33. БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ

33. БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ

Возлюбленный Мастер,

Безмолвное озарение

Старый Пан сказал: «Решись опустошить все, что существует: не делай реальным то, чего не существует». Реализуйте эти два утверждения — и задача всей вашей жизни по обучению завершена.

В наши дни есть порода бритоголовых чужаков, чьи собственные глаза не чисты, которые просто учат людей остановиться, успокоиться и прикинуться мертвыми. Даже если вы остановитесь и успокоитесь подобным образом, — до той поры, пока тысячи будд не появятся в мире, — вам по-прежнему не удастся остановиться и успокоиться: вы приведете свой ум в еще большее смятение и беспокойство. Они учат людей «удерживать ум неподвижным», «забывать чувства» в соответствии с обстоятельствами, практиковать «безмолвное озарение». Пока они продолжают и продолжают «озаряться» и «удерживать ум неподвижным», они без конца наращивают свой беспорядок и подавленность. Совершенно утратив целесообразные средства патриархов, они инструктируют других неправильно, уча людей поступать впустую и расточительно с рождением и смертью; более того, они учат людей не беспокоиться по поводу такого положения дел. «Просто продолжайте приводить все в спокойное состояние таким способом», — будут говорить они. «Если вы остановили чувства, как только те пришли, и не порождаете мысли, — в таком случае это уже не неведомое безмолвие, оно алертное, бодрственное и совершенно чистое». Учение такого сорта еще более пагубно и ослепляюще для человеческих глаз.

Сказать, что когда человек успокаивает ум до той точки, где он ничего не знает и не осознает, подобно земле, куску дерева, черепицы или камню, — это уже не «неведомое безмолвие» — это точка зрения, рожденная ошибочным и слишком буквальным пониманием слов, которые вначале были полезным средством для избавления от оков.

Учить людей размышлять в соответствии с обстоятельствами, остерегаться и не допускать появления никаких дурных восприятий — это опять интерпретация, созданная в угоду тупому эмоциональному сознанию.

Все вышеперечисленные болезни — не дело рук учеников, — все они возникают из-за неправильных инструкций слепых учителей.

***

Человек всегда был несчастным — не без причины. Причины эти — его собственного изготовления; потому и возможно освобождение. Но очень немногие люди испытали абсолютную свободу.

Есть тысяча и одна причина тому бедствию, которое произошло с человечеством. Это совсем как огромный сад из тысяч розовых кустов, где лишь время от времени на кусте распускается цветок, а остальные тысячи кустов просто остаются бесплодными. Они обладают тем же потенциалом, но что-то в их структуре пошло не так.

Да Хуэй старается здесь показать несколько фундаментальных ошибок, которые были сделаны человеком — и продолжают делаться им, — ошибок, которые препятствуют его собственному росту.

Большинство причин, которые разрушили ваше достоинство, вашу гордость, вашу славу, ваше великолепие — дело рук так называемых учителей. В том, чтобы учить, есть тонкая эгоистическая радость, потому что в тот момент, когда вы учите кого-то, ничего не говоря, вы становитесь выше: вы знаете, а другой не знает. Это создает большие неприятности для человеческих существ.

Так много фальшивых учителей продолжают появляться... быть может, это величайшее преступление в мире, — обучать вещам, которых вы не испытали. Но что такое ваши епископы, кардиналы и папы, имамы и Шанкарачарьи? — лишь длинная линия лжеучителей. Они не знают, что говорят. Может быть, они и ссылаются на правильные писания, может, их слова и исходят из правильных источников, но не источники и не писания — сам говорящий является окончательным критерием того, истинно или ложно то, о чем он говорит.

Один великий мастер, Наропа, неоднократно говорил следующее: «Не слушайте того, что я говорю, — слушайте меня! Не важно, что я говорю; значение имеет лишь то, чем я являюсь».

Подлинный учитель говорит из спонтанности, из опыта, из осознавания, из своей собственной реализации. Лжеучитель весьма учен; ему известны все писания, он цитирует их превосходно и может с легкостью морочить людей. На самом деле, очень трудно не быть обманутым такой личностью, поскольку вы не знаете, как судить. Он говорит правильные слова, но его правильные слова совсем как грампластинка. Вы не можете сделать грампластинку своим мастером; все говорится абсолютно верно, но внутри никого нет. Это лишь мертвая пластинка.

