Агрессоры с Марса

Агрессоры с Марса

Работы Скиапарелли, спекуляции Фламмариона и Лоуэлла имели широкое хождение в последнем десятилетии XIX века. Об этом свидетельствуют не только газетные публикации тех лет, но и тот факт, что к теме стали обращаться серьезные прозаики. Одним из первых не удержался Ги де Мопассан, он написал рассказ «Марсианин» (1887).

«Диаметр Марса почти вполовину меньше нашего, — разглагольствует персонаж; рассказа, — его поверхность составляет всего двадцать шесть сотых поверхности земного шара, его объем в шесть с половиной раз меньше объема Земли. <…> Таким образом, сударь, поскольку сила тяжести зависит от объема и массы… вне всякого сомнения, все должно находиться в облегченном состоянии, и благодаря этому жизнь там протекает совсем по-иному, взаимодействие тел должно подчиняться другим, неведомым нам законам, и населяют его главным образом крылатые существа.

Да, да, сударь, на Марсе царь природы имеет крылья.

Он парит в воздухе, переносится с одного континента на другой, подобно духу, пролетает над планетой, вырваться за пределы которой ему мешает атмосфера, хотя…

Теперь, сударь, вы можете представить себе эту планету с ее невиданными растениями, деревьями и животными, где обитают огромные крылатые существа, похожие на ангелов на картинках? Я мысленно вижу, как они порхают над долинами и городами под золотистым небосводом».

Крылатые обитатели Марса были на самом деле чем-то вроде переходного звена между духами и существами из плоти и крови, намного опередившими землян в своем развитии. Они уже вполне материальны, но еще — «похожи на ангелов». В конце XIX века наступило время для более широких обобщений.

В 1897 году популярный лондонский журнал «Пирсоне мэгэзин» начал публикацию романа «Война миров». Шедевр уже хорошо известного фантаста Герберта Уэллса получил мгновенное признание у читателей.

Интересна история появления этого текста. Девятнадцатого октября 1888 года молодой Уэллс прочитал в родном университете публичную лекцию на тему «Обитаемы ли планеты?» Следуя модным идеям своего времени, он в основном рассказывал о Марсе и о высокоразвитой инопланетной цивилизации, построившей сеть каналов. Теория Фламмариона— Лоуэлла, по всему, увлекала будущего классика, он размышлял на эти темы и позднее опубликовал статью «Марсианский разум» (1896). В ней он доказывал: «Если принять идею об эволюции живой протоплазмы на Марсе, легко предположить, что марсиане будут существенно отличаться от землян и своим внешним обликом, и функционально, и по внешнему поведению; причем отличие может простираться за границы всего, что только подсказывает наше воображение».

Окончательным толчком для написания романа послужила прогулка с братом, Фрэнком Уэллсом, и странное предположение последнего: что будет, если вдруг обитатели каких-то неведомых космических миров высадятся на Земле не с целью знакомства с людьми, но с целью захвата и покорения нашей планеты.

С точки зрения приоритета Герберт Уэллс не стал первооткрывателем. Тему инопланетного вторжения до него разрабатывали и другие авторы. Например, в 1887 году, за десять лет до Уэллса, рассказ об инопланетных захватчиках «Ксипехузы» опубликовал Жозеф-Анри Рони-старший. Но в «Войне миров» эта тема обрела совершенное воплощение. Уродливые марсиане на боевых треножниках, вооруженные тепловыми лучами, навсегда стали частью мировой культуры.

Уэллс поколебал обозначившееся, но еще не ставшее традиционным отношение публики к мифическим марсианам. Жители красной планеты превзошли землян в науке и технике, но при этом они вовсе не похожи на гуманистов. Более того, с ними невозможно договориться о перемирии, с ними невозможно сосуществовать — они не похожи на нас и воспринимают людей только в качестве вкусной еды.

