Глава 14 Опыт космического сознания
Глава 14
Опыт космического сознания
– Вот и я, гуруджи, – робость говорила за меня красноречивее всяких слов.
– Пойдем-ка на кухню и найдем что-нибудь поесть. – Поведение Шри Юктешвара было столь же естественно, как если бы мы расставались на какие-нибудь часы, а не дни.
– Учитель, я, должно быть, огорчил вас, внезапно оставив свои обязанности; мне кажется, что разгневал вас.
– Нет, конечно, нет! Гнев возникает только от несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, так что их действия не могут противостоять моим желаниям. Я не стал бы использовать тебя в своих целях и счастлив только твоим собственным настоящим счастьем.
– Учитель, о божественной любви говорят туманно, но сегодня в вашем ангельском облике я в самом деле вижу ее конкретный пример! В миру отец не легко прощает сына, если тот оставляет родительское дело без предупреждения. А вы не проявляете ни малейшего раздражения, хотя, конечно, я поставил вас в большое затруднение, оставив многие дела недоделанными.
Мы посмотрели друг на друга, у обоих глаза наполнились слезами. Волна блаженства поглотила меня. Я сознавал, что Господь в образе моего гуру преобразовал маленькие порывы сердца в неограниченные просторы космической любви.
Через несколько дней, утром, войдя в пустую гостиную, я собирался медитировать, но непокорные мысли не разделяли этого похвального намерения. Они бросались врассыпную, как птицы перед охотником.
– Мукунда! – прозвучал голос Шри Юктешвара с дальнего балкона.
«Учитель всегда советует мне медитировать, – внутренне взбунтовавшись, проворчал я про себя, – и не должен меня беспокоить, зная, зачем я вошел в эту комнату».
Он снова позвал меня, я же упрямо молчал. На третий раз в тоне его был упрек.
– Учитель, я медитирую! – воскликнул я протестующе.
– Я знаю, как ты медитируешь, – отозвался гуру. – Твой ум рассеян, как листья в бурю! Иди сюда!
Отчитанный и разоблаченный, я с досадой направился к нему.
– Бедный мальчик, горы не могли дать тебе того, чего ты хотел, – учитель говорил ласково, пытаясь утешить меня. Его спокойный взор был неизмеримо глубок. – Желание твоего сердца осуществится.
Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я был сбит с толку. Что он имеет в виду? Он слегка шлепнул меня по груди над сердцем. Тело стало неподвижно, как будто какой-то огромный магнит извлек дыхание из легких. Душа и ум, сразу лишившись их физических оков, устремились наружу изо всех пор тела, как текущий, пронизывающий свет. Плоть как бы омертвела, но я остро осознавал, что никогда прежде не был по-настоящему жив. Ощущение собственной личности не было больше узко ограничено телом, но обнимало окружающие атомы. Люди на дальних улицах, казалось, тихо двигались по моей собственной отдаленной периферии. Корни растений и деревьев виднелись сквозь затуманенную прозрачность почвы, я различал, как внутри них течет сок.
Все окрестности раскрывались передо мной; мое обычное плоскостное зрение, сменившись на объемное, воспринимало все одновременно. Затылком я видел людей, гуляющих вдали по Рэй Гхат-лейн, при этом заметив и нетерпеливо приближавшуюся белую корову. Когда она дошла до открытой калитки ашрама, я видел ее как обычными физическими глазами, когда же она прошла за кирпичную стену, я все еще ясно видел ее.
Все предметы, находившиеся в поле панорамного видения, мерцали и вибрировали, как быстро движущиеся кадры кинокартины. Мое тело, тело учителя, двор с колоннами, мебель и пол, деревья и солнечное сияние вдруг неистово затрепетали, пока все не расплылось в светящееся море, в точности как кристаллы сахара, брошенные в стакан воды, растворяются при размешивании. Объединяющий свет перемешался с формами материализаций, эти метаморфозы открывали закон причин и следствий в творении.
Океан счастья хлынул в мою спокойную душу. Я осознал, что Дух Божий – это неисчерпаемая радость, тело Его – неисчерпаемые ткани сплетения света. Усиливающееся блаженство начало охватывать города, континенты, землю, солнечную и звездные системы, тонкие туманности и плывущие вселенные. Весь космос, мягко сияющий, как город, видимый ночью издалека, мерцал в бесконечности моего существа. Ослепительный свет за резко очерченными контурами земного шара несколько ослаблялся у самых дальних краев, где виднелось мягкое, не уменьшающееся сияние. Оно было неописуемо тонким, планетарные картины были образованы из более плотного света[1].
Божественное распространение лучей, изливающихся из Вечного Источника, разгораясь в галактики, видоизменялось невыразимыми аурами. Снова и снова я видел, как созидающие сияния уплотняются в созвездия, а затем растворяются в полосы прозрачного пламени. Секстиллион миров переходил в прозрачное сияние, а затем огонь заливал небесные сферы. Состояния эти ритмично чередовались.