Ваша память — это тоже мертвая грампластинка. Учителя обучают через память; мастера обучают через осознавание, разум; потому-то и можно найти несовместимости и противоречия у мастеров — они на самом деле непременно найдутся. Это можно использовать как критерий: если некто непрерывно последователен, он не может быть мастером. Он только механически повторяет заученное.

Мастер должен отзываться каждому мгновению, а каждое мгновение — иное. Мастер никогда не отвечает на вопрос; он всегда отвечает вопрошающему, — а вопрошающие различны. Мастера не интересует, созвучно ли то, что он говорит, писаниям, традиции, обычаю — или против. Вся его единственная забота — это реальная личность, с кем он встречается... ничто больше не имеет значения.

Но лжеучителя не прекращались и никогда не прекратятся. Так легко быть ученым; так трудно быть мудрым. Любого идиота можно выучить; все, что ему требуется, — это хорошая система памяти, хороший биокомпьютер. Но подлинный мастер — это редкостное цветение; и человек должен усвоить несколько указаний, благодаря которым он сможет определиться, чтобы избежать ложного и прислушаться к подлинному.

Вот первая вещь: лжеучитель всегда повторяет чьи-то слова; он совсем не имеет ничего собственного. Все его утверждения взяты в кавычки. Вторая вещь: лжеучитель, каким бы он ни был красноречивым, ученым, способным, не будет в состоянии практиковать то, что он проповедует. Взгляните на человека, вместо того чтобы смотреть на его слова, и вы увидите несоответствие.

В одной деревушке жили двое братьев, двое близнецов. Один был врачом, а другой — священником, и у всей деревни всегда были сложности узнать, кто есть кто. В городок пришел незнакомец. Он увидал их обоих и не мог поверить своим глазам. Они не были в точности подобными, но на них была одинаковая одежда, одна и та же прическа, и было почти невозможно различить их. Он приблизился к одному из них и спросил: «Есть ли способ различать между двумя? Только вы можете сказать...»

Этот брат оказался врачом, и он сказал: «Да, есть только один способ: он проповедует, а я практикую!» Лжеучитель только проповедует. Если вы взглянете на его практику, то будете очень сильно разочарованы; он постоянно расходится со своими собственными утверждениями.

В третьих, — и чтобы увидеть это, потребуется чуть больше разума и осознавания, — лжеучитель всегда нерешителен. Он и сам не уверен, верно, или нет то, что он говорит, поскольку все это — заимствованное. Но истинный учитель — это абсолютный авторитет. Он подразумевает то, что он говорит, и он говорит только то, что подразумевает.

Учитель только служит устами для всех тех добрых вещей, которые он вам рассказывает. Вы не обнаружите никакой исконной свежести; он смердит мертвыми трупами, очень древними трупами. Подлинный мастер обладает свежестью, новизной. Вы можете продолжать слушать его вечно, но никогда не почувствуете его несвежим, ибо это всегда исходит от изначального источника.

Рассмотрим вещи, которые Да Хуэй хочет указать вам: Старый Пан сказал: «Решись опустошить все, что существует: не делай реальным то, чего не существует». Реализуйте эти два утверждения — и задача всей вашей жизни по обучению завершена.

С мастерами вы будете всегда находить что-то невиданное, потому что вы не знакомы с их миром; он нехоженый. С учителями вы будете находить очень знакомые вещи, которые уже знаете — вы слышали их. В каждой церкви одна и та же проповедь, в каждом храме одна и та же лекция; вся атмосфера наполнена старыми и обветшалыми утверждениями.

С реальным мастером вы всегда обнаружите что-то невиданное, какой-то дикий цветок, не выросший в обычных повсеместных садах. Его вкус, его аромат, его цвет, его форма — все будет обладать новизной.

То, что говорит мастер Пан, совершенно уникально. Никто никогда не говорил: «Решись опустошить все, что существует». Он делает два утверждения. И в тех двух утверждениях — говорит Да Хуэй — вся ваша религия завершена: «Решись опустошить все, что существует: не делай реальным то, чего не существует».

