АЛЛОЧКА ПЯТИГОРСКАЯ

АЛЛОЧКА ПЯТИГОРСКАЯ

Когда-то давно Юра работал со своим другом Альбертом Махмутовым (сейчас Махмутов — магистр оккультных наук, пишет книги-воспоминания о Юрии Лонго и их общих друзьях). Но потом Альберт решил работать самостоятельно, и именно тогда, как нельзя кстати, в Юриной жизни снова появилась Алла Дмитриевна Пятигорская, с которой он познакомился ещё в Израиле в 1992 году, куда они с мужем уехали на ПМЖ. Оба они, Алла и Владимир, — творческие люди. Алла окончила музыкальное училище им. Ипполито-ва-Иванова, танцевала и пела в хоре Театра Оперетты. У неё был очень редкий голос — меццо-сопрано. Муж Владимир, тоже окончив музыкальное училище по классу ударных инструментов, играл в оркестре. Собирал фольклор — грузинский, азербайджанский, татарский, еврейский, блатной… Пел на многих языках мира. Много гастролировал, имел свой ресторан. Всё вместе это приносило очень неплохие деньги.

В мае 1990 года Алла со своей лучшей подругой Ольгой Бочковой (с которой они дружили с четвёртого класса школы) в ресторане, вместе с семьями, шикарно отпраздновали сорокапятилетие. Все были настроены на жизнь и работу в России. И Ольга никак не ожидала, что уже осенью того же года услышит от подруги совершенно поразившие ее слова: «Мне надо тебе кое-что сказать. Я решила, что наша семья должна уехать в Израиль. Ты посмотри, тут всё разваливается, всё рушится. Ни еды, ни экологии». Другая знакомая, Татьяна, работавшая стюардессой, отговаривала, умоляя: «Алла, не делайте глупостей. Не уезжайте!» Но Алла, Телец по гороскопу, непременно осуществляла то, что приходило ей в голову И, как ни странно, но именно благодаря ей, русской по происхождению, под ее напором и по ее инициативе, вся семья, продав, а по большей части раздарив почти всё имущество, уехала в Израиль. Именно она сорвала всех родных с насиженного места, подкосив всю семью.

Со всей основательностью взявшись за дело, она, вроде бы, подготовилась к отъезду идеально — отправила всех домашних на курсы по изучению иврита; сама профессионально овладела классическим массажем. Шесть чемоданов с занавесками, сервизами и коврами стояли в ожидании отъезда. И весной 1991 года они уехали на поиски ещё лучшей жизни. Но от добра, как известно, добра не ищут.

К сожалению, в Израиле для них достойной работы не нашлось. Вкалывали по-чёрному. Алла пела в хоре, убирала квартиры, мыла лестницы, работала в массажном салоне. Мотя, эмигрант из Узбекистана, владевший отелем, взял её на работу. Владимир подметал улицы, работал на вентиляторном заводе с арабами… Полуподвальное помещение, жёсткая дисциплина. Подфартило, что называется, один раз — подметал улицу и нашёл золотой браслет. Вот и всё их израильское счастье. Никакой перспективы, никакого образования даже для дочек, так как по документам они были и не еврейки».

У Владимира началась депрессия: «Или мы уедем назад, или я повешусь». Половина чемоданов пропала в аэропорту ещё по приезде, остальные так и стояли не распакованные. Вокзальное настроение его не покидало весь год. Не выдержав, с большим трудом выплатив субсидии и чуть не покончив жизнь самоубийством, он с девочками уже через год, весной 1992 года, уехал обратно в Россию, благо в Москве ещё оставалась квартира, предусмотрительно сохранённая его старшей дочкой от первого брака. Правда, пустая, совсем без мебели, — она тоже собиралась уезжать из России. Дачу и большую шестикомнатную квартиру на Бауманской, где проживал его девяностолетний отец, которого они также забрали с собой в Израиль, вернуть не удалось. Отец, правда, в Израиле прижился. Ещё в первые годы пребывания там он сломал шейку бедра, но вылечился, что в России бывает крайне редко, и благополучно дожил до глубокой старости, умерев в прошлом году в возрасте ста одного года.

Семья Ольги Бочковой оказалась единственным надёжным оплотом Пятигорских в Москве. Деньги, отданные Владимиром перед отъездом им на хранение, были возвращены в полной сохранности. К тому же за время их отсутствия Ольга с мужем выучили на бухгалтера старшую дочку Владимира, оплатив ей курсы.

