Четыре вида аскезы и четыре вида освобождения

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Четыре вида аскезы и четыре вида освобождения

1

Всестороннее воспитание и развитие личности, позволяющее человеку стать участником нисхождения и воплощения супраментального сознания, включают в себя четыре вида аскезы и соответственно означает обретение человеком свободы четырех видов.

В представлении людей аскетизм обычно ошибочно смешивается с насилием человека над собой, с подавлением им в себе каких-либо индивидуальных качеств; когда речь заходит об аскезе, у них чаще всего возникает ассоциация с некоей суровой дисциплиной, налагаемой на себя отшельником, который, не желая заниматься труднейшим делом – одухотворением физической, витальной и ментальной сторон жизни, провозглашает эти ее сферы недоступными для радикального изменения и без всякого сожаления отказывается вообще иметь с ними дело, рассматривая их как некую помеху, как нечто совершенно бесполезное, как путы и узы, препятствующие всякому духовному восхождению; для него это просто бремя, которое нужно пронести через земное бытие по возможности с наибольшей для себя легкостью, пока Природа – или Божественная Милость – не освободит от него, ниспослав смерть бренному телу. В лучшем же случае подвижниками подобного сорта земная жизнь принимается исключительно как поприще духовного развития, которое должно быть использовано наилучшим образом, чтобы как можно скорее достичь определенной степени совершенства, позволяющей раз и навсегда покончить с земными воплощениями – за дальнейшей ненадобностью таковых.

Но мы смотрим на дело совершенно иначе. Для нас земная жизнь – это не просто какой-то промежуточный перевал и не подручное средство для избавления от последующих материальных воплощений; напротив, мы ставим своей целью преобразование земной жизни и полную реализацию всех ее потенциальных возможностей. Поэтому, когда мы говорим об аскезе, мы не имеем в виду презрение к телу, отрешенность от плоти, аскеза нам нужна, потому что нужен полный контроль над материей, над телом, полная власть над ним, потому что мы должны в совершенстве владеть им. И, надо сказать, наши требования к аскезе значительно выше всех известных в этом отношении требований, наша аскетическая практика намного и труднее, и разностороннее, поскольку служит интегральной трансформации, всеохватывающему преобразованию человеческого существа; она включает в себя четыре основных направления, следуя которым каждый из нас готовит себя к индивидуальному воплощению супраментальной истины на земле. В подтверждение особой трудности нашей работы, нашей практики, мы можем указать на то, что в очень немногих аскетических течениях требования к физическому состоянию человека могут сравниться по своей строгости с теми, которые мы выдвигаем в нашей программе физического развития, целью которого является физическое совершенство индивида. Но мы еще вернемся к этой теме в свое время.

Прежде чем перейти к описанию четырех видов аскезы, обязательных в нашей работе, необходимо дать некоторые пояснения относительно вопроса, который является источником многочисленных недоразумений и путаницы в умах большинства людей. Именно, речь идет о приемах и средствах, используемых в аскетической практике, которые ошибочно относят к области собственно духовной дисциплины. Те из них, что предполагают жестокое обращение с телом с целью достичь – как утверждают приверженцы подобных методов – независимости духа от плоти, в действительности являются искажением духовной дисциплины, возникающим под воздействием чувственной стороны жизни индивида; именно нездоровая потребность в мучениях толкает аскета на умерщвление плоти. Доска с гвоздями «садху», бичи и власяница христианского отшельника – все это средства, к которым прибегают вследствие тайных садистских наклонностей, столь же недостойных, сколь и не признаваемых открыто; здесь дает себя знать болезненное влечение к острым переживаниям, бессознательная потребность в сильных ощущениях. В действительности, все эти явления очень далеко отстоят от всякой подлинно духовной жизни; все это уродливо и низко, все это помрачение и болезненность, а ведь настоящая духовная жизнь – это всегда свет, гармония и мера, красота и радость. Невежественное обращение с телом – следствие своеобразной ментальной и витальной жестокости (причем признаваемой за благо) по отношению к плоти. Но насилие всегда остается насилием, и оно не становится лучше, если даже применяется по отношению к собственному телу, всякое насилие есть признак, указывающий на крайне бессознательное состояние любого существа. Натуры, находящиеся преимущественно во власти бессознательного, нуждаются в сильных ощущениях; без этого они впадают в своего рода пустое бесчувствие; жестокость же, будучи одной из разновидностей садизма, доставляет очень острые ощущения. Считается, что с помощью подобного образа действий можно подавить, погасить в себе вообще все чувства и ощущения, так что тело уже не будет помехой восхождению стремящегося к небесам духа, однако действительная и окончательная результативность таких методов вполне может быть подвергнута сомнению. Общепризнанно, что для быстрого продвижения к совершенству не только не следует бояться трудностей, но, напротив, при всякой предоставляющейся возможности выбора предпринимать именно самое трудное, укрепляя тем самым силу своей воли и закаляя нервную систему. Так вот, значительно большая трудность состоит как раз в том, чтобы вести умеренный и уравновешенный, бесстрастный и безмятежный образ жизни, а не бороться с крайностями наслаждений – с их уводящими во тьму неведения последствиями – при помощи крайностей аскетизма с его не менее губительными, разрушающими существо индивида последствиями. Гораздо труднее обеспечить своему физическому существу постепенное гармоничное развитие, сохраняя полный покой и непритязательность, чем жестоким обращением доводить его до кончины. Гораздо труднее вести трезвую, не замутненную желаниями и страстями жизнь, чем лишать свое тело необходимого питания и чистоты, похваляясь своей строгой воздержанностью. Гораздо труднее достичь в своем существе – как внешне, так и внутренне – такой гармонии, чистоты и уравновешенности, которые или вообще не позволили бы никакой болезни поразить его, или же, если это все-таки случилось, быстро и без особых потерь преодолели и изгнали. И, наконец, самая трудная задача состоит в том, чтобы, поддерживая свое сознание в его наиболее высоком состоянии, вообще не допускать влияния низменных побуждений и влечений на жизнедеятельность своего физического существа.

