Изречение второе...

Изречение второе...

Иисус сказал:

Может быть, люди думают,

что я пришел Бросить мир на землю,

и они не значит, что я пришел

Бросить на землю разделения,

огонь, меч, войну.

Ибо пятеро Будут в доме;

трое будут против двоих

и двое против троих;

отец против сына

И сын против отца;

и Будут они стоять,

как единственные.

Иисус сказал:

Я дам вам то, что не видел глаз,

и чего не слышало ухо,

и чего не коснулась рука,

и что не рождалось в сердце человеческом.

Иисус очень парадоксален

Иисус очень парадоксален, но его парадоксы полны смысла. Чтобы воспринять их значение, многое нужно по-нять. Во-первых, возможен мир, когда почти все мертвы. Не будет войн, не будет конфликтов, но не будет и жиз-ни. Это будет кладбищенская тишина. Но в такой тишине мало толку, тогда даже война лучше, потому что вы живы и энергичны.

Другой вид тишины — совершенно другое измерение тишины, когда вы полны жизни, энергии, но центриро-ваны внутри своей сущности; когда возникло знание себя, когда вы стали Просветленным, когда зажжено пламя, и вы не во мраке. Тогда будет больше жизни, больше тишины, но эта тишина будет принадлежать жизни, а не смерти. Это не будет тишина кладбища.

Это парадокс, который нужно понять: война — зло, ненависть — зло, они — зло этого мира, они должны ис-чезнуть; болезнь — зло, здоровье — добро, болезнь должна исчезнуть, но вы должны помнить, что мертвецы нико-гда не болеют, мертвое тело может разлагаться, но не может заболеть. Так что если вы не понимаете этого, ре-зультатом всех ваших усилий, может быть мертвый мир. В нем не будет болезней, войны, ненависти, но не будет и жизни.

Иисусу не понравилась бы эта разновидность тишины. Такая тишина бесполезна — тогда уж лучше этот мир, с войной. Но позиция многих из тех, кто пытались принести мир, негативна. Они думают: «Если прекратится война, все будет хорошо». Это не так просто. Но это мнение не только простых людей — даже великие философы, вроде Бертрана Рассела, думают, что если остановить войну, все будет хорошо. Это негативная позиция.

Ведь дело не в войне, дело в человеке. И в войне не внешней, а в войне внутренней. Если вы не воевали внут-ри, вы будете воевать вовне. Если вы воевали внутри и стали победителем, то война вовне прекратится. Это единственный путь.

Мы в Индии назвали Махавиру «Победителем», «Великим Победителем», джайном. Слово «джайн», значит — «победитель». Но он никогда не боролся, не воевал ни с кем, так кого же он победил? Он никогда не верил в наси-лие, не верил в войну, в борьбу. Почему этого человека называют Махавира, Великий Победитель? Это не собст-венное его имя; его звали Вардхаман. Что же произошло? Какое случилось событие? Этот человек победил себя, а раз вы победили себя, ваша борьба с другими немедленно прекращается — потому что эта борьба с другими толь-ко уловка, чтобы избежать внутренней борьбы.

Если вам плохо с самим собой, тогда есть только два пути: либо вы страдаете, либо проецируете свое внутрен-нее неудобство на кого-то другого. Когда вы внутренне напряжены, вы готовы к драке: Тогда хорош любой повод — повод не имеет значения. Вы наброситесь на кого угодно: на слугу, на жену, на ребенка.

Как отбросить свой внутренний конфликт, свое раздражение? Вы перекладываете ответственность за себя на других. Тогда в вас происходит катарсис: теперь вы можете разозлиться, можете выбросить свой гнев и насилие, это даёт вам облегчение, освобождение. Конечно, временное облегчение, потому что то, что внутри, осталось прежним. Оно снова накопится, оно осталось старым. Завтра оно вновь накопится — гнев, ненависть — вам при-дется проецировать его.

Вы боретесь с другими, потому что вы все время накапливаете внутри себя мусор, хлам, и приходится его вы-брасывать. У человека, победившего себя, победителя себя, нет внутреннего конфликта, война прекратилась. Он един внутри себя — там нет двух. Такой человек никогда не станет проецировать, такой человек не станет воевать с другими.

Так что, это уловка ума, чтобы избежать внутреннего конфликта, потому что внутренний конфликт более бо-лезнен — и по многим причинам. Основная причина в том, что у каждого из вас есть образ самого себя, как хо-рошего человека. А жизнь такова, что без такого образа, жить было бы невозможно.

Психиатры говорят, что для того, чтобы жить, нужны иллюзии. Покуда вы не стали просветленным, иллюзии действительно нужны, чтобы жить. Если вы думаете, что вы такой плохой, такой дьявольски гнусный носитель зла, если этот образ... а он истинен, такие вы и есть — проникнет внутрь, тогда вы вообще не сможете жить. Вы утратите уверенность себе, и вы так наполнитесь виной, проклятьем самому себе, что не сможете любить; вы не сможете никуда пойти, не сможете смотреть на другое человеческое существо. Вы будете чувствовать себя под-лым, дьявольски плохим, столь низким, что вы умрете. Это чувство станет самоубийством, а она справедливо, — так что же делать?

Легче изменить ту истину: стать человеком Бога, а не человеком дьявола — стать божественным... Но это трудно, этот путь требует великих усилий. Нужно много сделать, лишь тогда дьявол сможет стать божеством. Он может стать божеством! Вы, может быть, не знаете, что во многих языках корень слова «дьявол» тот же, что и корень слова «божество». Оба слова происходят от одного и того же санскритского корня дева. Дьявол может стать божеством, потому что божество стало дьяволом. Такая возможность есть, они — два полюса единой энер-гии. Энергия, ставшая горькой, может стать сладкой. Нужна внутренняя трансформация, внутренняя алхимия — но это долго и тяжело.

