ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ.

ТРЕТЬЯ ЛЕКЦИЯ.

Берлин, 12 мая 1905 г.

Четыре подготовительные эпохи в германо-нордическом развитии соответствуют четырем эпохам в средиземноморском пространстве. Рождение Я в пятую эпоху. Художественное воплощение этого события в тетралогии Рихарда Вагнера. Отдельные черты этой тетралогии и их эзотерическое значение. Проблема разделения полов оживает в «Тристане и Изольде». Преодоление этой проблемы через христианскую любовь. Указание на оперу «Парсифаль».

В предыдущей лекции мы видели, как великий художник Рихард Вагнер, обратившись к мифу, отобразил всеобъемлющие мировые взаимосвязи. В мифе о Зигфриде живёт вся полнота нордического мировоззрения вплоть до эпохи христианства. Это нордическое мировоззрение отмечено одной трагической чертой — оно завершается закатом богов. Что же означает эта трагическая черта?

Я уже говорил, что и на Севере существовали мистерии; в них ученику объяснялось значение того, что нордический миф завершается закатом богов. В этих мистериях частично открывалось то, что в настоящем было ещё недоступно взору и только в грядущем должно было произойти. Жрецы нордических племён возвещали, что мир древних богов должен прейти и, благодаря любви, очищенной Христом, на его пепелище должен возникнуть новый мир. Древнее должно умереть — таков закон развития. Всякая эпоха с момента своего рождения трагически устремлена к концу. И Вагнер поразительным образом уловил это настроение ожидания в нордических сказаниях — ожидание грядущей смены времён, которое достигает кульминации в эпоху заката богов.

Нордическому мировоззрению соответствуют четыре фазы развития. Все человечество прошло в своём развитии четыре ступени, и тогда явился Христос. В настоящее время мы живём в пятой подрасе пятой коренной расы; ей предшествовали другие: санскритская культура, затем персидско–мидийская и халдео — вавилоно–египетская культура; греко — латинская культурная эпоха была четвёртой, а в настоящее время на Севере имеются тевтоно–германские народы.

Христианство появляется в среде нордических народов как некий прорыв к новой ступени развития, возвещая о том, что все должно измениться и старое должно прейти. Это прекрасно отображено в повествовании о Винфриде Бонифации, который срубил священный дуб[11]. «Дуб» в древних мистериях означал то же самое, что и «друид». Падение дуба означает закат древней нордической религии. В нордических мистериях предсказывалось преодоление друидического культа.

В то время как на Юге проходили развитие четыре первые подрасы, нордические народности также готовились к такого рода развитию. И здесь мы можем отметить четыре фазы, и здесь развитие проходит через четыре ступени, или фазы; последней из них и является закат богов. Характерно, что эти четыре фазы повторяют все предшествующее развитие человечества, прошедшего через различные состояния.

Нордическая мифология является своего рода воспоминанием обо всей истории земли, и эта история представлена как определённое воззрение, как мистическое содержание. В музыкальных драмах Вагнера оживают эти четыре ступени развития, ибо источником этих драм является мифология. Не случайно Вагнер облёк миф в форму тетралогии. В интродукции к «Золоту Рейна» представлены четыре части развития человечества; пятой ступенью является христианство.

Какова основная тема «Золота Рейна»? И каков главный мотив нашей нынешней коренной расы? Обратив свой взор в далёкое прошлое, мы увидим, что люди полярной коренной расы ещё не обладали самосознанием и не были разделены по половому признаку; так же обстоит дело и с гипербореями. И только в третьей коренной расе — в лемурийскую эпоху — человек становится однополым. А в атлантическую эпоху впервые рождается «Я» — у представителей пятой подрасы. Именно тогда человек впервые сказал самому себе «я». Это сознание «Я» представлено в мифе образом карлика, Альбериха, — он как бы конденсируется из туманов Нифельгейма. Нифельгеймом являлась

Атлантида, и она по праву может именоваться страной туманов. Земная атмосфера в те времена ещё не очистилась от водных масс, ещё не существовало выпадения осадков, не было дождей. Человеческое «Я» родилось из коловорота этих вод и стелющихся туманов. Именно это выражено Вагнером в величавых ми–бемоль–мажорных аккордах «Золота Рейна»; звучание основной темы современного человечества приходит из Нифельгейма.