Именно в этих целях мы обращаемся к практике четырех видов аскезы, которая позволит нам достичь в конечном счете четырех видов освобождения. Мы можем, таким образом, сказать, что в целом эта практика представляет собой состоящую из четырех частей дисциплину или, употребляя язык йоги, – тапасью; четыре же ее части суть следующие:

1) тапасья любви;

2) тапасья знания;

3) тапасья силы;

4) тапасья красоты.

Указанная последовательность отнюдь не означает, что перечисленные направления тапасьи расположены по степени их сравнительной важности, сложности или очередности в отношении практики. Для каждого человека очередность, важность, сложность будут своими, никакого наперед заданного правила и порядка здесь быть не может. Каждый должен сам найти и разработать собственный образ действий в соответствии с личными потребностями и способностями.

Поэтому здесь мы ограничимся общим рассмотрением всей практики в ее наиболее полном виде, благодаря чему каждый сможет взять для себя то, что в состоянии использовать в своей индивидуальной работе наилучшим образом.

Тапасья красоты, прекрасного в физической жизни, позволяет нам достичь, в конечном счете, полной свободы действий физического существа в его собственном мире. Иначе говоря, эта часть тапасьи должна включать в себя осуществление следующих задач: гармоничное телосложение, правильность осанки и красота статических поз тела, пластичность и легкость его движений, сила в действиях, высокая сопротивляемость и устойчивость в отношении здоровья и жизнедеятельности организма.

Для достижения этих результатов очень полезно обратиться к помощи привычки – средства, играющего важную роль в организации физической стороны жизни человека; дело в том, что функционирование физического организма значительно облегчается, если осуществляется в рамках принятого и тщательно соблюдаемого распорядка жизни. При этом необходимо приобрести важное знание и умение – как не стать рабом привычки, как бы хороша она ни была; нужно постоянно сохранять особую легкость и гибкость по отношению к своим привычкам, с тем чтобы, в случае надобности, быть в состоянии немедленно изменить любую из них.

Нужно придать крепость стали своим нервам и сухожилиям, а мышцам – эластичность и силу, чтобы вы могли при необходимости выдержать любые нагрузки. Вместе с тем ни в коем случае не следует – и за этим нужно строго следить – требовать от организма усилий сверх тех, что необходимы, физическая энергия должна расходоваться только на то, что способствует физическому развитию и совершенствованию, должны быть исключены перегрузки, вызывающие чрезмерную усталость, истощение сил и необратимое разрушение организма.

