Глава IV. МАССОВЫЙ АКТ СВЯЩЕННОЙ ТЕРАПЕВТИКИ

Глава IV. МАССОВЫЙ АКТ СВЯЩЕННОЙ ТЕРАПЕВТИКИ

ФОРМУЛЫ СОЗДАНИЯ ЦЕПИ

Согласно сделанному определению, массовый акт Священной Терапевтики включает в себя все законы, присущие индивидуальному акту. Законы эти нами уже были изучены.

Значит, разница между последовательностью проведения массового и индивидуального актов заключается в построении магической цепи. Очевидно, существуют формулы, при помощи которых строится магическая цепь.

Первое утверждение: последовательность применения и чередования терапевтических формул, установленная в главе «Последовательность проведения акта Священной Терапевтики. Практические формулы», — не меняется.

Новые формулы, сущность которых мы сейчас установим, гармонически сливаются с уже известными нам и действуют совместно с ними.

Как это происходит?

Например, при работе с символами сознания во время индивидуального акта произносится совершенно определенная формула: «Перед вашими глазами, перед вашим тайным внутренним зрением…» Формула эта приводилась раньше. Но при всех ее положительных качествах, в том виде, в котором она существует для применения во время индивидуального акта, для акта массового она не подходит.

Это определяется рядом чисто физических обстоятельств.

Во-первых, массовый пациент не может возложить руки на чашу с конденсатором, «рук» много, а конденсатор один.

Во-вторых, массового пациента отделяет от конденсатора определенное пространство, и, чтобы его преодолеть, необходимо встать, подойти к конденсатору и лишь тогда — возложить руки на чашу.

Антуан Месмер, правда, в свое время пытался справиться с такой «физической» условностью, его больные подходили по очереди к большому чану, начиненному стеклом и металлическими прутьями. Чан этот, очевидно, выполнял роль конденсатора…

Но нельзя согласиться с подобным решением — внутренняя гармония акта, устанавливаемый баланс сил, само состояние Fatuuma, для которого требуется полная неподвижность тела, нарушаются, и, следовательно, метод этот нас не устраивает.

Поэтому остается только один выход — пространственный перенос стихийного символа аудитории из эгрегора Общего зла в чашу с конденсатором.

Во время пространственного переноса стихийного символа Маг может заметить (почувствовать, ощутить) яркий сине-зеленоватый луч, выходящий из темного облака, скопившегося над аудиторией. Этот луч есть негативно заряженный флюидический жгут, который универсальный Астросом создает под давлением Мага, для «отправления» стихийного символа в конденсатор.

Как осуществляется пространственный перенос стихийного символа? Какие физические условия должны быть созданы для этого и какие формулы применяются?

Чисто внешне трансфер символа может выглядеть так: темное облако, как бы зависшее над головами людей, клубясь, медленно втекает в луч. В этот момент сияние луча меркнет, он становится темнее, тяжелее, Маг ощущает боль или жжение. Облако постепенно исчезает, зато луч расширяется, уплотняется и иногда становится виден невооруженным глазом.

У меня сохранилась редкая цветная фотография, сделанная во время массового акта Священной Терапевтики. На ней видно, как в кульминационный момент заклинания, построенного по Закону DAATH[296], над магическим престолом с установленными на нем чашей, жезлом, клинком и Священной книгой завис зеленоватый луч. Луч этот, одним концом «смотрящий» в чашу с конденсатором, находился как раз между ладонями моих рук — чуть повыше, в воздухе, и там, где ладони были обращены к нему, слегка изгибался.

Я дал художественное описание фрагмента из того массового акта (ибо ни одно магическое действие не похоже на другое) в начале этой части книги.

Теперь — важное правило, устанавливающее основное различие между последовательностью проведения двух видов актов:

Массовый пациент пробуждается, переводится из состояния глубокого Fatuuma, часто сопровождающегося фазой каталепсии, в состояние Fatuuma поверхностного, характеризующегося внешним бодрствованием непосредственно перед началом работы с конденсатором.

Итак, мы установили, что для правильной работы закона астральной магической цепи необходимо предварительное пробуждение массового пациента, еще до начала пятого этапа акта (теургического). Отсюда — и изменение в последовательности его проведения, по сравнению с индивидуальным актом.

