Свет великих Мистерий
Свет великих Мистерий
В хаосе людских учреждений существовало учреждение, которое всегда предохраняло человека от падения в полное скотство: это были Мистерии.
Вольтер
«Евангелие есть величественная драма, пародированная и разыгранная лукавцами до ее назначенного часа» — такой вывод в своем многотомном исследовании дохристианских религий сделал один из католических историков XIX века маркиз де Мирвилль. Он считал себя просвещенным каббалистом, поскольку занимался изучением древних рукописей под руководством знатока еврейской каббалы раввина по имени Драх, обращенного в католическую веру.
Маркиз вместе со своим наставником был допущен в святая святых Римской церкви — Ватиканскую библиотеку. Это предусматривала ответственная миссия, возложенная на него Ватиканом, — раз и навсегда покончить с научными гипотезами о заимствовании христианской церковью всех обрядов и мифологического символизма из религиозных и оккультных учений древности. Полное совпадение аллегорий христианских таинств и притч с обрядами и мифами Греции, Египта, Вавилонии, Индии всегда было для церкви очень неприятным обстоятельством, бороться с которым стало особенно трудно, когда начали набирать силу такие науки, как археология и сравнительная мифология.
Маркиз де Мирвилль изобрел для своего работодателя новую тактику защиты от обвинения в плагиате. Собственную сравнительную мифологию, которой посвятил несколько своих трудов,[106] он подчинил одной цели — дотошно и убедительно доказать, что все «языческие» боги, пророки, учителя мудрости приходили на землю с миссией от самого Дьявола заранее изображать то, что суждено пройти и сказать Иисусу Христу.
Дьявол, рассуждал Мирвилль, благодаря своему сверхъестественному дару предугадывать самые тайные замыслы Бога, прознал про готовящееся пришествие Спасителя и дал слугам задание заранее — за тысячи лет — изобразить его, спародировать во всех эпохах и во всех народах. Тогда люди, сопоставив события из жизни Христа и приключения героев древних преданий, убедятся в их похожести и не смогут поверить в то, что Христос — единственно истинный Спаситель, Мессия, Сын Божий и сам Бог.
В итоге своего исследования де Мирвилль пишет:
«Мы указали на нескольких полубогов и также на «весьма исторических» героев языческого мира, которые с момента их рождения были предназначены обезьянничать, и, в то же время, они обесчещивали рождение героя, который был вполне Богом, перед которым вся земля должна была преклониться; мы проследили, что все они рождались подобно ему от непорочной матери; мы видели, как они удушали змий в своих колыбелях, сражались против демонов, совершали чудеса, умирали мучениками, сходили в низший мир (Ад) и вновь воскресали из мертвых. И мы горько оплакивали, что боязливые христиане считали своим долгом объяснить все подобные тождественности совпадениями в выборе мифов и символов. Очевидно они позабыли слова Спасителя — все, кто приходили до меня, были ворами и разбойниками — слова, объясняющие все…»
Другого вывода добропорядочный подданный Ватикана, с головой погрузившийся в сравнительную анатомию древних аллегорий, сделать не мог. И в оправдание своей гипотезы маркизу пришлось добавить немного лукавства — насчет «воров и разбойников». < Мальцев С. А., 2003 >
Фраза о «ворах и разбойниках» попала в Библию из более древнего документа — Книги Еноха. К такому открытию пришел другой добропорядочный католик — архиепископ Лауренс. В его предисловии к переводу этого старинного манускрипта[107] читаем: «Просматривая корректуру Книги Еноха, мы еще больше изумлены сходством с Писаниями Нового Завета. Так притча об овце, спасенной добрым Пастырем от наемных стражников и свирепых волков, совершенно явно заимствована евангелистом Четвертого Евангелия из Еноха LXXXIX… и, таким образом, открывается истинный смысл этого до сих пор таинственного места в притче Иоанна — «все, кто приходили до меня, были ворами и грабителями» — изречение в котором мы ныне усматриваем явный намек на аллегорических пастухов Еноха».
Результаты исследований двух историков противоречат друг другу и, следовательно, один из них не прав. Но кто?
