Глава 6 Быть или не быть

Глава 6

Быть или не быть

Первый вопрос

Ошо,

В чем разница между индивидуальностью и обычным упрямством?

Разница огромна, между ними просто нет абсолютно ничего общего. Необходимо выяснить два вопроса: во-первых, что такое личность, и во-вторых, что такое индивидуальность.

Как правило, мы вообще лишены индивидуальности. Именно это и имел в виду Гурджиев, говоря, что очень нелегко найти человека, у которого есть душа. Он первым из просветленных мастеров выразил эту мысль с такой ясностью. Махавира, Будда, Кришна и Христос — все они говорили так, что создавалось впечатление, будто душой наделен каждый человек. У каждого человека есть эго, но нет души, и эго для души не мост, а барьер.

Личность находится на периферии вашего существа, не в центре. Слово personality (личность. — Примеч. пер.) происходит от латинского слова persona. Актеры греческого театра носили маски, они говорили через маски. Sona означает звук, a persona — звук, проходящий через маску. Вы не видите человека по-настоящему, вы не можете разглядеть его истинное лицо. Вы видите только маску, нечто поддельное, нечто искусственное, изобретенное.

Когда рождается ребенок, мы начинаем формировать в нем личность, давая ему образование, внушая определенные религиозные взгляды, прививая какую-то философию, политическую идеологию. Мало-помалу, кирпичик за кирпичиком, мы возводим вокруг него целое здание, пленником которого он становится — до такой степени, что начинает отождествлять самого себя с этим созданным другими сооружением. Он даже не чувствует себя в плену.

Обнаружить себя в этом плену значит совершить великое открытие: теперь человек будет стремиться к освобождению. Кем бы вы ни были, вы созданы вашим окружением. Вас толкали и тянули в разные стороны, вам придавали определенную форму. Она не имеет отношения к вашему подлинному существу; это что-то вам навязанное, нарисованное. Но вы очень хорошо знакомы с этой формой. Вы знакомы с ней так давно, что уже не помните, что вы были какими-то другими. Но вы именно другие — вы не эти навязанные вам личности.

Личность и индивидуальность путают во всем мире. На днях один саньясин написал мне письмо: «Ошо, мне кажется, что у меня сильная индивидуальность, и я не могу сдаться коммуне. Скорее всего, я не смогу стать частью коммуны. Я хочу, чтобы у меня была своя собственная кухня». Он считает, что у него сильная индивидуальность, на самом деле у него нет никакой индивидуальности — пока еще нет.

Когда вы приходите ко мне, у вас есть только личность. И я занимаюсь абсолютно неблагодарным делом: мне приходится разрушать вашу личность, потому что это единственный способ помочь вам открыть в себе индивидуальность. Индивидуальность — ваше подлинное лицо: таким вас хотел видеть бог, таким он вас создал. Ваша индивидуальность отмечена подписью бога, тогда как личность — всего лишь социальное явление. Поэтому существуют христианские личности, индуистские личности, мусульманские личности и прочие.

Индивидуальность есть просто индивидуальность: ни христианская, ни индуистская, ни мусульманская, ни католическая, ни коммунистическая, ни западная, ни восточная. По сути, она не бывает ни женской, ни мужской. Только личность подразделяется на все эти аспекты и категории.

Этот же саньясин написал: «Я чувствую в себе сильную индивидуальность». Индивидуальность не может быть сильной, она очень хрупкая, нежная — как роза. Конечно, при всей своей хрупкости роза наделена немалой силой. Она может бесстрашно танцевать под порывами ветра, под струями дождя. Она бесстрашна, но не крепка в том смысле, в каком крепка сталь.

Будда силен не так, как Иосиф Сталин. Само слово «Сталин» происходит от слова «сталь». Это его не настоящая фамилия; так его прозвали из-за его стальной воли. Будда сделан не из стали, он состоит из очень хрупких элементов: радуги, лотоса, цветочного аромата. Он очень женственный — не в смысле пола, а в смысле уязвимости, восприимчивости, предельной открытости для существования.

Упрямый человек обычно бывает сильной личностью.

Ты спрашиваешь: «В чем разница между индивидуальностью и обычным упрямством?»

Личность всегда упряма, индивидуальность — никогда. Личности приходится быть упрямой из-за своей фальши. Без упрямства она вообще не сможет существовать. Ей нужна постоянная поддержка, она без конца сражается. Внутри личности нет ничего, кроме эго, «я», жадности, гнева и насилия, потому что глубоко в душе вы чувствуете трепет, страх смерти. В глубине души вы в себе не уверены, Вот личность и пытается доказать свое превосходство.

Запомните одно: если личность чем-то хвалится, значит, в реальности все наоборот. Если внутри вы чувствуете себя недостаточно умным, ваша личность будет создавать видимость ума. Если вы чувствуете внутри себя недостаток любви, ваша личность начнет сладко улыбаться и излучать любовь — и не для того, чтобы обмануть других; на самом деле вы хотите обмануть самого себя. Вы хотите забыть о том, что вам недостает любви. Если вы ощущаете внутреннюю пустоту, то ваша личность начнет накапливать имущество, собирать тысячу и одну вещь.

