знаю твоё имя. Но одного этого недостаточно. Я также должен знать, как ты выглядишь и где живёшь, поскольку может быть много людей с одинаковыми именами. Лишь если я знаю твои симпатии и антипатии, твой темперамент, все грани твоего характера, я действительно знаю тебя. Тогда я могу тебя найти.

«То же самое верно и для садханы. Когда ты взываешь к определённому божеству с помощью мантры, которая есть не что иное, как имя божества, ты должен мысленно представлять его. День за днём взываешь ты. Куда пойдёт твоя Возлюбленная или Возлюбленный? Божество должно прийти к тебе, как только ты забудешь всё остальное. Поначалу ты сможешь лишь временами рисовать божество в своём воображении. Затем, когда ты настроишься на его волну, ты будешь пребывать с ним постоянно. Эта стадия называется танмай-ята, или «пребывание вместе».

«В конце концов твоя собственная индивидуальность полностью растворяется, и ты с твоим божеством становитесь единым сознанием. Когда ты достигаешь единства с твоим божеством, ты выходишь на стадию тадрупата. На этой стадии существует мантра чайтанья: всеобъемлющий союз твоего сознания и твоей мантры. Каждая клеточка твоего тела становится резонатором для твоей мантры, каждая пора становится ртом, которым ты выговариваешь имя Бога»

Тантры утверждают, что сознание определённой области физического тела - это её божество. Поскольку каждая мантра - это божество, то всё человеческое тело состоит из мантр и само является мантрой. Повторяя мантры, ты постоянно воссоздаёшь себя в новом образе. В конечном счёте, когда ты воистину очищен, твоя изначальная личность полностью исчезает, и остаётся лишь образ твоего божества. Вималананда иллюстрировал это следующей историей:

«В один прекрасный день, странствуя из одного места в другое, бродячий садху встретил мальчика, пасущего буйволов. Он был голоден, и поэтому попросил дать ему немного молока, и мальчик с готовностью угостил его. Утолив голод, садху почувствовал себя щедрым и спросил пастушка: «Чего бы тебе хотелось? Я чувствую себя прекрасно и дам это тебе».

«Мальчик ухмыльнулся и сказал: «Мне действительно ничего не нужно. Целый день я ничем не занимаюсь, лишь пасу буйволов, и я этим доволен. Кроме того, махарадж, ты пришёл ко мне как проситель, и я дал тебе милостыню. Чего я могу ждать от тебя в ответ? Здесь я дающий, а не ты».

«Этим ответом садху был застигнут врасплох, он понял, что это не обычный пастух буйволов. Затем он подумал, что всё же как-то отблагодарит его, и спросил: «Что ты любишь больше всего на свете?»

«Ну, пожалуй, эту буйволицу, - невинно ответил мальчик, - ту, чьё молоко ты только что выпил. Она самая крупная из тех, что у меня есть. Она даёт мне около сорока литров молока в день, и она такая тучная и сильная, такая ласковая, красивая и послушная, что я люблю её больше всего».

«Хорошо, - сказал садху, - пожалуйста, сделай одну вещь. Пойди сядь вон в той пещере и представь, что ты - эта буйволица. Думай о ней, пусть её изображение занимает твой ум. Полностью отождестви себя с ней, стань ею. Пока будешь сидеть, повторяй для себя «бхайсохам, бхайсохам» («я - буйволица, я - буйволица»). Ни о чём не беспокойся, я присмотрю за твоими буйволами».

«Пастух сделал так, как велел садху, и когда через три дня садху вошёл в пещеру взглянуть на мальчика, тот недвижно сидел с закрытыми глазами, повторяя «бхайсохам, бхайсохам». Садху сказал: «Ну что, достиг чего-нибудь? Выходи».

«Пастух ответил: «Не называй меня пастухом! Я - буйволица. Разве не видишь? Посмотри на мою широкую спину! Как я смогу выйти из этой пещеры? Мои рога слишком широки, чтобы пройти сквозь вход. Не будь идиотом, уходи и оставь меня одну, или я забодаю тебя и подниму на свои красивые рога».

«Однако садху упорствовал и сказал: «Попытайся вспомнить, мой мальчик. Я велел тебе сесть и делать это. А теперь, вместо повторения «я - буйволица, я - буйволица», начинай отождествлять себя с Шивой. Повторяй «Шивохам, Шивохам» («я - Шива, я - Шива»). Пастух внял его совету и примерно через пятнадцать минут впал в глубокий транс. Он осознал свою цель: Вселенская Душа в форме Повелителя Шивы.

«Садху был поражён. Слёзы навернулись на его глаза, и он сказал себе: «Этот парень сидит всего лишь три с половиной дня и уже добился успеха, а я годами бродил вокруг да около и так ничего и не достиг». Ему пришлось стать учеником этого пастуха, и в конце концов он тоже реализовался.

«То, что пастух достиг успеха так быстро, это, конечно, результат подготовки в предыдущих рождениях. То же произошло и с Рамакришной Парамахамсой. То, что заняло у его гуру тридцать лет, Рамакришна достиг за несколько дней. Время - это не критерий, если желание достаточно сильно, результат наступает без задержки. Нужно забыть обо всём, кроме имени и формы своего божества, тогда можно достичь высочайшего».

«Сохам» - это то же, что и «Шивохам»?» - спросил я.

«Не совсем так. Многие святые учат своих учеников повторять «Сохам», что означает «Са ахам», «Я - Он». При этом «Он» обозначает Вселенское Я в Его бесформенном аспекте. Всё это замечательно, за исключением того, что это не совсем то, что требуется. Это не так просто - идентифицироваться со Вселенским Я, которое даже невозможно представить, а не то что выразить в словах. Тем не менее, если эту мантру перевернуть, она превращается в «Хамсах», которая является биджа-мантрой Сарасвати, богини обучения. Тот, кто повторяет эту мантру, пользуется милостью Шакти Сарасвати, которая шаг за шагом приведёт повторяющего её к Сохаму. Ведь всегда именно Мать показывает ребёнку лицо его Отца, как это сделала Бхаватарини Ма для Рамакришны.

«Садху дал мальчику имя и форму, на которых следовало концентрировать его ум, поскольку ему было нужно сделать некоторую предварительную работу, пусть даже самую минимальную, с помощью формы. Для поклонения существенны как имя, так и форма. Одна часть ума принимает образ предмета, то есть форму. Другая часть ума определяет и различает её, это имя. Идти напрямую к высочайшему типу самадхи почти невозможно. Даже Рамакришне пришлось поклоняться Матери Бхаватарини в течение многих лет, прежде чем его сознание сошлось в одну точку, что позволило достичь Бесформенного».

«А почему же буйволица?»

«Буйволица послужила логическим выбором для пастуха, поскольку он жил среди буйволов и любил их, у него было чувство близости с буйволами. Тебе не нужно выбирать буйвола для своей концентрации, потому что, в конце концов, буйвол - это самое яркое воплощение инертности и глупости, это персонифицированный Тамас. Лучше использовать божество, чтобы подготовить себя. То божество, к которому ты чувствуешь близость».