Глава V Рудольф и «Золотой Рыцарь»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава V

Рудольф и «Золотой Рыцарь»

Огнем алхимии жги, вызволяй

Из черного, что твой нагар, угля,

Окалины, золы, земли сырой

Бесценный этот слиток золотой.

Мильтон

Спиритуалистический сеанс Джона Ди со «святым камешком» в частных апартаментах Рудольфа вознес репутацию алхимика до небес. Дальнейшая демонстрация сложных философских инструментов, о которых Рудольф имел весьма скудное представление, а также магического зеркала и возможностей катоптромантии, обеспечила англичанину непререкаемый авторитет и полное доверие могущественного покровителя наук. Ди получил одну из самых хорошо оборудованных лабораторий на Градчанах, и с помощью бессменного Келли с еще большим рвением принялся за поиски Философского Камня. Поначалу император легко и безо всяких задержек предоставлял ему дорогостоящие материалы и аппараты, однако по прошествии некоторого времени иностранцам пришлось пользоваться также услугами многочисленных императорских министров, придворных и прочих приближенных ко двору лиц, которые все как один слепо веровали в чудо трансмутации и считали себя обязанными всяческим образом содействовать трудам столь просвещенных и выдающихся Адептов.

Старший сын доктора Ди, Артур, к тому времени уже посвященный в оккультные науки, стал ассистентом в королевской лаборатории. Он умело обращался с герметическим пламенем и был сведущ во всех металлургических операциях, благодаря чему снискал наивысшую оценку алхимиков, работавших в императорских лабораториях. В 1585 г. положение Джона Ди столь сильно изменилось, что он смог перевезти свою семью в более удобную резиденцию, позволив себе жить, что называется, на широкую ногу и быть не в меру расточительным, а также завести немало дружеских знакомств с аристократами Градчан и Старой Праги. Его слава достигла даже российского престола: царь Федор приглашал его в Россию, предлагая содержание в две тысячи фунтов в год — естественно, помимо лабораторных расходов и апартаментов для его семьи и слуг. Ди отказался от этого щедрого предложения, однако послал в Россию Артура, где тот стал придворным врачом и фаворитом могущественного царя. В Москве Артур написал свою знаменитую книгу «Fasciculus Chemicus» («Химический сборник»), изданную в Лондоне в 1650 г. по его возвращении в Англию.

Если бы Ди действительно мог предвидеть будущее, он бы, несомненно, принял приглашение русского императора, потому как через два года после этого алхимик впал в немилость и был вынужден оставить Прагу. В недобрый час ввязался он в рискованные интриги, в конце концов его погубившие. В Богемии в то время началось яростное противостояние католиков и протестантов, и Рудольф, вдохновленный убежденными иезуитами, присутствовавшими при его дворе, предпринял жесткие меры для подавления всякой оппозиции, хотя его абсолютная власть предполагала некоторую толерантность к политическим оппонентам. Теологические диспуты разворачивались во всех слоях общества, и, естественно, протестант из Англии оказался противником католиков, которых возглавляли лорд-распорядитель Георг Попель фон Лобковитц и папский легат. Среди тех, кто был на стороне ученого англичанина, оказался испанский посол, искушенный в науках Октавиус Спинола. Он уверил Ди в своем расположении, пригласив того на обед, во время которого признался, что сам является потомком известного алхимика Раймонда Луллия, одного из обладателей Философского Камня, который в конце своей жизни стал фанатично религиозен и отправился миссионером к берегам Северной Африки, где трагически погиб, будучи забит камнями и став, таким образом, христианским мучеником. Это крайне заинтересовало Ди, и он попросил своего нового друга оказать положительное влияние на Рудольфа. Вместо этого, однако, испанец сообщил Его Величеству, что Ди в действительности — нищий авантюрист, чародей, якшающийся с инфернальными демонами, творящий свои колдовства лишь для того, чтобы навести порчу на императора с единственной целью — ограбить пражскую казну, забрав из нее как можно больше серебра и золота. Кое-что из этого Рудольфу уже приходилось слышать, и кое-что, увы, было правдой, но эти клеветнические обвинения сильно поколебали позицию Ди при дворе. Был издан декрет об изгнании алхимика, поэтому Ди и Келли вместе со своими семьями переехали в Краков, где у них оставалось еще несколько друзей.