Один выдвигает собственное очень решительное предположение о лживости и коварстве всех древних и античных героев, чтобы подогнать мифологию всего человечества под исключительность и божественность своего героя. Второй честно признается в том, что, оказывается, многое в писании о жизни Христа заимствовано из другого очень древнего документа, Книги Еноха.
Следуя методу маркиза де Мирвилля можно было бы поправить архиепископа, сказав, что Енох тоже родился и написал свою книгу в соответствии с точно разработанным планом Дьявола. Только тогда непонятно, почему Дьявол все время оказывается сообразительнее, предусмотрительнее Бога. Неужели божество должно быть таким недотепой?
Книга Еноха входит в разряд книг-апокрифов, которые в богословии не могут считаться абсолютно достоверными, хотя само слово «апокриф» означает не «сомнительный», а происходит от «крипто», «прятать». Это нечто тайное, не для общего употребления, — книги, которыми пользовались жрецы тайных школ и тайных обществ в тех местах, где нужно было скрывать свою ученость от священнослужителей массовых культов и их фанатичных последователей. Такими книгами были и Евангелия-апокрифы, которые, хоть и описывали жизнь Христа, но были отвержены церковью.
Также как в Коране Посвященным дается общее имя Идрис, также как у египтян имя Тот было именем не личным, а общим для собрания и династии жрецов, также и собирательное имя Енох означало Наставник, Посвящающий на языке евреев. В переводе с греческого Енохион — это «Внутреннее Око» и «Ясновидец», то есть «Адепт Тайной Мудрости». Книга Еноха была одним из символических писаний, относившихся к сокровенной литературе, подобно каббалистической Книге Чисел халдеев, Зохару евреев и Книгам Гермеса египтян.
Всех вместе Посвященных всех народов тоже можно объединить под таким же общим именем, как, например, Змии, Драконы или Учителя Мудрости.
Более современным собирательным термином могло бы быть «Ученые», но сейчас это звучит нелепо, поскольку мы уже привыкли, что наш ученый, создатель какой-нибудь сверхбомбы, подчиняясь только своему начальству, не обязан быть человеком духовным, мудрым и отвечать за свои действия перед совестью и перед всем человечеством. В древности мы видим совсем другое отношение к знанию, оно доверялось только тому, кто был этого достоин, и притом, не интеллектуально, а нравственно.
Часто местные собирательные и личные имена «богов» — Посвященных — переходили вместе с Наукой от одного народа к другому, создавая совпадения в мифологическом символизме. Как, например, имя Геркулес. Римляне звали его Геркулесом, греки — Гераклом. К грекам он «пришел» заодно со своими подвигами из Египта, а в Египет еще раньше перекочевал из Индии. Диодор Сицилийский (90–21 до н. э.), древнегреческий историк писал о нем:[108] «Геркулес родился среди индийцев и, подобно грекам, они наделяют его палицей и львиной шкурой».
Геродот, рассуждая об исторических корнях Геркулеса, сообщает:[109] «О греческом Геркулесе я нигде в Египте не мог добыть каких-либо сведений: … Египет никогда не заимствовал этого имени у греков. … Геркулес, … как они [жрецы Египта] утверждают, является одним из двенадцати великих Богов».
Так Геркулес-Геракл, совершивший двенадцать подвигов, оказывается одним из двенадцати богов.
Один из двенадцати сам включает в себя двенадцать элементов. Это уже как будто прозрачный намек на двенадцатеричные сферы-циклы, входящие одна в другую. И такой переход от человека к пространству и времени не будет надуманным. < Мальцев С. А., 2003 >
В символизме Посвященных, где малое отражает большое, общие имена и термины обозначают схожие элементы, относящиеся к разным космическим уровням — от человека до звезд. Как, например, макушка планеты и макушка человека могут быть названы Теменем. А могут и то, и другое называться Верхним Полюсом. И оба названия — и Темя, и Верхний Полюс — будут правильны и точны в своем сравнении, отражая суть явления. Поэтому Геракл с двенадцатью подвигами может обозначать как реального исторического героя, жившего в определенную эпоху, так и нечто более глобальное.