Уясним себе, что происходило в те времена на земле. Человек пришёл на землю в качестве душевного существа. Его тело родилось из эфирной земли. Человек ещё не был ни мужчиной, ни женщиной, не знал ни собственности, ни власти. Душу обозначали словом «вода». Собственность — она же и власть — ещё не охранялась изменчивыми силами астрального мира, дочерьми Рейна. Но медленно и постепенно подготавливалось то, что проявилось в атлантическую эпоху: «Я», то есть эгоизм. Но в изначальном существе души содержалось нечто, с чем человеку теперь надлежало распрощаться, — содержалась любовь, которая ещё не была направлена на какое?нибудь внешнее существо, а покоилась в себе самой. И вот от такой покоящейся в самой себе любви должен отречься Альберих. Он осуществляет это благодаря кольцу, которое связует воедино все человеческое. Пока не существовало разделения полов, людям не требовалось кольца; и только когда прекратилась любовь на уровне душ и произошло разделение полов, кольцо призвано было внешним образом связывать то, что разделилось. Теперь любви надо было добиваться через соединение с другим обособленным существом. Кольцо — это символ союза обособленных индивидуальностей, символ связи двух полов на физическом уровне. Когда Альберих завладевает кольцом, он должен распрощаться с любовью. Ибо в наступившем времени человек более не способен творить, опираясь на изначальную монолитность. Дотоле тело, душа и дух составляли единство. Теперь же божество созидает тело снаружи. Оба пола враждебно противостоят друг другу; в мифе оба пола представлены как великаны Фафнер и Фазольт. Человеческое тело сделалось однополым.

В древних религиях человеческое тело именовалось храмом; божество творило его извне. Но внутренний храм, то есть собственную душу, человек должен был творить сам — начиная с того момента, как он обрёл своё «Я». Любовь хранилась ещё в творящем божестве, которое созидало «внешний храм». Именно этой любовью движим Вотан, желающий отобрать кольцо у великанов. Тогда ему является Эрда и объясняет, почему он не должен делать этого[12]. Эрда — это ясновидческое сознание всего человечества. Божеству не следует удерживать кольцо, которое связует то, что должно быть разделено лишь затем, чтобы снова обрести целостность на высшей ступени развития, когда оба пола нейтрализуют друг друга. И Вотан, благодаря пророчески–ясновидческой силе земного сознания, удерживается от желания оставить кольцо в своей власти: кольцо остаётся у великанов. С этих пор в каждом человеке присутствует только один пол. Великан — это физическая телесность. И обретшие телесность великаны строят Валгаллу. В борьбе за обладание кольцом Фафнер убивает Фазольта — этим явлена противоположность между мужским и женским. В каждом человеке на этом этапе должен быть уничтожен один из полов: мужчина убивает в себе женское, а женщина убивает мужское.

Но сначала из всеобъемлющего земного сознания должно родиться сознание высшее. Оно рождается из связи Вотана с Эрдой, и тогда появляется Брунгильда. В ней ещё содержится частичка божественного всеведения мирового сознания. И наоборот, Вотан зачинает от земной жены Зигмунда и Зиглинду. Это уже разделение полов на душевном уровне — мужская и женская душа. Ни та ни другая не способны жить дальше в одиночестве. Женскую душу — Зиглинду — похищает Хундинг. И теперь начинаются блуждания Зигмунда, то есть души, заключённой в теле; она недостаточно сильна, чтобы приблизиться к божественному, которое было ею утрачено. Боги не могут защитить Зигмунда; его меч разлетается вдребезги от копья Вотана.