Денег у англичан почти не оставалось, и им приходилось прикладывать огромные усилия, дабы их внешний вид соответствовал их претензиям на обладание тайной Гермеса. Судьба, как бы то ни было, была к ним благосклонна, и слава их достигла ушей Стефана, короля Польши, в высочайшем присутствии которого Ди вновь продемонстрировал свой бесценный «святой камешек», а Келли вновь сыграл роль провидца и медиума. Духи предрекли, что скоро Рудольф будет убит, а Стефан получит трон империи. Это лестное предсказание понравилось королю, и какое-то время он ссужал деньги на эксперименты по трансмутации. Большая часть этих средств, конечно, ушла на бытовые расходы англичан. Вскоре польский король осознал, что его протеже обходятся ему слишком дорого, и что лучше препоручить их заботам сверх меры богатого Уильяма фон Розенберга. Их возвращение в Богемию произошло втайне, хотя Рудольф знал о нем и выслал своих поверенных к Розенбергу с требованием выдать доктора Ди, но аристократ был достаточно смел и горд, чтобы отказать императору.

Пребывая в Богемии, доктор счел, что самым благоразумным шагом для него будет поддержать дружеские отношения с королевой Елизаветой и напомнить ей о своем мастерстве адепта; он послал ей в подарок серебряный диск размером не больше дуката, который, как он утверждал, был изготовлен из кусочка меди, отломленного от сковороды. Несколько недель спустя он представил и доказательство: саму сковороду с вырезанным в ней отверстием, в точности соответствовавшим по размерам серебряному диску. Такой очевидной и простенькой ложью обманщики XVI века поддерживали в людях веру в чудеса, в просвещенность лжеалхимиков и их тайный опыт.

В это же время Ди в резиденции фон Розенберга добился больших успехов в превращении оловянных сосудов и медных тарелок в серебряные, что было подтверждено ювелирами. Эдвард Келли вел тогда крайне развратную жизнь и без конца выкидывал безобразные выходки, в результате чего между ним и Ди произошла серьезная ссора. Доктор пришел в отчаянье — он уже давно попал в зависимость от своего «медиума», каждый день поставлявшего ему духовную пищу; он пытался обучить своего младшего сына ясновидению, посвящая его в тайные церемонии, но мальчик не был способен воспринять видения и услышать голоса духов в «чудесном глазке». Келли ожидал такого исхода и спустя некоторое время вернулся к Ди, и тот с радостью принял его и пообещал оплачивать все расходы на его мерзкие развлечения.

После пяти лет отсутствия в Англии Джон Ди получил от королевы приглашение вернуться. Ему удалось скопить достаточно денег, пока он гостил у Розенберга, и он организовал свое возвращение с большой торжественностью, наняв для себя и своей семьи три кареты, каждая из которых была запряжена четверкой лошадей, несколько багажных экипажей и двадцать четыре вооруженных всадника для охраны. Он покинул Требону в марте 1589 г., и по пути домой посетил Бремен, где его навестил знаменитый герметический философ доктор Генрих Кунрат[18] из Гамбурга и где у него завязались дружеские отношения с ландграфом Гессе, которому Ди подарил двенадцать венгерских лошадей. По прибытии в Англию в ноябре он обнаружил, что его резиденция в Мортлейке была разорена в его отсутствие местными жителями, обвинявшими его в некромантии; вся мебель была разломана, драгоценная библиотека сожжена, а философские инструменты и диковинки из музея — сломаны или украдены. Ди попытался получить компенсацию от государства, но, несмотря на то, что королева милостиво приняла его в Ричмонде, он так никогда и не вернул своего имущества и не получил никаких денег. Он остался в Мортлейке. Там его неожиданно, как в старые добрые времена, навестила королева; позже, на Рождество 1590 г., она послала ему две сотни золотых ангелов и другие подарки. Став фаворитом при дворе, Ди мог продолжать свои исследования и эксперименты, однако прошло еще шесть лет, прежде чем он начал получать за них соответствовавшее их значимости вознаграждение. В 1595 г. в церкви Святого Павла он был пожалован титулом канцлера, а через несколько месяцев назначен ректором Манчестерского колледжа, где «был весьма несчастлив, страдая от взрывного нрава тамошних студентов и преподавателей». Эти титулы он сохранил до своей смерти на восемьдесят первом году жизни, когда он «снискал уважение и похвалы всех выдающихся и просвещенных ученых своего времени, своими достижениями обеспечив себе славу в веках».