Александр Великий, Наполеон, Адольф Гитлер — все они жили только на уровне личности и были очень упрямы. Таким людям приходится проявлять упрямство, так как они знают: если они не будут упрямыми, если они не будут постоянно сражаться, личность исчезнет, потому что она фальшива. Личность не реальна, она сфабрикована умом; поэтому ум должен искать для нее все новые и новые подпорки.

Но индивидуальность — состояние не-ума — лишена эго, лишена «я». У нее нет амбиций, нет желаний, потому что, даже просто оставаясь самой собой, она уже полностью осуществлена. Ей не нужно бороться за существование, она экзистенциальна. Ее нельзя уничтожить, она не поддается разрушению; но она не сильна, напротив, она очень женственна и хрупка, всегда восприимчива и никогда не агрессивна. Она никогда не кичится собой, ей это не нужно, потому что она не страдает от комплекса неполноценности. И ощущение собственного превосходства здесь ни при чем! Превосходство и неполноценность — две стороны одной медали.

Настоящий человек, подлинное существо, индивидуальность не чувствует себя ниже или выше других. Он просто остается самим собой. Он никогда не сравнивает себя с другими — идея сравнения вообще не приходит ему в голову; он знает, что каждый человек уникален.

Слово «индивидуальность» (individuality) тоже важно. Оно означает нечто неделимое (indivisible), то, что нельзя поделить на части. Индивидуальность органична Личность подобна лоскутному одеялу — лоскуток отсюда, лоскуток оттуда. Вы постоянно копите лоскутки и всегда боитесь, что их у вас могут отобрать.

Кто-то вам говорит: «Ой, какой вы красивый!» Теперь вы зависите от этого человека, потому что он в любой момент может отказаться от своих слов. Он может не только отказаться от них, он может еще и сказать: «Фу, какой вы уродец!» И что тогда? Вы должны поддерживать его хорошее мнение о вас, и для того, чтобы удержать его похвалу, вам придется пойти на компромисс. Вам придется все время его уговаривать, ублажать, чтобы он продолжал говорить о том, что вы великолепны.

В одной из своих книг Дейл Карнеги предлагает супругам, особенно мужьям, при каждом удобном случае повторять своим женам: «Я тебя люблю. Ты для меня дороже всего на свете. И нет тебя красивей». По его мнению, неважно, чувствует ли муж это на самом деле или нет; тут все дело в повторении.

Жена должна отвечать тем же: «Ты — самый лучший мужчина. Ты мой несравненный. Ты — мой бог. Я буду всегда тебе верна, до конца своих дней и даже после смерти». Неважно, чувствует ли она это на самом деле. Вы даже можете чувствовать: «Я в жизни своей не видела такого глупого, мерзкого и хитрого ничтожества!» Продолжайте это чувствовать, но никогда не говорите об этом вслух, потому что люди живут в мире слов, — личности живут в мире слов.

Я спросил одну женщину… я знал ее мужа — он все время сидел в библиотеке. Я ее спросил:

— Ваш муж — книжный червь?

— Нет, просто обыкновенный червяк! — ответила она.

Но нет, не стоит говорить такие вещи мужу!

Дейл Карнеги стал пророком всего американского образа жизни. В Америке книга Дейла Карнеги «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» в списке бестселлеров стоит на втором месте после Библии. Секрет книги прост: неустанно подкармливайте эго окружающих, и вам удастся их завоевать; они станут вашими друзьями. Вы можете убедить их даже умереть ради вас, потому что они нуждаются только в одном — в поддержке их личности, и поддержка должна поступать изо всех источников. Их должен поддерживать священник, их должна поддерживать система образования, их должна поддерживать социальная система. И если обычным способом это сделать не удается — ведь не все могут рассчитывать на пост президента или премьер-министра, — вы начинаете создавать свои собственные маленькие клубы: Ротари-клуб, Клуб Львов. Пойдите в этот Клуб Львов и посмотрите, сколько там овец, которые хотят, чтобы их считали львами!

Однажды я отправился на заседание Клуба Львов в Пуне — с тех пор прошло, наверное, лет пятнадцать — и начал реветь и рычать, полагая, что нахожусь среди львов. Тогда я жил у одной моей саньясинки. Когда мы вернулись домой, она сказала: «Ты был там единственным львом, все остальные были овцами!» — так они испугались. Они были просто потрясены, потому что в моем присутствии они не могли притворяться.

Во всем мире есть Ротари-клубы. Они называются так потому, что президент клуба избирается по принципу ротации. Таким образом у каждого из членов клуба есть шанс стать президентом; нужно только подождать. Рано или поздно… сначала вы станете вице-президентом, затем президентом, затем управляющим и так далее. Это довольна хитрая стратегия, направленная на то, чтобы каждый из членов клуба смог исполнить все свои тщеславные желания. Кроме того, существуют еще комитеты и председатели комитетов… И совершенно никакой работы!

