106 О смерти

106 О смерти

Смерть вобрала в себя сущность своих посланцев, духов Смерти, а оболочки их бросила в Ничто. Решила она идти к Богу, обвиняя Рок, который её самое и её посланцев бесполезными сделал. Поднимается она все выше и выше, летит мимо мира ангельского, его в стороне оставляя, и останавливается в недоумении. Высоко над миром этим видит она «Светозарного миров далеких», а с ними множество Сатлов и тёмных Арлегов, которые отделяли от мира ангелов и от мира людей космос архангелов могучих. Как раз под космосом архангелов Власти воздвиг «Светозарный миров далеких» свой ослепительно горящий трон.

С тревогой спрашивает Смерть у Сатанаилов, почему воздвиг «Светозарный миров далеких» свой трон под космосом архангелов Власти, и отвечает ей один из тёмных Арлегов, окруженный огненно-блестящей свитой, составленной из Князей Тьмы: Светозарный — бог всех миров, в низах простых и в низах бесконечно далеко лежащих. Он бог в мире людей, животных и растений, где ты работала. Только мятежный мир ангелов не признает его власти, а в верхах — те миры, которые уже начали уставать в поисках Бога. Безумные, почему они не бросят взора на «Светозарного миров далеких?» Говорит Смерть: «Что значат слова ваши? А где же бог, Элоимом называемый? Как относится к Светозарному Архангел Власти? Почему Светозарного, хотя бы и миров далеких, с Архангелом Власти и даже с Элоимом люди смешивают, и ему в разных видах в низах глубоких поклоняются?»

«Не знаю, поймешь ли меня, — говорит тёмный Арлег, — трудно указать на существенную разницу между „Светозарным миров далеких“ и Архангелом Власти, ибо они все благими названы быть могут. Оба они милосердны, оба вездесущи, оба во многом, если не во всем схожи. Разница в том, что Архангел Власти никогда себя Богом не называет, а Светозарный дает всем понять, что он, Светозарный, — Бог. И он прав, ибо нет другого бога, кроме него, Светозарного. Конечно, он не выдает себя за Элоима, как не выдает себя за Озириса или Митру, или какого-либо другого бога, людьми выдуманного или чтимого, но он не мешает чтить себя под каким угодно именем. Мы не точно помним далекое прошлое, но было время, когда Хаос разделен был, и тогда-то над землями и мирами низшими Светозарный могучий, Светозарный всесильный свой покров раскинул, ибо милостив он к существам несчастным. Если много на земле зла, то потому, что признал он свободную волю для многих существ, и потому дал им образ и подобие вверх смотрящего. Кроме того, пусть в борьбе растет мощь существ. Он — сильный, и слабые, хотя и покровительствуются им, когда просят его, но все же они слабые, а он сильный и не может не любить сильных».

Спрашивает Смерть Сатанаилов: «А вы, могучие, что здесь делаете? Как можете вы служить Светозарному, хотя бы одним присутствием своим? Ведь каждый из вас сильнее его!» Отвечает один из Сатанаилов: «Что значит мощь? Мы не пытались себя вместо бога поставить и из материала, им приготовленного, создать миры низшие». — «Как, значит, это он, Светозарный, миры низшие создал? И мир людей? А я, Смерть, ему, Светозарному, служила, а не Богу Высокому?» — «Ты сказала». — «А вы, кому служите?» — «Никому. Мы стражами безмолвными стоим для того, чтобы ложь не победила правды. Видишь ли там, за Светозарным, гигантский призрак, более чёрный, чем мгла ада? Это ложь. А там, в далях несказанных, призрак истины, блеском чудным сверкает. Видишь, как он бросает в низы ясные снопы своих сияющих лучей? Мы не подпускаем к ней сил тёмных». — «А Светозарный?» — «Он ласково кивает нам, а что он думает, мы не знаем и не интересуемся знать, что творение Бога думает. Мы сами думаем». Говорит Смерть: «Раз Светозарный дает понять, что он — Бог, а на самом деле только творение Бога, он мне не нужен, и я не хочу видеть его». Князья Тьмы бросились на Смерть, но она взглянула на них неподвижными громадными очами бездны, и в ужасе отступили они.