Но люди делают прямо противоположное: они продолжают создавать нереальное — то, чего не существует. Что вы знаете про Бога? Тем не менее, миллионы людей каждый день молятся вымыслу. Это патология. Что вам известно про небеса и ад? Однако они глубоко вошли в вашу психологию: вы алчете небес, страшитесь ада, — а все это вещи несуществующие.

Пан говорит: «Не создавайте того, чего не существует; а что касается того, что существует, — опорожни свой ум от всей привязанности к нему, от всего ослепления им». Ваша ослепленность — это ваши оковы; если вы не ослеплены тем, что существует, и не создаете в воображении богов и духов, — что остается?

Простое безмолвие...

Чистая безмятежность...

Невозмутимое, непотревоженное сознание.

Это и есть оно!

Следовательно, старый Пан прав. В двух простых предложениях он сконденсировал все учения пробужденных людей. Есть тысячи писаний, но этих двух утверждений достаточно; все остальное — это просто ненужная фабрикация обманутых людей для обманутых людей. Люди могут интересоваться столь глупыми вещами — вы не поверите...

Христианские теологи средневековья столетиями вели спор в великих трактатах. Вы не поверите, что за идиоты были эти теологи. Их проблемой было: сколько ангелов может уместиться на острие иголки. Почему их это беспокоило? — но это стало такой большой проблемой, словно их жизнь зависела от того, ангелом больше или меньше может уместиться там. Это вымышленные ангелы — и зачем этим вымышленным ангелам стоять на кончике иглы?

Но это был очень серьезный вопрос, и три или четыре века его обсуждали почти беспрерывно великие теологи, философы. Если вы заглянете в историю религий, то обнаружите такие глупости, что вы не сможете поверить, что это наше наследие, что это старые источники наших так называемых великих религий.

Уже две тысячи лет христиане доказывали и утверждали, что Иисус был рожден девственницей — Марией. Какое это имеет значение? Даже если он и родился от Девы Марии, он может быть не прав. Всего лишь родившись от девственницы, вы не становитесь правыми; на самом деле, более вероятно, что с самого начала вы не правы. Но даже сегодня папа утверждает, что это их фундаментальный принцип. Чем же будет христианство, если три вымысла удалить? Один — это девственное рождение Иисуса, которое можно вычеркнуть без всякого опасения.

Мать привела одну молодую девушку к врачу, который был их старым другом. Она очень сильно беспокоилась, потому что стало очевидно, что девушка была беременной, по меньшей мере, на седьмом или восьмом месяце, — не было необходимости ни в какой проверке. Все же врач провел осмотр и сказал: «Мне жаль, но ничего нельзя сделать. Теперь уже слишком поздно; аборт опасен. Девушка беременна».

Но мать возразила: «Как это может быть? Ведь я никогда не давала ей ни шанса...» А девушка сказала: «Я даже не коснулась руки мужчины. Как же я могу быть беременной?» Врач посмотрел на них обеих, а потом пошел к окну и уставился в небо. На мгновение наступила тишина. Тогда мать спросила: «Что вы там делаете?» Он сказал: «Я поджидаю трех мудрецов с Востока. Если верно то, что она даже не дотронулась до мужской руки, и вы утверждаете... тогда чудо случилось снова: она — мать-девственница. Вам надо радоваться. Почему же у вас такой несчастный вид?»

Всего несколько дней назад папа снова утверждал... некоторые христианские мыслители испытывают неудобство по поводу этого девственного рождения, но он утверждал, что это «один из наших величайших столпов». Другой столп — это то, что Иисус — единородный Сын Божий. Никто не знает про этого парня, Бога, — а кроме собственного утверждения Иисуса тут нет иного свидетельства, или какого-нибудь доказательства. Но все христианство полагается на утверждение Иисуса. Ни тогдашние мыслители, ни тогдашняя литература даже не позаботились упомянуть, что Иисус — это Сын Божий, и не только Сын, но Единородный Сын. Это замечательно: вымыслы создают сыновей и дочерей! А мы не имеем свидетельства их собственного существования...