С другой стороны — обязательной частью уже пятого этапа массового акта Священной Терапевтики является Братская молитва, вдохновляемая Магом. Здесь второе различие между последовательностью проведения двух актов: при индивидуальном лечении ничего, напоминающего Братскую молитву, нет. Молитва построена теургически и «работает» на теургических силах, поэтому она входит в пятый этап.

В чем же основная разница между пятым этапом индивидуального и массового актов? Очевидно, в том, что Братская молитва аудитории гармонически «вписывается» между большими и малыми теургическими формулами, составляющими пятый этап, и насыщается этими формулами[297].

Таким образом, второе различие основано на необходимости придерживаться Закона теургической цепи.

Только что было сделано важное открытие: мы нашли «место» формул, продуцирующих астральную и теургическую цепь в структуре массового акта Священной Терапевтики.

Что это за формулы? Представляют ли они конкретный терапевтический текст?

Конечно, это терапевтические формулы, существующие в виде текстов и магических изречений, закрепляющих силу текста в сознании массового пациента. При этом так же, как и во время индивидуального акта, «^тексты и изречения различаются между собой планово.

То есть: при работе с символами сознания и конденсатором формулы имеют астральное «содержание», а во время Братской молитвы и пятого этапа — теургическое.

Но, как сообщалось в начале предыдущей главы, несмотря на то что каждый этап акта Священной Терапевтики предвидит применение совершенно определенных плановых формул, отличающихся от формул другого этапа, разные плановые формулы могут действовать вместе на пространстве одного этапа. Такое «взаимопропитывание» Планов, этапов акта и формул имеет значительный терапевтический эффект.

Например, когда в конце первого этапа, «основная» формула которого — магнетическая, говорится ментальное: «И да станет так во имя святой истины, жизни и вечности, именем Знамения и Творения. АМЕН!», — это не только допустимо, но желательно. Ведь ментальная формула закрепляет с позиций своего высшего авторитета то, что было сделано магнетической. И наоборот: когда во время ментального этапа акта Маг последовательно чередует несколько магнетических и психических пассов, — это идет во благо, а не во вред, потому что больной орган насыщается силой комплексно.

Так на пространстве одной плановой формулы могут существовать еще несколько формул другого Плана.

Однако была поставлена задача: определить формулу пространственного трансфера стихийного символа и физические условия, сопутствующие этому.

О каких «физических условиях» идет речь?

Прежде всего необходимо пробудить массового пациента. Но только пробудить его недостаточно, при этом важно еще сохранить состояние Fatuuma так, чтобы пациент не вышел из него, а лишь перешел в иную, более облегченную форму Fatuumического состояния, допускающую физическое бодрствование.

Для этого пользуются несколько измененными формулами пробуждения пациента, которые приводились раньше. Но на этом акт не завершается, как при индивидуальном лечении.

Пробудив пациента, Маг фиксирует его внимание на чаше с конденсатором и одновременно произносит психическую формулу, заставляющую универсальный Астросом эманировать стихийный символ.

Гипнотическая фиксация внимания массового пациента на чаше есть лучший способ создания флюидического жгута между эгрегором Общего зла и конденсатором.

Как осуществляется фиксация?

Есть ряд важных условий. Во-первых, чаша, содержащая конденсатор, должна быть максимально прозрачной, чистой, должна свободно преломлять и, соответственно, — удерживать световые волны.

При работе с символами сознания массового пациента мы прежде всего имеем дело с его зрением: ведь через энергию взгляда универсальный Астросом аудитории связывается с конденсатором.

Для этого и необходимо пробуждение: чтобы стала возможной фиксация зрения на конденсаторе и, следовательно, образовался флюидический жгут.

Поэтому удобнее всего (да и в смысле символическом — вернее) использовать чашу из чистого хрусталя. Идеальный вариант — чаша, специально выточенная из цельного куска горного хрусталя. Такая чаша заранее обладает воистину магической силой: ее возможности конденсации, материализации и преломления психических волн чрезвычайны.