А ум всегда ищет краткого пути, где сопротивление наименьшее. Поэтому он говорит: «Зачем стараться стать хорошим человеком? Просто верь, что ты хороший». Это легко, ведь делать ничего не нужно. Просто думай, что ты хороший, просто создай образ себя — прекрасный, божественный, такой, что никто не ровня тебе, и даже эта иллюзия даст тебе энергию, чтобы жить.

Если так много энергии могут дать вам иллюзии, можете себе представить, что случится, когда вы постигнете Истину. Даже иллюзия, что вы хороший, дает вам силу двигаться, дает опору, уверенность в себе. Вы стали почти центрированным благодаря иллюзии, и этот центр, возникший благодаря иллюзии, есть эго.

Когда вы действительно центрированы, этот центр, — глубинное «Я». Но это происходит лишь тогда, когда постигнута Истина: когда ваши внутренние энергии трансформированы, низшее трансформировано в высшее, земное в небесное; когда дьявол стал божеством, когда вы засияли внутренним сиянием; когда семя проросло, горчичное зерно стало великим деревом.

Но это долгий процесс, нужно мужество, чтобы ждать, нужно не соблазняться коротким путем. А в жизни нет коротких путей; короткие пути — это иллюзии. Жизнь тяжела, ведь только через тяжелую борьбу приходит к вам рост — он никогда не достается легко.

Его нельзя получить по дешевке; все, что дешево, не может помочь вам расти. Помогает страдание — само усилие, сама борьба, долгий путь дает вам остроту, рост, опыт, зрелость. Как можно достичь зрелости коротким путем? Есть возможность — сейчас ее испытывают на животных, и рано или поздно будут применять к людям — есть такая возможность: вам можно впрыснуть гормоны. Ребенку десяти лет можно вести гормоны, и он станет молодым человеком двадцати лет. Но вы думаете, он достигнет той зрелости, которую он мог бы иметь, пройдя через десять лет жизни? Борьба, возникновение половых желаний, необходимость контроля, потребность в люб-ви; быть свободным и все же контролировать себя, быть свободными все же центрированным; общаться и со-трудничать с другим человеком, страдать в любви, учиться — всего этого не будет. Этот человек, выглядящий двадцатилетним, на самом деле десяти лет отроду. Гормонами мы лишь вздули его тело. Но это делают с живот-ными, с плодами, с деревьями. Можно сделать инъекцию дереву, и то дерево, цветение которого начиналось бы через три года, расцветет через год. Но этим цветам будет чего-то недоставать. Они расцвели насильственно, они не прошли через созревание. Плоды появятся скорее, но эти плоды не будут столь зрелыми; им будет чего-то не-доставать, они будут искусственными. Природа не спешит. Помните: ум всегда спешит, природа не спешит нико-гда — природа ждет и ждет, она вечна. Нет нужды спешить: жизнь продолжается и продолжается, она — вечность. Но время ума коротко, и он говорит: «Время — деньги». Жизнь ждет, она может ждать; ум ждать не может — приближается смерть. Для жизни нет смерти, но для ума смерть есть.

Ум всегда старается найти короткий путь. А простейший способ найти короткий путь — это создать иллюзию: думать, что вы такой, каким вы хотите быть — тогда вы становитесь невротиком. Вот что случилось со многими из тех, кто в сумасшедших домах: они думают, что они — Наполеон, или Александр, или еще кто-то. Они верят в это и ведут себя соответственно. Я слыхал об одном человеке, которого лечили, психоанализировали, потому что он думал, что он Наполеон. После трех или четырех лет лечения и психоанализа психиатр решил: «Теперь он совершенно здоров». И он сказал: «Теперь с вами все в порядке, можете идти домой».

Этот человек воскликнул: «Домой? Нет, вы должны сказать: в свой дворец!» Он все еще был Наполеоном. Если вы стали Наполеоном, это очень трудно; очень трудно лечиться… потому что, если даже вас вылечили и вы стали здоровым, получается, что вы теряете.

Одному генералу попался капитан, который был всегда пьян, и генерал поймал его. Это был очень хороший человек — пьяницы почти всегда хорошие люди, они прекрасные люди, они просто избрали короткий путь. Итак, генерал сказал: «Вы хороший человек, и я ценю вас, все Вас любят, но Вы тратите себя понапрасну. Если Вы сможете не пить, то Вы скоро станете полковником».

Этот человек рассмеялся и сказал: «Овчинка не стоит выделки, ведь когда я пьян, я уже генерал. Так что не стоит: если я буду трезвым, я стану только полковником, а когда я пьян, я всегда генерал!» Эта иллюзия слишком ценна. Как этот человек может отказаться от иллюзии? Он так дешево стал самым главным!

Ум находит короткие пути, а иллюзии — короткие пути; легче и дешевле всего получить рай. Реальность трудна, тяжела; приходится страдать и идти сквозь огонь. Чем больше вы пройдете огней, тем более зрелым вы станете; а чем более зрелым, тем более ценным. Свою божественность нельзя купить на рынке, за нее нельзя торговаться; вам придется платить всей вашей жизнью. Когда ставка — вся ваша жизнь, только тогда это и случается.

Вы боретесь с другими, потому что это легкий путь. Вы думаете, что вы хороши, другой плох, и борьба происходит вовне. Если вы смотрите на себя, борьба становится внутренней: вы знаете, что вы плохи, что трудно най-ти более дьявольского человека, чем вы. Если вы заглянете внутрь, то обнаружите, что вы — абсолютно плохой человек, и нужно что-то делать. Начинается внутренняя борьба. И благодаря этому внутреннему конфликту — а это техника, помните, одна из величайших техник, использовавшихся за многие века — если есть внутренний конфликт, вы становитесь целостным. Если есть внутренний конфликт, тогда вне враждующих частей, над ними, возникает новый центр свидетельствования. Во внутренний конфликт вовлекаются ваши энергии, все ваше существо в разладе: создается хаос, и из этого хаоса рождается новое существо.