И что же такого замечательного в Иисусе, что он должен быть единородным Сыном Божьим? Почему не Гаутама Будда, почему не Бодхидхарма, почему не Махакашьяпа, почему не Да Хуэй — почему не вы? Вам необходимо лишь немного смелости и немного безумия, и вы можете провозгласить: «Я — единородный сын Божий». Доказательства не требуются, потому что даже Иисус не предоставил никаких доказательств.

И третье: троица из Бога-Отца, Иисуса-Сына и Святого Духа. Этот святой дух — престраннейший малый, с каким вы можете столкнуться. Святой дух и есть тот тип, от которого бедная дева Мария понесла, — и, тем не менее, он святой. Тогда что означает нечестивый?

И странно... столетиями сами христиане утверждали то, что это выглядит странным — эта троица, — потому что в ней нет женщины. Она выглядит незавершенной; она не выглядит как завершенная семья. Что же неправильного в признании Марии, которой поклоняются католики, частью этой иерархии? Однако женщина не может быть допущена на столь высокий пьедестал. А преступный дух может быть допущен.

Как раз на днях итальянский саньясин говорил мне, что хочет записать — он коллекционирует мои утверждения, — что я думаю насчет незаконнорожденных детей. Я сказал ему: «Не бывает незаконнорожденных детей, бывают только незаконнорожденные родители». Как может ребенок быть незаконнорожденным? И кто такие незаконнорожденные родители? — не обязательно те, которые не состоят в браке. Любой ребенок, который не рожден в любви, делает родителей незаконнорожденными. Состоят они в браке или нет, это не важно, — но ребенок, безусловно, никогда не бывает незаконнорожденным.

Этот незаконнорожденный тип — святой дух — часть божественной троицы; он часть Бога. Таковы три фазы Бога, — но женщина не может быть допущена.

Это и есть три основы, три столпа христианства. Если вы уберете эти три, все двухтысячелетнее сооружение исчезнет, словно мыльный пузырь. Но что такого великого во всех этих идеях? Тех, кто учил таким идеям, можно назвать только лжеучителями, уводящими человечество с правильного пути. Вы не можете задать вопрос им; своим вопросом вы вынесете себе приговор. И так обстоят дела не только с христианством; такое же положение со всеми религиями. Религия должна быть очень простым, чистым, невинным делом. Ее не следует усложнять ненужными суевериями, глупостями.

Старый Пан дал вам всю религию в двух небольших утверждениях: «Опустоши себя от всякой привязанности, от всякого ослепления, от всяких амбиций относительно того, что существует». И «не создавай вымыслов». Ничего больше не требуется.

Таков подлинный мастер, приводящий сущностную, чистую безмятежность вашего существа в созвучие с блаженством сущего.

Вы — одно с этим безмолвием... и как удивительно это... и как замечательно. Разве потребуется вам что-то еще для того, чтобы радоваться, плясать и петь?

Религия, чтобы быть подлинной, должна интересоваться трансформацией человека, а не этими глупыми идеями; реальны они или нереальны — не имеет значения.

В наши дни... и, к несчастью, несмотря на то, что прошли тысячи лет после Да Хуэя, «наши дни» по-прежнему продолжаются. В наши дни есть порода бритоголовых чужаков...

Я хочу подчеркнуть слово «чужаки». Человечество может быть поделено таким способом очень легко — свои и чужаки (англ. — insiders и outsiders). Своих очень немного — тех, кто знает внутреннюю фабулу, внутреннюю тайну. А чужаков миллионы, тех, которые просто находятся снаружи (outside) от самих себя, никогда не пытаясь разобраться, что же это заставляет их тикать, что такое их жизнь, что такое их сознание, что такое их любовь... простые вопросы.

Чужаки интересуются далекими звездами, квазарами, удаленными галактиками... настолько удаленными, что нет возможности для Земли когда-либо приблизиться к ним, поскольку обнаружили, что Вселенная расширяется. Это точно как шар, который продолжает становиться все больше, больше и больше, а все видимые вам звезды отодвигаются от некоего центра, который наука еще не смогла локализовать. Но есть некий центр, от которого все эти звезды разбегаются с огромной скоростью.

Прежние дурни интересовались Богом, Святым Духом, девственным рождением, а новых дурней интересуют галактики, удаленные на миллионы световых лет. Они изменили свои объекты, но не изменили своего взгляда: они по-прежнему глядят наружу. Чужой — это тот, кто всегда глядит вовне. Он никогда не бывает дома.