Конденсатор также необходимо сделать прозрачным, правильнее даже употребить слово «призрачным», взгляд массового пациента должен свободно проникать во внутренность чаши, где преломляются световые и психические волны, но — не скользить дальше, а «увязать» там, останавливаться. Поэтому и структура конденсатора не кристально чистая, а насыщенная, именно «призрачная»…

Цвет конденсатора выбирают в зависимости от сочетания планет и сущности магического действия.

Для того чтобы «зафиксировать» энергию взгляда на чаше и насытить всю чашу этой энергией, предлагаю простой прием из области гипнотизма, сходный с эффектом «вращающегося зеркала». А именно: подсветить чашу сзади.

Это можно сделать при помощи зажженной восковой свечи, помещенной за чашей, причем для правильной концентрации света высота свечи не должна превышать высоту чаши.

Еще две свечи устанавливают по бокам, на расстоянии трех ладоней Мага[298] от центра чаши.

Формула трансфера стихийного символа строится так: во-первых, оператор произносит формулу пробуждения аудитории. Она составлена из двух формул пробуждения для индивидуального акта,

соединенных вместе.

Вспомним: во время индивидуального акта Священной Терапевтики эти две формулы разделяются теургическими благословениями. Сейчас этих благословений нет, следовательно, формулы должны работать вместе.

Но также недостаточно просто прочитать один текст сразу же за другим: они рассчитаны на индивидуального пациента, и их необходимо изменить.

Основное изменение вносится в формулу там, где оператор говорит о «силе — легкой, как воздух, и прочной, как сталь…», которая наполняет все существо пациента. Эта формула-внушение говорится только перед окончательным пробуждением пациента, а сейчас мы лишь переводим его из одного состояния Fatuuma в другое…

Итак, эта формула и все, следующее за ней, вплоть до слов «Ваши руки обретают гибкость и подвижность…», переносится дальше, в конец акта, а вместо нее, вслед за словами «Когда вы откроете глаза, а откроете вы их только по моему приказанию — не раньше и не позже…» Маг вставляет следующее:

«Перед вашими глазами будет прозрачная, наполненная целительным розовым туманом чаша, сосуд, приготовленный для всякого страдания, всякой боли, всякого греха. И вы смело вступите в ее клубящиеся, светящиеся целительные недра, чтобы очиститься, навсегда очиститься от мрака, страха и боли, чтобы, медленно погружаясь в ее прохладные розовые волны, плыть, очищаясь и освобождаясь от мрака, страха и боли; сбросить изношенные одежды прошлого, — чистыми, омытыми и возобновленными предстать перед лицем Господа, и станет так. КАДОШ!»

Все это Маг говорит стоя, простерев правую руку над конденсатором и смотря не на аудиторию или на какого-то конкретного пациента, а в глубь зала, поверх сидящих людей, туда, где, клубясь, возникает туманное облако эгрегора. Маг заклинает не Человека, он заклинает эгрегор. Он оковывает эгрегор цепями своей воли и обращается к нему с позиций высшей власти.

Понявший это обладает теургической властью.

Следует продолжение, вторая формула пробуждения из индивидуального акта: «Ваши руки обретают гибкость и подвижность…»

Таким образом две формулы пробуждения сливаются в одну.

Но что дальше?

Маг заканчивает формулу пробуждения властным: «Вы медленно открываете глаза, открываете глаза…»

И вот — после того как аудитория «пробудилась», а по сути перешла в иную, более мягкую фазу Fatuuma, Маг рядом приказаний фиксирует взгляд массового пациента на чаше с конденсатором, предлагая смотреть только в чашу — в самую ее глубину — спокойно, расслабившись, без малейшего напряжения. Он предлагает войти, погрузиться в нее, слиться с ее сияющими целительными розовыми волнами, лететь в их прохладной всеисцеляющей глубине, оставить в чаше всякий мрак, всякий страх, всякую боль и всякий грех, отречься от них во веки веков и передать их всепоглощающей, принимающей всякую боль чаше — навсегда, навсегда…

Маг несет аудитории силу и свежесть утреннего ветра, сквозящего над великой рекой, в тот миг, когда над ней восходит Солнце, он предлагает пациенту самому сделаться свободным утренним ветром и — понестись над великой розовой рекой навстречу восходящему Солнцу; он дает неуязвимость, легкость, спокойствие и силу, он предлагает оставить боль далеко сзади, в долинах плача, в ущельях скорби, уплыть далеко-далеко, глубоко-глубоко в клубящихся синих струях, в очищающих волнах чаши, то растворяясь и распадаясь на мириады мельчайших частиц, то снова сливаясь воедино, соединяясь с этой бесконечной всепобеждающей силой, силой, силой.