Для нового рождения нужен хаос; вся эта вселенная рождена из хаоса. Прежде, чем вы действительно родитесь, будет нужен хаос — это война Иисуса. Он говорит:

«Я пришел не для того, чтобы дать вам мир», — это значит, что он пришел не с тем дешевым миром, который вы хотели бы получить.

Теперь попытайтесь понять его слова:

Иисус сказал: «Может быть, люди думают, что я пришел бросить мир на землю, но они не знают, что я пришел бросить на землю разделения, огонь, меч, войну».

Когда вы приходите к такому Мастеру, как Иисус, вы приходите, чтобы получить мир. Вы находитесь в блаженном неведении о том, что пришли не к тому человеку. Такие, как вы есть, вы не можете обрести мир. Но если кто-нибудь даст вам мир, это будет для вас смертью. Если для вас таких, как вы есть, настанет мир, что это будет означать? Это будет значить, что борьба прекращена прежде, чем вы чего-то добились. Если бы кто-то дал вам тишину, что бы это означало? Вы не достигли бы никакого глубинного «Я», и были бы удовлетворены своим со-стоянием.

Вот как вы можете отличить ложного мастера от подлинного: ложный мастер — это утешение, он дает вам покой таким, как вы есть, он никогда не заботится о том, чтобы изменить вас; он — транквилизатор: Он — то же снотворное: вы приходите к нему, и он утешает. Но если вы приходите к подлинному Мастеру, вот критерий: весь тот покой, который у вас есть, будет уничтожен, вся ваша непринужденность и удобство выброшены соба-кам.

Он создаст еще большее замешательство, еще больший конфликт. Он не станет утешать вас, потому что он не враг вам; все утешения — яд. Он поможет вам расти. Рост труден, вам придется расти через многие трудности. Много раз вы захотите сбежать от этого человека, но не сможете, потому что он будет преследовать вас.

Цель — не утешение. Он не может дать вам ложный покой. Он даст вам рост, и благодаря этому росту вы од-нажды зацветете. И это цветение будет подлинным покоем, подлинным молчанием. Утешение фальшиво. Ко мне приходят люди, и по тому, как они приходят, по тем вопросам, которые они задают, я вижу: они хотят утешения. Человек приходит и говорит: «Мне очень трудно, мой ум неспокоен, я очень напряжен. Дайте мне что-нибудь, благословите меня, чтобы я обрел покой». Но что это будет означать? Если этого человека можно сделать спо-койным, что это будет означать? Тогда этот человек уже никогда не изменится. Нет, это не выход.

Даже если подлинный Мастер утешает вас, это утешение — просто рыболовная сеть. Вы попадаетесь в это утешение, и тогда постепенно он вызовет хаос. Вам придется пройти через хаос, потому что сейчас вы абсолютно неправильны. В этом состоянии, если кто-нибудь утешает вас, он ваш враг. С ним вы растратите время, жизнь, энергию, и, в конце концов, утешения не помогут. Когда придет смерть, все утешения испарятся. У одного стари-ка умер сын. Он пришел ко мне и сказал: «Утешь меня». Я сказал: «Я не могу этого сделать, это грех». Он сказал: «Я пришел за этим».

Я сказал ему: «Ты, может быть, пришел за этим, но я этого сделать не могу».

Он сказал: «Но я ходил к шанкарачарье, и он утешил меня, он сказал:

«Не беспокойся, не горюй: твой сын возродился на одном из высших небес!»

Я знал его сына тоже, и это невозможно, ведь он был политиком — все они идут в ад, они никогда не попада-ют... А он был не просто политиком, он достиг успеха как политик — он был министром. Со всей хитростью по-литика, со всей амбицией политика, как он может попасть в рай?

И этот старик тоже был политиком. В глубине души его волновало не то, что умер его сын. Главным было то, что погибла его амбиция, ведь через своего сына он достигал все большего и большего. Сам он постарел, он неус-танно работал всю жизнь, но он был глуповат, не очень хитер, немного наивен. Он приложил много труда, он по-жертвовал всей своей жизнью, но не мог достичь никакого роста. И это причиняло ему боль, это была рана. И то-гда он попытался через своего сына, и сын достиг успеха. Теперь, когда его сын умер, все его амбиции мертвы.

Тогда я сказал ему: «Вот почему ты так страдаешь; это не из-за сына». Он очень расстроился.

Он сказал: «Я пришел за утешением, а ты расстраиваешь меня еще больше. Может быть, ты и прав, то, что ты говоришь, звучит правдоподобно. Возможно, что это потому, что задета моя амбиция, а не потому, что я оплаки-ваю сына — может быть, я оплакиваю свою амбицию. Но не говори мне таких суровых вещей, мне так больно сейчас. Умер мой сын, а ты говоришь мне такие вещи. Я ходил к тому Махатме, и к этому шанкарачарье, и к то-му гуру, и все они утешали меня. Они говорили: „Душа вечна, никто никогда не умирает. А твой сын — он был не простой душой, он достиг высших небес“.

Это утешения, и если этот старик продолжает слушать их, он теряет великую возможность. Он теряет воз-можность встретиться лицом к лицу со своей амбицией, которая и есть его проблема. Он мог открыть для себя тот факт, что всякая амбиция бесполезна, тщетна, потому что человек трудится и трудится, а потом все отнимает смерть. Он мог проникнуть в это. Но нет, он перестал ходить ко мне. Он с тех пор не появлялся. Он ушел к дру-гим, которые утешают его.

А вы здесь зачем? Ради утешения? Тогда вы не туда попали. Это и говорит Иисус.

Он говорит:

«Может быть, люди думают, что я пришел бросить мир на землю, но они не знают, я пришел бросить на зем-лю разделения — огонь, меч, войну».