Например, космический цикл прохождения Солнца через 12 знаков Зодиака — цикл жизни героя по имени Солнце, совершающего 12 продвижений-»подвигов» на своем пути. Все зависит от того, какой уровень мы рассматриваем, так же, как в случае с Сатаной.
Если мы приложим к этому сопоставлению Геракла и Зодиака главную идею астрологии о влиянии циклов планет и звезд на судьбу человека, то такая сложная мешанина героев, богов и созвездий перед нашим взором выстроится в четкий космический механизм, в котором все явления-объекты проходят через одни двенадцатеричные циклы жизни. Каждым из двенадцати периодов духовного пути человека руководит соответствующая планета, а той, в свою очередь, — соответствующее созвездие. И получается, что наша жизнь, находящаяся под влиянием сложного движения небесных тел, «записана в небесах».
А можно сказать, что жизнь небес записана в нас, поскольку пути звезд и наши пути четко скоординированы. А еще логичнее заключить, что жизнь и наша, и «небесная» записаны в неких общих космических законах, руководящих всем движением и развитием мира — в нотах шкалы мировой энергии и в их музыкальных взаимодействиях, в Музыке Сфер.
Символизм Геракла дает ключ к двенадцатеричности, заключенной одна в другой. Он один из двенадцати богов и сам совершает двенадцать подвигов. С другой стороны, двенадцатеричность космической гаммы — это та же семеричность, если не брать во внимание «промежуточные» ноты-элементы мировой энергии (они на клавиатуре рояля черные, как бы в тени). Поэтому, наряду с двенадцатью «племенами Израиля», символизирующими 12 знаков Зодиака, Библия уделяет место и числу семь:
«Премудрость построила себе дом,
Вытесала семь столбов своих».[110]
И большинство богов в мифах имеют в своем символизме семеричность. Енох в легендах — седьмой патриарх. Патриархов Индии, называемых в Ведах общим именем Риши, семь. Лира бога Солнца и Красоты Аполлона — семиструнная.
А получил Аполлон эту лиру от другого бога, бога мудрости, искусств и науки Гермеса. Так через семиструнную лиру и бога красоты мы подходим к науке Гермеса, изучающей проявление этих законов семеричности на всех уровнях жизни.
Наше слово «герметичность», означающее «полную непроницаемость», «недоступность», происходит от имени великого египетского Иерофанта (Адепта) Тайной Науки Гермеса Трисмегиста. Трисмегист означает «Трижды великий». Имя Гермеса было общим для династии жрецов, и, в то же время, оно было именем некоей Индивидуальности, воплощавшейся в Египте из эпохи в эпоху в качестве верховного жреца, чтобы духовно покровительствовать своей родине. Другое имя Гермеса — Тот.
Некоторые воплощения Гермеса-Тота произошли еще до потопов, в том числе до того потопа, что лизал 12 тысяч лет назад лапы Большого Сфинкса. Сделать вывод об этом можно из записей главы египетского жреческого центра в Гелиополе Манефона (4–3 вв. до н. э.), составившего историю Египта, из которой в современную науку перешло общепринятое разделение египетской истории на периоды Древнего, Среднего и Нового царств и на 30 династий фараонов. Манефон упоминает содержащие важные знания тексты, «сделанные на священном языке и священными знаками Тотом, первым Гермесом», которые «были переведены после потопа… и записаны иероглифами».[111]
Об этом же предвидении жрецов, которые «построили в Нижнем Египте много пирамид из камня для того, чтобы спастись там во время надвигающейся гибели»,[112] сообщает арабский ученый Абу Балкхи (9-10 вв. н. э.).
Египетские Посвященные принадлежали к тому же Братству, что и Посвященные Атлантиды, заранее оповещенные о потопе. Неумолимые воды разрушительных наводнений смывали не один раз цивилизацию Египта, но раз за разом он воскресал благодаря тому, что его душа — Культура и Наука — сохранялась его жрецами. Древность Египта огромна. < Мальцев С. А., 2003 >
Во времена зарождения Эллады Египет уже был цивилизацией, давно познавшей вершину величия и могущества. Грекам-эллинам он представлялся седобородым старцем, у которого можно было многому поучиться. Города, гигантские пирамиды, храмы, монументы, огромные изваяния богов и правителей, все в окружении совершенной системы земледелия, с полями и оросительными каналами, в условиях стройной государственности, которая позволяла царству фараонов стабильно процветать в течение тысяч и тысяч лет.