Физическая культура, целью которой является формирование физического существа, способного стать орудием, пригодным для воплощения высшего сознания, требует выработки весьма строгих привычек, поскольку для достижения такой цели совершенно необходимо неукоснительное соблюдение твердых правил во всем, что касается сна, питания, физических упражнений, да и вообще всякой физической деятельности. Вы начинаете с тщательного исследования потребностей собственного организма – естественно, неповторимо индивидуальных в каждом конкретном случае, – а затем разрабатываете общую программу действий в этой области самосовершенствования; и как скоро вы успешно справились с этой задачей и приняли программу, необходимо строжайшим образом, без всяких капризов и небрежности, выполнять ее. Исключений быть не должно, особенно вроде: «ну, это последний раз» – «раз», который, на самом деле, неизбежно повторяется; уступка соблазну, пусть даже «на один только раз», ослабляет твердость вашей воли, отворяя двери всевозможным неудачам. Нельзя позволять себе ни малейшей слабости – никаких похождений и приключений в ночное время, никаких пирушек и кутежей, расстраивающих нормальное функционирование желудка, никаких развлечений, увеселений и разных чувственных утех, которые лишь без толку отнимают у вас силы, столь нужные для целенаправленной дневной работы. Надо подчинить себя самой суровой аскезе, вести жизнь в высшей степени разумную и размеренную, все внимание в отношении собственного физического состояния сосредоточив на развитии всех свойств организма, приближающем его, насколько это возможно, к совершенству. Чтобы достичь этой наивысшей цели, нужно отказаться от всех излишеств и преодолеть все недостатки, как малые, так и большие; особенно это касается употребления медленнодействующих ядов – табака, алкоголя и им подобных, – употребление которых огромное множество людей, следуя пагубной привычке, обращает в необходимую потребность, исподволь разрушающую волю и память тех кто им привержен. Тот всепоглощающий интерес, который подавляющее большинство человеческих существ – включая даже наиболее разумных из них – испытывает к пище, к ее приготовлению и потреблению, должен уступить место знанию – причем, знанию, можно сказать, химически точному – потребностей своего организма и сугубо научной строгости в способах их удовлетворения. Строгая дисциплина в области питания должна дополняться аскезой еще одного вида – в отношении сна; дело здесь, конечно, вовсе не в том, чтобы всеми известными способами лишать себя сна, а в том, чтобы знать, как нужно спать, и уметь это делать. Сон не должен быть погружением в бессознательное – это отягощает, угнетает организм, вместо того чтобы «освежать» его. Умеренность в еде и воздержанность от всяких излишеств в значительной мере избавляют вас от необходимости отдавать сну большое количество времени, но качество сна – вещь еще более важная, чем его длительность. Чтобы сон действительно приносил отдых, снимал напряжение, полезно принять на ночь чего-либо жидкого – стакан молока, например, фруктового сока или немного бульона; легкий прием пищи делает сон спокойным. В то же время необходимо воздерживаться от всякой обильной пищи, поскольку в этом случае сон становится возбужденным, беспокойным или же темным, тяжелым, отупляющим. Но важнее всего для правильного, нормального сна очистить от всякой путаницы мыслей ум, успокоить чувства и укротить в себе сумятицу неизменно связанных с ними желаний и забот. Если перед сном у вас была какая-то длинная или оживленная беседа, если вы читали какую-либо волнующую воображение, увлекательную книгу, необходимо некоторое время посвятить отдыху, не пытаясь сразу же заснуть, для успокоения умственной активности, чтобы избавить мозг от возбуждающего влияния беспорядочных импульсов в то время, как остальные части существа погружены в сон. Те, кто занимается медитацией, поступят правильно, если сосредоточатся в течение нескольких минут на какой-либо возвышенной умиротворяющей идее, отвечающей их стремлению к сознанию, более высокому и обширному. Это чрезвычайно благотворным образом скажется на качестве сна и в значительной степени поможет избежать риска впасть в бессознательное состояние, пока сон длится.

На смену дисциплине, которая регулирует ваше поведение в ночное время и главное назначение которой состоит в том, чтобы обеспечить вам спокойный восстанавливающий силы сон, приходит распорядок, управляющий вашей дневной жизнью; он должен быть тщательно продуман и устроен таким образом, чтобы ваша физическая активность разумно распределялась между специальными, со знанием дела подобранными и умело дозированными физическими упражнениями, обеспечивающими целенаправленное физическое развитие, и разнообразным физическим трудом. Оба вида физической активности могут и должны входить в содержание вашей физической тапасьи в качестве ее составных частей. Что касается физических упражнений, то здесь каждый должен подыскать себе такие, что более всего соответствуют индивидуальному строению его организма, лучшую помощь в этом деле вам может оказать руководство сведущего человека – если у вас, конечно, есть такая возможность, – который сумеет составить подходящие для вас комплексы упражнений и распределить их с учетом времени и степени сложности таким образом, чтобы польза от них была наибольшей. Ни выбор упражнений, ни работа с ними ни в коем случае не должны оказаться во власти ваших фантазий и прихотей. Нельзя разрешать себе заниматься чем-либо только потому, что это вам легче или приятнее и интереснее делать; менять принятую программу занятий можно только в том случае, если ваш руководитель сочтет это нужным. Самостоятельное физическое совершенствование или просто улучшение состояния и жизнедеятельности организма представляет собой сложную задачу, решение которой требует терпения, упорства и методичности. Вопреки распространенным представлениям, жизнь человека, постоянно поддерживающего себя в хорошей физической форме и постоянно ее улучшающего, жизнь спортсмена, вовсе не легка, она состоит отнюдь не из одних забав да развлечений, как может показаться, этого он не может позволить себе; его жизнь – непрерывные настойчивые усилия, строгий режим, суровые правила, в ней нет места бесполезным и, тем более, вредным причудам, препятствующим достижению намеченных целей.

Любое занятие, любое дело может и должно быть обращено вами в своего рода аскезу; сущность этого подхода состоит в особом отношении к своим делам и занятиям: в нем вообще не должно быть места личным склонностям, пристрастиям, предвзятости, нужно уметь с одинаковым интересом делать любое дело, выполнять любую работу. Для тех, кто поставил своей целью самосовершенствование, не может быть дел больших и малых, важных и второстепенных; любое занятие может стать полезным подспорьем для всякого, кто стремится быть полновластным хозяином своей жизни и своего существа, кто стремится к постоянному и всестороннему развитию собственной личности. Существует убеждение, что человек хорошо выполняет какое-либо дело только тогда, когда оно ему интересно, и это верно. Но еще более верно то, что можно научиться находить интерес вообще в любом деле, даже в самых обычных, повседневных и на вид таких незначительных делах. Секрет такого умения – в стремлении к самосовершенствованию. Какое бы дело или задача ни выпали на вашу долю, вы выполняете их, пытаясь извлечь из этого наибольшую пользу для собственного развития; все, что вы делаете, вы стараетесь делать не просто хорошо, насколько это могут позволить имеющиеся у вас, уже сложившиеся способности, соответствующие этой работе, но с течением времени все лучше и лучше, поскольку, постоянно прикладывая усилия к общему самосовершенствованию, вы будете стремиться использовать представившуюся вам возможность, чтобы усовершенствовать в себе и эти способности. Тогда в вашей жизни уже не будет скучного, неинтересного дела, вы сможете придать важный смысл любому из них, без всякого исключения и в равной степени, идет ли речь о самых обыденных трудах и заботах материального мира, или о самом рафинированном художественном или интеллектуальном творчестве; поприще для самосовершенствования безгранично, неисчерпаемо и открыто для доступа в любом, даже самом мельчайшем, элементе этого мира.