Всегда, когда приходит человек, подобный Иисусу, мир тут же разделяется на тех, кто за него, и тех, кто про-тив. Нельзя найти ни одного человека, безразличного к Иисусу. Когда есть человек такого типа, мир немедленно разделяется. Одни за него, другие против него, но никто не безразличен. Невозможно быть безразличным к Иису-су. Если вы слышите слово Иисуса, если вы взглянули на него, вы тут же разделитесь: вы либо влюбляетесь, ли-бо начинаете ненавидеть; либо идете за ним, либо идете против него; либо следуете за ним, либо начинаете дейст-вовать против него.

Почему так случается? Потому что человек вроде Иисуса — это величайшее явление, и он не от этого мира. Он приносит в мир нечто от Запредельного. Те, кто боится Запредельного, немедленно становятся его врагами — это их способ защитить себя. Для тех, у кого есть желание, где-то спрятанное семя, для тех, кто искал и искал, и стремился к запредельному… этот человек становится харизматическим, он становится магнетической силой — они влюбляются в него. Этого человека они ждали в течение многих жизней.

Мир сразу же разделяется: либо вы за Христа, либо против. Другой возможности нет, безразличными вы быть не можете. Не можете сказать: «Меня это не волнует», это невозможно, потому что человек, который может ос-таться посредине, сам станет Иисусом. Человек, который может стоять посредине, ни в любви, ни в ненависти, сам выйдет за пределы ума. Вы не можете стоять посредине; вы упадете в ту или иную сторону, станете «пра-вым» или «левым», будете на той или другой стороне. Он порождает великое смятение.

Не только отдельные люди, но и общество тоже, все на земле вступает в конфликт, начинаются великие вой-ны. После Иисуса не было мира на земле. Иисус создал религию. Он принес в мир нечто, породившее такую рознь, такой конфликт в умах, что он стал фокусом всей истории. Вот почему мы говорим «до Христа», «после Христа»: он стал точкой отсчета.

История разделена, время разделено Иисусом. Он стоит на границе. Как будто до Иисуса время имело другое качество: с Иисуса начинается история. Его отношение и подход к человеческому уму очень отличны от подхода Будды или Лао-Цзы. Окончательная цель одна и та же, но подход Иисуса совершенно другой. Он уникален.

Что он говорит? Он говорит, что через конфликт достигается рост, что благодаря борьбе происходит центри-рование, благодаря войне расцветает мир. Но не понимайте это буквально — все, что он говорит, есть притча. Христианство приняло его слова буквально, и ошиблось. Христиане взяли в руки меч и бессмысленно убили мил-лионы людей — ведь не это имел в виду Иисус. Церковь, его церковь, стала воинствующей церковью, она стала крестовым походом.

Христиане воевали с мусульманами, индусами, буддистами — они вое¬вали везде. Но они ошиблись. Иисус го-ворил о другом. Он говорил не о мече этого мира, он принес меч другого мира. Что это за меч? Это символ. Вас нужно рассечь надвое, потому что в вас соединены две вещи: этот мир — земля, и Небо — они объединились в вас. Одна часть вас принадлежит земле, грязи; другая ваша часть принадлежит Божественному. Вы — точка встречи, и Иисус принес меч, чтобы рассечь вас надвое, чтобы земля вернулась к земле и божественное пришло к божественному.

Вы не умеете распознавать то, что принадлежит земле. Когда вы голодны, вы думаете, это вы голодны? Иисус говорит: «Нет, возьми мой меч и отсеки это!» Голод принадлежит телу, потому что это телесная потребность. Сознание не может быть голодным; оно сознает голод, потому что у тела нет сознания.

Вы, может быть, слышали одну старую сказку из Панштантры. Случилось так, что вдруг загорелся большой лес. В это время в лесу было два человека, один слепой, а другой — хромой. Хромой не мог идти, не мог бежать, но все видел; а слепой мог ходить, но не видел. Тогда они объединились: слепой взял хромого себе на плечи, и по-скольку хромой мог видеть, а слепой — идти, они стали одним человеком. Они вышли из леса — они спаслись.

Это не просто сказка — это то, что произошло в вас. Одна часть вас чувствует голод, но не может этого знать, потому что у нее нет глаз, чтобы видеть. Ваше тело чувствует голод, ваше тело чувствует половое влечение, ваше тело чувствует жажду, вашему телу нужен комфорт, вашему телу… все потребности исходят от тела. А ваше соз-нание только видит, ваше «Я» — только свидетель. Но они объединились, потому что без тела сознание не может ходить, двигаться, не может ничего делать; а без сознания тело не может понять, что ему нужно, голодно ли оно или хочет пить.

«Меч» Иисуса означает, что этот компромисс нужно узнать и понять, и тогда провести различие: то, что при-надлежит земле — принадлежит земле, удовлетворите его, но не становитесь одержимым им. Если вы голодны, голодно тело; помните это, утолите голод, но не становитесь одержимыми едой. Есть много людей, одержимых едой, для которых еда — навязчивая идея; они едят, и едят, и едят, а потом однажды так разочаровываются в еде, что начинают поститься, они голодают, и голодают, и голодают. Но и то и другое — одержимость, навязчивые состояния: слишком много есть так же плохо, как и голодать.

Нужен правильный баланс, но кто даст вам этот баланс? Вы должны раздвоиться, стать двумя, должны пол-ностью сознавать, что «это — от земли, а я — не от земли» ...это и есть «меч Иисуса».

Он говорит: «...я пришел бросить на землю разделения, огонь, меч, воину».

Почему «огонь?» Огонь — очень древний символ Каббалы, а также древний индуистский символ. Индуисты всегда говорили о внутреннем огне. Они называли этот внутренний огонь man, это значит жар. А разжигание это-го внутреннего огня, чтобы этот огонь горел внутри вас, называлось яджна.

