24. «В ЛЮБУЮ ТОЧКУ НАШЕГО ПРОСТРАНСТВА»
24. «В ЛЮБУЮ ТОЧКУ НАШЕГО ПРОСТРАНСТВА»
«Бывают ведь такие многоступенчатые сны, похожие на игрушечную матрешку. Раскроешь ее, а внутри нее другая, поменьше, а внутри той — третья, еще меньше». Так рассуждает молодой герой в фантастическом романе Л.Лагина «Голубой человек» (1964). Из 13 января 1959 года он попадает в 31 декабря 1893 года и думает, что все это ему снится. Сравните это со «сказкой для среднего школьного возраста» А.Ярославцева (А.Стругацкого) «Экспедиция в преисподнюю»:
«В частности, разработана была гипотеза так называемой „матрешки пространства“. Разработали ее давно, да так и забыли за совершенной непрактичностью, суть же ее заключается в признании возможности системы пространственно-временных континуумов, вложенных друг в друга на манер известной древнерусской игрушки. Метрика этих вложенных друг в друга космосов строго скоррелирована известным постулатом, гласящим, что произведение мерности на темп течения времени есть всегда величина постоянная. Попросту говоря, ежели в каком-нибудь космосе, вложенном в наш Космос, длина волны излучения данного атома в миллион раз короче, чем у нас, то и время там бежит со скоростью в миллион раз большей. Элементарные расчеты показывают, что космосы большей и меньшей мерности, чем наш, менее стабильны, и теоретически не исключена возможность проделывать в них „дыры“ или „воронки“ в любую точку нашего пространства при весьма незначительных энергетических затратах…».
Течение времени убыстряется при переходе в меньший из «матрешечных» миров. Вот почему «остановилось время» в «Граде обреченном»: когда герой после многих лет испытаний вернулся в свой 1951 год, там не прошло и минуты! То же самое происходит с Алисой, с Маргаритой и вообще с каждым, кто помнит свои сны.
«Разум был единственной реальностью, мир — его представлением, его сновидением», — так сказано в «Аэлите» о воззрениях атлантов. Полет, в который отправляются герои А.Толстого — астральный: один сон сменяется другим. Обратите внимание на прощальные слова инженера Лося: все, что связано с земной жизнью, он оставляет «на одинокой койке»! Истина скрыта в первом абзаце главы «На лестнице»: «Когда впоследствии Лось вспоминал это время, — оно представлялось ему одним сумраком, удивительным покоем, где наяву проходили вереницы дивных сновидений».
Вспомните: после слов «Наша марка» Воланд показывает портсигар с бриллиантовым треугольником. Булгаков, по обыкновению, настойчив: такую же «марку» мы видим на крышке часов мага. Квадрат (портсигар), круг (часы) и треугольник, вписанные друг в друга — древнейшие символы, раскрывающие посвященному строение человека и Мира: тело, душа и дух. В «Улитке…» деревни, повергнутые загадочному Одержанию, превращаются в треугольные озера. В «Отягощенных злом» открывается проход из двадцатого века в седьмой — треугольной формы. В «Хромой судьбе» сверхчеловеки с треугольными ртами ушли через квадратное окно в облаках, сквозь которое светил круг луны.
Откройте первые главы «Аэлиты»: если обычную дверь условно посчитать квадратом, становится понятным, зачем перед отлетом инженер Лось «замкнул дверь спальни». Пробуждение от земного сна. Его напарник продублировал намек: Гусев проснулся, быстро собрался и вышел, но перед этим «задержался у двери». Затем путешественники пролезают в «круглое отверстие люка»: душа — ключ к пробуждению духа. Квадратные и круглые двери налицо, а треугольных, как известно, не бывает. Но: «Лось подошел к скале, к треугольной дверце, приоткрыл ее и, нагнувшись, вошел в пещеру». Квадрат, круг, треугольник! В пещеру Священного Порога (главное святилище Марса) герои попадают в конце своего пребывания в чужом мире. Порог — это дверь, не так ли? Но истинный «запасной выход» нам показывают в библиотеке с зеркальным полом: «Она снова протянула перед собой руку, ладонью вверх. Почти тотчас же Лось и Гусев увидели в углублении ее ладони бледно-зеленый туманный шарик, с небольшое яблоко величиной. Внутри своей сферы он весь двигался и переливался. Теперь оба гостя и Аэлита внимательно глядели на это облачное, опаловое яблоко. Вдруг струи в нем остановились, пропустили темные пятна. Вглядевшись, Лось вскрикнул: на ладони Аэлиты лежал земной шар».
Новая Ева протягивает спасительное яблоко новому Адаму. («…И вы будете как боги, знающие добро и зло»). Рецепт прост: нужно отыскать дверь в свой Микрокосм, пройти через его зеркало, уменьшиться и стать повелителем нового мира.