Я бывал во многих Ротари-клубах по всей стране и видел на столах президентов плакаты со словами «Мы служим». Я никогда не замечал, чтобы они кому-то служили, наверное, они служат друг другу. И они действительно служат друг другу, одна личность служит другой. Между ними действует молчаливое соглашение: «Я помогу твоему эго, а ты поможешь моему».

А еще есть церкви и религии, но… вы замечали? Ни одна религия не избежала раскола. Почему? Что случилось?

В тот день, когда умер Будда, буддисты разделились на тридцать шесть сект. Почему? Пока Будда был жив, эти люди составляли единое целое, но сразу же после его смерти они начали ссориться, будто только ждали, когда он умрет. Среди них, должно быть, было много эгоистов, желающих руководить, но как руководить при живом Будде? Вероятно, они ждали своего часа.

Сразу же после смерти Будды… его тело еще догорало на кремационном костре, а они уже пустились в политические игры: «Кто же станет его преемником?» И поскольку претендентов набралось тридцать шесть, буддизм разделился на тридцать шесть сект.

Христианство тоже не смогло сохранить единство. После смерти Христа появилось множество сект и под-сект; а самое серьезное разделение произошло из-за Лютера. Лютер был одним из самых больших эгоистов в мире. Не имея никакого отношения ни к Христу, ни к христианству, он постоянно боролся с папой. Папа был таким же эгоистом, и Лютер отказался подчиниться его эго. Он создал секту христиан-протестантов.

То же самое произошло и с джайнизмом, и с исламом, и в еще большей степени с индуизмом. Индийцы по духу своему очень склонны к ссорам. Я думаю, что подобной склонности к ссорам нет ни в одной другой стране. Причина в том, что индийцы не дерутся физически, так что вся их борьба переносится в интеллектуальную сферу; должна же она найти какой-то выход. У индийцев сейчас столько сект, подсект и под-подсект, что практически невозможно понять, сколько же религий они исповедуют. Их так много — совершенно невероятное количество. И это относится не только к религии, но и ко всему, что делают индийцы.

Индия никогда не была единой нацией, потому что индийский ум всегда ссорится и воюет. Во времена Будды на месте одной Индии было две тысячи Индий, потому что существовало две тысячи царств — крохотных царств, каждое из которых добивалось превосходства над всеми остальными. Эта болезнь так глубоко проникла в кровь индийцев, что повлияла на все сферы деятельности и даже на политику. Сейчас у нас в Конгрессе столько партий… и не только в Конгрессе — это еще можно бы было понять; в Индии насчитывается столько коммунистических партий, что в это трудно поверить. Ни в одной другой стране мира нет такого количества коммунистических партий. Даже коммунистическая партия — по своей антирелигиозной, атеистической направленности абсолютно не свойственное Индии явление, — даже коммунистическая партия в Индии не одна. Множество коммунистических партий ссорятся, без конца воюют. От старого индийского духа так просто не избавиться. Вы можете стать коммунистом, но, по сути, вы все равно будете продолжать свои старые фокусы.

И всему виной личность, которая говорит: «Мое эго должно быть лучшим».

В Индии живет множество джагатгуру/джагатгуру переводится как «учитель мира». Как можно стать учителем мира, не спросив согласия самого мира? И учителей мира так много! В мире может быть лишь один учитель; и одного учителя будет достаточно, поскольку мир всего один. Путешествуя, я встречал огромное количество учителей мира — просто удивительно: сколько же учителей мира на один мир?

В одной деревне ко мне привели человека, представив его как учителя мира, джагатгуру.

Я спросил у него:

— Сколько же у вас последователей?

Кажется, он немного смутился. Приведший его человек сказал:

— Его философия так глубока, так трудна для понимания, что я его единственный ученик.

Я ответил этому ученику:

— Не смущайтесь. Сделайте вот что. Джагатгуру означает учитель мира: «джагат» — это «мир», а «гуру» — «учитель». Просто смените имя: назовитесь Джагатом, «миром». А он будет вашим гуру — джагатгуру, учителем Джагата — и никаких проблем! Тогда вам не из-за чего будет смущаться; ведь он гуру Джагата!

Если вы — личность, то вы всегда зависите от других. Из-за этой зависимости вы становитесь пленниками, из-за этой зависимости вам приходится проявлять упрямство. В противном случае другие вас полностью поработят; они станут относиться к вам как к вещи. Вы должны быть упрямы, вы должны сражаться, вы должны бороться за выживание.

Индивидуальность никогда не бывает упрямой. Индивидуальность текуча, очень текуча — словно река, несущая воды к океану. У нее нет заранее установленного маршрута, нет априорных идей о направлении движения, нет планов. Она приспосабливается к ситуации, она прекрасно адаптируется.

А личность адаптируется не так хорошо, ей всегда приходится быть начеку. Она не текуча, она очень тверда, Она больше похожа на лед, чем на воду. И еще личность фальшива. Она не может принести вам никакой радости, не может сделать вашу жизнь праздником, не может позволить вам ощутить вкус божественного. Это человеческое изобретение, это структура, созданная человеком. Личность порождает ощущение внутренней пустоты и бессмысленности, из-за нее вы чувствуете себя несчастным.