И есть техники для разжигания этого внутреннего огня. Сию минуту он почти угас, покрыт пеплом. Его нужно расшевелить, обнаружить, подбросить топлива; ему нужно больше топлива, и его нужно дать. Когда внутренний огонь горит в полную силу, вы вдруг преображаетесь — ведь без огня нет преображения, трансформации. Вы на-греваете воду до определенной температуры, до ста градусов, и вода испаряется, становится паром; изменяется ее качество.

Замечали ли вы, что когда вода превращается в пар, полностью изменяется ее качество? Пока это вода, она всегда течет вниз — такова природа воды, течь вниз. Она не может течь вверх, это невозможно. Но когда при ста градусах она испаряется, изменяется ее природа: пар устремляется вверх. Все измерение меняется, и это происхо-дит благодаря нагреву. Если вы пойдете в лабораторию химика, что вы там обнаружите? Если убрать огонь, там ничего не будет происходить, потому что любая трансформация, любое превращение, любое изменение происхо-дит благодаря огню. А что такое вы, как не огонь? Что вы делаете, пока живете? Когда дышите, чем вы дышите? Кислородом. Кислород — это не что иное, как топливо для огня.

Когда вы бежите, нужно больше огня, и вы дышите глубже; когда отдыхаете, огня нужно меньше, и вы дыши-те менее глубоко, потому что нужно меньше кислорода — топлива для огня. Не может быть огня без кислорода, потому что горит кислород. Вы есть огонь — из мгновения в мгновение, благодаря пище, благодаря воздуху, бла-годаря воде в вас возрождается огонь. Когда его слишком много, вам приходится высвобождать его.

Когда животные в половом возбуждении, мы говорим, что они «горят». В этом есть смысл, потому что это дей-ствительно род огня. Это разновидность огня, а когда в нас больше огня, чем мы можем воспринять, его нужно высвободить, и секс — выход для него.

Вспомните, люди в жарких странах более сексуальны, чем в холодных. Первые книги по сексологии появились в жарких странах: Камасутра Ватсяяны, Кокашастра Кока Пандита, — они были первыми. Первые фрейдисты были на Востоке, и они появились до Фрейда, на три тысячи лет раньше, чем Фрейд. На Западе секс только сей-час приобрел значение. В холодных странах, в теле недостаточно огня, чтобы вызвать сильную сексуальность. На западе секс приобрел большое значение только за последние три-четыре столетия, потому что сейчас страна мо-жет быть холодной, но есть центральное отопление. Поэтому люди стали менее холодные; до этого телесный огонь постоянно боролся с холодом.

Вот почему на востоке население продолжает расти и этому трудно помешать, а на западе нет такого демогра-фического взрыва.

Я слыхал, что когда первые русские космонавты приземлились на Луне, они были очень счастливы. Но они очень удивились, когда увидели трех китайцев, которые не спеша направлялись к ним. Они долго смотрели на них, а потом спросили: «Вы добрались раньше нас? У вас же нет никаких средств ни науки, ни техники! Как вам это удалось? Эти просто чудо! Как вы сюда добрались?»

Китайцы ответили: «Никакого чуда! Очень просто — только математика: мы встали друг другу на плечи и дос-тали!» Китайцы могут добраться, индийцы тоже могут добраться, это не трудно. Решившись, они доберутся куда угодно!

Секс — это тепловой феномен, огненный феномен. Там, где огонь, вы будете чувствовать большую сексуаль-ность, и наоборот. Ведь все, что происходит в вас, будь то половая трансформация в теле или духовная транс-формация, зависит от огня.

Иисуса готовила община ессеев — очень оккультная, эзотерическая община, в которой, как и среди индусов, каббалистов, иудеев и суфиев, было известно много способов разжигания огня. Но это не тот огонь, что вы знаете — это глубочайший внутренний огонь, благодаря которому существует жизнь.

Если вы можете довести этот огонь до определенного уровня, тогда будет трансформация! Но его можно дове-сти до этого уровня, только если он не высвобождается, вот почему все религии, работающие с этим огнем, про-тив секса. Если он высвобождается в сексе, тогда его нельзя довести до нужной температуры, потому что проис-ходит утечка. Поэтому все возможные выходы должны быть полностью закрыты, чтобы не было утечки огня, и он достигает точки кипения: той температуры, при которой вдруг происходит трансформация; душа отдельно и тело отдельно — меч сработал! Тогда вы знаете, что в вас — земля, а что — небо; что произошло от ваших отца и матери, и что пришло от Невидимого.

«...огонь, меч, войну...» Нужен глубокий внутренний конфликт. Вам нельзя впадать в летаргию, нельзя рас-слабляться, пока расслабление не случится само собой — а это совершенно другое. Вы должны бороться, вызвать конфликт и трение. Трение — наиболее подходящее слово для обозначения внутренней войны. Гурджиев дейст-вовал через трение, он создавал трение в теле. Вы, может быть, не замечаете этого сейчас, но помните: однажды вы поймете, что в вашем теле есть много слоев энергии. Если в вас нет трения, тогда вы используете только по-верхностный слой. Если возникает тяжелый конфликт, поверхностный слой истощается, и тогда начинает дейст-вовать второй слой. Проверьте это так: вы всегда ложитесь спать в десять часов вечера. В десять вы чувствуете, что вас охватывает сонливость — не ложитесь спать. Суфии часто пользовались этим методом бдения, и Иисус тоже использовал его: он не спал всю ночь; в пустыне он не спал сорок дней и сорок ночей, он оставался на хол-мах один и не спал. Что происходит? Если вы не засыпаете в десять, несколько минут вы чувствуете себя очень сонным, летаргичным, все более и более сонным. Но если вы противитесь этому и боретесь со сном, возникает трение, вы раздваиваетесь, становитесь двумя; один хочет спать, а другой не хочет. Теперь эти две части борются между собой. Если вы настаиваете и не сдаетесь, то вдруг обнаруживаете, что вся сонливость прошла и вы стали таким свежим, каким никогда не бывали утром. Вдруг прошла вся сонливость, вы свежи, и даже если вы захоти-те заснуть, теперь это будет трудно. Что произошло? Было всего две возможности, и благодаря трению между ни-ми возникла энергия.