Дошла Смерть до пределов, за которыми нет уже веянья «Светозарного миров далеких», и с трудом поднимается выше и выше… Вот и космос архангелов могучих, и Смерть, переходя от одного к другому, настойчиво спрашивает: «Не чтили ли существа миров низших Архангела Власти или какого-либо из других архангелов, как Бога? Правда ли, что неизмеримо выше, сильнее и непостижимее Бога чтимого, Бог, который Элоим? Почему Архангел Власти, почему Бог Элоим допускают над мирами власть Светозарного, который вместе с сонмами своими не отличает еще добрых начал от начала злого?» Все говорят Смерти: «Мы знаем, что Светозарный объявил себя богом миров, в низах лежащих. Мы знаем, что ангелы не признали его Богом, и знаем, что не раз собирал он силы грозные для того, чтобы заставить ангелов отказаться от порывов высоких и снова к его воинству присоединиться». А Архангел Власти отвечает: «Моя власть не над другими, а над самим собой. Я не хочу утверждать того, чего нет. Не хочу именовать себя Богом. Не знаю, что Бог делал бы, если бы хотел в миры низшие спуститься. Его я не заменяю и заменять не буду, а если кто и появлялся в каком-либо аспекте в мирах низших, мною называясь, то это самозванец был и приписывал мне то, к чему не стремлюся я».

Говорит Смерть, обращаясь ко всем силам архангельским: «Скажите, что Элоим делает? Почему Он допустил Светозарного распространить свою власть в миры далекие, низы слабые?» Отвечают Херубы могучие: «Кажется, течет тот миг, когда смотрит Элоим в верха недостижимые и непостижимые». Отвечает Смерть: «Не понимаю!» И снова спрашивает: «Что же Элоим, смотря, делает?» И еще непонятнее звучит ответ: «Нам кажется, что Он плачет».

Отлетели архангелы, но попросить успела Смерть одного из Михаилов провести её в верха к духам воинственным. А духи воинственные грозно нахмурились, увидев, что к ним Смерть пришла, и спрашивают: «Зачем пожаловала? Ты не нужна нам, как союзница, не нужна, как сила враждебная». А Смерть отвечает: «Скажите, что Элоим делает, почему не мешает Он Светозарному гиганту низами править? Почему позволяет Он в низах, в бесконечностях неисчислимых злым силенкам неистовствовать?» Отвечают духи воинственные: «Мы свой долг выполняем без отношения к тому, что, как и где происходит. Смотрит вниз Элоим, легка работа наша; не смотрит — труднее. Но в обоих случаях мы работаем и будем работать. Почему Он в этот миг (а для тебя он мирнами лет кажется) в низы не смотрит, почему Он плачет, в верха свои очи подняв, мы только догадываемся, как догадываются и высшие ступени

Лестницы занявшие. Спроси лучше Эонов, они точнее тебе ответят, чем мы или кто бы то ни было». — «Мне подняться в верха — силы моей не хватит». — «Мы поднимем тебя к Эонам. Возвращаясь, ты нам скажешь ответ их». И духи воинственные подняли Смерть в обители Эонов и исчезли.

Видит Смерть, подходит к ней Светом Тихим озаренный, и печален взор его. Задает ему Смерть вопрос свой и получает ответ: «Конечно, мы знаем, что Элоим Всемогущий поднял очи свои к верхам несказанным; мы знаем, что смотрит Он как Бог Великий удаляется от всех космосов, ниже и выше его раскинувшихся. Мы знаем это. Мы знаем, как бессильны попытки наши осветить низы учением высоким, знаем, почему бессильны они. Удаляется Бог Великий, вверх смотрит и плачет Элоим. А в низах только слабый отблеск Бога Великого и Элоима высокого имеется. Там преобладает тьма и свет кровавый Светозарного».

