«Прозрение» сталкера

«Прозрение» сталкера

На пути сталкинга, который «выпрямляет путь» к толтекскому сновидению, встречается весьма ценное состояние, о котором трудно говорить с теми, кто еще не сталкивался с ним в личном опыте. Я рискну сказать о нем несколько слов по двум причинам — во первых, это состояние, на мой взгляд, предвосхищает парадоксы не-человеческой Свободы, ожидающей нас в конце дон-хуановского пути, во-вторых, само переживание настолько «странно» и двусмысленно, что может внушить неверные идеи по поводу безупречности в отношениях с социальными людьми.

Попытаюсь объяснить.

Прежде всего, мы имеем дело с всплеском высокой интенсивности осознания. Как показывает известный мне опыт, любой сновидец, стремящийся подготовить свое осознание наяву к полноценному сновидению, вынужден заниматься сталкингом. Если намерение его глубоко и непрерывно, этот повседневный сталкинг рано или поздно приводит к взрывообразному расширению свечения осознания, который я называю тотальным сталкингом, — к такому состоянию внимания, где критическая масса психоэмоциональных процессов (отраженных в энергетическом теле как некие «движения» или «волны») начинает осознаваться не линейно, а единым объемом — тотально.

Тотальный сталкинг (см. подробнее в кн. «Человек неведомый») может быть вызван (сознательно либо бессознательно) перенесением значительной части осознания на полевый каркас энергетического тела. Крайне важно понимать, что полевый каркас — это не только «аура», некие полевые формации, окружающие физическое тело первого внимания. Они в равной степени распределены по всему сенсорному полю, а потому субъективно проецируются как наружу, так и вовнутрь. Там, «внутри» физического тела они становятся «однородной» средой крайне слабых, по сути, подпороговых сигналов. На самом деле эти сигналы — совсем не однородны, и дальнейшее усиление осознания показывает нам, что они имеют разное качество, силу, склонны собираться в паттерны и структуры более высокого порядка. И все же на интересующем нас сейчас уровне сигналы предстают как однородные, как смутное поле, пропитывающее наше физическое тело и обволакивающее его, подобно тому кокону, который воспринимают видящие.

Практик может специально культивировать эту особую внимательность (что в какой-то мере ускоряет приближение всплеска тотального сталкинга), но может и работать по традиционной схеме — выбирать отдельные эмоциональные ряды и выслеживать их. В обоих случаях «взрыв внимания» случится.

На первых порах подобные «взрывы» — редкое событие. Они потрясают и становятся подлинными откровениями — так же как сатори, случившееся с учеником дзэн впервые, они иногда на годы меняют самоощущение нагуалиста. И так же как у ученика дзэн, взрыв тотального сталкинга может спровоцировать особый тип паранойи, своего рода «дзэнскую болезнь» толтека. Ошеломленный новым видением тональ генерирует варианты описания мира, оправдывающие (рационализирующие) этот никуда не вписывающийся опыт.

Но победить эту тенденцию можно — как раз по той причине, что нагуалист «предупрежден, а значит, вооружен». Он знает, как изобретателен тональ, насколько готов отдаться любому самодельному безумию только для того, чтобы убежать от Реальности, вдруг показавшей свое лицо в состоянии тотального сталкинга. И практик, помнящий об этом, спокойно возвращается в мир базового описания, мир разделяемых условностей, держится их как ни в чем не бывало, но осознает теперь принципиально иначе.

Если вы работаете, следуя этому несложному правилу, то в дальнейшем взрывообразное расширение осознанности происходит чаще. Если верить моему опыту, то несколько лет непрерывного намерения вызывает такой всплеск приблизительно один-два раза в месяц и каждый из них длится 2–6 часов. Поскольку я люблю всему давать названия, то придумал для него метафору — «прозрение» сталкера.

В мистическом иудаизме архангелов-стражей, охранявших Меркаву (Престол Господень), называли «князьями Величия, Страха и Трепета». Они не позволяли непосвященным приближаться к обиталищу Божества. Нечистых духом, неправедных эти величественные создания поражали трепетом, парализующим давлением, которое останавливало все их дальнейшие попытки узреть Непостижимое. Возможно, тем, кто испытал «трепет», вызванный прозрением сталкера, могучие стражи Неназы-ваемого показались бы детскими страшилками^{16}.

«Прозрение» сталкера как особое переживание возникает, когда на фоне всплеска тотального сталкинга высшей интенсивности практик общается с обыкновенными, «социальными» людьми стандартного тоналя. Не с монстрами и не с чужеродными созданиями вроде «союзников», а именно с обыкновенными людьми. (Если вы пребываете в уединении и просто созерцаете живую природу, переживание меняет характер в сторону умиротворенного просветления, спокойного наслаждения чудом Мира. Это можно назвать «восторгом» — но не экстазом, а, скорее, радостью тела от пронзительной ясности и глубины осознавания.)

При общении с людьми стандартного тоналя чувство — на самом глубоком, экзистенциальном уровне — становится по-настоящему «потрясенным». Потому что начинаешь ясно видеть, что между тобой и ними — вообще нет ничего общего! Я знаю людей, с исключительной яркостью переживших это прозрение. Как правило, они не очень-то делятся подробностями, потому что понимают — лишь тот, кто реально идет по пути усиления осознания, способен их понять. Ведь само это чувство (не имеющее ни малейшего оттенка высокомерия, собственной важности и всякой «оценочности», повсеместно царствующей в мире первого внимания) устраняет их из списка «социально принятых».