Находясь при дворе Рудольфа, доктор Ди оставлял Келли на заднем плане из недоверия и, возможно, ревности, но после изгнания алхимика Келли заручился поддержкой многих, кто был вхож в придворный круг. Ему в то время было около тридцати лет — немногим меньше, чем императору, и он умел располагать к себе тех, кто не распознавал печати низкого коварства на его лице. Он перенял благородные манеры, которые вкупе с неизменной безапелляционной уверенностью помогали ему воплощать в жизнь его замыслы. Он завоевал доверие императора, обещая ему самые разные невероятности, дав ему испить Эликсира Жизни, изготовленного по собственному тайному рецепту, и подарив порошок, с помощью которого можно было получать золото. Этот порошок был из остатков того самого, что содержался в шаре из слоновой кости, обнаруженном в могиле святого Дунстана. В своих опытах перед императором Келли пользовался скорее ловкостью своих рук и хитростью, нежели познаниями в металлургии, а молва и сплетни раздували его эфемерные успехи, как ветер раздувает пламя, и его слава в Праге стала поистине велика. Рудольф выплачивал ему огромное жалованье как придворному алхимику, и пожаловал ему обширные земли. Он даже возвеличил этого интригана и шарлатана, провозгласив его рыцарем Богемского Королевства. Королевский патент, датированный 23 февраля 1590 г., провозглашал сэра Эдварда «Золотым Рыцарем» (Eques Auratus).

Разрабатывая свои схемы трансмутаций, чтобы обмануть императора, Золотой Рыцарь был вынужден избегать тех простых трюков, о которых поведал в свое время доктор фон Хайек на алхимической конференции в своей резиденции. Келли удалось создать собственный рецепт, который сочетал в себе простоту, безопасность и оригинальность. Он заявил своему покровителю, что должен совершить проекцию августейшими руками самого императора; что он, Келли, не притронется к тиглям, углям и ингредиентам, и даже не будет ассистировать своему господину в поддержании пламени в атаноре. Келли сконструировал большой деревянный ящик, достаточно крепкий, чтобы выдержать алхимический аппарат. В одном из отделений этого ящика он спрятал своего брата, который был весьма мал ростом и худощав, а также умел расположиться в самом ограниченном пространстве. Когда наступил день великого опыта, тяжелый ящик был по приказу Келли внесен в императорскую лабораторию, и из него доверенные алхимики Рудольфа извлекли тигли, щипцы, кузнечные мехи, уголь, а также глет, кристаллы сульфида мышьяка, буру и соль, необходимые для эксперимента. Рудольф, для которого эта работа не была в новинку, приступил к церемонии, и по его указанию пламя в атаноре было разожжено до белого каления, а затем, как было условлено, все покинули лабораторию, дабы духи, которых призвал сэр Эдвард, могли свободно проявить свою волю. После того как император лично запечатал двери лаборатории, младший Келли выбрался из своего укрытия, разбил тигель, швырнул в него пригоршню золотых слитков, еще сильней раздул мехами пламя, а затем возвратился в ящик. В указанный час королевские слуги распечатали дверь, вошли в лабораторию и обнаружили, что в ней ничего не изменилось. Пламя продолжало горсть с необычайной силой, но вскоре после того, как дверь была открыта, угасло; тигель был разбит тяжелым молотом, а на дне его лежало несколько сияющих золотых слитков, восхитивших свидетелей. Император утвердился в уверенности, что в лице Золотого Рыцаря он созерцает чудо, а сам Келли сумел оценить блестящие конспиративные умения своего брата. При первой представившейся возможности деревянный ящик был возвращен в дом Келли, и узник был освобожден из своей неуютной камеры.

