Глава  IX.

Глава IX.

Была ночь, когда я проснулся вялый, но довольный. Днемъ я былъ счастливъ, такъ какъ провелъ все время на чистомъ, благоухающемъ воздух?, забавлялся, б?галъ повсюду. Весь вечеръ я проспалъ на своемъ лож?, окруженный цв?тами, благоуханіями которыхъ пропиталась моя комната; я вид?лъ странные сны, въ которыхъ каждый цв?токъ превращался въ см?ющееся личико, а въ ушахъ раздавался звукъ магическихъ голосовъ. Я сразу пробудился отъ сна. Лунный св?тъ ворвался въ келью и облилъ своимъ сіяніемъ стоявшіе въ ней цв?ты: мн? представилось, будто я еще сплю. Я съ невольнымъ недоум?ніемъ вспомнилъ о простомъ домик?, въ которомъ выросъ: какъ это я только выносилъ его. Теперь мн? казалось, что лишь въ красот? была жизнь.

Лежа на своемъ лож?, я задумчиво гляд?лъ на лунное сіяніе, какъ вдругъ дверь, ведущая въ коридоръ, открылась настежъ. Коридоръ былъ такъ ярко осв?щенъ, что въ сравненіи съ блескомъ этого осв?щенія, лунный св?тъ казался тусклымъ. Н?сколько послушниковъ вошли въ комнату, неся какіе-то предметы, которыхъ я за сильнымъ, осл?пившимъ меня, св?томъ не могъ разгляд?ть, и тотчасъ же вышли, притворивъ за собою дверь. Я опять очутился одинъ, и при лунномъ св?т? увид?лъ дв? рослыя, неподвижныя фигуры, облеченныя въ б?лыя одежды; я зналъ кто это, хотя и не см?лъ поднять глазъ; я узналъ Агмахда и Каменбаку.

Я было задрожалъ, но вдругъ зам?тилъ д?вочку, выступавшую изъ т?ни, она приложила палецъ къ устамъ и улыбалась.

— Не бойся, — проговорила она: они хотятъ од?ть тебя въ красивую одежду, которую ты самъ вел?лъ имъ сд?лать.

Я всталъ съ ложа и взглянулъ на жрецовъ: я ужъ больше не боялся ихъ. Агмахдъ стоялъ не шевелясь, и въ упоръ смотр?лъ на меня; Каменбака приблизился ко мн?, держа б?лое платье въ рукахъ. Оно было изъ тонкаго полотна и украшенное богатой золотой вышивкой, въ вид? буквъ, которыхъ я не зналъ. Оно было красив?е платья Агмахда; съ т?хъ поръ, какъ я попалъ въ храмъ, я еще ничего прекрасн?е этого не видалъ.

Я остался чрезвычайно доволенъ своей одеждой и потянулся за ней; Каменбака подошелъ ко мн? вплотную и собственноручно облекъ меня въ нее, посл? того, какъ я сбросилъ съ себя бывшее на мн? платье. Эта одежда, пропитанная тонкими духами, которые я съ наслажденіемъ вдыхалъ въ себя, казалась мн? царскимъ од?яніемъ.

Каменбака направился къ двери и отворилъ ее; яркій св?тъ облилъ меня съ головы до ногъ. Агмахдъ продолжалъ стоять неподвижно, не отрывая отъ меня взоровъ.

Д?вочка смотр?ла на меня съ восхищеніемъ и хлопнула отъ восторга въ ладоши; она протянула мн? руку, и мы вм?ст? вышли въ коридоръ; Агмахдъ пошелъ всл?дъ за нами. Пораженный развернувшейся передо мною сценой, я остановился, какъ вкопанный. За исключеніемъ того м?ста, гд? я стоялъ — въ непосредственномъ сос?дств? съ дверью, ведущей въ Святая Св?тыхъ, — весь проходъ былъ сплошь занятъ жрецами; передъ святилищемъ оставалось свободнымъ значительное пространство, среди котораго стояло ложе; на немъ лежало шелковое покрывало, все вышитое золотыми буквами, подобными т?мъ, которыя были на моемъ од?яніи. Кругомъ ложа изгородью шла скамья съ душистыми растеніями, и весь полъ вокругъ него былъ усыпанъ сорванными цв?тами. Я невольно отступилъ назадъ при вид? этого громаднаго сборища од?тыхъ въ б?лыя одежды жрецовъ, которые стояли неподвижно съ устремленными на меня взорами; но прекрасныя сочетанія цв?товъ мн? понравились.

