35. «КРОВЬ-КАМЕНЬ»

35. «КРОВЬ-КАМЕНЬ»

Безымянный маг из книги «Ни дня без строчки» заставляет Олешу совершить «самое настоящее проникновение в материальный мир прошлого». Он проделывает это с помощью классической волшебной палочки, но на конце ее — маленькое острие. Зачем понадобилась такая странная деталь, и в какое прошлое должен проникнуть ученик?

Ответ зашифрован в романе «Зависть» (1927): склонный к галлюцинациям персонаж по фамилии Кавалеров видит во сне распятие и смерть своего учителя — изобретателя необыкновенных вещей. Свое первое изобретение — аппарат искусственных сновидений — он сделал еще в детстве, а убила его придуманная им игла — огромная, как копье. Ученик кричит: «Мое место с ним! Учитель! Я умру с вами!».

В 1943 году ученик «Атона» Евгений Шварц написал сказочную пьесу «Дракон» — о воздушном поединке странствующего рыцаря Ланцелота и огромного трехголового чудовища. Из двух десятков знаменитых рыцарей короля Артура Шварц выбрал для своего героя имя Ланцелота: французское «lance» — «копье». Перед боем рыцарь получает ковер-самолет, на котором выткан кубок с красным вином, шапку-невидимку и копье — с двумя запасными наконечниками! Прямо говорится и о предыдущих воплощениях Ланцелота: он был Св. Георгием и Персеем. Как и в прошлых жизнях, рыцарь сразился с драконом и спас девицу, предназначенную в жертву чудовищу. Очевидно, Шварц намекает на многовековую цепь инкарнаций одной личности, связанной со Святым Копьем.

Вспомните «серпасто-молоткастую» скульптуру Веры Мухиной: не сам ли кузнец изготовил серп женщины? Разгадка скрыта в словах Исайи, предсказавшего приход Иисуса: «И будет Он судить народы, и обличит многие племена, и перекуют мечи свои на орала, и копья свои — на серпы». Серп — перекованное копье? Ясно, что Мухина использовала уже известную эмблему Советской России, но кто придумал ее в 1918 году? На этот простой вопрос не ответит ни одна энциклопедия мира. Не потому ли, что «рабоче-крестьянский» символ имеет непосредственное отношение к дебюту планетарной шахматной партии — к священной крови, пролитой на Голгофе? Именно поэтому булгаковский мастер пишет роман о Понтии Пилате, всаднике Золотое Копье. «Понт» в переводе с греческого — «море», а латинское слово «пилатус» — «копьеносец». И зачем-то много раз повторяется, что он — «сын короля-звездочета»… «Король», имя которого означает «морской копьеносец», приказал заколоть копьем Иисуса, чей знак — рыба.

Через двадцать столетий этот символический король-рыбак встречает свою тайную жену, которая после бала у Воланда делается кроткой и милосердной. Маргарите и положено быть такой — по легенде, пересказанной Вольфрамом фон Эшенбахом в средневековом романе «Парцифаль» (1200). В волшебном замке живет король-рыбак Амфортас, у которого мучительно болит нога (!), а также женщина по имени Репанс де Шой, что означает «не знающая гнева». Они — хранители Святого Грааля и загадочного копья, с острия которого постоянно стекает кровь. Молодой рыцарь Парцифаль посещает этот замок, видит эти чудесные предметы, но из ложной скромности не спрашивает о смысле увиденного. Инициация не состоялась. После долгих и опасных поисков Парцифаль снова находит замок Грааля и задает свой вопрос. Король-рыбак («ловец человеков»?) сразу выздоравливает и передает ему трон, Грааль и копье.

Роман Вольфрама фон Эшенбаха лег в основу знаменитой оперы-мистерии немецкого композитора В. Вагнера. Не случайно музыкой Вагнера начинается кинокомедия «Волга-Волга». В конце фильма герои получают кубок, и это происходит на фоне знамен, увенчанных копьеобразными наконечниками.

«Впереди чернел холм, и когда мы подошли ближе, он оказался группой человеческих мраморных фигур, сплетенных над колоссальной чашей…». Это — «Золотая цепь»: суденышко, пропахшее сушеной рыбой, благополучно причаливает, юнгу ведут в чудесный дворец, возле которого он видит чашу. Затем озябший герой пьет вино и встречает Ганувера — больного владельца роскошного дворца. Он и есть «король-рыбак»: сказано, что дворец был приобретен у некоего Траулера. А что мечтает купить Санди на заработанные деньги? Рыбачий баркас!..

Сюжет «Парцифаля» воспроизведен и в булгаковском романе: «ученик» Иван Бездомный, мечтающий написать продолжение романа мастера — новый «король-рыбак». Булгаков заставляет Ивана «ловить консультанта», а в эпилоге мы видим его «неизлечимо больным». Сравните с «Понедельником…» братьев Стругацких: будущий «ученик чародеев» ловит в колодце волшебную щуку и даже символически наследует королю — спит на необыкновенном диване, принадлежавшем императору Рудольфу II, большому знатоку алхимии.

…На памятнике Бартини высечена сверхзвуковая амфибия, очень похожая на наконечник гарпуна. А В.Казневский запомнил одну фотографию, висевшую в кабинете конструктора еще до войны: молодой Бартини бросает копье. Этот снимок видели и в его квартире, — он висел рядом с бартиниевской акварелью, изображающей человека с копьем — древнего исполина Ра-Мега, героя киноповести «Цепь». Барон пишет о том, что Ра-Мег первым изготовил «огромное копье» с бронзовым наконечником — «кровь-камнем».

Оно считалось волшебным: «Огонь воплотился в кровь-камень его копья». Сравните с красным сталактитом Стругацких («кровь-камень»!) и с «Белым доминиканцем»: роль копья у Майринка выполняет «меч из красного железа — „кровавого камня“»! Вспомните и ефремовских инопланетян: их кожа отсвечивает «кроваво-красным отблеском, какой бывает на полированном красном железняке — гематите». Прочитайте наоборот имя бартиниевского великана: «гема Р».