Вернувшись, Владимир пытался заниматься бизнесом, опять открыть ресторан. Но ситуация уже изменилась. Чтобы снова войти в дело, нужны были силы — и моральные, и материальные. А все они ушли впустую — сначала на адаптацию в Израиле, а потом и в Москве. Опять началась депрессия. Ни смотреть телевизор, ни читать он не мог… Всю вину за бедственное положение семьи Владимир, как мужчина и глава семьи, брал на себя.

В России в тот начальный период перестройки найти работу тоже оказалось нелегко. О том, чтобы вернуться в Театр оперетты, не было и речи… И Аллочка решила на какое-то время одной остаться в Тель-Авиве. Она работала за двоих: отправляя посылки, кормила и одевала всю семью. Периодически приезжала в Москву, снабжая родственников всем необходимым. За два года, проведённых в Израиле, она совсем не видела страну — не была ни на Мёртвом море, ни на Голанских высотах… Только работала. Видимо, чувствовала свою вину перед мужем и детьми. Тогда-то Алла и встретила Юрия, который открывал там, в Израиле, свою Школу колдунов. Она посещала его школу, параллельно учила технику Рейки. Начала гадать на ТАРО.

Видимо, Всевышний, отобрав когда-то в 1990 году у Аллы разум, уже тогда вёл её к своей, ещё неведомой для неё цели, — быть секретарём и помощницей самого Юрия Лонго. Целых десять лет. И другого пути, чтобы встретить Юру, у неё, очевидно, не было. «Не уедешь — не познакомишься» — так рассудил Высший Разум. Если где-то убыло, то где-то непременно прибыло. Этих законов ещё никто не отменял. Чтобы Алле встретиться и в дальнейшем работать с Юрой, заранее отдать огромный аванс пришлось всей семье.

Израиль был любимой страной Юры. Время, проведённое там, — одно из самых счастливых воспоминаний. В Израиле его всегда очень тепло принимали. Везде висели большие транспаранты — «Лонго — астральный щит Израиля!» Впервые в жизни Юра заработал там большие деньги и, вернувшись в Москву, купил свою первую квартиру. Много позже, когда Алла умерла, он, чтобы хоть как-то облегчить своё состояние, сразу же, на "Три недели, поехал именно туда, вспомнив, как хорошо и счастливо он там себя чувствовал.

В 1993 году Алла тоже вернулась в Москву. Девочкам в подростковом возрасте мама нужна была рядом.

Очень долго она никак не могла вписаться в российскую действительность. Началось очень тяжёлое существование, когда певице с редким голосом, в прошлом актрисе Театра оперетты, даже пришлось стоять за прилавком на рынке. Чтобы устроиться в Москве хотя бы массажисткой, нужно было иметь медицинское образование. Она, как и муж, уже находилась на грани срыва…

Поехав с Ольгой в Новый Иерусалим, они ставили свечи и молились за её лучшее будущее, за нахождение работы. «Боже ж ты мой, какая красота! Первый раз я чувствую, что отдыхаю», — говорила Алла.

Прошло совсем немного времени, и однажды, усталая, голодная, без рубля в кармане, проходя мимо киноконцертного зала «Россия», она увидела большую рекламную афишу, которая сообщала о том, что в ближайшие дни белый маг Юрий Лонго будет проводить сеансы массового гипноза. Она сразу вспомнила, что ещё в Израиле он давал ей свои московские координаты. Дома, немного подумав и посомневавшись, она отыскала номер его телефона и позвонила. Разговорились, вспомнили Израиль, и Алла, расплакавшись, пожаловалась Юрию на свою тяжёлую жизнь. «Приходи завтра. Что-нибудь придумаем», — ответил он.

На следующий день, приехав к Юрию на Кунцевскую, Алла узнала, что Альберт Махмутов, давний его товарищ и ученик, с которым они последние годы вместе выступали, чувствует в себе силы и желание работать самостоятельно. Юра, зная свой непростой характер, с сомнением спросил: «Как ты думаешь, сработаемся мы с тобой?» После Альберта у него некоторое время была в помощницах одна молоденькая девушка, которую тоже звали Алла, но она его не устраивала, раздражая своим незнанием, медлительностью и нерасторопностью. «Пойди вон в ту комнату, возьми свою голову в руки, подумай и скажи это сам. Маг ты или не маг?», — ответила Алла, улыбаясь. Юрий так и сделал. Через пятнадцать минут выйдя из комнаты, сказал: «Сработаемся». Это было в 1994 году.

