ГЛАВА XXII
ГЛАВА XXII
Заместитель Бартини И. Берлин читал первую часть «Цепи» еще в 1957 году. Этот же год проставлен на титульном листе. Четырехсотстраничная рукопись охватывает период от эпохи неолита до начала двадцатых годов нашего века. После смерти ученого обнаружили пять экземпляров первой части. Вторая часть исчезла. Говорили даже, что ее сжег сам Бартини.
«… — Простите, не поверю, — ответил Воланд, — этого быть не может. Рукописи не горят…»
«Цепь» — киноповесть. Выбор «важнейшего из искусств» не случаен: по расчетам Бартини, Солнце «мигает», как кинопроектор, дробя мир на отдельные «кадры», между которыми — провалы мрака, черные щели небытия. «То, что наверху, подобно тому, что внизу»: «киношность» бартиниевского текста — типичный алхимический прием.
И — новое совпадение! Идея «стробоскопического» Солнца легла в основу великолепной новеллы Сигизмунда Кржижановского «Собиратель щелей» (1922). Опубликована через семьдесят лет — как, впрочем, и все им написанное. Кржижановский близко знаком с Волошиным. В Коктебеле — был…
Но вернемся к бартиниевской рукописи. Действие начинается в обсерватории на вершине горы Гауризанкар, Южный Тибет. Время — далекое будущее. Очень подробно описывается устройство радиотелескопа с чудовищной разрешающей способностью. Все это поразительно напоминает «Туманность Андромеды», главу «Тибетский опыт». Но первая часть «Цепи» ко времени публикации ефремовского романа уже существовала.
Далее — самое удивительное: астрономы обнаружили точную копию Земли. Выяснилось, что это — отражение нашей Галактики в искривленном пространстве Вселенной. Мир — замкнутый, абсолютно неподвижный шестимерный тороид — и луч света, рассеявшись в пространстве, фокусируется у противоположной стенки «бублика». И, отразившись от нее, возвращается туда, откуда был послан. Время возврата — двенадцать лет — мировая константа.
…Проходит двенадцать лет — и наша психическая энергия обязательно вернется туда, откуда была послана. О том, что общество и человек подчиняется двенадцатилетнему ритму, догадались давно. Много веков существует 12-летний восточный гороскоп. А. Барченко и вслед за ним А. Чижевский связали цикл солнечной активности с циклично повторяющимися эпидемиями.
Мы видим следствия — и не понимаем причины. Коллективное психическое излучение времен социальных и природных катаклизмов, возвращаясь из Космоса, несет к Земле «дух эпохи». Не будем далеко ходить: годы 1806 и 1807. Поражение России в войне с Наполеоном. Тильзит. Через двенадцать лет — бунт крестьян в военных поселениях и восстание Семеновского полка. Но в 1832 году ничего экстраординарного не отмечено. И еще через двенадцать лет — ничего… 1856 год — поражение в Крымской войне, а через полгода европейские губернии вдруг облетает слух: в Таврии и в Крыму всем желающим дают землю! Тысячи крепостных крестьян поверили — для многих это кончилось печально. Еще через двенадцать лет вдруг убивают царя. 1893 год — ничего… Или почти ничего: в 1892 году был страшный неурожай, голод, а через год один присяжный поверенный — некто Ульянов — сел писать свою первую брошюру. Но вот в 1904 году — снова поражение в войне. 1905-й — баррикады… Профессиональный революционер и литератор Б. Савинков с недоумением пишет о Московском восстании в романе «То, чего не было»: «Какая же именно сила движет теми людьми, которые в Лефортове и Кожевниках, на Миусах и на Арбате начали строить баррикады, одновременно решились умереть и убить?..»
«Какая же именно сила?..» Уж, конечно, не та — «руководящая и направляющая» — ее эсер Савинков сразу бы разглядел!
…Бумеранг 1905 года вернулся в 1917-м, сокрушив висевшую на волоске империю. И вызвал еще более разрушительный психический всплеск, который вернулся в 1929-м, уничтожив НЭП и старую русскую деревню. Новый удар ушел в Космос, отразился от края Вселенной и в сорок первом обрушился на народ тем предвоенным психозом, бесшабашным ожиданием крушения старого мира, подталкиванием самой страшной войны. Да, немцы нанесли удар первыми, но тот год для них был «рикошетом» Великой Депрессии 1929 года.
Это отнюдь не фатум — дурную бесконечность зла можно остановить. Об этом говорят редкие спокойные годы из той же череды — например, 1977-й. Психический «бумеранг», брошенный в Космос, возвращается — и становится спусковым крючком уже готовой взорваться ситуации. В 1920-м — поход на Варшаву, «освобождение» трудящихся Европы — это аукнулось в 1932-м — когда коммунисты шли к власти в Германии. У нас психоз был. Но — не было условий. Ровно через двенадцать лет мы рванулись освобождать Европу. Еще двенадцать лет — 1956-й, Венгрия. В 1968-м «спасли» Чехословакию, в 1980 году — чуть не залезли в бурлящую Польшу. Но мечущийся по Космосу «освободительный» порыв выдохся. Почему? «Бумеранг» вернулся в стабильную ситуацию, раскачал ее, но взорвать не смог.