Три полных года сэр Эдвард жил фаворитом при дворе императора, с утра до ночи занимаясь работой в лабораториях, а также сплетнями и дебошами с шумными компаниями в «Золотом шаре». Ему было позволено наносить редкие визиты в резиденцию фон Розенберга неподалеку от Крумлова, и историки утверждают, что Келли выманил у чеха огромную сумму — около трех сотен тысяч флоринов; это отчасти подтверждается тем фактом, что иностранец вскоре завладел ценными землями в Чешском государстве. Келли поселился в роскошных апартаментах и регулярно высыпал дорогие подарки тем, кто сомневался в его благосостоянии. После свадьбы с одной из своих служанок Келли пожертвовал на благотворительность золотые кольца, стоившие четыре сотни фунтов, что заставило английского писателя и антиквара Элиаса Эшмола[19] сказать: «Сие было весьма щедро, однако, говоря по правде, слишком расточительно для рачительного и скромного философа».

Фортуна, однако, так благоволившая сэру Эдварду, неожиданно одарив его благосостоянием и благородными титулами, столь же внезапно отвернулась от него, и произошло это по вине одного непредвиденного события. Ссора с одним из слуг императора обернулась дуэлью, и Келли по несчастливой случайности убил своего противника. Рудольф осуждал дуэли и жестко запрещал их, и не сделал исключения для своего любимого алхимика. Испуганный яростью своего патрона, Келли попытался бежать, но был пойман драгунами и заключен в Белую башню на Градчанах; позже его перевели в Пурглитц и бросили там в страшную темницу. С человеком, упавшим с небывалых высот, обходились, как с обычным преступником: еду ему подавали через отверстие в двери его камеры, отказав ему в просьбе писать в камере книги. Но худшее ожидало его впереди: император, получив над ним безраздельную власть, решил выпытать у него секрет изготовления чудесного порошка, превращающего основные металлы в золото. Сэра Эдварда подвергли жесточайшим пыткам, а комендант крепости допрашивал его, пока он бился в агонии. В письме императорского секретаря к коменданту, датированном 8 февраля 1592 г., указаны вопросы, ответы на которые император желал вырвать у истерзанного узника:

Во-первых, каким образом могут быть очищены и использованы для проекции четыре фунта тинктуры, обнаруженные в доме Келли?

Во-вторых, каков рецепт питьевого золота, которое готовил Келли для императора?

В-третьих, каким образом надлежит использовать аппарат под названием «Тритроп»?

В-четвертых, каким образом приготовляется белая земля, или так называемое незрелое серебро?

В-пятых, каков метод искусственного изготовления «чудесных камешков»?

И, в-последних, каково значение секретных символов в записной книжке Келли?

Несчастная жертва не могла дать ответов на эти вопросы, даже если бы очень этого захотела, потому все пытки были тщетны. Провалившись в попытках принудить узника говорить, император указал обращаться с ним более мягко и снисходительно и даже позволил ему пользоваться книгами, бумагой и письменным прибором.