Говорит Смерть, опустившая очи свои перед Светом Тихим: «Неужели покидает миры Бог Великий?» — «Смотри». — Смотрит Смерть, и там, где не ощущается время, видит то, что есть, что было и будет. Несутся мирны мири Эонов высот несказанных, Эонов, раскинувших свой стан выше всех космосов высочайших, недалеко от Великого находившихся, несутся Эоны в высоты за Богом Великим, от всех космосов уходящим. Странной тревогой объяты Эоны, ибо кажется им, что Бог Великий покидает творенья Свои. Не могут постичь они, для чего это делается и не хотят проникнуть в тайны тяжелые. Все они одной молитвы полны: «Да останется Великий вблизи творения своего!» И страх несказанный объемлет их. Боятся они, что Всемогущий недоволен тем, во что превратилось творение, отсветами Его сил созданное, что Он навсегда покидает творения исказившиеся… Ужас непереносимый овладевает ими: уверены они, что всемогущ Бог Великий, и мнится им, что мощью своей может Он сам себя уничтожить так, что ничего от Него не останется, так что Бога Великого не будет. Увидели они, что в Верха несказанные, в Верха, далеко за всеми оросами лежащие, уходит Бог Великий… Летят за Ним Эоны высот несказанных, и страшной печалью полны их сердца… Поднимают они к Нему руки свои, но напрасны воздеянья рук их. Пролетают могучие через Ничто, в котором низшие ничто растворяются, и видят, что дальше, чем когда-либо, стал от них Бог Великий. Видят они, что исчез Он, что нет ничего в верхах несказанных… Ужаснулись Эоны Великие. А где-то далеко-далеко в высотах недостижимых, до которых никто из духов подняться не может, за мирны мирн в степени мирны мирн пространств, из которых каждое бесконечности равняется, заблестел Свет нездешний… Заблестел — и исчез. Плачут Эоны, нет более Бога Великого. Плачут Эоны могучие. Плачут Эоны, а сверх-Ничто страшное окружает их…

Плачут Эоны: надвигается сверх-Ничто, их поглотить желающее. Свет ослепительный от себя Эоны отбросили, и полился свет этот к их старым обителям, и в свете этом, неутешно рыдая, в свои обители верхние они возвратились… Все исчезло для Смерти: ничего не видит она более, а около нее стоит Эон и говорит: «Куда ты денешься? Что делать будешь в обители новой?» И отвечает Смерть: «Все, что произошло, неожиданно для меня. Я видела, как бросали тело, души и духи, в нем обитавшие. Неужели Тот, кого Великим называли, и Тот, кого Богом Великим считали, так же бесконечности оставил, как и дух и душа оставляют тело, в котором обитали? А если это так, то не грозит ли бесконечностям полный распад?»

Отвечает Эон: «Непостижимо то, что вверху. Конечно, твое сравнение ничего не говорит нам. Ничего общего нет между Богом Великим и душой какой-либо бесконечности, ибо помимо Него она сущей является. Что ты отныне делать будешь?» — «Я знаю, что мне делать. Я свои силы отдам на борьбу с самозванцем Светозарным, но не знаю пока, как я буду с ним бороться. Быть может, я строптивым слугой Светозарного на время стану. Быть может, я бороться с его эманациями в мирах низших буду… Но скажи мне: вернется ли Бог Великий? Опустит ли Он долу очи Свои?» — «Не знаем, — прозвучал ответ мирн Эоновских. — Мы всегда с Ним, хотя бы Он не-сущим стал».

А вы, рассказавшие нам эту легенду, кто вы? Чьи вы слуги? — «Мы никому не служим. Никто не нуждается в служении нашем. Нельзя служить тому, кто ушел. Кого нет и не ждут! Нельзя служить Элоиму, тому, кто не смотрит на служащих ему и не слышит их». — «Быть может, вы Светозарному служите?» — «Мы не можем служить носителю лжи!» — «Не является ли чрезмерной гордостью ваше утверждение, что все люди им обмануты и ему служат?» — «Ты сказал. Так всегда». — «Вы чтите Сатанаилов?» — «Ты сказал». — «Вернется ли Великий?» — «Да». — «Опустит ли к низам свои очи Элоим?» — «Да». — «Когда?» — «Не знаем. И не все ли равно, ведь времени — нет». — «Вы не в рядах тёмных Легов?» — «Нет». — «А почему вы знаете то, что Эонам неведомо?» — «Ведь разное знание бывает… И ты, Сантэй, задавая нам такие вопросы, более горд, чем мы!»