Индивидуальность придает жизни смысл. Она превращает вашу жизнь в прекрасную песнь, и это уже не ваша песнь — это песнь бога. Индивидуальность божественна. Вы просто полый бамбук: вы становитесь флейтой в устах бога или в устах всего существования. И тогда вы позволяете случиться всему, что существованию угодно; вы пребываете в состоянии позволения.

Наш саньясин глубоко заблуждается, думая, что у него есть индивидуальность; просто у него очень сильное эго. Так бывает: когда ко мне приходят люди, и я вижу в них сильное эго, то первым делом я начинаю его накачивать, раздувать; их эго растет, раздувается все больше и больше, как огромный воздушный шар, чтобы они могли видеть, чтобы другие тоже могли видеть… Именно это я сделал и с этим саньясином.

Он был очень счастлив. Он ничего не понял — он не понял, что это только метод. Он был счастлив; он подумал «Это место как раз для меня». Он решил, что нашел подходящего человека. Он стал говорить людям: «Иисус в сравнении с Ошо просто ничто. Иисус просто пигмей!» Я накачивал его эго и раздувал его воздушный шар все больше и больше, и он, естественно, начал платить мне той же монетой. Он подумал: «Это поможет».

Старые, глупые игры ума Но я продолжал раздувать воздушный шар — до определенного момента, когда мне стало ясно: достаточно одного укола, и он лопнет.

Когда мой доктор приходит брать у меня кровь, он всегда говорит: «Сейчас будет немного больно!» — и я смеюсь про себя. Я говорю: «В этом вся суть моей работы!» Он говорит: «Сейчас будет немного больно!» — именно этим я и занимаюсь изо дня в день.

Поэтому, когда я сказал этому саньясину: «Сейчас будет немного больно», он начал собирать чемоданы. Теперь он пытается уехать в Италию. Отправляйся куда угодно, укол все равно тебя настигнет. У меня длинная игла! Она достанет тебя и в Италии — от нее не уйдешь!

Второй вопрос

Ошо,

Ожидает ли что-нибудь провинцию Катч?

Я иду! И со мной идут все мои оранжевые люди. Мы изменим цвет провинции Катч — мы сделаем ее оранжевой! Сначала туда приедут первые десять тысяч саньясинов, а потом еще и еще.

Через пять лет там будет пятьдесят тысяч саньясинов, а через десять лет — сто тысяч.

Так что передай жителям провинции Катч, чтобы они готовились! Мы многое разрушим, многое из того, что необходимо разрушить, многое из того, что нужно было разрушить уже давным-давно.

Индия страдает от множества глупостей, множества предрассудков. Мы не оставим в Катче от них и следа! Мы избавимся от всей бестолковщины, какой бы древней она ни была. Мы принесем в Катч совершенно новое мировоззрение.

Я выбрал Катч по той простой причине, что это одна из самых невинных индийских провинций. Все хитрецы оттуда сбежали: эксплуатация этой земли не сулит больших прибылей. И поэтому там живут простодушные и очень бедные люди.

Сто пятьдесят лет назад великая река Инд изменила свое направление. Раньше она протекала рядом с Кат-чем. В те времена Катч процветал, буквально купался в золоте. Но его процветание целиком зависело от Инда, великой реки, одной из крупнейших рек мира.

Вы удивитесь, когда узнаете, что слово «Индия» происходит от названия реки Инд. Когда греки во главе с Александром Македонским пришли в Индию, они назвали эту страну «Индус», потому что «Инд» на греческом звучит как «Индус». Это слово в итоге и превратилось в «Индию».

Катч был очень богатой и процветающей провинцией. Но когда река изменила свое русло, Катч стал пустыней, а его жители начали уезжать. Особенно охотно уезжали хитрые и амбициозные люди; все они покинули Катч. Их можно встретить теперь по всей Индии, но больше всего их в Бомбее. Они очень богаты — одни из самых богатых людей в Индии, — но все они живут за пределами Катча.

Катч беден и простодушен. Все амбициозные люди его покинули, и поэтому эта провинция — подходящее место для нашей работы. В каком-то смысле тамошние жители остались первобытными и не утратили детской невинности; а детская невинность очень легко оборачивается духовной революцией.

Итак, Катч станет нашим великим экспериментом. Никогда и нигде за всю историю человечества сто тысяч саньясинов не жили вместе. Это будет первый город саньясинов, и он станет уникальным экспериментом.

Естественно, что не всем это нравится, но возражающих совсем немного, не более двух процентов. Однако они очень красноречивы и убедительны — особенно уехавшие из Катча бизнесмены. Они боятся моего приезда по той простой причине, что Катч всегда зависел от них. Катч мало чем обязан этим дельцам, но жители провинции очень благодарны и за эти крохи. И богачи знают, что с приходом моих людей Катч преобразится, и они окажутся не у дел. Их покровительство, их великие альтруистические деяния будут забыты. Они боятся потерять власть над Катчем. Бизнесмены, политики очень боятся.