Вотан должен передать руководство всецело погруженной в чувственное человеческой самости — Хагену, сыну Альбериха, являющему собой принцип низшей самости. Все мировые силы восстают против союза мужского с женским. Сам Вотан вынужден искать поддержки у Фрикки. Фрикка представляет собой муже–женскую душу на высшей ступени; она побуждает Вотана допустить связь между мужской душой и женской на земной ступени. Души мужчины и женщины остаются взаимосвязанными; но на земле в эту связь вмешивается кровь, то есть чувственность. Это глубокомысленно выражено в инцестуальной связи. Тем самым вступает в силу недозволенное, и значит, Зигмунд и Зиглинда должны быть физически уничтожены. Зиглинда должна быть уничтожена всеобъемлющим сознанием, то есть Брунгильдой; земная линия должна быть отсечена. Однако Брунгильда не убивает Зиглинду, а дарует ей сказочного коня, который способен нести её в гущу земных событий. Сама же Брунгильда удаляется в изгнание; стена огня окружает скалы, на которых она пребывает. Отныне ясновидческое сознание окружено пламенем, и человек должен пройти через очищение пламенем, чтобы снова проложить дорогу к всеобъемлющему сознанию.

Зиглинда, то есть душевно–женственное, рождает Зигфрида — человеческое сознание, которому надлежит вновь взойти к высям. Миме растит Зигфрида втайне. Зигфрид должен преодолеть низшую природу, то есть дракона, чтобы обрести власть. Он побеждает также и Миме. Кто же такой Миме? Ему дано многое. Он способен сделать человека невидимым, одарив его шапкой–невидимкой, — иными словами, силой, незримой для других, обычных людей.

Шапка–невидимка — символ магии (причём как белой, так и чёрной), которая присутствует среди нас, оставаясь невоспринимаемой нами. Миме — это маг, способный сотворить шапку–невидимку при помощи земных, черно–магических сил. И он собирается сделать Зигфрида чёрным магом, но Зигфрид не желает этого. Зигфрид умерщвляет дракона, капля крови которого — символ страстей — делает его, Зигфрида, способным понимать язык птиц, то есть чувственно–земное. Он может идти по пути высшего посвящения — ему указан путь к Брунгильде, то есть ко всемирному сознанию.

Таким образом, мы рассмотрели три фазы нордического развития: первая касалась карликов, вторая — великанов, а третья — людей. Валькирии символизируют собой вторую фазу. А в фигуре Зигфрида нам впервые представлено рождение самого человека. Облечённый плотью, он должен снова отыскать путь к чистой мудрости. Закат богов — это четвёртая фаза нордического развития. Она неизбежна потому, что в нордическом мире человек ещё не обладал той зрелостью, какая необходима для достижения совершённого посвящения. Зигфрид ещё может быть уязвлён в определённое место тела — оно находится на спине, между лопатками. Но явившийся позже Христос — неуязвим: Крест, который Он несёт за плечами, прикрывает место смертельной раны Зигфрида. Зигфрид же ещё не способен взять на себя крест. Уязвимое место Зигфрида символизирует собой то, чего ещё недоставало нордическому народу: ему требовался христианский импульс. Зигфрид не может воссоединиться с Брунгильдой; он, плод союза Зигмунда и Зиглинды, являет собой человеческую душу, рождённую земной женщиной. А Брунгильда, высшее сознание, остаётся девственной.

В ходе четвёртой фазы должно быть достигнуто высшее знание. Поскольку человек ещё не обрёл способности воссоединиться с девственной мудростью, он имеет страстную тягу к высшему знанию. Эта тяга должна быть чем?то уравновешена. И поскольку он, проявляя земное вожделение, стремится к воссоединению с Брунгильдой, то взамен боги наделяют его кольцом, а её — конём.

Но человек ещё не может воссоединиться с высшим «Я», и кольцо, то есть внешнее принуждение, не теряет своей силы. Человек погружается в низшее сознание, он поражён слепотой. Зигфрид забывает Брунгильду и входит в союз с Гутруной, низшим сознанием. Он хочет даже сосватать Брунгильду другому, недостойному — Гунтеру. Это означает, что в последней фазе, предшествующей появлению христианства, человек ещё раз отклоняется от праведного пути, поддавшись влиянию тёмных сил. Неправедный союз Брунгильды с Гунтером становится причиной гибели Зигфрида. Он должен найти смерть от низших сил, во власти которых он оказался.

Близится последняя фаза. Ещё раз являются три Норны. Это та фаза, когда утрачивается всеобъемлющее сознание:

Прочь, вечное ведение!