Религия — это, по существу, опыт того, кто внутри. Он закрывает глаза и вступает в глубины своего существа, в безмолвия своего сердца и, наконец, в таинственный источник жизни, — всей жизни, всего сознания.

Такова единственная удовлетворенность, единственное осуществление, единственная реализация. Впервые нет больше никаких проблем, нет больше никаких вопросов. Вы не знаете ничего, но ваша познавательная способность абсолютно чиста. Вы — это просто чистое зеркало без всякой грязи.

В наши дни есть порода бритоголовых чужаков, чьи собственные глаза не чисты, которые просто учат людей остановиться, успокоиться и прикинуться мертвыми. Большинство религий учили вас отвергать мир, что отрезает вашу оставшуюся жизнь. «Становись все более и более мертвым, и ты будешь подходить все ближе к Богу». Это очень странный бог...

Бог может быть синонимичным с жизнью, тогда это имеет какой-то смысл. Но Бог, синонимичный со смертью?.. Но это именно то, что наделали ваши святые: они сделались ископаемыми. Несмотря на то, что они дышат, они мертвы к жизни во всех отношениях. Они изъяли всю свою восприимчивость, свою любовь, свою радость; они стали зажатыми.

Так что Да Хуэй прав: Даже если вы остановитесь и успокоитесь подобным образом, — до той поры пока тысячи будд не появятся в мире, — вам по-прежнему не удастся остановиться и успокоиться: вы приведете свой ум в еще большее смятение и беспокойство. Эта сокрушительная, отравляющая идея отвергания мира, отвергания удовольствий, отвергания тела, отвергания всего того, что может сделать вашу жизнь немного более сочной, немного более музыкальной, немного более поэтичной, — и просто пребывания подобно камню... и все же внутри ваш ум окажется в еще большей суматохе.

Есть замечательная история из жизни Муллы Насреддина. Он рубил дрова, а его осел стоял рядом; он нагрузил осла дровами и отправился домой. Но он испытывал сильную усталость — был жаркий день, а тень дерева была соблазнительной, — так что он позволил себе немного отдохнуть.

Откуда ни возьмись, его окружила стая волков. Мулла решил, что лучше притвориться мертвым, потому что известно — волки не едят мертвые трупы. Они любят свежую пищу; их не интересуют консервы! Поэтому он перестал дышать, но краешком глаза следил за ослом, потому что тот был проблемой: сам-то он притворяется мертвым, но осел ведь дурак... и волки взялись за его осла.

И вот, при виде этого внутри него поднялась огромная суматоха, — но он все еще притворялся мертвым. В конце концов, он забылся и сказал: «Ладно, убивайте моего осла, я ведь умер. Если бы я был жив, я показал бы вам, что значит, нападать на моего осла!» — это продолжалось в его уме и выскочило у него изо рта! Чисто случайно туда пришли люди, и он был спасен. Но я хотел рассказать вам эту историю, потому что он притворялся мертвым, хотя и не был. Все ваши святые притворяются мертвыми; они не мертвы. Как это может быть? Но все религии уважали этих мертвых людей. И, благодаря этому почтению перед мертвыми людьми, в качестве дополняющего, выносится приговор живым людям. Быть живым, полностью живым, петь и плясать, радоваться удовольствиям существования — становится грехом, согласно всем религиям. В сконденсированном виде: жизнь есть грех, а смерть есть добродетель.

Мой собственный опыт прямо противоположный, противоположный всем этим религиям. Жизнь — это добродетель, и чем более вы живы, тем более добродетельны; чем более вы восприимчивы, тем более религиозны; чем больше измерений имеет ваша жизнь, тем она духовнее. Оставьте этот старый стиль святости идиотам, потому что они не могут делать ничего другого; но они могут исполнять такую святость в совершенстве. Мое собственное понятие таково, что все ваши великие святые — это совершенные идиоты. Они не поняли даже азбуки тайн жизни, и они попали в капкан лжеучителей.