Энергия всегда возникает из трения. Вся наука основана на создании трения, которое в свою очередь создает энергию. Все динамо-машины — просто устройства, использующие трение, чтобы вызвать борьбу, войну между двумя вещами. Когда ваше тело хочет спать, а вы не хотите спать, вы вызываете войну; налицо трение, и созда-ется энергия.

Если вы сдадитесь, это будет очень плохо, потому что если вы сдались, победило тело, а сознание потерпело поражение. Так что, если вы будете пробовать это, делайте это с умом, полным решимости не сдаваться — иначе лучше не пытаться. Методы, использующие трение, опасны: если вы делаете попытку, вы должны победить. Ес-ли вы не победили — вы проиграли, потому что тогда вы утратите уверенность в себе. Ваше сознание станет сла-бее, а тело — сильней. Если вы много раз потерпите поражение, у вас будет все меньше и меньше возможности победить.

Раз вы используете любой из методов трения, поставьте себе цель победить. Тут нельзя проиграть, этот бой нужно выиграть. А выиграв, вы достигнете другого слоя энергии. Тогда вы можете заметить, что если вы побе-дили, вы восприняли в себя энергию, принадлежащую другой части, и стали сильнее. И тогда каждый бой сделает вас сильнее, пока не настанет момент, когда вся энергия тела перешла к вашему «Я».

Гурджиев очень глубоко использовал трение, и его способы были невероятно опасны. Когда он был очень стар, за несколько лет до смерти, он допустил очень опасную автомобильную катастрофу. Он совершил это — это было на самом деле не случайное происшествие. В жизни такого человека, как Гурджиев, нет случайных проис-шествий. Он так внимателен, так сознателен, что случайности невозможны. Но он может допустить опасное про-исшествие или даже вызвать его — и он действительно вызвал его.

Он всегда водил машину с большой скоростью, и за всю его жизнь не было ни одного происшествия. Он был очень опасным водителем; все те, кто сидел в его машине, всегда были на грани, каждый миг... Он был совер-шенно ненормальный, не верил ни в какие дорожные правила и вообще ни во что. Он ехал, как попало на пре-дельной скорости, и каждый миг могло случиться что угодно — но никогда не случалось.

Однажды утром, когда он отправлялся в Париж из своего ашрама в Фонтенбло, кто-то спросил его: «Когда Вас ждать обратно?»

Он ответил: «Если все будет так, как я думаю, то к вечеру; иначе трудно сказать». А вечером, когда он воз-вращался, случилась эта катастрофа. Она была такой серьезной и опасной, что врачи говорили, что никто не мог остаться живым. Невозможно! Вся машина была разбита вдребезги.

Но Гурджиева нашли. У него было шестьдесят переломов по всему телу — он был почти мертв. Но его нашли в полном сознании лежащим под деревом очень далеко от машины. Он перешел в тень и лежал там, в полном соз-нании. Он не потерял сознания. В больницу его привезли в полном сознании. Это было величайшее трение, какое он когда-либо вызвал в своем теле: тело было на краю смерти, он вызвал всю эту ситуацию и хотел быть в пол-ном сознании.

Он оставался сознательным, бодрствующим, внимательным, и в тот момент он достиг величайшего центри-рования, доступного человеку: он стал центрированным в своем сознании — земной слой был совершенно отде-лен. Этот слой стал проводником: он мог его использовать, но быть не отождествленным с ним.

Вот что имеет в виду Иисус, говоря: «Я принес огонь, меч, войну — хотя люди, наверное, думают, что я при-шел, чтобы принести на землю мир...»

«Ибо пятеро будут в доме: трое будут против двоих, и двое против троих; отец против сына, и сын против отца; и будут они стоять, как единственные».

«Ибо пятеро будут в доме». Это притча: в вашем теле есть «пятеро в доме» — пять чувств, пять индрий. Дей-ствительно, глубоко внутри вас есть пять тел, потому что каждое чувство имеет собственный центр. И каждое чувство все время направляет вас в своем направлении: глаза говорят: «Смотри, это красиво»; рука говорит: «прикоснись, это приятно». Глаз совершенно не заинтересован в прикосновении; рука совершенно не заинтересо-вана во взгляде на красивого человека, красивое тело или красивое дерево.

Все пять чувств существуют, как пять раздельных центров, а ваш ум — просто координатор, он все время ко-ординирует то, что получает от этих пяти. Когда вы смотрите на меня и слушаете меня, вы слышите ушами и видите глазами — глаза не слышат, уши не смотрят; так как же вы решаете, что слышите того же человека, что и видите? Как вы можете так считать? Ум все время координирует, он — это компьютер: все, что получают гла-за, все, что получают уши, он сопоставляет и дает вам решение. Гурджиев использовал метод трения, так же по-ступал Иисус... и те, кто знает самые глубокие тайны жизни Иисуса, говорят, что его не распяли, а он устроил так, чтобы его распяли, точно так же, как Гурджиев. Он устроил свое распятие — это была драма, поставленная им. Те, кто распинали его, думали, что убивают его, но такого человека, как Иисус, нельзя заставить умереть. Он очень легко мог избежать этого, ведь было хорошо известно, что его должны схватить. Он мог уйти из столицы или вообще из страны, это было нетрудно — но он пришел в столицу. Говорят, что он все это сыграл, и что Иуда был не врагом ему, а другом, который помог ему быть схваченным. Всю эту историю устроил и контролировал он сам. То, что произошло на кресте, было последней внутренней войной, последним и величайшим трением: когда он умирал, но не утрачивал доверия к Божеству; когда земля падала обратно к земле, когда разделение было аб-солютным, полным — он совершенно не был отождествлен. Он позволил этому случиться.