На это взирали греки с уважением и детским восхищением, перенимая многие элементы культуры, искусства и мифологии, чтобы со временем переплавить их в своей творческой душе и создать свои Афины, свою Элладу.
В диалоге «Тимей» древнегреческий ученый Платон (427–347 до н. э.) приводит описание разговора между его великим предком законодателем Солоном (ок. 635 — ок. 559 до н. э.) и египетскими жрецами. Когда Солон завел речь о преданиях родной Греции, один из жрецов сказал:
«О, Солон, Солон! Вы, эллины, всегда как дети; у вас нет издревле установившихся мнений, нет дисциплин, выдержавших испытание временем! …
Какое бы славное или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло, будь то в вашем краю или любой стране, из которой мы получаем известия, все это с древнейших времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах; между тем у вас и прочих народов всякий раз, как только успеет выработаться письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь в урочное время с небес извергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, как будто только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих…»[113]
Греки видели древность Египта, выстоявшего не в одной глобальной катастрофе. Удивлялись его знанию, и все-таки иногда относились к откровениям его жрецов настороженно. Геродот, рассуждая о морских путешествиях египтян, пишет: «Они распространили слухи, что, когда возвращались домой, солнце восходило с правой стороны; вещь для меня невероятная».[114] Сейчас мы знаем, что Геродот мог доверять «слухам». Солнце будет вставать по правую руку при путешествии вокруг Африки с возвращением через Гибралтарский пролив и Средиземное море.
Такое проделала морская египетская экспедиция при фараоне Нехо II, на своем пути сделавшая две большие остановки, чтобы сеять кукурузу и собирать ее урожай для пополнения запасов продовольствия.
Это всего лишь путешествие на обычных кораблях по морю в недалекое по историческим меркам время, и то Геродот засомневался в правдивости предания. Оно было за границами его понимания. Но что бы сказал Геродот, если бы жрецы открыли ему тайну о том, что когда-то египтяне могли проноситься на крылатых машинах со скоростью урагана над всей планетой и видеть земли, о которых никогда не слышал ни один грек?
Вероятно, он заподозрил бы жрецов-ученых в умопомешательстве или в жестоком обмане. Поэтому можно понять их молчание о самых важных периодах истории Египта, как и о самых важных открытиях его древней науки, в том числе — в географии. А открытия такие существовали.
Долгое время многочисленные старинные карты были для нас поводом посочувствовать невежеству предков. На них материки неправильные, и такие же неправильные моря, какие-то материки и острова лишние, а каких-то не хватает. И мы списывали эти неточности на неосведомленность и наивность тех, кто составляли карты. Однако в последнее время в связи с новыми научными исследованиями карты отважных мореплавателей прошлого начинают привлекать к себе все большее внимание. < Мальцев С. А., 2003 >
На некоторых из них обозначены такие детали земной поверхности, какие — в принципе — не мог сам по себе узнать ни один «морской волк». Эти карты — копии с более старых арабских и греческих карт, которые, в свою очередь, были срисованы с еще более древних египетских папирусов. Карты носят имена их последних владельцев — Карта Пири Рейса, Карта Буаше, Карта Меркатора, Фине, Ортелия и т. д.[115] Например, Карта Пири Рейса названа по имени турецкого адмирала Пири Рейса, жившего в XVI веке. Он скопировал ее в библиотеке султана в Константинополе в 1513 году с прототипа времен Александра Македонского.