Они учат людей «удерживать ум неподвижным», «забывать чувства» в соответствии с обстоятельствами, практиковать «безмолвное озарение». Они пользуются прекрасными словами, поскольку все эти слова доступны в тысячах писаний, но они не знают, что никто не может удержать ум неподвижным. Либо вы имеете ум, либо не имеете его. Неподвижный ум — это противоречие в терминах.

Один знаменитый американский рабби, Джошуа Либман — не знаю, жив он еще или нет — написал книгу «Покой ума». Я был студентом в университете, когда мне попалась эта книга. Я написал ему в письме: «Даже заглавие вашей книги терминологически противоречиво. Покой ума — это просто абсурд. Когда ума нет, есть покой; когда ум есть, покоя не бывает. Следовательно, покой ума — это попросту одурачивание людей. Но, возможно, вы сами считаете...»

Его книга раскупалась миллионами, ведь каждому нужен покой ума — и до чего дешево, в бумажной обложке! Но мне никогда еще не попадался человек, который достиг покоя ума от чтения книги рабби Джошуа Либмана. У меня была привычка писать письма людям, но, к несчастью, никто из них не отваживался ответить. Быть может, им удавалось разглядеть суть, и лучше было промолчать.

Эти люди, которые велят другим: «Удерживай ум неподвижным»... Кто же удержит ум неподвижным? Вы не можете принудить ум к неподвижности. Ум должен быть трансцендирован, — и в трансценденции ума, в реализации того, что вы не есть ум, — внезапно неподвижность, покой, штиль, тишина. Пока они продолжают и продолжают «озаряться» и «удерживать ум неподвижным», они без конца наращивают свой беспорядок и подавленность. Совершенно утратив целесообразные средства патриархов, они инструктируют других неправильно, уча людей поступать впустую и расточительно с рождением и смертью; более того, они учат людей не беспокоиться по поводу такого положения дел. «Просто продолжайте приводить все в спокойное состояние таким способом», — будут говорить они. «Если вы остановили чувства, как только те пришли, и не порождаете мысли, — в таком случае это уже не неведомое безмолвие, оно алертное, бодрственное и совершенно чистое». Таковы глубочайшие реалии жизни.

Вы можете достичь определенного состояния контролируемого безмолвия, вынужденного безмолвия, но оно будет мертвым. Оно будет похоже на летящую птицу, что выглядит так красиво. Вы ловите ее и сажаете в золотую клетку; может быть, вы думаете, что птица та же самая, — это не так. По-видимому, оно так, но птица в полете и птица — та же птица — в клетке — это два разных существа.

У летящей птицы целое небо... она обладает душой, индивидуальностью, красотой. Та же самая птица в клетке просто мертва. Она утратила свое небо, утратила свою свободу, утратила свою индивидуальность, — а что она обрела? Для птицы золотая клетка не значит ничего; золото или сталь — просто одно и то же.

Во имя религии люди старались втиснуть себя в клетку дисциплины и предписаний в надежде обрести великое озарение, алертность, осознанность, просветление. Это невозможно. Если вы хотите осознавать, вам надо начинать с осознавания. Если вы хотите быть свободны, вам надо начинать со свободы. Чем бы вы ни хотели быть, — ваш первый шаг есть указание на ваш последний.

Найти реализацию... Вы не можете сделать это, порабощая себя доктринами, предписаниями, моралью в надежде, что все это даст осознанность, окончательный расцвет вашему существу.

Это правда, что, если произойдет окончательный расцвет осознанности, вы будете высокоморальны, но у такой морали будет совершенно иной оттенок. Она будет вашей собственной, — не Моисея, не Ману, не Конфуция. Она не будет зависимостью, она не обременит, она не будет заповедью, — что вам должно делать. Вы просто будете радоваться, делая так. Это не будет обязанностью. Это будет просто вашей радостью.

Я слышал, что, когда Бог создал мир, он отправился к вавилонянам и спросил: «Хотелось бы вам иметь заповедь?»

Те спросили: «А какую заповедь?»

Он сказал: «Не прелюбодействуй».

Они сказали: «Прости нас, — что за смысл жить без прелюбодейства. Поищи кого-то другого!»... Он отправился к египтянам, он обошел все вокруг, и никто не был готов принять заповедь — я думаю, все они были правы. Заповеди не могут быть от кого-то другого, в противном случае они порабощают вас. Они должны возникнуть из вашего собственного понимания; тогда они уже не заповеди (приказания), — это сущая радость.