Мудрости более

Не смягчить мир -

Мать зовёт ввысь![13]

Высшая мудрость, прежде дарованная сыновьям божиим, утрачена, её больше нет на земле, она возвращается на свою вечную родину. Человечество теперь предоставлено самому себе.

В музыкальной драме «Тристан и Изольда» знатоки усматривают новое переосмысление Вагнером проблемы разделения полов. Мужское и женское имеют значение только на физическом плане. Тристан томится желанием преодолеть это разделение, обрести равноправие — он устремлён к сознанию, которое более не является ни мужским, ни женским. Это сознание составляет пружину всего действия: «Я» Тристана стремится вместить в себя «Я» Изольды, и наоборот. В результате оба — Тристан и Изольда — утрачивают сознание своей раздельности. Это звучит в заключительных словах драмы, воспевающих освобождение от обособленного бытия:

В море блаженства,

В круженье вод,

В душисто–звонкий Водоворот,

В первоначальность — Один исход!

В нетленье,

В забвенье Бежать — В благодать![14]

Здесь каждое слово отмечено глубочайшим ведением. Астральный мир — это море блаженства, душисто–звонкий водоворот — это Девахан. Жизненным принципом является мировое дыхание (в приводимом переводе заменено словом «первоначальность». — Пер.), в нем должно все сравняться. В сознании не остаётся ничего разделённого: в нетлении, в забвении погрузиться в нерасчлененное — вот благодать. Действительно, благодатью для человека является преодоление чувственного духовным, преодоление того, что несёт в себе земное. Вот какую проблему Вагнер пытался разрешить в «Тристане и Изольде».

Эти идеи Вагнер интуитивно почерпнул из мифологии, не осознавая их внутренней, мистической символики. Но для художника это и необязательно. Как растение вырастает, не зная законов собственного роста, так и художник интуитивно, силой своего творческого гения прозревает глубинную суть древней мифологии, воссоздавая в художественной форме символы божественного, являющие собой вечные истины.

Вагнеровский Зигфрид все ещё погружён в земное, поэтому он должен погибнуть. Брунгильда же понимает истинную суть происходящего. Она отбирает у дочерей Рейна кольцо, то есть тот элемент, который не втянут в игры этого мира. Все развитие человечества обращается вспять — к изначальной, девственной материи.

Место древнего нордического восприятия мира теперь заступает новое, которое уже обращено не ко внешнему, не к чувственному, а только к девственной возлюбленной — к душе. Брунгильда, которая, сопутствуя Зигфриду, также погрузилась во внешнее, чувственное, спасается за стеной пламени. Там должна родиться любовь. Эта идея поначалу вызывала на Севере трагическое настроение, ибо разрушалось все то, что было доступно человеческому восприятию. Но благодаря духу, прошедшему очищение в огненном море, то есть изначальной, девственной материи, рождалась любовь. «И воплотился от Духа Святого и Марии Девы“[15]. Из того же самого элемента, прежде рождавшего эгоизм и чувственную любовь, теперь рождается новое чувство, возвышающееся надо всем, что погрязло в физической материи. Мудрость возвращается вспять, дабы из частичек тех элементов, которые сохранили в себе девственную незапятнанность, могла возникнуть любовь. И это — Христос. Самоотверженная любовь в противовес любви эгоистической — это и есть христианский принцип. И это великое обретение может быть достигнуто в процессе эволюции лишь ценой таинственной инволюции, деградацией и прехождением всего физического. Жизнь и смерть строго противостоят друг другу, но в их противостоянии рождается новая жизнь.

Древо креста — это иссохшая жизнь, и на этом древе распята новая, вечная Жизнь, рождающая новую эпоху. Новая духовная жизнь рождается из заката богов. После того как Вагнером были представлены все четыре фазы нордической жизни, он хотел явить во всей глубине и христианский принцип. И он осуществил это в своём «Парсифале». Опера «Парсифаль» — закономерное продолжение тетралогии «Кольцо нибелунга»: в ней представлена следующая, пятая фаза развития человечества. Вагнер глубоко воспринял то трагическое, что заключено в нордическом развитии, поэтому прославление христианства стало для него настоятельной потребностью.