Все эти карты кроме прочих материков изображают Антарктиду, которая была «открыта» через сотни лет после их составления. Самое интересное, что они показывают этот континент на разных стадиях оледенения с точностью, полностью согласующейся с современной геологией и палеонтологией. На одних Антарктида частично приоткрыта от льда, на других обнажена больше, на третьих — вообще без льда и в виде архипелага крупных островов, каким она и является на самом деле. Если бы не было современных способов бурения и космической геологии-картографии, то карты эти до сих пор считались бы изображениями фантастических райских островов. Но это именно Антарктида в ее подлинном, без ледяного панциря, облике, с проливами, руслами рек и озер.
Периоды времени, к которым относятся разные стадии оледенения Антарктиды на картах, различаются тысячами лет: 4 тысячи, 6 тысяч, 13 тысяч, 15 тысяч, 20 тысяч лет назад. А карта 1737 года, изображающая всю Антарктиду без льда, соответствует концу Третичного периода. Это как минимум миллион лет назад. То есть или датировки геологов и палеонтологов не верны, и оледенение Антарктиды началось позже, или те, кто проводили ее картографирование, жили в то время.
Кое-что существенное в историю с этими картами внесли ученые из американского Массачусетского технологического института. На основе тщательного анализа они сделали вывод: во-первых, древние прототипы карт были составлены с применением такого же совершенного метода тригонометрического преобразования координат, какой используется для этих же целей современной наукой; во-вторых, центр проектирования, из которого производились расчеты и для которого изготовлялись сами карты, соответствует широте и долготе Долины Пирамид в Египте.
Так копии египетских карт, сделанные греками, а затем средневековыми мореплавателями, дают огромные периоды древности египетской цивилизации. Они подтверждаются преданиями о том, что Египет был основан как один из крупнейших жреческих центров — Ложа Посвященных — еще во времена процветания Атлантиды.
Десятки тысяч лет были в запасе у египтян. И если учесть, что на развитие нашей технической цивилизации, от проектов вертолетов Леонардо да Винчи до первых реальных вертолетов, прошли всего-то несколько веков, то можно предположить, что допотопным цивилизациям хватило времени построить и испытать такую технику, которая нам и не снилась. И, конечно, такая техника была необходима для космического картографирования, благодаря которому появились на свет точные карты поверхности древней Земли. < Мальцев С. А., 2003 >
Давно уже назревает вопрос: так ли уж необходима гипотеза о пришельцах из космоса, чтобы объяснять ей все то, что в достижениях древности кажется нам невероятным?
С одной стороны, есть более простое объяснение: земляне и сами были не лыком шиты. С другой — может быть, и сами наши предки успели для кого-то побыть в качестве инопланетян?
Сейчас, к примеру, становится привычной истиной то, что викинги, а еще раньше кельты и египтяне посещали американский континент. В некоторые эпохи существовало обоюдное сообщение между цивилизациями Нового и Старого Света. Может быть, настанет время, и мы не будем удивляться, узнавая о «челночных» полетах древних в гости к жителям других миров, а жителей других миров — к столу гостеприимных землян? Легенды как раз и говорят о таком широком общении, описывая летающие корабли и облик «обитателей неба».
И все-таки удивляет способность жрецов хранить такие великие тайны. Хотя, если вспомнить неосторожный опыт по просвещению сограждан Анаксагора, судьбу Орфея, Пифагора, то легче понять причины такого молчания. Всему свое время. Ребенок (цивилизация) должен подрасти, воспитать в себе мудрость и ответственность, чтобы вместить некоторые истины и уметь разумно ими распорядиться.
«Зохар», священная книга раввинов, совершенно определенно говорит о сокрытии знания суши и морей: «Эти тайны открывались людям, принадлежавшим к тайной науке, но не географам».[116]
Внешнее знание, которое можно было безопасно давать в руки невежественных людей, раввины называли Меркава. Оно было полностью символичным и, хоть и содержало в своем сокровенном зерне некоторые тайны Науки, не могло быть раскрыто и понято без соответствующего ключа.
Со времен античных философов тайное и общедоступное знание стали называться соответственно Эзотерическим («внутреннее») и экзотерическим («внешнее»). Эзотерическая наука была достоянием Посвященных, ее наиболее древним именем было Магия, Магизм, от слова «Магх» — нечто великое, божественное. Например, на древней стеле в честь царя Персии Дария Гистаспа написано, что он был «Великим Иерофантом Магии». В Индии Эзотерическую науку называли еще Гупта-Видья, в буквальном переводе — Тайное Знание-Видение, Тайная Мудрость.