Еще пример: 1967 год, лето, страшное напряжение в Европе и на китайской границе, идут грандиозные военные учения, мы готовы вмешаться в «шестидневную войну» на Ближнем Востоке. В 1979-м это аукнулось предвоенным противостоянием с Китаем и «интернациональным долгом» в ДРА. Лето 1991-го памятно всем, но можно не сомневаться в том, что в 2003 году ничего не произойдет: над Москвой стояли мощные многослойные облака. Облака — великолепный регулятор социальных процессов: мириады водяных шариков рассеют даже самый страшный психический импульс. Еще в древности люди заметили, что перед большими битвами небо заволакивают тучи. Видимо, система действует автоматически, реагируя на психические сигналы. Научившись управлять погодой, человек сможет ставить облачные экраны и перед возвратным излучением, не допуская вторичного психического заражения «переболевших» регионов.
Труднее выделить двенадцатилетний ритм в жизни отдельного человека. Серьезная болезнь отзовется ухудшением здоровья, давняя радость — беспричинно хорошим настроением. Кто на это обращает внимание? Но давно заметили, что возраст 27–30 лет и 39–42 года — наиболее опасный для семейных уз. Это возвратная волна первой «взрослой» любви (15–18 лет). Личный возвратный импульс, даже не суммированный с миллионами других, может стать геополитическим фактором, особенно в условиях тоталитарного режима. Не случайно, западные разведки особое внимание стали уделять не оборонным технологиям и дислокации войск, а личности лидеров. В первые месяцы 1945 года Гитлер верил в победу как никогда. Балатон, Арденны, Померания, тяжелейшее оборонительное сражение за Берлин показывают, что дух нацистской верхушки был высок до самого конца. Странно? Ничуть. Ровно двенадцать лет назад, в январе 1933 года, фашисты пережили триумф победы. Он вернулся — и агония режима была долгой и страшной.
Вселенная по Бартини — это «капля». Гигантское шаровое зеркало. Все люди, все народы и государства живут в одном ритме. Но каждый — в своей фазе. По той простой причине, что «геодезическая траектория в фазовом пространстве, на поверхности многомерной гиперсферы является замкнутой…»
— Замкнутая Вселенная… — задумчиво проговорил Скептик. — Все это странно напоминает официальную космологию Третьего рейха. Гитлер считал, что Земля — пузырек воздуха в бесконечном твердом Космосе. И что все мы живем внутри сферы. В сорок третьем году немцы проводили радиолокацию Америки — посылая радиоимпульсы с острова Рюген почти в зенит. Разумеется, вполне безуспешно…
…В 1956 году, работая в новосибирском «ящике», Бартини начал серию опытов по «искривлению пространства». Он рассуждает так: «В гравитационном поле нашей космической системы лучи движутся по замкнутым траекториям. И не исключено, что, несмотря на возмущения, свет вернется к своему источнику. Информация, исходящая из каждой точки пространства — это чередование световых сигналов. Что-то вроде гигантской кинопленки, свернутой в кольцо. Значит, можно уловить и зафиксировать сигнал — как астрономы фиксируют свет звезды, которой уже не существует. Хроновизор, обращенный в прошлое…»
В начале 60-х годов Бартини удается провести ряд экспериментов с использованием радиотелескопа РТ-31. Этот новейший по тем временам радиотелескоп с диаметром параболического зеркала 31 метр, был только что смонтирован в районе Кацивели (Крым) под руководством Виктора Виткевича (вот откуда обсерватория в «Цепи» и «Тибетский опыт» — у Ефремова!). Эксперименты с Солнцем и звездами показали, что свет, приходящий от дальних объектов, несет информацию не только об этих объектах, но и о структуре пространства — то, что ошибочно принимается за «красное смещение». Бартини убеждается, что никакого «разбегания» звезд и галактик не существует — но в целом надежды не оправдались. Тогда у него возникла идея о существовании частиц, похожих на световые, но несущих информацию более широкого диапазона. Человеческую мысль, например… Скорость этих частиц должна на много порядков превышать скорость света — весьма еретическое предположение, не оставляющее камня на камне от самого фундамента так называемых естественных наук. Ведь в мире Минковского-Эйнштейна это означало бы, что полную информацию о событии можно получить еще до того, как событие произойдет. «Бред!» — сказали астрофизики. Но для ученого-визионера только такая модель мира и была приемлема.
Бартини погружается в очередной «математический запой». Сверхсветовая частица, несущая информацию, должна обладать свойствами светового потока: конечная скорость, возможность фокусировки и преломления… Странная мысль неотступно преследует ученого: мозг — это призма, преломляющая информацию. И еще — по расчетам Бартини, этот поток можно представить как газ: он сжимается, расширяется, сжижается, диффундирует, улетучивается… Таким образом, слова «поток информации» приобретают буквальный смысл!
Нужна была экспериментальная проверка, и Бартини обратился за помощью к академику Бруно Понтекорво. Он надеялся доказать, что рассеянную информацию можно собирать, фильтровать, записывать. Концентратор информации. Если угодно — мыслеприемник… Обоюдоострое изобретение: с таким аппаратом можно слушать не только как «звезда с звездою говорит»!