Примечательно, что первоначально Уэллс разделял взгляды Фламмариона. В его творчестве мы находим рассказ «Хрустальное яйцо» (1897), который был издан параллельно «Войне миров». Видимо, в то время Уэллс обдумывал различные варианты возможного облика марсиан и крылатое создание было одним из них: «Головы у них были круглые, поразительно схожие с человеческими. <…> Их серебристые, лишенные оперения крылья искрились на свету, как чешуя у рыбы, только что вынутой из воды. Впрочем, мистер Уэйс вскоре установил, что крылья эти не были похожи на крылья летучих мышей или птиц, а держались на изогнутых ребрах, расходящихся веером от туловища. (Крыло бабочки с чуть изогнутыми прожилками — вот наиболее близкое сходство.) Само туловище у них было небольшое; ниже рта выступали два пучка хватательных органов, похожих на длинные щупальца. Как это ни казалось невероятным мистеру Уэйсу, но в конце концов он пришел к мысли, что именно им, крылатым существам, принадлежат величественные дворцы, напоминающие человеческое жилье, и роскошные цветущие сады — короче говоря, все то, чем ласкала глаз широкая равнина…»

Но на Землю прилетают вовсе не эти «ангелы», а кровожадные монстры, больше всего напоминающие осьминогов. В отдельной статье «Существа, которые живут на Марсе», опубликованной в журнале «Космополитен» в 1908 году, Уэллс объясняет свой выбор следующими соображениями: «… Так в какой же степени эти существа могут напоминать земное человечество? — вопрошал писатель у читателей и сам же отвечал на этот вопрос: — Существуют определенные черты, которыми они, вероятно, подобны нам. <…> Они, вероятно, имеют голову и глаза, и тело с позвоночным столбом, а поскольку у них из-за высокого интеллекта обязательно будет крупный мозг и так как почти у всех существ с большим мозгом он расположен вблизи глаз, то у марсиан окажется, по-видимому, крупный и пропорциональный череп. По всей вероятности, они крупнее землян, возможно, и массивнее человека в два и две трети раза. Однако это еще не означает, что они окажутся в два и две трети раза выше ростом, а признавая более рыхлое телосложение марсиан, можно допустить, что, встав в полный рост, мы будем им по пояс. <…>

Но это лишь одна из нескольких почти в равной степени допустимых возможностей. Существует фактор, на который мы можем положиться: марсиане, должно быть, имеют некий хватательный орган, во-первых, потому, что без него развитие интеллекта почти немыслимо, а во-вторых, потому, что никаким иным путем они не смогли бы осуществить свои инженерные замыслы. Для нашего воображения представляется странным, но и не менее логичным предположить вместо руки наличие хобота, как у слона, или группы щупальцев, или хоботоподобных органов. <…>

На Земле человек уже сильно постарался восполнить свои физические недостатки искусственными приспособлениями — одеждой, обувью, инструментами, корсетами, искусственными зубами и глазами, париками, оружием и тому подобным. Марсиане, может статься, намного интеллектуальнее людей и мудрее, и история человеческой цивилизации для них — вчерашний день. Чего только они не способны были изобрести — в форме искусственных опор, искусственных конечностей и тому подобного! Наконец, вот размышление, которое может успокоительно подействовать на любого читателя, который считает, что марсиане вызывают тревогу. Если бы человек внезапно очутился на поверхности Марса, он почувствовал бы огромную бодрость (преодолев поначалу легкую форму горной болезни). Он будет весить вполовину меньше, чем на Земле, будет скакать и прыгать, будет с легкостью поднимать груз вдвое больше предельного для него на Земле. Но если бы марсианин прибыл на Землю, собственный вес прижимал бы его к почве, словно одежда из свинца. Он весил бы два и две трети своего веса на Марсе и, вероятно, нашел бы свое новое существование невыносимым. Его конечности не служили бы ему опорой; вероятно, он тут же умер бы, сокрушенный собственным весом. Когда я писал "Войну миров", в которой марсиане оккупируют Землю, мне пришлось решать эту сложную проблему. Некоторое время она меня буквально мучила, а затем я воспользовался мыслью о механических опорах и сделал моего марсианина просто бестелесным мозгом со щупальцами, который питается, высасывая кровь и минуя процесс переваривания пищи, причем его вес несет не живое тело, а фантастической конструкции машина. Но, несмотря на все, как читатель может припомнить, земные условия оказались в итоге гибельными для марсиан».

Добавить к этому нечего. Уэллс сам рассказал, по какой причине его марсиане стали именно такими, какими мы их знаем по роману и по множеству иллюстраций к нему, сделанных за прошедший век.