«В каждой древней стране, претендующей на цивилизацию, существовала Эзотерическая Доктрина, некая система, которую обозначали словом МУДРОСТЬ, а тех, кто посвятили свои жизни ее сохранению и продолжению, называли мудрецами или мудрыми людьми… Пифагор называл эту систему… Гнозисом, или Знанием вещей, как они есть. Под благородным обозначением МУДРОСТЬ учителя древности, мудрецы Индии, маги Персии и Вавилона, провидцы и пророки Израиля, иерофанты Египта и Аравии, и философы Греции и Запада объединяли всякое знание, которое они считали по его сущности божественным, классифицируя часть его, как Эзотерическое, а остаток, как внешнее», экзотерическое — такое заключение сделал еще в XIX веке профессор Александр Уайлдер в своем труде «Неоплатонизм и Алхимия». Он был одним из первых современных ученых, кто стали относиться без предубеждения к символическому языку ученых прошлого.
Процесс Посвящения в Сокровенную Науку представлял собой величайшее таинство. Геродот, описывая гробницу одного египетского Иерофанта, находившуюся в священных пределах храма богини Минервы, сообщает: «Позади святилища… помещается гробница Того, раскрыть имя которого я считаю кощунством… В ограде стоят большие обелиски, и вблизи находится озеро, окруженное каменной стеной в форме круга… На этом озере по ночам они [египетские жрецы] воспроизводят события жизни этой личности; египтяне называют это Мистериями: но по этим вопросам, хотя я и вполне знаком с их подробностями, я должен хранить благоразумное молчание».[117]
В разных государствах древности Мистерии именовались по-разному, чаще они принимали имя того или иного легендарного героя. В Египте это были Мистерии Изиды и Озириса; в Греции — Элевзинские, Орфические, Самофракийские Мистерии; в Риме — Мистерии Вакха, Аттиса.
В Египте существовала «Четверка» центров священной жреческой Науки. Это Фивы, Мемфис, Саис и Гелиополь.
В Фивах Пифагор, после того, как посетил Мудрецов Индии, изучал Нумерологию, оккультную Науку чисел. Там ему была преподана скрытая мощь каждого числа и отношение числовой иерархии к иерархической системе всего мироустройства. На этот египетский курс Пифагор потратил двадцать два года своей жизни. Наверное, за эти двадцать два года, проведенные в святилищах и библиотеках Фив, этот мудрец узнал нечто большее, чем только свод простейших математических правил и теорема, которую мы называем его именем?
В Мемфисе Орфей сделал остановку на пути из Индии. Там вместе с египетскими жрецами он работал над переложением изощренной индийской метафизики в более упрощенную и удобную форму для перенесения ее в Грецию. Здесь, в Мемфисе, продолжил свое образование после посещения Персии, Индии, Вавилона и обучения у Магов Халдеи Демокрит (ок. 470 — ок. 360 до н. э.), древнегреческий философ, считающийся основоположником атомистического учения и идеи о зависимости процесса познания от способа познавания. В том же Мемфисе обучался Фалес (ок. 640 — ок. 546 до н. э.), древнегреческий ученый, почитавшийся вместе с Солоном одним из величайших «Семи мудрецов» Греции. Он для греков был и мудрым политиком, и архитектором-инженером. Геометром, научившим последователей методу доказательства теорем. Астрономом-провидцем, предсказывавшим погоду и затмения. Он дал соотечественникам 365-дневный календарь. < Мальцев С. А., 2003 >
В Саисе обучался искусству политики и управления государством Солон. В Саисе прошел свои университеты Ликург, создатель Спарты, мощного, жизнеспособного дисциплинированного государства. Как и все другие ученики египетских жрецов это был герой, посвятивший жизнь служению людям. В последний раз его, законодателя и правителя, соотечественники видели, когда он, предчувствуя близкий конец, отправился к Оракулу в Дельфы и взял с них священную клятву до его возвращения не отменить ни одного его закона. Ликург дождался смерти на чужбине, чтобы даже после смерти продлить процветание родного государства.