Гурджиев говорил, что распятие Иисуса было спектаклем, и подлинным автором спектакля был не Понтий Пилат, не еврейский первосвященник, а сам Иисус. Он устроил все это, и устроил так прекрасно, что до сих пор не раскрыто, что же произошло, что и как в точности случилось. Вы не можете себе представить, что устраиваете собственное распятие, но это и есть религия: устройство собственного распятия. Восшествие на крест означает достижение предельного трения — когда наступает смерть.

Иисус сказал: «Ибо пятеро будут в доме: трое будут против двоих и двое против троих…» Нужно создать тре-ние. Чувства должны бороться между собой, и эту борьбу нужно сделать сознательной. Они борются постоянно, но борьба не осознается; вы в глубоком сне, а борьба продолжается. Глаз все время борется с ухом, ухо борется с глазом — ведь они конкуренты.

Замечали ли вы, что у слепого слух лучше, чем у зрячего? Поэтому слепые становятся прекрасными музыкан-тами и певцами. Почему это так? Их одаренность в отношении звуков, ритма больше, их уши чувствительнее. Почему? Потому что глаза больше не конкурируют с ушами; та энергия, которую потребляли глаза, теперь дос-тупна ушам. Ваши глаза потребляют восемьдесят процентов вашей энергии, и только двадцать процентов оста-ется на другие чувства, они голодают. Они постоянно борются за энергию.

Глаз стал верховной силой, диктатором. Вы живете глазами, и некоторые чувства совершенно отмерли; у мно-гих людей нет обоняния, оно отмерло. Но их это не волнует — они даже не замечают, что не могут чувствовать запахи. Глаза полностью обобрали нос, ведь они так близко, что могут обирать друг друга. У детей есть обоняние, но постепенно оно утрачивается, потому что глаза потребляют все больше и больше энергии. Глаз стал центром вашего существа, а это плохо.

Методы трения направляют чувства друг против друга. Существовали методы… искатели совершенно отсе-кали одно чувство, конкурирующее с другим; так вызывалась борьба. Многие методы предлагают искателю не открывать глаз в течение месяцев. Энергия начинает передвигаться, и вы можете это чувствовать. Если в тече-ние трех месяцев ваши глаза будут полностью закрыты, вы сможете почувствовать, как энергия движется к ушам, к носу — у вас может снова появиться обоняние, вы можете начать чувствовать запахи! Если вы на три месяца закроете уши, и будете только видеть и ничего не слышать, вы почувствуете постоянное течение энергии.

А если вы можете видеть, как борются ваши чувства, вы станете отдельным от них, потому что станете свиде-телем. Вы больше не глаза, не уши, не руки, вы больше не тело — вы свидетель. В теле продолжается борьба, а вы наблюдатель. Вот смысл этой притчи, но она верна также в других смыслах.

«...отец против сына, и сын против отца; и будут они стоять, как единственные».

Это верно и в другом смысле: в семье из пяти человек три будут против двух, и двое против трех; потому что когда в семье появляется религиозный человек, возникает трение, ведь религиозный человек для семьи — опас-нейший человек. Семья может стерпеть все — кроме религии, потому что как только вы стали религиозным, вы не отождествляетесь с телом.

Семья связана с телом: ваш отец — отец вам из-за тела. Если выдумаете, что вы есть тело, тогда вы в родстве со своим отцом. Но если вы узнаете, что вы не тело, тогда кто ваш отец? Как вы связаны с ним? Ваша мать роди-ла ваше тело, но не вас. Вы настолько отождествили себя с телом, что думаете, что ваша мать родила вас. Когда ваше отождествление разбито, кто ваша мать? Она родила не вас, а только это тело, которое умрет. Так что мать не дала вам жизнь, скорее наоборот, она дала вам еще одну смерть. Ваш отец дал вам не жизнь, он дал вам еще одну возможность умереть. Как только вы перестали отождествляться с телом, вы отпали от семьи, вырваны с корнем.

Так что семья может стерпеть, что вы ходите к проститутке. Все нормально, в этом нет ничего плохого. На-оборот, вы все больше и больше отождествляетесь со своим телом. Если вы стали алкоголиком — это нормально, потому что вы более и более отождествляетесь с телом; в этом нет ничего дурного. Но если вы медитируете, стали саньясином, это плохо. Тогда это трудно принять, ведь ваши корни вырваны. Семья больше не властна над вами; вы больше не часть семьи, потому что вы больше не часть этого мира.

Поэтому Иисус говорит: «Отец будет против сына, сын будет против отца. И я пришел разделить, возмутить, вызвать борьбу и трение».

Это правда. Вы можете поклоняться Будде, но спросите отца Будды — он против него; спросите родственников Будды — они против него, ведь этот человек ушел из-под их контроля. И не только это: он еще и другим помогает выйти из-под контроля общества, семьи.

Семья — основная единица общества. Когда вы выходите из общества, вам придется выйти и из семьи, но это не значит, что вы должны ненавидеть ее — дело не в этом; это не значит также, что вы должны идти против нее — дело не в этом тоже. Это и так случится: как только вы начнете находить себя, все, что было раньше, возму-тится, нарушится, возникнет хаос. Так что же вам делать? Вас будут тянуть обратно, постараются вернуть вас, приложат к этому все усилия. Что же делать?

Есть два пути: первый — старый путь, он состоит в том, чтобы сбежать от них, не давать им такой возможно-сти — но я думаю, что он больше не применим. Другой путь состоит в том, чтобы быть с ними, но как актер: не давайте им возможности узнать, что вы уходите от них. Идите! Пусть это будет внутреннее путешествие, но внеш-не выполняйте все формальности: касайтесь ног своего отца и своей матери, и будьте хорошим актером.

