Сексуальность

Сексуальность

Как мы уже отмечали, сексуальное влечение – наиболее сильный движущий механизм после инстинкта самосохранения. Впервые оно проявляется еще в младенчестве – в острой потребности в тактильном контакте, в удовольствии от генитальной игры. В отрочестве, когда организм пропитывается гормонами, а в мозгу происходят изменения, окончательно превращающие его в мозг взрослого человека, сила сексуальности становится подобна взрыву[401]. Сандра Ингерман, психолог и шаман, рассказывает, что в США у девочек-подростков начало менструального цикла вызывает растерянность и потрясение. Сами они еще не в состоянии осознать – а в обществе на этот случай не существует никаких ритуалов – превращение из ребенка в женщину, существо, наделенное силой и властью, источник жизни и чувственности. Поэтому во многих девочках в этот момент что-то ломается, и какой-то кусочек души оказывается потерянным. С мальчиками происходит примерно то же самое: их смущает отношение общества и сверстников к происходящим в них изменениям, они не знают, как теперь относиться к девочкам, превращающимся в женщин. Поэтому иногда в этом процессе теряются частички и их душ[402].

Чувство растерянности и ошеломления – одна из причин, по которой интимные отношения между подростками наполнены столькими проблемами. Другой причиной, более глубокой, может стать нехватка заботы в детстве. В главе 18 мы описывали поведение мартышек, выращенных без матерей: впоследствии они оказались неспособны построить ни сексуальные, ни социальные отношения. Психоаналитик Вильгельм Райх считал, что человеческая сексуальность также уязвима перед детскими травмами. Именно ими, возможно, объясняются результаты исследования, проведенного в 2009 году в Великобритании Национальным обществом предупреждения жестокого обращения с детьми. Выяснилось, что из 1,4 тысячи девушек в возрасте тринадцати-семнадцати лет в интимных отношениях находились девяносто процентов. Среди них около трети сталкивались с сексуальными домогательствами, четверть – подвергались избиениям своих молодых людей. Кроме того, двадцать пять процентов этих девушек вступали в половую связь по принуждению, а шесть процентов были изнасилованы[403].

По мнению В. Райха, бессознательное мышечное напряжение – это один из защитных механизмов девочек в травматических ситуациях. Это напряжение понижает чувствительность к любым ощущениям, в том числе и сексуальным, и препятствует полному высвобождению сексуальной энергии[404]. Райх считал, что полностью сексуальный потенциал реализуется лишь в том случае, когда в физической близости присутствуют два начала: эротическое (чувственное) и романтическое (эмоциональное). Только вместе нежная любовь и эротическое возбуждение способны открыть плотину, за которой в избытке скопилось сексуальное напряжение. В том же духе высказывался позднее Мак-Анерни: он считал, что для половой близости необходима как физическая, так и психологическая зрелость. По его словам, сперва мы должны понять, кто мы есть, прежде чем слить свою личность воедино с личностью партнера. Поэтому он полагал, что подростки вступают в половые связи преждевременно, возможно – из потребности в ласке. Особенно это касается девушек: часто они занимаются сексом просто для того, чтобы оказаться в нежных и теплых объятиях[405].

Подавление сексуальности ведет к травмам и нарастанию внутреннего напряжения, которое затем вырывается наружу в злости, отчаянии и насилии, в сексуальной эксплуатации и извращениях. Наглядно это демонстрирует анализ Джеймса Прескотта, проведенный на материале четырехсот культур в разных точках земного шара. Он обнаружил, что чем больше ласки давали семьи своим детям и чем меньше запретов налагалось на проявления сексуальности подростками, тем ниже был уровень насилия в этих обществах; справедливым оказалось и обратное утверждение[406]. Джеймс де Мео, добавив к этому анализу свой собственный – на материале более тысячи культур – заключил: «В тех культурах, где нормой считается причинение боли и нанесение травм детям, наказание подростков за проявления сексуальности, ранние браки по расчету, подчиненное положение женщин по отношению к мужчинам и другие ограничения прав женщин и молодежи, также более высок уровень насилия в обществе; кроме того, именно для них характерны различные социальные институты, существующие, по сути, для высвобождения сдерживаемых наклонностей к садизму и агрессии»[407].

Очевидно, что большим шагом на пути от доминаторской культуры к партнерской должен стать отказ от чрезмерно жесткого подавления сексуальности. Для этого следует спокойнее относиться к генитальным играм детей и сексуальным отношениям между подростками, предоставив им свободный доступ к средствам контрацепции, медицинским и психологическим консультациям. Согласно исследованиям антропологов, в обществе уже сейчас нет опасений, что за такими мерами последует промискуитет и разложение семейных ценностей.

Наиболее интересный пример в этом отношении представляет культура племен островов Тробриан, которую еще в двадцатых годах прошлого века изучал Бронислав Малиновский, а недавно более подробно описал Дж. де Мео. Помимо прочего, у островитян существовало место, где дети могли встречаться без надзора и вмешательства взрослых и заниматься там своими делами, в том числе любовными. Уже с пяти лет в их играх присутствовал оттенок сексуальности, и задолго до начала полового созревания они свободно познавали и посвящали друг друга в тайны интимной жизни. Подростки путешествовали группами от деревни к деревне, чтобы встретиться со сверстниками. Девушки были так же сексуально раскрепощены, как и юноши, а девственность считалась оригинальностью или досадным недоразумением. Вместе с тем беременность среди незамужних девушек была редкостью, возможно – благодаря растительным контрацептивам. Из свободных отношений между молодыми людьми вырастала настоящая любовь и крепкие браки. Свадьбы были необязательны и возникли скорее как продолжение эмоционального и физического влечения. Островитяне казались эмоционально и психологически вполне здоровыми, а их дети не знали, что такое травмы. В обществе не было и намека на патриархальные отношения, и отцы наравне с остальными членами семей ухаживали за детьми и занимались их воспитанием. К сожалению, вскоре после того как Б. Малиновский сделал все эти наблюдения, деятельность католических миссионеров полностью нарушила жизненный уклад этого очаровательного народа.

В сравнении с культурой островов Тробриана, общество в странах Запада даже после сексуальной революции остается достаточно косным, как это видно из отношения к генитальным и сексуальным играм детей и к пробуждающейся сексуальности подростков. В самом деле, половые отношения между ними традиционно принято рассматривать как проблему. В результате юноши и девушки все равно бывают друг с другом любезны, но уже тайно, зачастую создавая риск заражения или возможность нежелательной беременности. В зрелости же (впрочем, как и в молодости) накапливающееся сексуальное напряжение выливается в жестокость и извращения – от порнографии и педофилии до садомазохизма и сексуального рабства. Распространенность всех этих явлений в нашем обществе говорит о том, что сексуальные комплексы по-прежнему остаются его реальностью.