Вполне естественно, что такой подход требует от нас полной свободы в действиях и поступках и, если мы последовательны, мы неизбежно приходим к ней, поскольку для достижения всеобъемлющего совершенства необходимо освобождение от любых социальных условностей, от всяких предрассудков, сложившихся под влиянием преходящих норм человеческой морали. Это, конечно же, не означает, что можно, работая над самосовершенствованием, допускать распущенность и хаос в своей жизни. Напротив, ради высокой цели человек подчиняет свою жизнь правилам значительно более строгим, нежели любые нормы поведения, принятые в человеческом обществе; эти действительно аскетические правила жизни не допускают ни малейшего лицемерия, они требуют полной искренности решительно во всех отношениях. Вся физическая активность индивида должна быть целиком организована таким образом, чтобы содействовать развитию его физического естества, главными целями – и, разумеется, насколько это возможно, сопутствующими условиями – которого являются уравновешенность, сила и красота. Ради достижения этих целей необходимо отказаться от всякой погони за чувственными удовольствиями и наслаждениями, включая и сексуальное. Половой акт – это всегда шаг к смерти. Именно поэтому уже в древнейшие времена наиболее строгие эзотерические духовные школы, занимавшиеся вопросами бессмертия, категорически запрещали своим адептам половые сношения. Дело в том, что половой акт неизбежно влечет за собой более или менее продолжительный период пребывания индивида в достаточно бессознательном состоянии, что становится причиной его беззащитности перед всевозможными пагубными влияниями и приводит к снижению общего уровня его сознания. Всякий, кто готовит себя к участию в воплощении супраментальной жизни в материальном мире, никогда не допускает даже кратковременного снижения наивысшего духовного тонуса своего сознания, не позволяет ему впасть в рассеянность и расслабленность – то есть в определенной мере бессознательное состояние – даже под тем предлогом, что он нуждается в передышке, не говоря уже о желании получить удовольствие. Отдохновение нужно искать в свете и силе, а не во мраке и слабости. Поэтому для стремящихся к совершенству воздержание должно стать правилом. Для тех же, кто готовится участвовать в нисхождении и воплощении на земле супраментального сознания, требования возрастают: воздержание должно уступить место полному отказу от любых половых контактов, достигаемому не насильственным подавлением в себе полового влечения, но перераспределением – с помощью своего рода внутренней алхимии – внутренней энергии организма, расходуемой в акте деторождения, в другое русло, а именно на содействие самосовершенствованию и всестороннему преобразованию своего существа. Очевидно, чтобы достичь наилучшего возможного результата – наибольшего выигрыша – в этом деле, необходимо полностью удалить из ментального, равно как и витального, сознания все сексуальные импульсы и желания, в физическом же отношении – любое проявление вожделения. Всякое действительно существенное преобразование человеческого существа начинается с внутренних изменений и затем развивается изнутри наружу, так что изменение его внешних слоев является естественным и, можно сказать, неизбежным следствием, завершающим весь процесс в целом.

Человек, рассматривающий возможность своего участия в воплощении супраментального сознания в физическом мире, должен сделать решительный выбор: оставить ли свое физическое существо в распоряжении Природы, как послушный материал для достижения ею своих целей, куда, в частности, входит и сохранение человеческого рода в его нынешнем состоянии, без изменений в будущем, или же приготовить свое физическое существо к тому, чтобы оно стало определенной ступенью к созданию нового, более высокого по отношению к человеческому вида живых существ. Совместить две эти жизненные позиции невозможно, ибо сама жизнь заставляет вас во всякое мгновение выбирать – оставаться ли вам по-прежнему на стороне тех, кто представляет собой вчерашний день человечества, или же принять сторону грядущего «завтра» вселенной – расы более высокой, чем нынешняя человеческая.

Если вы хотите приготовить себя к новой жизни, быть ее деятельным и дельным участником, вам нужно отказаться от участия на обычных основаниях в нынешней жизни человеческого общества, от всех попыток достичь успеха в этой мирской жизни – ради жизни будущей.

Необходимо отказаться от всякого удовольствия или наслаждения, чтобы удостоиться радости бытия в мире совершенной красоты и гармонии.