Но бедняга Моисей попал в беду. Будучи евреем, он задал неправильный вопрос. Когда Бог спросил: «Моисей, детка, ты хотел бы получить заповедь?»

Моисей спросил: «А сколько она стоит?» Он не спрашивал, какая это заповедь! — он спросил цену!

Бог ответил: «Задаром!»

Моисей сказал: «Тогда возьму десяток!» Если это даром... И под теми десятью заповедями за четыре тысячи лет евреи были раздавлены.

Вам, безусловно, необходима мораль, но она должна возникнуть из вашей собственной любви, из вашего собственного благоговения перед жизнью. Она должна быть вашей собственной; она требует вашей подписи. Она не может быть слепым верованием, она не может быть обязанностью, которую вас обусловили исполнять. Она должна быть вашей свободой. Подлинно религиозный человек аморален; у него нет готовой морали. На каждое мгновение он отзывается любовью и благоговением, — а это и есть его мораль.

Учение такого сорта еще более пагубно и ослепляюще для человеческих глаз. Когда учителя принимаются говорить об озарении, просветлении, неподвижном уме, они используют красивые слова, чтобы заключить вас в тюремную камеру. Что вам необходимо — так это свобода от всех тюрем.

Прошлое беспрерывно творило тюрьмы за тюрьмами. Вам необходимо освободиться, и только вы можете предоставить себе этот дар. Я могу лишь дать вам знать, что у вас есть способность, — вот это и есть функция мастера. Он может лишь дать вам знать про ваш потенциал, про ваши возможности, а потом оставляет за вами ваше собственное решение.

Сказать, что когда человек успокаивает ум до той точки, где он ничего не знает и не осознает, подобно земле, куску дерева, черепицы или камню, — это уже не «неведомое безмолвие» — это точка зрения, рожденная ошибочным и слишком буквальным пониманием слов, которые вначале были полезным средством для избавления от оков.

Лжеучителя собирают слова, прекрасные слова. Они хорошие коллекционеры, но они не знают контекста, потому что контекст не присутствует в писаниях. Контекст всегда присутствует в живом мастере.

Учить людей размышлять в соответствии с обстоятельствами, остерегаться и не допускать появления никаких дурных восприятий — это опять интерпретация, созданная в угоду тупому эмоциональному сознанию.

Все вышеперечисленные болезни — не дело рук учеников, — все они возникают из-за неправильных инструкций слепых учителей.

Это будет великий день в истории человека, когда он возьмет на себя хотя бы такую ответственность: осознать, что учить чему-то такому, чего он сам не переживал, — отвратительно, преступно; это величайший грех. Если лжеучителя исчезнут из мира, будет громадная революция, потому что люди, которые пойманы в сети лжеучителей, — это действительно искатели, но они не знают, куда идти, не знают, как рассудить... и их можно простить, ведь они только исследуют и ищут.

Найти живого мастера — это величайшее благословение. Это самая трудная вещь, поскольку живого мастера будет осуждать весь мир, так что вас обескуражит осуждение. Лжеучителей будут ценить, уважать, почитать; само собой, вы подумаете, что если весь мир почитает, уважает, — значит, это именно те люди, у которых вы должны учиться. Все это с точностью да наоборот: подлинный мастер был всегда, осуждаем современниками.

Поэтому всякий раз, как вы обнаружите человека, осужденного единогласно всеми, — он обладает чем-то; иначе, почему весь мир взбудоражен им? Когда мир ценит, почитает, удостаивает чести и наград, — берегитесь! Это лжеучитель. Он в чести, потому что служит кровным интересам общества.

Если вы можете сохранять этот небольшой критерий, всегда можно найти надлежащего мастера. Но без такого мастера самые простые вещи станут очень сложными; вещи, которые могут произойти сейчас же, не происходят в течение жизней. Остерегайтесь тех, кто в чести!

Если кто-то осужден, и осужден единогласно, такой человек несет истину в мир, который живет всеми сортами лжи. Будьте с ним! Рискните! И ваша награда будет потрясающе грандиозной.

— Хорошо, Маниша?

— Да, Мастер.