Старым путем не могут идти многие. Вот почему мир не смог стать религиозным — ведь, сколько людей мо-гут выйти из общества? И даже если они вышли из общества, общество должно заботиться о них. Когда жили Будда, Махавира или Иисус, тысячи людей ушли из своих семей. Но все же только тысячи — миллионы остались, и они должны были заботиться об ушедших... Весь мир не может стать религиозным, если это единственный путь, а этот путь не так уж хорош. Это можно сделать более красиво, и этот красивый путь — быть хорошим актером.

Саньясин должен быть хорошим актером. Под этим я подразумеваю, что вы совершенно не связаны, но про-должаете выполнять обязанности, формальности. В глубине ваш корень вырван, но вы даже намека не подаете, что не укоренены. И какой толк подавать намек? Ведь тогда начнут пытаться перевоспитать вас. Не давайте им никакой возможности; пусть это будет внутреннее путешествие, а внешне выполняйте все обязанности. Тогда они будут довольны, ведь они живут формальностями. Они живут во внешнем, им не нужно внутреннее поклонение, не нужна ваша внутренняя любовь — достаточно просто спектакля.

Таковы эти два пути: первый — путь Будды и Иисуса, второй — Джанака и мой. Будьте там, где вы есть. Не создавайте внешней видимости, что вы изменяетесь и становитесь религиозным, потому что это вызовет затруд-нения, а вы, может быть, еще недостаточно сильны. Вызывайте конфликт внутри, но не создавайте его вовне. Внутреннего конфликта более чем достаточно; он даст вам нужный рост, нужную зрелость.

«...отец против сына и сын против отца; и будут они стоять, как единственные».

Слово «единственные» нужно глубоко понять. Когда вы становитесь религиозным, вы становитесь одиноким, тогда для вас нет общества, вы — один. И принять то, что вы один — величайшая трансформация, которая может с вами случиться, потому что ум боится быть одиноким, уму нужен еще кто-то, чтобы опереться на него, хватать-ся за него. Когда вы одиноки, вы чувствуете дрожь, вас охватывает страх; когда вы одиноки, вы немедленно уст-ремляетесь к обществу — в клуб, на конференцию, в секту, в церковь; куда-нибудь, где есть толпа, где вы можете не чувствовать себя одиноким, где можно затеряться в толпе. Вот почему толпа приобрела такое значение: вы идете на скачки, в кино — вам нужна толпа, где вы можете расслабиться.

Однако религиозный человек одинок, потому что он пытается достичь высочайшей вершины. Не его дело те-рять себя в других. Он должен помнить, должен стать более осознанным, сознательным, внимательным и бодрст-вующим — и он должен принять истину. А истина такова: каждый человек одинок, и невозможна никакая общ-ность. Ваше сознание — оди¬нокая вершина, но в этом его красота, и вы напрасно этого боитесь. Вообразите себе Эверест в толпе других Эверестов — пропала вся его красота. Эверест прекрасен и притягателен, потому что он одинокий пик. Религиозный человек подобен Эвересту: он становится одинокой вершиной, и он живет и наслаж-дается этим.

Это не значит, что он не будет действовать в обществе, это не значит, что он не будет любить. Наоборот, толь-ко он и может любить, только он и может действовать в обществе, потому что он есть. Вас нет — как же вы мо-жете любить? Он может любить, и его любовь не наркотик, он не пропадает в ней. Он может делиться тем, что имеет, может отдать себя полностью и все же остаться самим собой. Он может отдать себя вам и все же не про-пасть, потому что его постоянная устремленность, контроль над собой, остаются главным в глубине его сущно-сти. Никто не проникает туда, никто не может туда проникнуть.

В самой глубинной сердцевине своего существа вы одиноки — чистота одиночества и красота одиночества...

Но вы, наоборот, чувствуете страх. Ведь вы жили в обществе, родились в обществе, воспитывались в нем — и потому совершенно забыли, что можете быть одиноким. Поэтому уйти на несколько дней в одиночество просто, чтобы почувствовать свое одиночество — прекрасно. Потом идите в мир, но принесите туда свое одиночество. Не теряйте себя там. Оставайтесь сознательным, внимательным и бодрствующим. Идите в общество, в толпу, но оставайтесь одиноким. Если вы хотите, вы можете быть одиноким в толпе; если вы хотите, вы можете быть в толпе, когда вы один: можете уйти в Гималаи, сидеть там и думать о базаре — и вы в толпе.

Случилось так: Джунаид пришел к своему Мастеру, а тот сидел в храме. Когда Джунаид вошел, Мастер был один, и он сказал: «Джунаид, приходи один! Не приводи с собой эту толпу!» Джунаид оглянулся, потому что он, конечно, подумал, что с ним вошел кто-то — еще. Но никого не было. Мастер рассмеялся и сказал: «Не смотри назад, смотри внутрь». И Джунаид закрыл глаза и понял, что Мастер был прав. Он оставил свою жену, но его ум стремился к ней; он оставил своих детей, но их образы были с ним; и друзья, которые пришли, чтобы в последний раз проститься с ним, они все еще были с ним, в его уме.

Мастер сказал: «Выйди и приходи один, потому что как я могу говорить с этой толпой?» И Джунаиду при-шлось год ждать вне храма, чтобы освободиться от этой «толпы». А через год Мастер позвал его: «Теперь, Джу-наид, ты готов, войди. Теперь ты один, и возможен диалог».

Можно нести в себе толпу; можно быть в толпе, и все же одиноким. Попробуйте: в следующий раз, когда буде-те идти в большой толпе на базаре, просто чувствуйте, что вы один — а вы и есть один, так что это не трудно, вы можете это чувствовать. А раз вы можете чувствовать, что вы один, вы стали одиноким. И Иисус говорит, что он пришел, чтобы сделать вас одиноким, стоящими одиноко.

Иисус сказал: «Я дам вам то, что не видел глаз, и чего не слышало ухо, и чего не коснулась рука, и что не рожда-лось в сердце человеческом».