Затем он предлагает массовому пациенту медленно вернуться в оставленные недра клеточек, мускулов, органов своего тела, прислушаться к звучанию дальнего ликующего хора — то поют, радуясь, клеточки его плоти; ибо мы принесли им силу и легкость клубящихся розовых волн, и теперь, воистину, сами они стали сосудом, прозрачным хрустальным сосудом, преломляющим лучи восходящего Солнца….

Здесь дан только верный символический ряд. Сама формула работы с символами сознания и конденсатором строится каждым адептом индивидуально, наполняется рядом его собственных идей и в конечном счете — несет его параметры силы.

Так завершается четвертый, предпоследний этап массового акта Священной Терапевтики — этап работы с символами сознания.

Надо сказать, что переход от четвертого этапа к пятому при массовом лечении сильно отличается от аналогичного перехода при индивидуальном акте. Там в принципе вообще нет никакого определенного перехода: оператор, закончив работу с символами сознания и конденсатором, говорит несколько общих расслабляюще-гармонизирующих формул, иногда сопровождающихся психическими пассами или сефиротическими манипуляциями жезлом[299], а иногда нет. После чего сразу читается теургическое моление.

При массовом лечении это невозможно.

Вспомним: пятый этап характеризуется созданием действующей теургической цепи. Теургическая цепь предполагает Братскую молитву как форму наивыгоднейшего проявления целительных сил аудитории. Братская молитва, в свою очередь, невозможна без некоторого терапевтического разъяснения сущности молитвы, ее смысла и формы. Ведь для того чтобы провести какое-то магическое действие, необходимо знать его параметры на Физическом Плане: время проведения, продолжительность, цель и т. п. вещи.

Почему я говорю о терапевтическом разъяснении Братской молитвы?

Потому, что оно также является формой и формулой терапевтического влияния на аудиторию. Более того, здесь начинает формироваться теургическая цепь.

Такая формула разъяснения молитвы строится Магом строго индивидуально, ведь это его живые слова, обращенные непосредственно к умам и сердцам присутствующих людей.

Поэтому Маг сам должен найти эти слова, сам должен соткать из них большую магическую формулу и, чтобы сила ее была полной, — насытить ее опорными авторитетами — малыми формулами. Наконец, он сам должен оживить ее.

Поэтому мы лишь коснемся задач и смысла терапевтического разъяснения Братской молитвы, чтобы обозначить основные направления в работе по созданию таких формул.

Схему терапевтического разъяснения молитвы составим из ряда утверждений-тезисов, которые требуется развить и духовно аргументировать перед аудиторией.

1. ВОЗНЕСЕМ МОЛИТВУ ГОСПОДУ

Это воззвание должно раскрыть массовому пациенту, зачем нужно молиться.

В качестве ментального аргумента, например, можно воспользоваться фразой-формулой такого типа: «Просите, и будет дано вам» или «Ищите — и обрящете»…

Здесь — призыв к молитве, само сообщение о ней.

2. БЕЗ БОЖЕСТВЕННОЙ ЛЮБВИ НЕВОЗМОЖНО ИСЦЕЛЕНИЕ

Утверждение, аргументирующее необходимость молиться через стимулирование воли к жизни. Человек обращается к Богу за самым, может быть, для него ценным — за здоровьем, жизнью. И хотя такой стимул молитвы нельзя признать безусловно истинным[300], все же его приходится учитывать, ибо воля к жизни, находящаяся в основе молитвенного побуждения, порой творит чудеса.

Маг говорит, что молитва — тот язык, через который дитя сообщается со своим Отцом — Богом. За фразу-аргумент можно принять следующее: «И молясь, станем как дети, и разоблачимся от грязных одежд…»

То есть аудитории внушается идея стяжания Божественной Любви через ее высший язык — молитву.

Говорит мне одна ищущая жизненной мудрости девушка:

— Что скажете людям здравомыслящим?

Спрашиваю:

— Кто истинно здравомыслящ?