Я просматривал сообщения в газетах Катча и Гуджарата. Каждый день в них появляется что-нибудь обо мне и моих людях — за и против нашего приезда. Я с удивлением узнал, что моими оппонентами на страницах этих газет выступают одни и те же люди — я встретил шесть имен, не больше. Одни и те же люди, одна и та же шестерка: на каждом собрании один и тот же председатель, одни и те же докладчики. Они разъезжают по всему Катчу, Гуджарату и Бомбею, пытаясь создать видимость, будто против меня поднялось все население. Но они просто играют в политические игры.

Они из числа потерпевших поражение политиков, последователей Морарджи Десаи — за ними чувствуется его рука. Им больше не за что сражаться, не из-за чего создавать хаос. И они нашли себе новое занятие: теперь они утверждают, что наш приезд в Катч подорвет устои религии и культуры. Как будто религия и культура Катча отличаются от религии и культуры всей остальной Индии! Как будто Катч нечто особенное! В Катче та же глупая культура, что и во всей стране; и где бы я ни оказался, я намерен ее разрушить! Впрочем, она скоро и сама сойдет на нет, потому что у нее нет будущего. Великое прошлое и никакого будущего. Она стала совершенно бесполезной.

Гуляя по пляжу, два политика увидели мальчиков, ловивших крабов. Пойманных крабов мальчики складывали в ведро.

Один из политиков подошел к мальчикам и спросил:

— Почему вы не прикроете ведро? А что, если крабы начнут расползаться?

— Не беспокойтесь, мистер, — ответил один из мальчиков. — Крабы — как политики: когда один из них пытается выползти наверх, остальные стаскивают его вниз!

Поскольку во многих областях страны, и в частности в Гуджарате, к власти пришла партия Индиры Ганди, проигравшие политики пытаются найти себе хоть какое-нибудь оправдание. И поскольку и Индира, и правительство Гуджарата симпатизируют мне… Первый министр Гуджарата Соланки два дня назад объявил о своем намерении предоставить мне землю и пригласить меня в Катч, и слабая оппозиция не сможет его удержать.

Те шестеро сразу же кинулись к Индире. Видя решительность первого министра, они отправились в Дели. Но Индира и сама хочет, чтобы я приехал в Катч. Она понимает, какую пользу это может принести провинции. Она понимает, что Катч может преобразиться.

Так что передайте жителям Катча, что горстка противников, которых можно пересчитать по пальцам, не сможет мне помешать. И я собираюсь в путь.

А эти глупые политики, что они могут сделать? Я могу находиться в любой точке Индии — это мое право от рождения, и никто не может мне помешать. В любой другой стране мне легко помешать, но в Индии я вправе поехать куда угодно. Это свобода, гарантированная индийской конституцией, — свобода передвижения. И, конечно, никто не может запретить людям приезжать ко мне, навещать меня там, где я нахожусь. Где бы я ни оказался, со мной будет весь мой мир.

Гектор, умалишенный, решился на пересадку мозга. Он отправился в больницу, где ему предложили на выбор мозг архитектора стоимостью пятьдесят долларов или мозг политика за десять тысяч.

— Неужели мозг политика настолько лучше мозга архитектора? — спросил Гектор.

— Вовсе нет, — ответил врач. — Просто им еще ни разу не пользовались!

Эти глупцы не могут мне помешать, и я в самом деле рад, что они бросили мне вызов! Поездка в Катч будет прекрасным путешествием, они наполнят его приключениями. Их мало, но они поднимают столько пыли, что в этом дыму и пыли, может быть, им кажется, что их так много. Они создают так лшого шума, что могут обмануться собственным же шумом. Политики пьянеют от власти, денег и престижа; они теряют ясность видения.

Навин Мехта приехал из Катча. С ним его друзья и многие другие люди из Катча стали приезжать сюда, чтобы посмотреть на ашрам. И всем им жаль, что из-за Морарджи Десаи мы не приехали в Катч еще два года назад, как мы планировали. Он плел такие интриги, что я счел за лучшее подождать, прекрасно понимая, что этому человеку долго не продержаться. Он стал премьер-министром Индии по чистой случайности, не имея ни соответствующих заслуг, ни способностей. Но иногда такое тоже может произойти — вот и произошло.

Он притворяется последователем Ганди, поборником истины, но все его действия абсолютно противоправны. Он пытался убедить военных мне помешать, заявив, что мой приезд в Катч представляет угрозу для национальной безопасности. А когда военные говорят об угрозе национальной безопасности, передвигаться становится очень сложно. Сейчас, когда подняты все документы, выяснилось, что у военных не было никаких возражений. Все это сплошная ложь, все было сфабриковано. Он сделал заявление от лица военных, в то время как сами военные молчали. Возможно, Морарджи просто убедил их молчать, пока он нагнетал атмосферу истерии вокруг угрозы национальной безопасности.

И теперь эта кучка людей снова взялась за старое. Снова поднят вопрос о национальной безопасности. И эти люди поднимают такой шум, что он, наверное, их самих обманывает.