«Вспыхнули матовые уличные фонарики. На сцене была городская площадь. Двери в домах раскрылись, выбежали маленькие человечки, полезли в игрушечный трамвай. Кондуктор зазвонил, вагоновожатый завертел ручку, мальчишка живо прицепился к „колбасе“, милиционер засвистел, — трамвай укатился в боковую улицу между высокими домами. Проехал велосипедист на колесах — не больше блюдечка для варенья. Пробежал газетчик, — вчетверо сложенные листки отрывного календаря — вот такой величины были у него газеты». Открыв квадратную дверь, Буратино стал новым Карабасом. Но из заколдованного круга нужно вырваться: именно поэтому доктор кукольных наук Карабас-Барабас тоже ищет тайную дверцу. Круглых дверей в сказке нет, зато в подземном кукольном театре мы видим башню с «круглым окошком из разноцветных стекол». Оно открывается, и заводная птица приглашает пытливых читателей: «К нам — к нам, к нам — к нам, к нам — к нам…». А где же знак последнего выхода — треугольник? Только что выструганный Буратино попытался сбежать и был пойман огромным полицейским в треугольной шляпе. Среди всякой снеди, которую видит Буратино, идя в школу — «маковые, на меду, треугольнички». Затем знак повторяется: «Куплю много маковых треугольничков».
«Пора стать ушельцем в щель», — говорит ученый по фамилии Левеникс, герой новеллы С.Кржнжаповского «Собиратель щелей». Вслушайтесь: Левен-икс. Нетрудно догадаться, какие буквы «недоговаривает» автор, чтобы намекнуть на Микрокосм: основоположник микроскопии — Левенгук. Устами своего героя Кржижановский приоткрывает второе условие «запасного выхода» н Микрокосм — остановку сознания между двумя «кинокадрами»:
«Особенность моего метода такова: людям неведомо даже то, о чем знают все уличные циферблаты. Почему? Потому что щель, расщепляя бытие, поглощает вместе с ними и их сознания, бытие отражающее. Выброшенные назад в бытие, бедняки и не подозревают, что за миг до того их не было, — и только вещи и люди, не возвращенные вместе с ними назад, под солнце, возбуждают некоторый страх и недобрые предчувствия. О затерявшихся говорят: „умерли-погибли неизвестно где“. И не знают, что каждый миг грозит нам „неизвестно где“: всему и всем. Но узнать внутреннее бездны может лишь тот, кто не отдаст расщепившейся щели своего сознания, тот, кто исчислив точно час и миг катаклизма, властью воления и веры — останется быть один среди небытия, войдет живым в самую смерть». Выключиться из этого мира и войти в другой?.. Кржижановский был знаком с Булгаковым, гостил у Грина в Феодосии и два лета — 1925-26 — у Волошина. Двадцать пятый год представляет для нас особенный интерес: в Коктебель съехались Бартини, Булгаков, Грин и Леонов. Кржижановский читал им свою повесть «Странствующее „странно“», в которой есть очень любопытные строчки: «Сейчас, когда вся моя эзотерическая библиотека давно уже выменяна на муку и картофель, я не могу с книгой в руках показать вам те сложные формулы и максимы, которые руководили нами, магами, в годы наших ученических странствий. Но суть в следующем: самое имя Magus — от потерявшего букву (редуцированного, как говорят филологи) слова magnus, большой. Мы, люди, почувствовавшие всю тесноту жилпланетных площадей, захотевшие здесь, в малом мире, мира большего. Но в большее лишь один путь — через меньшее: в возвеличенье — сквозь умаление». И далее: «Правила нашего магического стажа — поскольку они хотят сделать нас большими среди меньших, великанами среди лилипутов, естественно, — стягивают линии наших учебных маршрутов, вводя нас в магизм, то есть в возвеличение, лишь путем трудной и длительной техники умаления…».
«Учебные маршруты» и «ученические странствия» — ясный намек на школу. Герой повести выпивает какую-то таинственную тинктуру из первого пузырька и делается ростом с пылинку. Второй пузырек дает еще более радикальный эффект, а третий может уменьшить Землю до размеров футбольного мяча (живой глобус!). Какие же «формулы» руководили «ученическими странствиями магов»? Любая формула инструктивна, — но только для того, кто вместо символов может подставить определенные силы.
Кржижановский употребляет два математических знака, известных каждому школьнику — > и <, — но поворачивает их так, чтобы вершины были направлены вверх или вниз (как у Булгакова — М и W). По сути, это один знак-перевертыш, он изображен на каком-то таинственном пузырьке и действует в зависимости от своего положения. Весьма вероятно, что формула, которую «не смог» показать нам старый маг, составлена из этих двух элементов, наложенных друг на друга таким образом: XX. Нижняя половина символа — буква М. Верхняя, зеркальная — W. Сделав первого гостя воландова бала «очень недурным алхимиком», Булгаков надеялся, что внимательный читатель попробует расположить эти буквы одну над другой: знак XX в алхимических гримуарах означал амальгаму. Иначе говоря — зеркало!..
В «нехорошую квартиру» входят тремя способами — в дверь, из зеркала и через камин, — но это не что иное, как карнавальные маски Философского Камня, открывающего «дыру» в зеркальном шарике Микрокосма. (Вряд ли случайно такое созвучие: камин — камень. Рука Воланда — «как будто каменная», а Коровьев говорит о «микроскопических возможностях» гостей из камина).