— Тот, — утверждает она, — кто мыслит понятиями реальными, материальными, в общем, здравыми.

— Но вы говорите мне о мышлении не здоровом, а болезненном, — ответил я. — Ибо что следует признать временным, переходящим и разрушаемым — Дух или материю?

— Материю…

— И если Дух ближе к вечному и неразрушаемому, чем материя, кто же мыслит здраво, а кто болезненно: Человек духовный или материалист?

Та девушка не нашла ответа.

Но тот же закон действует и в области молитвы: кто фиксируется на личном благе и превращает волю к жизни в инстинкт самосохранения, тот теряет благо, а кто желает его всем и делает для этого все, приобретает весь мир.

Любить ближнего, как самого себя, согласно Высшему Учению, очень трудно, намного труднее, чем кажется. Мыслить нравственными и философскими категориями для этого недостаточно. Чтобы любить ближнего так, нужно о других людях думать столько же, сколько думаешь о себе, переживать чужое страдание — как собственное, чужую радость — как свою. Необходимо болеть вместе с Человеком и плакать с ним; выздоравливать и радоваться тоже с ним.

Только Посвященный и болеет, и страдает, и радуется больше, и выздоравливает раньше ближнего, быстрее. Ведь через его страдание приходит к Человеку здоровье.

Любить ближнего истинно — значит страстно, всей душой желать ему блага. Это и нужно объяснить массовому пациенту. Потому что страстная мольба о ближнем, обращенная к Божеству, способна исцелять любые недуги. Любые, без исключения.

И самая прекрасная, самая мощная молитва та, которую творят на луче чистого альтруизма. Самая прекрасная любовь — любовь Человека к Богу, ближнего к ближнему, триединая любовь между мужем и женой, наконец. Но нельзя любить кого-либо больше Бога — ни мать, ни отца, ни мужа, ни жену, ни ближнего.

Бог — есть Дух, и одновременно Он — все сущее, а Человек — одно из бесконечного множества, частица Всего. И кто больше всей Вещи любит частицу, тот не понимает ее истинного предназначения. Кто любит только Бога, но презирает Человека — или фанатик, или глупец. И кто любит конкретного Человека больше всего Человечества и Вселенной — обрекает себя на гибель, ибо построил над собой крышу ограничения.

Любовь не знает ограничений. Для любви не существует условностей и барьеров. Виды любви последовательно и иерархически соотносятся между собой.

Важно это соотношение не путать и не менять.

Поэтому необходимо объяснить массовому пациенту важнейшее правило: во время Братской молитвы ни о чем субъективном думать нельзя. Молиться следует не о собственном благе, но о благе сидящего рядом, знакомого или незнакомого Человека. Этого Человека должна исповедать и выстрадать перед Богом душа молящегося. И если это будет достигнуто — Слава Божия снизойдет на него и разрешит от всех страданий. Ведь и он — ближний, ведь о нем молятся сейчас десятки и сотни других душ…

Так мы приходим к кульминации теургической магической цепи.

Формула Братской молитвы отвечает как эзотерическим, так и чисто экзотерическим требованиям. То есть она универсальна и, составленная по Закону Теургической магической цепи, распространяется на каждую душу, ожидающую Божественного Откровения. И Маг, и ученик, и всякий непосвященный могут успешно пользоваться ее силой, при том условии, конечно, что внутренне они принимают все, о чем говорится в молитве.

Братская молитва:

«Венценосный Боже! Внемли нам, ибо мы совратились и, как слепцы, блуждали в пустоте, и посох не был нам опорою; свет был нам тьмою, а дороги вели нас в бездну. И, спотыкаясь, мы брели во мраке, и бешеные псы раздирали наши одежды, и мы не знали пути.

Мудрый Боже! Не оставляй нас во мраке и отчаянии, хоть мы и были слепы к правде Твоей, хоть глухи мы были и не слышали слов Твоих, а молитва иссякла из наших уст и умерла в наших сердцах.

Всеведущий Боже! Смилуйся над нами, прости грехи и беззакония наши, ибо мы не ведали, что творим. Пролей лучи Свои в холодные склепы наших душ и исцели нас от мрака неведения.