Здесь мы естественным образом подходим к вопросу об аскезе витальной, воспитании чувств, тапасье энергии, поскольку именно витальное является средоточием в нас энергии, действенного воодушевления. Именно в витальном мысль обретает поддержку воли и становится движущей силой наших действий и поступков. Но витальное является также и вместилищем наших желаний, источником-побудителем, толкающим нас на насилие и заставляющим отвечать насилием на насилие, витальному мы обязаны как буйством и неистовством, так и подавленностью духа. Обычное средство для избавления от нежелательных проявлений витального состоит в том, чтобы истощить его, лишив, насколько это возможно, питания в виде чувств и ощущений, ибо именно они являются его главной пищей, без которой оно впадает в своего рода спячку, слабеет и угасает.

В действительности, существует три источника, поддерживающих существование витального. Наиболее доступен для него тот, что относится к низшим сферам бытия, – это чувственное восприятие физической энергии в ее многочисленных разновидностях.

Второй источник принадлежит собственно миру самого витального и доступен ему в том случае, если оно в достаточной степени развито, – это непосредственная связь со вселенскими витальными силами.

Третий источник может открыться витальному только при его сильнейшем стремлении к совершенству – это нисходящие из высших сфер потоки духовных энергий и вибраций, которые в этом случае могут быть восприняты и усвоены витальным.

Есть еще один источник, к которому люди обращаются в гораздо большей мере, чем он того заслуживает, поскольку является для них одновременно и источником всевозможных страданий и бед. Это обмен витальными энергиями между индивидом и его сородичами, происходящий вследствие организации совместной жизни в сообществах; самый распространенный случай такого сообщества – пара индивидов, когда определенные взаимоотношения ошибочно принимаются ими за любовь друг к другу, хотя на самом деле его сущность заключается во взаимном притяжении двух витальных сил, которые находят удовлетворение в обоюдном обмене индивидуальными вибрациями.

Очевидно, что если мы не хотим довести свое витальное существо до полного истощения, мы не только не должны лишать его всех чувств и ощущений, но и каким-либо образом сокращать их многообразие или притуплять их силу и остроту. Мы также не должны искусственно избегать обстоятельств, благоприятных для их проявления; напротив, нужно безусловно давать им выход, но только умело, со знанием дела управляя ими. Чувственное восприятие является превосходным средством познания мира и развития человека, но для того, чтобы наши чувства и ощущения служили именно этим целям, мы не должны своекорыстно пользоваться ими ради личного удовольствия и, оставаясь во власти собственного неведения и духовной слепоты, беспрестанно и безнадежно стараться всеми возможными способами насытить бессмысленную жажду наслаждений.

Для ваших чувств не должно быть того, что называют «неприятным» или «отвратительным», вы обязаны сколь угодно долго и без всякого раздражения чувств и ощущений сносить все, что у обычных людей вызывает подобную реакцию; с другой стороны, вы должны приобрести и постоянной работой развивать в себе способность с помощью своих чувств распознавать качество, происхождение и последствия воздействия разнообразных витальных вибраций, с тем чтобы безошибочно определять, несут ли они вам красоту и гармонию, содействуют ли укреплению вашего здоровья или же выводят из равновесия ваше физическое существо и витальное, мешают их совершенствованию. Более того, ваше чувственное восприятие должно быть сформировано как универсальный аппарат для ознакомления и исследования физического и витального мира во всем сложном многообразии их явлений.

Только с помощью просветления, усиления и очищения витального можно по-настоящему содействовать подлинному общему совершенствованию своего существа. Таким образом, умерщвлять в себе чувства и ощущения так же вредно, как и морить себя голодом. Но как к выбору пищи надобно подходить с настоящим знанием дела, то есть, в полном соответствии с главной целью, исключительно с точки зрения правильного развития и жизнедеятельности организма, точно так же мы должны подвергать все наши чувства и ощущения строгому, ничуть не уступающему в этом отношении научному, отбору и контролю, руководствуясь при этом тем, чтобы они способствовали развитию и совершенствованию нашего витального существа, которое представляет собой мощнейшую движущую силу всего нашего существа в целом, имеющую для нашего развития нисколько не меньшую важность, чем любая другая часть нашего существа.

Только постоянно воспитывая витальное, развивая в нем тонкость, чуткость, пластичность, можно даже сказать, изысканность, в лучшем смысле этого слова, можно преодолеть в нем грубость и жестокость – качества, в конечном счете, являющиеся следствием незрелости и неведения, своего рода безвкусия в витальном существе.

В действительности, получившее должное воспитание и развитие и просветленное таким образом витальное преисполняется таких качеств, как благородство, самопожертвование, бескорыстие, в той же мере, в какой, предоставленное самому себе, без воспитательной обработки, оно преисполняется грубых и низких побуждений, эгоизма, испорченности, извращенности. Сущность же правильного воспитания витального формулируется довольно просто: для этого достаточно уметь перенаправлять ту энергию, которая обыкновенно растрачивается в погоне за удовольствиями, в стремление к полноте супраментального бытия. Если подобного рода воспитание осуществляется с необходимой настойчивостью и искренностью, то наступает момент, когда достигается определенный уровень развития витального и оно, побежденное величием и красотой высшей цели, стремления индивида, полностью оставляет свое влечение к мелкому обманчивому удовлетворению чувственных желаний ради завоевания божественного блаженства.

Бюллетень, февраль 1953 г.