Известия об удручающем положении Келли достигли ушей доктора Ди в Мортлейке, и он обратился к королеве Елизавете, дабы она уговорила императора Рудольфа отпустить англичанина, но всё было тщетно. Заключенный, потеряв надежду на спасение, решился на побег. Его друзья подкупили тюремщиков, опоили стражей отравленным составом, раздобыли хороших лошадей и спрятали их в удобных укрытиях. Келли выбрался из своей камеры, по, спускаясь по веревке по стене темницы, упал с большой высоты, сломал ногу и повредил внутренние органы; он был тотчас схвачен и снова замурован в крепости, где смерть вскоре освободила его от страданий. Сэру Эдварду исполнилось тогда сорок два года. Некоторые историки утверждают, что он был ирландцем но рождению, и что его настоящее имя было Талбот, но он сменил его после того, как был наказан за воровство.

В заключении Келли написал на латыни труд о Философском Камне, который в октябре 1596 г. посвятил «Самому могущественному повелителю Священной Римской империи, Рудольфу II, Королю Венгрии и Богемии». Первый параграф, адресованный бывшему покровителю, демонстрирует смелую самонадеянность и надменность автора, которые не покинули его даже в столь тяжелое время:

«Пусть я уже дважды был в заточении здесь, в Богемии, пусть здесь мне было оказано столь великое неуважение, как нигде прежде, мой разум остается свободным, и все это время провел я в усердных занятиях философией, которую отвергают лишь злые глупцы, но мудрые принимают в самое сердце и возводят на пьедестал. Никто, кроме дураков и адвокатов, не ненавидит и не презирает алхимию — это уже стало пословицей. Поскольку три года я провел в трудах и заботах, пытаясь открыть Тайну для Вашего Величества, что могла бы принести Вам счастье и благополучие, то и в заточении, под гнетом бедствий, обрушившихся на меня по воле Вашего Величества, не мог я стать лентяем и бездельником. И потому я написал трактат, с помощью которого Ваш императорский разум сможет проникнуть в Истину древней философии; но если мое учение возмутит Вас, то, отвергнув его, Вы заблудитесь в поисках Истины, и лишь впустую потратите свои деньги, время, труд и надежды… Нет ничего более древнего, великолепного и желанного, чем правда, и тот, кто отворачивается от нее, обречен всю свою жизнь провести во мраке… Я смею надеяться, однако, что моя жизнь и мои деяния станут известны потомкам, и я буду почитаем среди тех, кто пострадал за правду».

Шекспир, по-видимому, вспомнил об этом наглом хвастуне, когда написал, что пустой сосуд производит много шума.

Элиас Эшмол составил в «Theatrum Chemicum Britannicum» (Лондон, 1652) гороскоп Келли и показал, что «Сомневающийся Философ» («Philosophus Dubius») не смог бы избежать горестной судьбы, начертанной ему звездами, ибо велико было в миг его рождения влияние «Хвоста Дракона».

Когда вести о трагической смерти сэра Эдварда достигли Градчан, вся его собственность была конфискована, и придворный поэт Мардехай де Делле написал строки, которые при переводе с немецкого теряют изрядную долю своего язвительного шарма:

Было, в Прагу иностранца пригласили,

Не совру, да уж все бабки разгласили:

К Розенбергу-доходяге он приплелся,

Что Работой Тайной весь уже извелся,

Всё о Золоте без устали болтал;

Так Рудольфа милость после он снискал.

Хладнокровен, как убийца, был герой,

Злато-земли — заработал головой,

Но однажды господин его прозрел

И тогда решил искусника удел.

Раньше был к нему привязан властелин,

А теперь в темнице мрачной он один.

Случай счастью быстро положил конец,

Когда Келли оскорбил один наглец.

Юрген Хунклер прозывался его враг.

Да… от мести не уходят просто так:

Келли Хунклера на шпагу нанизал,

Кайзер выходки такие не прощал:

Келли в цепи был закован навсегда,

Где конец пришел жестокий — вот беда

При побеге ногу он себе сломал,

В одиночестве скончался — так и знал…

Где ж Тинктура, что страдальца оживит?…

Все искали — где ж припрятал паразит?..

Ищет втуне тот, кто жизнью дорожит…