Милосердный Боже! Прости нас, хоть мы никого не прощали, а как змеи и скорпионы, жалили наших ближних; мыслью, словом и делом творили зло, и радовались этому, и с пеной у рта поносили Имя Твое!

Карающий Боже! Да не минует нас правосудие Твое, да будет Воля Твоя, да рухнут позорные стены, которыми мы оградили себя от мира и всего человечества, и да рассеются наши грехи перед Твоим огненным взором!

Прекрасный Боже! Прими души наши в лоно Твое, в сиянии миров Твоих успокоение дай нам, из источника Великой Силы напои нас и укрепи для жертвы, воли и любви.

Торжествующий Боже! Прямыми да будут стези Твои, и да приблизится Царствие Твое в умах, сердцах и телах всех людей.

Славный Боже! Слава Твоя несется над бушующими водами и гремит над снежными вершинами, и, радуясь, мы возвещаем: Слава!

Боже Царствующий! Ты вращаешь колеса времен, творишь миры и эпохи, а Сам, ВечноНеизменный, пребываешь вне времени и вне пространства! Сияющим мечом правосудия Твоего отсеки в нас человеческое — от звериного, землю — от огня, так, чтобы не торжествовал искушающий нас, чтобы мы умерли в старой плоти и родились в новой — чистые, как дети, свободные — как Духи и яркие — как лучи!

АМЕН!»

Молитва завершается уничтожением уже насыщенного AODом аудитории конденсатора: переходя к девятой, последней части молитвы, с первых слов воззвания «Боже Царствующий!» Маг берет с престола священный нож.

Восхваляя Бога и держа клинок двумя руками параллельно престолу, он чертит над конденсатором знак Герметического креста. При воззвании «Сияющим мечом правосудия…» Маг перехватывает священный нож так, чтобы острие его смотрело в центр конденсатора и, выдыхая заклинательное «отсеки!»[301], резко опускает нож. Острие касается дна чаши с конденсатором.

Сила Мага находится в кульминации: часть ее несется вверх, к эгрегору Братства, а другая часть со словами молитвы сбегает по лезвию вниз и, распространяясь, наполняет собой весь конденсатор.

Великое Имя Божие «АМЕН» сопровождает вычерчивание Священным клинком еще одного Герметического креста — уже внутри конденсатора.

Этот крест, уничтожающий информационную и энергетическую структуру конденсатора, следует назвать «огненным» потому что в очищающем пламени сгорает всякое зло. Маг родил это пламя силою своей молитвы.

Так погибает Зверь. Так Человек умирает и рождается снова: его старое «Я» уничтожено, а новое — как лучезарное ядро — освобождается от скорлупы и мертвой шелухи. Это — не чудо. Магия есть искусство в считанные мгновения совершать то, что может тянуться годами, веками и тысячелетиями. Власть Бога безгранична. Процесс освобождения от старого «Я» вообще свойствен Человеку. Однако он совершается медленно, постепенно, зачастую — мучительно. Ибо те Божественные силы человеческой души, которые управляют ее сознательным взрослением, — дремлют. Дремота эта, столь тягостная для Истинного «Я», может длиться долго, очень долго.

Мы знаем язык «Я». Обращаясь к нему, мы будим его, заставляем спящее сознание проделать работу, на которую, возможно, потребовались бы многие годы…

Но делается это без какого-либо принуждения, только согласно доброй воле пациента. Нет доброй воли — невозможна и магическая работа, ибо иначе она стала бы насилием и сатанизмом. Потому Маг даже не просит, а повелевает разрушительно мыслящим людям перед началом акта Священной Терапевтики покинуть аудиторию.

Однако уничтожение конденсатора и кульминация теургической цепи не знаменуют еще полного завершения акта. Состоялась его основная часть, главная работа выполнена, теперь же следует успешно выйти из Fatuuma. Как говорилось, частичное пробуждение аудитории перед началом работы с символами сознания — еще не есть ее окончательное разрешение от Fatuumического состояния (что означало бы полное завершение акта Священной Терапевтики), но лишь переход от одной — глубокой — формы Fatuuma к другой — облегченной.