Признаться в факте подобного переживания — значит подвергнуть себя остракизму (со стороны социума — почти бессознательному, т. к. подобные явления уникальны и регулируются не законом, а «молчаливым соглашением большинства»), отчуждению от общепринятых психологических и эмоциональных связей — любимой паутины социальных людей, которую они самозабвенно плетут всю сознательную жизнь.

Изредка схожие всплески осознания мы переживаем в сновидении. Но там мы воспринимаем их иначе — конечно, ведь сновидение «нереально», причудливо и порой демонстрирует нам не-человеческие аспекты не только внешнего Мира, но и нас самих. Сновидение (независимо от степени его осознанности) всегда транслирует неприемлемые наяву чувства, привлекая архетипйческие конструкты, и этим значительно «смягчает» удар Неведомого.

Я имел этот опыт и хорошо помню, как тональ предложил мне приемлемую интерпретацию. Она (как это часто бывает) имела сразу несколько вариантов. Несмотря на то что формально воспринимаемый в сновидении мир ничем не отличался от мира первого внимания, возникло очень странное чувство — полное несоответствие своей природы и природы окружающего пространства (прежде всего, «людей», а уж заодно с ними — улиц, домов, машин, даже неба и почвы под ногами). Возбужденный тональ принял на веру два варианта рационализации: 1) мир вокруг — инопланетный и лишь кажется привычным; 2) мир «наш», но я живу в нем как «замаскировавшийся инопланетянин» и лишь во внимании сновидения смог «вспомнить» это шокирующее обстоятельство.

Две эти фантазии предстали передо мной как равновероятные, и обе казались «убедительными». Вероятно, будь это сновидение неосознанным, оно переросло бы в подлинный кошмар. Мне пришлось приложить специальное усилие, чтобы выследить механизм зарождения «тонального мифа» и остановить его. В результате, как выразительно сказал один из мастеров дзэн, «горы снова стали горами, реки — реками».

Однако наяву мы лишены воображаемой дистанции, перцептивной и эмоциональной «паузы», так что остроту чувства приходится принимать полностью и трансформировать в продуктивный импульс. Это возможно лишь в том случае, если мы способны переместить точку отсчета и этим «сбросить» часть фиксации человеческой формы.

Иногда я думаю: а что же тогда должны испытывать настоящие мастера? Ведь они неизбежно проводят в этом состоянии значительную часть свой невероятной жизни.

Наверняка моралисты найдут мое заявление оскорбительным, но в этом высоком сталкерском прозрении люди не просто неинтересны — нет такого слова, чтобы описать, какими плоскими они становятся! (Впрочем, сказать «плоские» — тоже неправильно. Только испытавший «прозрение» сталкера может подобрать для себя адекватный эпитет. Каждый, кто пережил этот опыт, каждый говорит о нем «на собственном языке».)

Уже потом, если мы пожелаем найти место в инвентарном списке для этого странного состояния, приходят определения, навеянные психологией, метафизикой, взятой из различных книг, и кастанедовскими метафорами. И тогда мы можем сказать, например, что люди из позиции тотального сталкинга кажутся «пустыми порождениями собственного тоналя», или «фантомами на пути в Икстлан», и т. д. и т. п. Но всё это как-то слишком «литературно», слишком красиво сказано. Лучше промолчать.

И себя самого видишь точно так же — это огромное и бессмысленное, само себя поедающее чувство собственной важности, жалость к себе — вечно хнычущая и неудовлетворенная. И это индульгирование без конца, и эти автоматизмы, работающие так, словно их завели еще до вашего рождения…

Увидеть все это — наверное, великий подарок духа. Тебя как будто «вынимают» на пару часов из всего «человеческого», и ты вынужден смотреть на окружающих и самого себя, словно ты уже прошел Трансформацию.

Эти эпизоды, по-моему, ясно показывают, что, когда тотальный сталкинг достигнут, мы перестаем быть людьми. Добиться этого специальными усилиями нельзя, оно приходит как порыв ветра. Можно лишь сказать, что оно питается намерением и определенным образом приложенным вниманием.

Это знание трудно назвать «удовольствием». Увы, Трансфомация — это совсем не блаженство.

С другой стороны, определить вышеописанное состояние как эмоционально «негативное» — тоже неверно. Природа этого состояния настолько не имеет отношения к привычной шкале тоналя «позитивное-негативное», «приятное-неприятное», что «ужас» может оказаться «восхищением», «чуждость» — тотальной близостью и приятием всего Мира.

Тело явно стремится переживать это «прозрение» вновь и вновь. Оно очаровывает и привлекает, оно содержит в себе неопределенность, свободу осознания в свободном Мире, «ветер нагуаля». В конце концов мы начинаем понимать, что «прозрение» сталкера — просто одна из реализаций нашей сущности. Это состояние не может быть чем-то «навязанным», поскольку является продуктом высшей степени самоконтроля. Это мы, какими являемся изначально, в своей позабытой и лишь потому пугающей подлинности.

Можно также заметить, что эта стремительная атака тотального сталкинга приводит нас на последнюю грань — в тот экстремум, где поля первого внимания синхронизируются уже «из последних сил», чтобы закрыть пузырь восприятия. Один крохотный шаг — и практик входит в сновидение наяву, которое из этой позиции переживается естественным продолжением, новым порядком, на глазах вырастающим из старого. Ощущение разрыва непрерывности, оглушенности или растерянности практически отсутствует. Мы открываем глубинную связь перцептивных моделей, которые раньше казались несовместимыми. Скорость нашего понимания здесь настолько высока, что, когда «головоломка» складывается, мы можем выследить сам принцип ее устройства и даже разглядеть параллельные множества решений, которые и являются фундаментом всех миров второго внимания.