2

Когда речь заходит о дисциплине ума (мы переходим к аскезе в умственном отношении), этот вопрос обычно сразу же ассоциируется в представлении человека с практикой длительных медитаций, позволяющей установить контроль за собственными мыслями и увенчивающейся достижением полного внутреннего безмолвия. Этот аспект йогической практики настолько широко известен, что здесь нет необходимости подробно на нем останавливаться. Но у нее есть и другой аспект, которому обычно уделяют мало внимания, а именно – контроль за речью. За редким исключением, к делу подходят упрощенно – считают, что вообще возможны лишь два взаимоисключающих состояния: либо говорить, как это обычно делается, что вздумается и как вздумается, часто без всякой меры и порядка, либо – соблюдая, в противоположность обычной неуправляемости и невоздержности речи, мудрое правило аскезы – строго хранить полное молчание. Но существует в отношении речи принцип аскезы гораздо более глубокий, мощный и плодотворный, чем полный отказ от нее.

Человек является первым животным на земле, способным использовать для своих нужд членораздельную речь. Впрочем, осознание этого преимущества и собственного превосходства заносит его чересчур далеко и он пользуется этой своей способностью, без удержу и без разбору. Мир утопает в оглушительном шуме человеческого словоизвержения, так что порой в нем остро ощущается отсутствие того гармоничного безмолвия, которое свойственно, например, растительному царству.

Впрочем, общеизвестно, что чем менее у человека развиты умственные способности, тем более он испытывает потребность прибегать к помощи речи. Так, среди людей есть настолько неразвитые в умственном отношении, необразованные индивиды, которые вообще не в состоянии думать не прибегая к помощи слов, так что часто со стороны можно слышать, как они, занятые обдумыванием какого-либо дела, постоянно что-то бормочут про себя. Для них это единственное средство уследить за ходом своих мыслей, которые они не в состоянии для себя сформулировать, не проговаривая их вслух.

Очень большое число людей – даже среди лиц, получивших образование, но, тем не менее, не обладающих достаточно развитыми мыслительными способностями, – могут уяснить себе, что именно они хотят сказать, только с помощью и в процессе проговаривания, отчего их разговоры так длинны и утомительны. По мере проговаривания они выражают свою мысль все более ясно и определенно, поэтому они и вынуждены помногу раз повторять одно и то же, чтобы достичь наибольшей точности в передаче своих мыслей.

Есть и такие, кому, для того чтобы высказать желаемое, требуется предварительная подготовка, если же обстоятельства принуждают их говорить экспромтом, они теряются и путаются, поскольку у них не было времени, чтобы в неспешной обстановке, последовательным приближением найти точные выражения того, что они хотят сообщить другим.

И, наконец, есть прирожденные ораторы, мастера красноречия; они с совершенно естественной, непринужденной легкостью находят самые подходящие слова и обороты для выражения нужного содержания и умеют с блеском донести его до слушателей.

Но я все эти виды речевой деятельности отношу к одному и тому же разряду – болтовни и празднословия. Ибо я именую празднословием все то, что говорится помимо одной лишь голой необходимости и ни на йоту больше. Но как рассудить, что действительно необходимо в тех или иных обстоятельствах, а что – нет? Для того чтобы решить такую задачу, нужно прежде всего произвести некую общую классификацию нашей речевой активности и ее лексического состава сообразно их отношению к различным областям человеческой жизнедеятельности.

Ближайшая из таких областей – собственно материальная, физическая сторона нашего существования; соответствующая ей часть словарного состава языка является наиболее значительной по объему, самой многочисленной по количеству входящих в нее единиц и наиболее применимой в обыденной жизни.

Нескончаемый шум, невнятица многословия и пустословия уже кажутся людям естественным и неизбежным звуковым сопровождением их повседневных дел и работ. Но откажитесь от этого шума, заменив его наименьшим количеством действительно нужных слов, и вы сразу же заметите, что в безмолвии все делается лучше и быстрее, поскольку при этом сохраняется внутренний покой и сосредоточенность.

Если вы живете не уединенно, а в обществе себе подобных, развивайте привычку не рассеиваться вовне в многочисленных разговорах, и вы увидите, как постепенно между вами и окружающими вас людьми установится определенное внутреннее взаимопонимание, так что вы сможете общаться с ними с помощью совсем малого количества слов, а то и вовсе обходясь без них. Внешняя молчаливость очень благоприятствует внутреннему покою и миру, что, вместе с непоколебимой целенаправленностью воли и постоянным стремлением к Высшему, создает гармоничную, благотворную для вашего духовного развития атмосферу.

Словарный состав языка, порожденный социальной жизнью человека, включает в себя, помимо содержимого, отражающего его материально-физическую и деловую активность, также единицы, предназначенные для выражения его ощущений, чувств, эмоций. И именно во всем том, что связано с чувственно-эмоциональной стороной человеческой жизни, умение сохранять молчание в общении с окружающими оказывается очень важным. Когда вас захлестывают волны чувств и эмоций, благодаря этому отработанному до твердой привычки умению молчать вы получаете время осмыслить происходящее, оценить положение и, овладев собой, удержаться – если нужно – от словесного выражения испытываемых вами чувств. Скольких ссор удалось бы избежать, если бы люди умели вести себя подобным образом; сколько раз вы смогли бы – умей вы владеть собой должным образом – уберечь себя от одного из тех нервных потрясений, которые так часто являются всего лишь одним только следствием простой невоздержности на язык.