В Гелиополе обучался Платон, великий мыслитель, философ, ученый Эллады. Именно Платон первым в Европе дал без прикрытия мифологией общедоступное описание Атлантиды и ее гибели. Это предание было малой долей того, что он узнал от египетских жрецов, и даже этот рассказ в несколько страниц позволил сделать из него лжеца и фантазера, и ходит с того времени фраза: «Платон мне друг, но истина дороже». Вся вина его была лишь в том, что доказательно опровергнуть это обвинение он не мог из-за священной клятвы, данной при посвящении в Тайную Науку. Выдать знание, к которому люди еще не готовы, означает преступление против человечества, и такая неразумная выдача ничего, кроме вреда, принести не может.
Знание — сила. Им не должен завладеть тот, кто когда-нибудь использует его во зло или в любых корыстных целях. Поэтому каждый кандидат на Посвящение проходил суровейшее психологическое испытание, заставлявшее его обнажить перед Мудрецами все самые потаенные закоулки своей души.
Для испытания использовались средства магии. Оно было полно опасности потерять рассудок и никогда уже не вернуться в прошлую жизнь тем же самым человеком. Перед кандидатом на Посвящение лежал длинный и мучительный путь через лабиринт собственных слабостей, страстей и предрассудков, где в глубине за каждым поворотом таилось чудовище — минотавр эгоизма, способный пожрать здравый ум неустойчивого морально кандидата.
Перед испытанием ученики, заявившие о твердом сознательном решении вступить на путь адепта, проходили длительную процедуру физического очищения особой диетой и упражнениями. Многие сворачивали с пути уже на этой стадии, не в силах справиться с обычными привычками и капризами тела.
Наконец наступал долгожданный день решающего поединка героя. Изнуренный долгим постом и томительным волнующим ожиданием, он в полной неизвестности вступал в подземный лабиринт.
Что вело его на этот путь? Всепоглощающая, преданная любовь к Истине или корыстное любопытство? Альтруизм, стремление бескорыстно, невзирая на клевету и поношение, служить просвещению людей или желание заполучить ключи к науке повелевать толпами? Поднимать других или возвеличить себя? Мечта вдохнуть пространство иных неведомых миров или безумная идея построить свой исключительный мир и править им единолично? Ответы на это должно было дать испытание. < Мальцев С. А., 2003 >
«Стучащемуся да откроется», а что откроется — падение в пропасть безумия или восхождение к вершинам Духа, — зависело теперь только от него. Это был его сознательный выбор.
По полу бежала светящаяся дорожка. Испытуемый, пытаясь не отстать от нее, попадал в коридоры и залы, где один за другим его ожидали все более напряженные и тяжелые препятствия. Темп движения нарастал, каменные стены растворялись и куда-то исчезали. Лабиринт превращался в огромный, бесконечный мир самых фантастических и самых осязаемых созданий. Борьба с препятствиями переходила на духовный план.
Путь преграждали чудовища, от вида которых кровь стыла в жилах… Ноги подкашивались или мужественно и бесстрашно проходил сквозь скопище уродливых созданий?
Пропасть разверзалась под ногами… Сердце обрывалось и страх бежал по всему телу, парализовывая волю, или устремление в одном дыхании переносило через бездну?
Толпы несчастных безобразных грешников взывали к состраданию путника из мрака и духоты преисподни, умоляя вывести их наверх к свету… Спешил мимо или вел их и вел за собой?
Боги материи предлагали власть и славу… Засомневался, заколебался, завороженный блеском богатства и нашептываниями лести, или в спокойном презрении проходил мимо?
Неожиданно вокруг оказывались прекрасные сказочные сады, нега и прохлада которых звали навсегда остаться здесь в наслаждениях и безмятежности… Задерживался или шел вперед за своей зовущей мечтой?