Поздней ночью из бара выходит пьяный. Дорога безлюдна, но в темноте он умудряется налететь на фонарный столб. Он делает несколько шагов назад, затем ковыляет вперед и снова врезается головой в тот же столб. Он отступает, шатаясь, устремляется вперед и опять набредает на столб.

— О господи! — восклицает он. — Я заблудился в непроходимом лесу!

Еще несколько пандитов, ученых, святых и махатм также пытаются настроить людей против меня, что вполне естественно и понятно. Эти люди боятся: речь идет об их кровных интересах. Всю жизнь они потратили на переливание из пустого в порожнее — это стало их профессией. Теперь они эксплуатируют других и разрушают их жизнь.

Мое присутствие обязательно и неизбежно привлечет в коммуну многих из числа их последователей — вот чего они боятся. Поэтому джайнские муни, индуистские монахи и другие священники и учителя забеспокоились.

Один профессор отправился в морской круиз на небольшом судне.

Как-то вечером он поднимается на палубу и видит там старого моряка, знакомится с ним и начинает расспрашивать:

— Эй, старик, а ты что-нибудь знаешь об океанографии?

Старый морской волк отвечает, мол, ничего не знаю. Профессор бьет себя по голове:

— Двадцать пять лет насмарку! Ты плаваешь по морям и даже не знаешь, что такое океанография.

На следующий день профессор подходит к старику и говорит:

— Слушай, старик, а ты что-нибудь знаешь о метеорологии?

Старик только пожимает плечами.

— Полжизни коту под хвост! — кричит профессор.

На третий день профессор опять идет на палубу, подходит к старику и опять начинает спрашивать:

— Старик, старик, а ты что-нибудь знаешь об астрономии?

— Это еще зачем? — отвечает старый моряк.

— Ходить по морям, держать курс по звездам, и ничего не знать об астрономии? Ну что же ты, старик, почти вся жизнь зазря!

На следующую ночь начинается буря. Старый моряк бежит к профессору и кричит:

— Эй, профессор, а ты знаешь, что такое плавология?

— Не-е-ет, что-то не слыхал. А что это такое?

— Я к тому, что ты плавать-то умеешь?

— Ой, батюшки, не-е-ет!

— А жаль! Днище-то пробило! Вся твоя жизнь коту под хвост — и не почти, а вся, профессор!

Политики свою жизнь тратят впустую. Они ничего не знают об истине. Поэтому они боятся: если приду я и начну говорить людям о простой правде жизни, весь их бизнес окажется под угрозой.

И у меня не так много собственных газет. В сущности, ни одной. Газетчики приходили к нам и просили денег: «Если вы дадите нам денег, мы будем писать о вас только хорошее». Я ответил: «Мы никому не дадим ни гроша. Пишите что угодно! Это мой способ донести до людей мое послание».

Им платят священники, предприниматели, богачи, муни — им платили всегда! Нам теперь хорошо известно, что им платили за всякую прокламацию против меня. Но что они могут сказать?

Несколько дней назад в Катч отправилась моя секретарь. Вокруг нее собрались тысячи людей, которые спрашивали: «Когда приедет Ошо? Мы готовы его принять». Ни единого голоса против! Но газеты могут — по крайней мере, за пределами Катча — создать в умах людей впечатление, будто против меня весь Катч.

Весь Катч на моей стороне! И вы увидите — когда мы туда прибудем, вы увидите: нас будет встречать весь Катч!

Александр Македонский, Юлий Цезарь и Наполеон наблюдают парад войск в Москве. Александр глаз не может оторвать от танков.

— С такими колесницами я бы завоевал всю Азию! — говорит он.

Цезарь приглядывается к баллистическим ракетам:

— С такими стрелами я бы стал властелином всего мира!

Наполеон, на секунду оторвавшись от чтения «Правды», восклицает:

— С такой газетой никто и никогда не услышал бы о Ватерлоо!

Третий вопрос

Ошо,

О ком это ты говорил сегодня при обсуждении сутр святого Мерфи? Это был Диоген, Диогениус или Дионисий?

Ни Диоген, ни Диогениус, ни Дионисий. Это был Диораджниш!

Четвертый вопрос

Ошо,

Многие мировые проблемы требуют от человечества новых гуманных решений. Исходя из этого, представляется необходимым стать более осознанными не только на чувственном и ментальном уровнях, но также и на уровнях духовного восприятия и мышления. Твои лекции и изобретения во всех областях свидетельствуют о том, что в искусстве мышления ты достиг высочайшей степени осознанности. Не мог бы ты порекомендовать нам духовные упражнения, которые помогли бы нашим отвердевшим умам стать более зрелыми, более вдохновенными и универсальными?

Кажется, ты ошибся компанией! Это место не для тебя. Уноси отсюда ноги как можно скорее, потому что за «более зрелым отвердевшим умом» сюда стоило приходить в последнюю очередь. Мы разрушаем умы! Мы не делаем их более зрелыми.

