36.

36.

На Мирград-Земле в те поры Алеан вернулся на Буян да не один, а с воеводой Велием да дюжиной бравых воинов, что без труда опутали оковами глазу невидимыми Терем Золочёный, заточив там Заора, князя урского, с его наставником стариком.

Да всё ж уговор был у буянского князя со старцем. Тогда, уединившись в саду, дали они слово сохранять мир меж народами Мирград-Земли и уров, даже если воля Заора будет идти в разрез с ихним решением. Обещал старик короткоостриженый проследить за своим учеником и сам попросил у Алеана прибегнуть к помощи воинов Арконы. Так всё и вышло. Теперь уж дожидались все Веледу.

* * *

Добравшись, наконец, до зиявшего на приличной высоте дупла, Веледа первая залезла в него. Емель, немного помедлив, позвал деву, но ответа не услышал и, преодолевая страх неизведанному, погрузил в отверстие вначале ноги, затем туловище, а потом уже и голову.

Внутри было сухо и темно, и в зыбком воздухе тишина царствовала безраздельно. Место оказалось просторным и, словно боясь потревожить местных обитателей, как можно тише стал продвигаться юноша по узкой, открывающейся для него, тропинке. Дорожка была столь малых размеров, что Емель мог чувствовать руками стены дерева.

Пройдя вперёд, в один миг вдруг увидел путник полоску света в кромешной темноте. Юноша не спеша шагнул в её сторону.

Стены исчезли. Ширина того места, где находился Емель, намного превосходила толщину дерева, и это настораживало его. Светлая полоска медленно стала расширяться, и через какое-то время пред ним засиял светлый проём, в аккурат с его рост. Страх исчез, и любопытство подталкивало потомка Одина вперёд.

Вот наконец и выход. Свет яркой вспышкой ударил в глаза. Зажмурившись от неожиданности, юноша несколько мгновений протирал очи, словно отходя ото сна. Перед ним предстали своим великолепием огромные палаты. Не было в них ни окон, ни дверей. Залы перетекали одна в другую, восхищая убранством. Свет исходил из-под свода хором.

Немного осмотревшись, Емель позвал свою спутницу.

Веледа откликнулась на его голос где-то вдалеке, в глубине палат, и юноша, шагая вперёд, словно пропускал мимо себя все предметы, которые были на его пути. Голос девы раздавался звонким эхом и, проходя вперёд, Емель не замечал, как позади него всё исчезает, обращаясь во тьму.

* * *

Меж тем, на Мирград-Земле, уютно устроившись у огня, трое сидели рядком. На огне, в маленьком котелке варилась какая-то снедь, и Велий то и дело помешивал содержимое, пробуя на вкус. Ирия беседу вела с князем Алеаном.

Буянский правитель всё никак не мог понять, как быть дальше. Открыв свою казну, расплатился он с мастеровыми – те славно потрудились. Было назначено пиршество по истечению трёх дней, и люди Буяна, благодарные ремесленникам, сами кормили и принимали их в своих домах, что были ладно сработаны – краше, чем прежде.

Ирия настоятельно советовала не вступать в разговоры со стариком короткоостриженым до возвращения хозяйки терема, но странное чувство просыпалось у Алеана внутри – было оно незнакомо ему до сих пор.

Необычным образом верил он, что старик поможет отыскать ему его долгожданную возлюбленную, которую видел он во сне, хотя и знал, что уры коварны, и готовы на подлость многие из них, да всё ж сердце подсказывало обратное, мол, надобно отпустить старца да придержать Заора, князя урского.

Велий, воевода арконский, не стал спорить ни с кем, размышляя про себя обо всём случившемся. Так все трое и просидели всю ночь напролёт на краю обрыва, неподалёку от Терема Золочёного, который был укрыт преградой глазу невидимой.