Ольге тоже очень понравилась новая работа Аллы. Всё тут было в новинку — большие балахоны, белый и чёрный, карты, схемы… И сам Юра всегда очень хорошо принимал Ольгу, а, узнав, что она преподаватель английского языка и даёт частные уроки, даже захотел учить английский. Но уж очень всегда был занят.

Алла была трудоголиком и ко всему подходила очень основательно. Придя к Юре работать, сразу активно взялась за дело — она официально создала его организацию, зарегистрировав его как индивидуального предпринимателя, помогла Юрию открыть школу магов в Москве. Подружилась с Леной Семенен-ко (Лонго), его подругой и ассистенткой. Всё время учила её и советовала, как поступить в том или ином случае, чтобы лучше ладить с Юрой. Лена потом говорила про Аллу: «Она была мне как мать».

В 1996 году Юля, старшая дочь Аллы, умница и красавица, участвовала в конкурсе «Краса России», который проходил в Москве, во Дворце Молодёжи, и попала в первую десятку красавиц. В числе приглашённых были и Юрий Лонго с Никасом Сафроновым.

Владимир Пятигорский, муж Аллы, вспоминает, что она всё время говорила: «Нас с Юрой Бог накажет. Мы занимаемся чертовщиной». Он не верил, считая, что она говорит это для красного словца. Отвечал, успокаивая: «Да ладно… Нравится тебе магия, ну и занимайся ею».

В сентябре 2002 года Алла заболела раком. Сначала она долго не могла понять, что происходит. Думала, что так себя проявляет поздний климакс. Когда врачи поставили диагноз и назначили операцию, Юра помогал ей, как мог — ставил защиту, блокировку, снимал боль. К физической боли и душевным переживаниям по поводу неизлечимой болезни добавились и другие. За всё то время, пока она лежала в больнице после операции по удалению опухоли, да и потом, когда она уже выписалась домой, Лена ни разу не пришла её навестить. Зато другие — и родственники, и друзья, и Юрины пациенты, с которыми она успела подружиться, — все приходили в больницу проведать и поддержать её. Помогали, чем могли, и после выписки домой — кто денег даст, кто в онкологический центр на машине отвезёт. Естественно, что после этого осталась у Аллы обида на Лену, и больше они уже не дружили, только иногда холодно общались по телефону.

Уже позже писательница Наталья Виноградова, которая когда-то дружила с Леной и с которой поссо-. рилась несколько лет назад, рассказывала мне: «Алла очень хорошо относилась к Лене, она для неё действительно была как дочь, но Лена вряд ли умеет дружить. Просто ей удобно было через Аллу узнавать, что там делается у Юры дома, на Большой Бронной, кто из женщин приходит, зачем, как выглядят. Вот и вся дружба». Лена жила в Юриной квартире на Сущёвском валу, так как своя квартира в городе Дзержинском Московской области её не устраивала. Но в двух других Юриных квартирах — на Большой Бронной улице и на Страстном бульваре — она никогда не бывала. Юра не пускал её даже на порог. Если вдруг случалось, что им куда-то нужно было вместе ехать, Лена ждала его в машине около подъезда. А когда Алла заболела онкологией и перестала бывать у Юры, она ей стала просто не нужна. Видимо, Лена не предполагала, что Алла придет в себя, поправится, хотя бы на какое-то время, и ещё почти два года проработает с Юрой.

У Аллы Пятигорской была в Юриной жизни кармическая роль — она его женила на Лене, хотя до встречи с Аллой Юра уже знал Лену шесть лет (с марта 1987 года) и жениться на ней не хотел. Он потом до конца её дней ставил ей это в упрёк, говоря: «Это ты меня на Ленке женила». Ведь брак продлится всего неполных пять месяцев — с 15 ноября 1995 по 03 апреля 1996 года. А меня Алла привела к нему секретарём — на своё место, в самый тяжёлый и рубежный период ее жизни. Почти до последнего дня, когда у неё уже не было сил даже просто дышать, так как в бронхах накапливалась жидкость и ей делали сложные и болезненные проколы, она старалась передать и досконально объяснить мне все тонкости работы — как заполнять бухгалтерские документы, как вести себя с посетителями. Много рассказывала о Юре, чтобы я лучше узнала и поняла человека, с которым мне предстояло работать.