— Это ложе — для насъ съ тобою — промолвила д?вочка и повела меня къ нему. Никто, кром? насъ обоихъ, не сд?лалъ ни одного движенія, не произнесъ ни единаго слова, Я повиновался ей и мы подошли къ ложу; на немъ лежалъ золотой мячъ, тотъ самый, которымъ мы играли въ саду. Мн? вдругъ захот?лось узнать, наблюдаетъ-ли за нами Агмахдъ, и я оглянулся на него: онъ стоялъ у двери, ведущей въ Святая Святыхъ, устремивъ на меня глаза. Каменбака былъ ближе къ намъ и смотр?лъ на закрытую дверь святилища; губы его шевелились, какъ будто онъ тихо произносилъ какія-то слова. Очевидно, никто не сердился на насъ, и я взглянулъ на д?вочку; она схватила мячъ и подб?жала съ нимъ къ одному концу ложа; я не могъ устоять противъ ея веселости и, см?ясь, прыгнулъ къ другому концу. Она подбросила мячъ, я его подхватилъ; но прежде ч?мъ я бросилъ его назадъ, коридоръ въ одно мгновеніе погрузился въ глубокій мракъ. Отъ внезапно охватившаго меня страха у меня духъ занялся; но сейчасъ-же, всл?дъ за этимъ, я уб?дился въ томъ, что могу вид?ть д?вочку. Она см?ялась, и я бросилъ въ нее мячикомъ, который она со см?хомъ поймала. Вглядываясь въ окружавшую меня непроницаемую тьму, я вспомнилъ объ ужасномъ вид?ніи, которое явилось мн? зд?сь въ такомъ-же мрак?, и не будь зд?сь д?вочки, я бы закричалъ отъ ужаса. Подойдя ко мн?, она положила свою руку въ мою.

— Разв? ты боишься? — спросила она. — А я такъ не боюсь. Да и теб? нечего страшиться: в?дь жрецы теб? поклоняются; не захотятъ-же они причинить теб? вреда.

Она еще говорила, когда раздалась чудная музыка; звуки ея были такъ забористо веселы, что сердце мое радостно и быстро забилось, а ноги сами подо мною заходили. Черезъ минуту я зам?тилъ, что по краямъ двери капища показался св?тъ, а всл?дъ за этимъ она пріотворилась. Неужели сейчасъ выйдетъ изъ нея тотъ страшный образъ? При этой мысли я весь затрясся, но не лишился окончательно мужества, какъ въ первый разъ: присутствіе д?вочки и веселая музыка разогнали ужасъ одиночества. Все еще держа мою руку въ своей, д?вочка выпрямилась, и направилась къ двери святилища; я не хот?лъ идти туда, но не могъ, при всемъ желаніи, сопротивляться увлекавшей меня сил?. Мы переступили черезъ порогъ капища; музыка внезапно оборвалась, и снова наступило гробовое молчаніе. Въ святилищ? мерцалъ слабый св?тъ, исходившій, повидимому, изъ противоположнаго конца его, куда д?вочка и повела меня. Зд?сь была небольшая внутренняя келья, или углубленіе, выс?ченное, какъ я вид?лъ, въ ст?н?; зд?сь было достаточно св?тло, чтобы разгляд?ть это. На низкой каменной скамь? сид?ла женщина, опустивши голову надъ большой раскрытой книгой, лежавшей у нея на кол?няхъ. Въ одно мгновеніе мои глаза словно приковало къ ней, и я ужъ не былъ въ силахъ оторвать ихъ отъ нея. Я узналъ ее, и сердце дрогнуло въ моей груди при мысли, что она подниметъ голову, и я увижу ея лицо.