Академик помог, было несколько экспериментов в лабораториях Института им. Курчатова. Сам Бартини вдруг охладел к своей идее, но теоретические изыскания продолжил — в конце 60-х годов были недели и месяцы, когда конструктор, забросив свое вертикально взлетающее детище, парил в эмпиреях Времени…
— А как насчет Пространства?.. — полюбопытствовал Скептик.
Пространство, материальный мир — это, как выразился Бартини в одном из своих стихотворений — «дремлющего Бытия ясный сон». Материя — фантом. Существуют только потоки Времени — реки и ручейки идей — волны, несущие энергию и информацию. Вот о чем знали древние: Земля — лишь песчинка, омываемая этим потоком. «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку».
Лет двести назад Эммануэль Сведенборг — ученый, ясновидец, конструктор первой земной «летающей тарелки» — утверждал, что время и пространство — иллюзия. И существуют постольку, поскольку мы в них верим. Наше сознание и мир вещей, окружающий нас, имеют одинаковое качество и один порядок. «Все сделано из вещества того же, что наши сны!» — четыреста лет назад это знал розенкрейцеровский поэт, философ и алхимик Френсис Бэкон, скрывшийся под маской полуграмотного лицедея Шекспира. Если прошлое и будущее существует «одновременно» с настоящим — на любой вопрос уже есть ответ. Нужно только спросить…
…Река Времени — не поэтический образ. По Бартини, Солнце — не что иное, как поток невидимого огня, Темного Пламени. А видимое нами светило — блистающий шар в огненных космах протуберанцев — это плотина, «водяное колесо», турбина времени. «Лопасти» — пять электромагнитных вихрей — вращаются в плоскости эклиптики. «Наверху то же, что и внизу»: гигантское подобие лопастей солнечного «пропеллера» — рукава спиральных галактик. Звезды без планетных систем подобны шаровым галактикам.
Солнце «мигает». Но это не стробоскоп, а гигантский лазер, излучающий время — то есть энергию и информацию. Планеты аккумулируют его, превращают в вещество, в пространство…
«Здесь время превращается в пространство!..» — это гениальный Вагнер, опера «Персифаль». Мысль, идея становится веществом, вещью. Материализация информации.
Уподобив Время воде, мы легче поймем, что такое материя. Лед. Вещество — это кристаллизованное время. Любое физическое тело — солитон — энергоинформационная волна, способная долго сохранять устойчивую структуру. Рано или поздно стабильность нарушается, наступает период распада, дематериализации, разрежения времени. Эволюция — есть. Но это совсем другая эволюция — и она определила ту колоссальную разницу в периодах кристаллизации того, что мы называем живой и неживой материей.
Помимо законов эволюции, на распад энергоинформационных структур влияют и структуры других субстанций и объектов. Например, структура пули способна сильно сократить стабильный период структуры живого существа. Распад структуры сопровождается выделением энергии. Солнце излучает время — дискретно, импульсами. Наше светило — «вечный двигатель» циклического типа, в котором синтез сменяется распадом. Накопление — распад — накопление… Посылая импульсы времени на Землю, Солнце участвует в уплотнении планеты. Земля становится тяжелее.
Сегодня передовые страны научились концентрировать время. Но никто не догадался взвесить оплавленную атомными взрывами «тридцатьчетверку» — отклонение должно быть заметным. Концентрируя поток в одном месте, мы уменьшаем его в другом. Где именно? Это легко выяснить, изучив мировую прессу — например, года за два с момента, когда в СССР грохнули 58-мегатонную бомбу. Водородную, в кобальтовой оболочке… Мы искажаем энергоинформационное поле Земли — и не только Земли. В принципе, опасен даже самый маленький исследовательский реактор — именно поэтому можно считать великим благом неудачу с «токамаками» — мечтой и надеждой энергетиков пятидесятых-шестидесятых годов. Управляемый термояд обещает океан дешевой энергии — и хаос мутаций, взрыв немотивированных преступлений, волну самоубийств, странные эпидемии. Прогноз Бартини, к сожалению, подтверждается: по данным российской медстатистики, за десять лет, предшествовавших прекращению ядерных испытаний, частота мутаций увеличилась вдвое. Можно ли сохранить равновесие энергоинформационных структур планеты, осуществляя достаточно объемное накопление энергии? Бартини снова и снова проверяет расчеты: необходимо зажечь искусственное солнце! Второй источник излучения уравновесит потоки, а заодно осветит ночные города и поселки.
Случайно ли то, что кривые на графиках прироста информации и потребления энергии точно накладываются друг на друга? Эквивалентность энергии и информации — эта блистательная догадка уже брезжит в захламленной кладовке современной физики. И, если Бартини прав, то наиболее благоприятные условия для эволюции Разума — в планетных системах двойных звезд!
Объясняя это открытие в письме профессору Ю. Румеру, Бартини приписал загадочную фразу: «Вряд ли это будет дано человечеству в ближайшие сто лет».
Дано — кем?..
Данный текст является ознакомительным фрагментом.