Не стоило приходить сюда в поисках вдохновения. Мы не верим во вдохновение. За этим красивым словом скрывается простое подражание. Я противник любого рода подражания, противник вдохновения. Вы не должны черпать его во мне, вы должны меня понимать. Вдохновение — это гипнотическое состояние: вы попадаете под гипноз. Харизматическая личность может оказать сильное воздействие, и вы станете рабами. В такой ситуации нет ничего хорошего.

Вы также хотите, чтобы ваш ум был универсальным. Ум вообще не может быть универсальным. Именно ум и не дает вам стать универсальным.

Но ты, должно быть, изучал какую-то эзотерическую и оккультную чушь, поэтому и говоришь об «уровнях чувственного, ментального и духовного мышления».

Мы против мышления! О каких уровнях ты говоришь? Мы против всех уровней мышления. Мы стараемся создать такой ум, в котором не будет никакого ума. Точнее, мы здесь для того, чтобы создать состояние не-ума, агнозии, как ее называет Диораджниш!

А еще ты ищешь духовных упражнений. Мы не делаем никаких упражнений. Мы не делаем даже физических упражнений, не говоря уже о духовных! Люди просто сидят молча, ничего не делая, в ожидании весны и того мгновения, когда сама собой начнет пробиваться трава. Зачем так возбуждаться?

Вся вселенная великолепно обходится без духовных упражнений! Или вы полагаете, что, стоя на голове, вы сможете улучшить ее устройство и сделать ее ход более гладким?

Ты переполнен знанием. Ты меня не услышал. Ты слышишь только то, что можешь услышать; ты не слышишь того, что говорится.

Один гей на вечеринке в Голливуде был настолько рад познакомиться с Бартом Рейнольдсом, что, когда тот попросил его представиться, смог от волнения произнести лишь: «Изомните?»

Слишком занятый собственными мыслями человек всегда слышит не то, что было сказано. Вы слишком поглощены своими мыслями.

В материнской утробе разговаривают тройняшки. Лежащий у дальней стенки говорит:

— Когда я вырасту, я стану врачом и буду помогать тем, кому приходится еще хуже, чем мне.

Ребенок в середине говорит:

— Я хочу стать инженером, мастером равновесия.

— А я хочу стать детективом, — заявляет ближайший к внешнему миру ребенок.

— Детективом? — в один голос спрашивают близнецы.

— Да! Тогда-то я узнаю, кто это каждый вечер приходит сюда и меня толкает!

Предубеждения возникают еще в утробе! И затем всю жизнь вы поглощены собственными идеями. Вы никогда не видите того, что есть, никогда не слышите, не чувствуете, не ощущаете вкуса реального. Всегда вмешиваются ваши предубеждения.

Если вы действительно хотите меня понять, вам придется отбросить все априорные идеи.

Ты говоришь: «Многие мировые проблемы требуют от человечества новых решений».

Ты думаешь, в мире когда-нибудь было меньше проблем, чем сейчас? Проблемы всегда были. И ты думаешь, что новые гуманные решения разом все разрешат? Они только создадут новые проблемы. Человек без конца что-то изобретает, и каждое новое изобретение вызывало новую проблему. Люди делают что-то одно, и нарушается что-то другое.

Поэтому я и учу здесь не-деланию, чтобы ничто и никогда не могло нарушиться. Даже если что-то нарушится, ничего страшного. Что с того? У нас нет никаких ожиданий. Нас не интересует решение мировых проблем, нас больше интересует, как нам самим избавиться от проблем, потому что, на мой взгляд, живущий без проблем человек излучает определенное качество, определенные вибрации, помогающие другим решать их собственные проблемы.

Он не дает инструкций по разрешению проблем, он не создает заповедей — он не Моисей, он просто живет в мире и любви, ни о чем не беспокоясь и никуда не торопясь. И само изящество его жизни создает музыку, создает вибрацию — неслышную музыку, которая начинает звучать во многих сердцах.

Если ты хочешь быть здесь, будь с нами сердцем, а не умом.

Ты говоришь: «Твои беседы и изобретения во всех областях свидетельствуют…»

Что за ахинею ты несешь? Какие беседы? Я просто рассказываю анекдоты! Анекдоты не имеют ничего общего с беседами. Беседуют священники, епископы, папы. А я обыкновенный человек, простой безумец, настолько безумный, что это уже не лечится. Я просто рассказываю анекдоты. Это не беседы, это даже не разговор, в лучшем случае это можно назвать трепом, болтовней, а не евангелием![4]

Когда будете записывать мои великие идеи, не называйте их евангелием, назовите их болтовней — божественной болтовней, если простая «болтовня» не удовлетворяет ваше эго. Ученик легко обижается: «Болтовня? Значит, мы слушаем болтовню?» Так слушайте божественную болтовню! Но я всего лишь болтаю.

Вам может показаться, что я использую шутки в качестве иллюстраций, но вы ошибаетесь. Главное — шутки; все остальное лишь иллюстрация. Сначала я выбираю шутку, а затем просматриваю вопросы. Если вопрос подходит к шутке, я на него отвечаю — не наоборот; именно так я выбираю вопросы.