Чтобы не доводить дело до такой крайности, нужно постоянно следить за своей речью и никогда не позволять своему языку быть слугой вашей вспыльчивости, ярости, гнева. Ведь здесь дело не только в дурных последствиях обычно возникающей в таких случаях ссоры самой по себе, а еще – и главным образом – в том, что ваш язык выступает физическим источником распространения в окружающую атмосферу пагубных вибраций; вибрации этого вида – звуковые вибрации – обладают чрезвычайной заразительностью, так что, давая им возможность физически проявиться, вы тем самым поддерживаете их существование в себе и в окружающих вас людях.

Из всех многочисленных видов празднословия самый нежелательный – досужие разговоры о других людях.

Если на вас не лежит ответственность за других – это может быть, например, уход, безопасность, обучение, руководство – вас ни в коей мере не должно касаться то, что делают – или не делают – окружающие, вам следует строжайшим образом воздерживаться от всяких разговоров о других людях, от всяких суждений о них и об их делах, от всякого повторения того, что одни люди могут думать или говорить о других.

Может, однако, случиться так, что по роду своих занятий вы должны представлять отчет о том, что происходит в находящемся в вашем ведении подразделении, предприятии или в каком-либо ином общем деле. В этом случае ваш отчет должен содержать только то, что относится непосредственно к делу, и не касаться вопросов частной жизни его участников. И, безусловно, он должен быть объективным. В нем не должно быть места вашему личному отношению, вашей расположенности, склонностям, предпочтениям, симпатиям и антипатиям. Особенно же не давайте ходу мелочной злопамятности, ни при каких условиях не позволяйте ей влиять на порученное вам дело.

В любых обстоятельствах следуйте общему правилу: чем меньше вы говорите о других – даже если хвалите их – тем лучше. Ведь человеку так трудно полностью разобраться даже в себе самом, как же он может с уверенностью судить о том, что происходит с другими? Поэтому вам следует строжайшим образом воздерживаться от вынесения окончательных приговоров в отношении кого бы то ни было, так как они могут быть продиктованы одной только глупостью, а то и прямым злорадством.

Звуковая вибрация, образующаяся при высказывании вслух какой-либо мысли, обладает значительной способностью подчинять даже самую плотную субстанцию материального мира влиянию этой мысли, благодаря чему последняя получает конкретное и действенное воплощение. Вот почему вы никогда не должны дурно отзываться ни о людях, ни о вещах; никогда не высказывайте вслух того, что может стать в материальном мире противоречием, препятствием для продвижения к воплощению Божественного в нашем мире. Вообще это должно быть для вас безусловным правилом поведения. Хотя и оно допускает исключения. Критика с вашей стороны допустима только в том случае, если вы в достаточной степени и вполне осознанно обладаете необходимыми способностями и силой воли, чтобы или полностью прекратить, или преобразовать течение событий. Эта сознательная способность вместе с присутствием деятельной воли позволяет оказать в мире Материи противодействие любой дурной вибрации, поддержать отказ подчиниться ей и в конце концов изменить ее таким образом, чтобы навсегда лишить возможности физического проявления.

Действовать подобным образом, избегая при этом всякого риска и опасности, может только тот, кто обретается сферах всеобщего знания и чьи ментальные способности опираются на свет и силу духа и истины. Такой человек – это подлинный сотрудник Божественного, свободный от всякого пристрастия и привязанности, разрушивший тесные узы своего эго, оставивший все личное ради единственной высшей цели и ставший безупречно совершенным проводником деятельности супраментального сознания в земном мире.

Другой областью проявления речевой деятельности человека является интеллектуальная область, ее составляют слова и выражения, передающие наши идеи, суждения, плоды наших размышлений и умственных изысканий. Казалось бы, именно в этой области от людей можно было бы ожидать наибольшего благоразумия, взвешенности и, как следствие, меньшей строгости соответствующей аскетической практики. Но не тут-то было! Даже сюда, в область идей и знания, человек сумел привнести насилие, нетерпимость, слепую страсть, поскольку они являются непременными спутниками его убеждений, принадлежности к тому или иному мировоззрению, умственных наклонностей. Поэтому и в этой области аскеза является необходимой, при всяком обмене мнениями нужно воздерживаться от тех споров, которые чаще всего перерастают в злую перепалку и в которых в действительности почти всегда нет никакого толку, при сопоставлении взглядов нужно уметь не доводить дело до тех жарких дискуссий, которые порой оканчиваются настоящей ссорой и которые всегда являются следствием умственной ограниченности, легко преодолеваемой при соответствующем развитии и достижении определенного уровня умственного развития.

Сектантство, сектантство мысли, становится уже невозможным для человека, который познает, что любая сформулированная мысль – это только один из способов выразить то, что превосходит всякое слово. Любая мысль, любая идея несет в себе какую-то – большую или меньшую – часть истины, отражает какой-то из ее аспектов. Но нет такой идеи, которая бы полностью вмещала в себе абсолютную истину.