Поэтому логическим развитием действия после уничтожения конденсатора и старого «Я» аудитории будет ее пробуждение от облегченного состояния Fatuuma. Для этого пользуются двумя оставшимися и еще не использованными частями формул пробуждения, соединенными вместе и несколько видоизмененными для выведения массового пациента из облегченного состояния Fatuuma:

«Итак, теперь вы спокойны, вы расслабленны и вы сильны; вы бесконечно сильны. Сила — легкая, как дым, прочная, как сталь, пронизывает ваш мозг и кости и фимиамом поднимается из глубины вашего сердца — великая и беспредельная сила; беспредельная, великая сила мягкими сверкающими одеждами обволакивает вашу плоть и укрывает вас; клубится вокруг розовым благоуханным облаком, и отныне — ничто да не повредит вам, ничто да не устрашит вас, ничто да не совратит вас! КАДОШ.

И, пробуждаясь к свету нового дня, вы почувствуете себя бодрыми, здоровыми, прекрасно отдохнувшими всем телом, всем своим телом, с головы — до кончиков пальцев ног; от кончиков пальцев ног и до макушки головы — вы расслабленны, спокойны, готовы к долгой и плодотворной деятельности; с каждым днем, с каждой минутой, с каждой проживаемой вами секундой бытия — ваше состояние улучшается, улучшается, и вы рождаетесь для жизни новой, для вечной жизни в Отце. КАДОШ.

Ваши мысли стали ясными, чистыми и теплыми, как лучи восходящего Солнца, как безмятежные и прозрачные морские воды; ваши чувства — хрустальными, звенящими и переливающимися, как горные ручьи, текущие с высоких снежных вершин и озаряемые первым утренним лучом; клеточки вашей плоти — сильными, легкими и свободными, незыблемыми — как скалы; пластичными и устремленными — как реки, как могучие реки, огибающие острова и текущие в сверкающие океаны Духа; воистину; воистину — вы стали могучей рекой, устремленной в океан совершенного духовного сияния, и стало так.

In Nomine Pentagrammatica Libertas Trinitate! In Dox et Fato! Imo! Obito! Archedosel! Verum est. Verum est. Verum est. Amen[302].

Ваши руки обретают гибкость и подвижность, ногам возвращается сила и твердость, сердце бьется ритмично — не быстро и не медленно, дыхание — глубокое, спокойное, гармоничное; вы медленно закрываете глаза, мы вместе считаем до семи, и с каждым мгновением мы пробуждаемся, пробуждаемся для воли, любви и жертвы. (Маг медленно, раздельно считает до семи).

Медленно, очень медленно — вы открываете глаза, открываете глаза. Во имя Глубочайшего и Вселюбящего Тетраграмматона — объявляю нашу целительную работу законченной. АМЕН!»

Эгрегор Братства благословляется знаком Герметического креста.

Массовый акт Священной Терапевтики завершен.

После того как сказаны последние слова формулы пробуждения, Маг закрепляет освобождение аудитории от Fatuuma рядом подтверждений. Что это такое?

Вообще подтверждением выхода (освобождения) из состояния Fatuuma считается физическая демонстрация пациентом владения некоторыми основными функциями тела, например владение конечностями и речевым аппаратом.

Поэтому оператор предлагает присутствующим сначала медленно поднять правую руку, потом — левую, затем пошевелить пальцами обеих рук, сжать их, опустить руки.

В качестве речевого подтверждения рекомендую трижды произнести Великое Имя Божие «АМЕН».

Маг призывает массового пациента закончить акт прекрасной и целительной формулой — ТЕТРАГРАММАТОНОМ АМЕН, то есть трижды повторить ее за ним. И когда стихнет последнее хоровое «АМЕН» — массовый акт Священной Терапевтики можно считать завершенным.

Далеко не весь эйдос массового лечения представлен здесь, и не изучены еще все его действительно уникальные возможности. Но те люди, которые были раньше, те, которые идут вместе с нами, и те, которые будут после нас говорили, говорят и будут говорить своими словами. А это означает творчество.

Ограничить метод строгими рамками значило бы препятствовать творчеству других. Не хотелось бы, чтобы наши опыты по вскрытию законов массового лечения и нахождению универсальных и действующих формул были кем-то восприняты как окончательные и потому строго определяющие в работе. Законы, однако, есть ориентиры, которые дают направление творчеству; и творчество должно находиться с ними в сущностном соответствии.