А ты говоришь: «Твое искусство мышления…»

Я никогда не изучал искусство мышления. Я не умею думать, я умею только не думать! Когда мне задают вопрос, я над ним не думаю, а просто начинаю говорить в надежде, что ответ придет сам собой. Если что-то получается — хорошо; если нет — тем лучше!

Но ты делаешь ставку на мышление, философию, оккультизм, теологию, теософию. Наверное, ты читаешь Лидбитера, полковника Олкотта, Блаватскую, Анни Безант. Наверное, ты читаешь Рудольфа Штайнера. Ведь глупцов так много… мир ими переполнен! Они так красноречивы и умеют упаковать свои мысли в такую красивую обертку, что склоняют человека к покупке — он поддается соблазну.

Ты жаден. Ты хочешь удовлетворить некие духовные амбиции. Мы здесь не стараемся помочь кому бы то ни было в его духовном продвижении, в каком-то духовном росте. Сама идея быть кем-то другим где-то в другом месте является проекцией ума.

Мой подход прост, и он не имеет ничего общего с честолюбием и достижением. Просто оставайтесь собой. Наслаждайтесь каждым мгновением во всей его полноте. Сильно, страстно, всей душой любите это мгновение и забудьте о духовном росте. Люди пять тысяч лет стремились к духовному росту, надеялись, и все эти усилия ни к чему не привели. Духовность настоящего мгновения — здесь, сейчас — это единственная известная мне духовность.

Но алчность не знает границ. Жаждая денег, она готова на все. Она готова на все, жаждая власти. Если каким-то образом ее удастся отвлечь от денег и власти, она переключается на духовность. И снова она готова на все.

Рабочий в грязной одежде заходит в фешенебельный банк. Из-за стойки его неприязненно приветствует чопорная банковская мисс.

— Доброе утро, сэр. Чем могу служить?

— Я хочу открыть счет и получить эту гребаную чековую книжку, — заявляет рабочий.

— Прошу прощения? — переспрашивает его неприятно удивленная мисс.

— Повторяю: мне нужно открыть счет в банке и получить эту гребаную чековую книжку!

— Если вы будете так себя вести, мне придется вызвать менеджера, и он быстро выпроводит вас отсюда! — с дрожью в голосе заявляет дамочка.

Рабочий нетерпеливо повторяет:

— Откройте мне счет и дайте мне эту гребаную чековую книжку. Что мне, целый день тут стоять?

Возмущенная мисс вызывает менеджера и в красках описывает поведение посетителя. Менеджер начальственным тоном успокаивает мисс Хопкинс, обещает разобраться и говорит рабочему:

— Извините, милейший, но я боюсь, что мисс Хопкинс сочла ваши манеры оскорбительными. Попрошу вас немедленно покинуть здание банка.

— Слушай, босс, один простой вопрос! Я только что выиграл в лотерею двести пятьдесят тысяч фунтов и хочу открыть счет с этой гребаной чековой книжкой в придачу!

— Та-а-ак, — говорит менеджер. — Что это вы расселись тут, как старая корова, мисс Хопкинс? Немедленно откройте джентльмену счет и выдайте ему эту гребаную чековую книжку!

Жадность готова на все, и она постоянно меняет обличья. Необходимо осознавать пути жадности, пути эго. Когда жадность, эго и честолюбие ума наталкиваются на понимание, рождается индивидуальность, рождается духовность — из одного только понимания, а не благодаря каким-то усилиям. Индивидуальность, духовность всегда таились в вас, но скрытые; их нужно открыть. Не нужно их достигать — они не где-то вдалеке: они внутри вас самих. Наилучшее решение внутри вас — в вашей медитативности, в состоянии не-ума.

И, пожалуйста, не надейтесь на чудо. Новички приезжают сюда с мыслью каким-то чудом удовлетворить свои желания и насытить алчность. Но чудеса бывают только в сказках.

Я не волшебник и не чудотворец. Я самый обычный человек. Если вы хотите быть обычным, оставайтесь со мной. Если же вы хотите получить какой-то экстраординарный духовный статус, идите в другое место. Единственное известное мне чудо состоит в том, чтобы быть совершенно обычным. Величайшее чудо — это отсутствие желания стать кем-то другим. Все остальные чудеса бывают только в сказках.

Молодожены сняли номер в отеле для первой брачной ночи. Юная невеста застенчиво заходит в ванную комнату, чтобы переодеться в ночную рубашку. Увидев в зеркале отражение своего тощего тела, она вздыхает и с грустью говорит: «Как бы мне хотелось иметь четвертый размер!»

Трах! Бах! Тарарах! Откуда ни возьмись, у нее вырастают здоровенные груди!.. Задыхаясь от волнения, она бежит в спальню, чтобы рассказать об этом мужу.

— Просто невероятно! — восклицает она. — Волшебное зеркало в ванной подарило мне великолепный бюст!

Боясь упустить удачу, муж бежит в ванную, встает перед зеркалом и произносит: «Волшебное зеркало, я хочу, чтобы мой член доставал до пола!»

Трах! Бах! Тарарах! И вот он стоит на ногах длиной в десять сантиметров!

Достаточно на сегодня.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.