Вдругъ я понялъ, что моя товарка пропала; я не могъ оглянуться, такъ какъ глаза мои были во власти какой-то высшей силы, но я чувствовалъ, что не было отв?та на пожатіе моей руки, и зналъ, что д?вочка ушла. Я стоялъ неподвижно, подобно выс?ченнымъ изваяніямъ въ алле? храма, стоялъ и ждалъ…

Наконецъ, она подняла голову и взглянула на меня. Кровь въ моихъ жилахъ забурлила и застыла; мн? почудилось, что я замерзаю подъ этимъ острымъ, какъ сталь, взглядомъ; но я не былъ въ состояніи сопротивляться ему, не могъ оторваться отъ страшнаго вид?нія, ни хотя-бы даже закрыть глазъ…

— Ты пришелъ ко мн? учиться? Хорошо, я буду учить тебя — произнесла она тихимъ, мягкимъ голосомъ, звен?вшимъ, какъ мелодичные звуки музыкальнаго инструмента. — Ты любишь цв?ты и красивыя вещи, и живи ты для одной лишь красоты, ты сталъ-бы великимъ артистомъ. Но ты долженъ быть выше этого! — Она протянула мн? руку; я поднялъ свою и, противъ воли, далъ ее ей; она едва дотронулась до нея, но при этомъ прикосновеніи въ рук? моей очутились розы, благоуханіе которыхъ распространилось по всему святилищу. Она разсм?ялась мелодичнымъ см?хомъ: в?роятно, лицо мое ей понравилось.

— Ну, а теперь, подойди ко мн? ближе: — в?дь, ты больше не боишься меня.

Не отрывая глазъ съ розъ, я подошелъ къ ней; цв?ты поглотили все мое вниманіе, а она не была мн? страшна, пока мн? не видно было ея лица.

Она обняла меня рукой и привлекла къ себ?. Тутъ я вдругъ сбратилъ вниманіе на темное од?яніе, которое она носила; оно не было сд?лано изъ полотна, не изъ сукна; я зам?тилъ, что оно было… живое. Оно состояло изъ переплетавшихся между собою и вис?вшихъ вокругъ ея т?ла зм?й, которыя издали произвели на меня впечатл?ніе мягкихъ складокъ изящно задрапированной одежды. При этомъ вид? ужасъ овлад?лъ мною: я сд?лалъ усиліе, чтобы уб?жать отъ нея, и не могъ; хот?лъ крикнуть и не издалъ ни мал?йшаго звука… Она снова засм?ялась; на этотъ разъ см?хъ ея звучалъ р?зко. Я продолжалъ смотр?ть на нее; но все уже изм?нилось: платье опять стало темнымъ, но ужъ не было живымъ. Я стоялъ въ изумленіи, затаивъ дыханіе и похолод?въ отъ страха. Она подняла руку — другая все еще лежала на мн? — и поднесла ее къ моему лбу: я сразу почувствовалъ себя умиротвореннымъ и счастливымъ, — страха, какъ не бывало! Глаза мои закрылись, но я продолжалъ все вид?ть; я былъ въ полномъ сознаніи, но мн? не хот?лось шевелить ни однимъ суставомъ… Она встала съ м?ста, взяла меня на руки и посадила на то самое каменное сид?нье, которое сама занимала передъ т?мъ. Голова моя откинулась назадъ и коснулась каменной ст?ны, поднимавшейся позади меня; я сид?лъ тихо, молча, но при этомъ все вид?лъ. Она выпрямилась во весь ростъ и вытянула руки высоко надъ своей головой. Тутъ я вторично увид?лъ зм?й, которыя казались полны силъ и жизни; при этомъ я зам?тилъ, что он? не только служили ей одеждой, но еще окружали ея голову, только я не могъ-бы тогда сказать, составляли-ли он? ея волосы, или-же были въ нихъ. Вытянувши руки надъ головой, она ударила въ ладоши; ужасныя животныя сплелись и повисли у нея на рукахъ. Но я не испугался: казалось, страхъ меня навсегда оставилъ.

Вдругъ я ясно почувствовалъ присутствіе посторонняго лица въ святилищ?, и, д?йствительно, у входа во внутреннюю пещеру стоялъ Агмахдъ. Я съ удивленіемъ посмотр?лъ на него: его лицо было такъ-же невозмутимо, какъ если-бы онъ былъ сл?пой. Вдругъ, мн? стало ясно, что это на самомъ д?л? такъ; я понялъ, что онъ ничего не вид?лъ: ни вид?нія, ни этого св?та, ни меня самого…

Она не то повернулась ко мн?, не то наклонилась надо мной… Я могъ вид?ть ея лицо и глаза, прямо смотр?вшіе на мои. Никакого движенія, кром? этого, она не сд?лала. Острый взглядъ ея стальныхъ глазъ не внушалъ мн? больше страха, а только держалъ меня, какъ въ тискахъ. Въ то время, какъ я гляд?лъ на нее, я зам?тилъ, что зм?и преобразились и пропали, обратившись въ длинныя, извилистыя складки гибкаго од?янія блестящаго цв?та, головы ихъ со страшными глазами превратились въ группы розъ, напоминавшія зв?зды; и роскошный, сильный ароматъ розъ, наполнилъ Святая Святыхъ.