Приближались обольстительные нимфы, за чью красоту можно было отдать все земные царства и все знания, и все науки вместе взятые… Тянулись руки к трепетному, пронизывающему неистовым жаром телу или силой сострадания и разума поднимался над страстями и звал заблудившийся в соблазнах призрак за собой в горние высоты?
Путник уже не помнил, что совсем недавно он был в обычном земном мире. Он бился в путах искусно созданной иллюзии, ставшей для него самой реальностью, или мощно преодолевал ее, разрушая одно за другим все видения.
…Появлялся убеленный сединой старец, глаза которого излучали духовную силу и вековую мудрость. Он, в награду за преодоленные успешно испытания, открывал путнику «великую тайну» мира. Его волшебное зеркало с поражающей ясностью и очевидностью показывало то, о чем путник никогда не слышал и не догадывался — плоскую Землю, несомую по водам космического океана тремя огромными китами… Принимал ли путник этот обманчивый мираж чужого авторитета или, настороженный интуицией и логикой, понимая, что это — не Учитель истины и свободы, а учитель лжи и рабства, шел дальше?
Формы видений вызывались подвластными жрецам духами природных стихий из подсознания самого испытуемого, и поэтому были наивысшим пределом страхов, предрассудков и соблазнов, таившихся в глубинах его души. Это было его сражение с самим собой, самое трудное из всех сражений. Двенадцать Подвигов, в которых кандидату на Посвящение предстояло стать воплощением легендарного героя.
Главными необходимыми качествами, наравне с целеустремленностью, мужеством, терпением, силой воли, честностью, были сострадание, нравственная чистота и интуиция. Если человек имел силу нравственности, устремление сострадания и свет интуиции, то они помогали ему преодолеть все искушения и испытания «огнем, водой и медными трубами».
В конце долгого пути изможденный и обессилевший, но состоявшийся Герой падал в полном изнеможении. Его, как победителя всех земных призрачных привязанностей, царя, возвысившегося над миром материи, короновали венцом из острых шипов, символизировавших соблазны и страдания земной жизни. После этого привязывали к большому деревянному кресту, и, распростертый на нем, он засыпал мертвым сном, который длился три дня и три ночи.
Его душа улетала от бренного тела так далеко, как никогда не странствовала ни в одном сне. Она теперь, пройдя через тяжелейшие земные испытания и преодолев их, обрела силу высочайшего полета и, чистая и свободная, поднималась в обители богов, где общалась с ними и приобщалась вместе с ними к нектару небесной мудрости.
Так говорят священные книги Мистерий.[118]
Тем временем жрецы переносили почти безжизненное тело героя в особое святилище. Здесь, по истечении третьей ночи, последней в его прошлой жизни, жизни простого человека, луч восходящего Солнца падал на его лик, пробуждая к великому Воскрешению.
Теперь он из Хрестоса, «человека скорбей», путника, шедшего земным тернистым путем, преобразился в Христоса, Героя, воссоединившегося в своей Высшей душе с Богом. Этот Бог, Начало всей Природы и Суть каждого ее явления и каждого ее творения, всегда, потенциально, был в нем самом, но пройти к нему можно было только через преодоление, распятие собственных страстей на Кресте материи. «Тернист путь и узки врата в Царство Небесное».
Позади была дорога длиною в целую жизнь, смерть и воскрешение.
Кандидат на Посвящение оставил в прошлом груз земли. Он теперь искушен и мощен духовно, и, в то же время, чист и невинен как малое дитя, Младенец. Ему теперь принадлежит Царство Небесное, которое он взял силою. И он теперь имеет право причаститься к «вину» и «хлебу» древней божественной Науки, вкушать «плоть», то есть постигать мудрость своего Учителя, такого же Сына Божьего, как и другие великие Учителя. И теперь от терний путь его лежал к звездам.
Все жемчужины Тайной Науки перед ним. Он может собрать их, постигая Тео-рию, Божественный План. Может пользоваться ей, реализуя на практике. Учитель знает, что ничто не заставит ученика нарушить клятву молчания и выдать жемчужины великой истины на попрание невежественной толпе, никто и ничто не заставят его обратить силу знания в ущерб любому малейшему существу в этом мире.