Понимание того, что все в этом мире относительно, в значительной степени помогает сохранять уравновешенность, спокойную сдержанность при высказывании своих мыслей. От одного оккультиста, обладавшего определенным знанием и мудростью, я слышала утверждение: «В мире нет ничего такого, что было бы само по себе, в самой своей сущности, дурно; просто все в нем не на месте. Поставьте каждую вещь на свое место – и вы получите гармоничную вселенную».

С точки же зрения действенности идеи, ее значение определяется силой ее практического влияния на земную жизнь. Само собой разумеется, эта сила в значительной степени зависит от свойств индивида, воспринимающего идею. Идея, обладающая огромной побудительной силой для одного индивида, может вообще не иметь таковой для другого. Но следует всегда иметь в виду, что идеи заразительны и часто в очень высокой степени. Есть идеи, способные изменить мир к лучшему. Они заслуживают обязательного выражения и воплощения, поскольку они суть путеводные звезды на духовном небосклоне, направляющие земной мир к наивысшей точке его развития, его воплощенного бытия.

И, наконец, к последней области словотворческой деятельности человека, которой мы здесь коснемся, относятся языковые средства, используемые в целях обучения и образования. Содержимое этой языковой сферы изменяется в очень широких пределах, в том числе возрастных – от детского сада до университетского курса – или предметных, сюда же следует отнести также и произведения искусства и литературы развлекательно-воспитательного характера. Понятно, что в этой области решающую роль играют достоинства того или иного произведения, а это – тема слишком обширная для того, чтобы обсуждать ее непосредственно здесь. Нужно отметить, что в наше время проявляется очень большой интерес к вопросам обучения и образования и делаются похвальные усилия использовать новейшие достижения науки для этих нужд. Тем не менее, и в этом отношении стремящийся к истине индивид должен подчинять себя определенным правилам аскезы.

Общепризнанно, что в практике обучения допустимо – и даже необходимо – позволять учащимся, причем не только детям, но даже и взрослым, время от времени обращаться к таким средствам, которые своим менее серьезным и в большей степени развлекательным, занимательным характером помогали бы им снизить напряжение от занятий, дать себе передышку. С определенной точки зрения это, действительно, позволительно, но допустимость подобных средств и методов сослужила дурную службу – ею воспользовались в качестве оправдания для того, чтобы узаконить проникновение и присутствие в деле воспитания и обучения такого рода вещей, единственное «достоинство» которых состоит в том, что они представляют собой превосходную почву для разгула всего вульгарного, темного и низкого в человеческой природе. Самые грубые ее инстинкты, самый порочный вкус находят в этой уступке прекрасный предлог, чтобы доказать и утвердить в этом деле необходимость своего присутствия. Но оно вовсе не является обязательным; можно снимать усталость, напряжение, не впадая в распущенность, можно дать себе отдых, не опускаясь до вульгарности, отвлечь и развлечь себя приятным, приносящим облегчение времяпровождением можно и не прибегая к средствам, привлекающим для этого и вызывающим к жизни самые грубые свойства своей натуры. С точки зрения аскетической практики сами эти восстанавливающие силы состояния изменятся по своей природе, эти изменения можно представить следующим образом: расслабление – внутренний покой и безмолвие, отдых – духовное созерцание, комфорт чувств – блаженство.

Желание рассеяться, развлечься, дать себе послабление в духовных усилиях, полностью забыть на какое-то время о главной цели своей жизни, о смысле своего существования в этом мире, которое принято считать совершенно естественным и удовлетворение которого признается необходимым, должно рассматриваться только как слабость, которой человек уступает из-за того, что его стремлению к истине не достает нужной силы, а воле – постоянства, из-за своего неведения, из-за неразвитости сознания и, наконец, из-за лени. Если вы не будете искать в себе оправданий всем этим отклонениям, вы очень скоро убедитесь, что никакой необходимости в них нет, более того, придет время, когда они начнут вызывать у вас отвращение, а затем станут и вовсе неприемлемыми для вас. И тогда вся та продукция, объем и производство которой составляет далеко не малую часть человеческой деятельности и которая только по видимости и по названию является развлекающей, на самом же деле – развращающей, опускающей человеческую личность, уже больше не будет находить в вашем существе внутренней поддержки, а значит, в дальнейшем не будет вызывать у вас ни интереса, ни соучастия.

Не следует, однако, думать, что значение произносимых вами слов определяется предметом, к которому они относятся. Можно предаваться пустословию по поводу высоких материй с тем же успехом, что и по любому другому, более того, именно такое пустословие как раз и относится к разряду самых опасных. Так, например, известно, с какой страстью всякий неофит стремится поделиться со всяким встречным и поперечным той малостью знаний, которую ему удалось постичь. Но по мере своего продвижения по избранному пути он все более и более убеждается, что в действительности он знает совсем немного и что прежде, чем учить других, он сам должен быть твердо уверен в своих познаниях а когда, наконец, к нему придет истинная мудрость, он поймет, что для того, чтобы сказать несколько правильных, полезных слов потребуются многие часы безмолвия и глубокого внутреннего сосредоточения. Когда же дело касается совершенствования внутренней жизни, духовных усилий, по отношению к речи должны соблюдаться еще более строгие правила: например, нужно говорить ровно столько, сколько необходимо – и ни слова более.