На устахъ Агмахда появилась улыбка.

— Царица моя — зд?сь, — промолвилъ онъ.

— Твоя царица — зд?сь — отозвался я безсознательно и только тогда сообразилъ, что говорю, когда услыхалъ собственный голосъ. Она ждетъ, чтобы ты ей сказалъ, чего желаешь.

— Опиши мн? ея одежду.

— Она сверкаетъ и переливается, а на плечахъ у Царицы — розы.

— Мн? не надо наслажденій: душа моя пресыщена ими. Я прошу власти.

До сихъ поръ устремленные на меня глаза женщины подсказывали мн? слова; теперь я услыхалъ ея голосъ.

— Въ храм?? — спросила она.

И снова я повторилъ за ней ея вопросъ, не сознавая этого, пока не уловилъ звука своего голоса.

— Н?тъ, — надменно отв?тилъ Агмахдъ. — Я хочу выйти изъ этихъ ст?нъ, чтобы общаться съ людьми, и вн? его и надъ ними творить свою волю. Я прошу, чтобы мн? была дана возможность добиться этого. Такое об?щаніе было мн? дано, но осталось до сихъ поръ не исполненнымъ.

— А это потому, что у тебя все не хватало мужества и силы добиться его осуществленія.

— Теперь, ни въ томъ, ни въ другомъ у меня больше н?тъ недостатка, — возразилъ жрецъ, и въ первый разъ за все время моего съ нимъ знакомства я отм?тилъ на его лиц? выраженіе страсти.

— Такъ произнеси-же роковыя слова, — приказала она.

Онъ изм?нился въ лиц?; въ теченіе н?сколькихъ короткихъ мгновеній онъ стоялъ тихо, неподвижно; зат?мъ лицо его окамен?ло, отъ него пов?яло холодомъ, какъ отъ бездушнаго истукана; наконецъ, онъ произнесъ медленно, р?зко отчеканивая слова, которыя, казалось, застывали неподвижно въ воздух?.

— Я отрекаюсь и отказываюсь отъ того, что д?лаетъ меня челов?комъ.

— Хорошо! — Но прибавила она: — ты не сможешь ничего достигнуть, пока будешь одинъ; ты долженъ, поэтому, привести ко мн? другихъ, подобныхъ теб?: безстрашныхъ и готовыхъ все познать. У меня должно быть дв?надцать преданныхъ слугъ, связанныхъ клятвой. Доставь ихъ мн?, и твое желаніе исполнится.

— А они будутъ равны мн? — спросилъ Агмахдъ.

— По сил? желанія и по мужеству вы вс? должны быть равны, но не по степени власти, такъ какъ у вс?хъ будутъ разныя желанія, ибо только тогда служеніе ихъ можетъ быть мн? угодно.

Наступила пауза; зат?мъ жрецъ сказалъ:

— Повинуюсь Цариц?. Но въ этомъ трудномъ д?л? мн? должна быть оказана помощь. Ч?мъ мн? ихъ соблазнять?

При этихъ словахъ она вытянула руки, поперем?нно то сжимая, то расжимая ладони такимъ-то страннымъ, непонятнымъ для меня движеніемъ, глаза ея при этомъ сверкали, какъ раскаленные угли; зат?мъ, они потускн?ли и взглядъ ихъ сталъ попрежнему холоденъ.

— Я буду руководить тобою — вымолвила она. — Исполняй только въ точности мои повел?нія, и тогда теб? нечего будетъ бояться; повинуйся мн?, и усп?ешь во всемъ. У тебя подъ рукой — вс? нужные элементы: въ этомъ храм? — десять жрецовъ, обуреваемыхъ страстями; они созр?ли для служенія мн?, и я утолю ихъ душевный голодъ. Тебя я удовлетворю, когда ты мн? на д?л? докажешь мужество свое и непоколебимость, не раньше, ибо твои требованія превосходятъ требованія прочихъ.

— А кто дополнитъ списокъ дв?надцати? — спросилъ Агмахдъ.

Она устремила взглядъ на меня и отв?тила.

— Это дитя! онъ — мой, мой избранникъ, мой возлюбленный слуга. Я буду учить его, а черезъ него — и тебя.