Я осознал неземной центр как некое место интуитивного восприятия в своем сердце. Излучающийся блеск истекал из моего центрального ядра к каждой части вселенской структуры. Блаженная, текучая, как ртуть, амрита (нектар бессмертия) пульсировала во мне. Я слышал созидающий голос Бога, звучавший как Аум[2], вибрацией космического мотора.
Внезапно дыхание возвратилось в легкие. С почти невыразимым разочарованием я понял, что бесконечность, необъятность утрачена. Я снова ограничен клеткой тела, не легко приспосабливаемой к духу. Как заблудшее дитя, убежал я из дома – из макрокосма и заключил себя в жалком микрокосме.
Гуру неподвижно стоял передо мной. Я было собрался припасть к его святым стопам в благодарности за дарованный опыт космического сознания, которого так долго и страстно жаждал, но он удержал меня, просто и спокойно сказав:
– Не надо пьянеть от экстаза. В миру у тебя еще много работы. Пойдем-ка подметем пол на балконе, а потом погуляем у Ганга.
Понимая, что учитель обучал меня тайне гармоничной жизни, я принес веник. Душа должна простираться над космическими безднами, в то время как тело выполняет свои повседневные обязанности.
Когда мы позже отправились на прогулку, я все еще был объят несказанным восторгом, видя наши тела как две картины, движущиеся по дороге у реки, сущность которых составлял один лишь свет.
– Это Дух Божий активно поддерживает всякую форму и силу во вселенной, тем не менее он трансцендентен и находится в стороне, в блаженной несотворенной пустоте за пределами миров вибраторных явлений[3], – объяснил учитель. – Те, кто достиг самопознания на земле, ведут подобное двойственное существование. Сознательно выполняя здесь работу, они, однако, погружены во внутреннее блаженство. Господь сотворил всех людей из безграничной радости Своего собственного существа. Хотя они мучительно стеснены телом, Бог знает, что души, сотворенные по Его подобию, в конце концов поднимутся над всеми отождествлениями чувств и вновь соединятся с Ним.
Космическое видение оставило много неизгладимых из памяти уроков. Ежедневно останавливая поток мыслей, я смог добиться освобождения от иллюзии, что я – это тело, масса из мяса и костей, бредущая по твердой почве – материи; поняв, что дыхание и беспокойный ум подобны бурям, вздымающим океаны света до образования волн, соответствующих материальным формам – земли, неба, людей, животных, птиц и деревьев. Не может быть никакого восприятия Бесконечного как Единого Света, если не утихомирить эти бури.
Как только успокаивались эти два природных буйства, я созерцал многочисленные волны творения, слитые в одно светящееся море, точно так же, как волны океана, когда бури стихают, безмятежно растворяются во всеобщем единстве.
Учитель дарует божественный опыт космического сознания, когда его ученик посредством медитации укрепил разум до такой степени, что безбрежные перспективы не могут раздавить его. Этот опыт ни в коем случае нельзя передать просто через интеллектуальную готовность или умственную восприимчивость человека. Только достаточное расширение сознания практикой йоги и благоговейной бхакти может подготовить ум к восприятию вездесущего освобождающего шока.
С естественной неизбежностью Он приходит к искреннему поклоняющемуся, пылкое желание которого начинает притягивать Бога с непреодолимой силой. Господь притягивается магнетическим пылом стремящегося в сферу его сознания в плане Космического Видения.
Впоследствии я написал стихотворение «Самадхи», пытаясь передать великолепие космического сознания:
Исчезли завесы света и тени,
Рассеялся скорби туман,
Унеслись все зори мимолетной радости,
Исчез туманный мираж чувств.
Любовь, ненависть, здоровье, болезнь, жизнь, смерть:
На экране двойственности погибли эти ложные тени.
Бурю майи успокоил магический жезл сверхинтуиции.
Вселенная – забытый сон – таится в подсознании,
Прошлого, настоящего, будущего более нет для меня.
Планеты, звезды, туманности, Земля,
Вулканические взрывы катаклизмов судного дня,
Литейная печь творения,
Ледники безмолвных рентгеновских лучей, жгучие потоки электронов,
Мысли всех людей, прошлое, настоящее, грядущее,
Каждый листик травы, я сам, человечество,
Каждая частица вселенской пыли,
Гнев, жадность, добро, зло, спасение, вожделение -
Я испил все, преобразуя
В безбрежном океане крови собственной сущности.
Затаенная радость, часто раздуваемая медитацией,
Ослепляя мои полные слез глаза,
Вспыхнула бессмертным пламенем блаженства,
Поглотила мои слезы, мое тело, меня всего.
Ты – я, я – Ты, Знающий, Познаватель, Познаваемое – в Едином!
Покойный, непрерывный трепет, вечная жизнь, вечно новый мир.
Дарующее невообразимое счастье превыше любых ожиданий блаженство самадхи!
Не умственный эфир,
Где я Космический Зритель,
Не бессознательное состояние, из которого нельзя вернуться по своей воле,
– Самадхи расширяет область моего сознания
За пределы смертного остова (тела)
До самой дальней границы вечности.
Где я – космическое море -
Наблюдаю, как плавает во мне маленькое «эго».
Слышны шорохи подвижных атомов.
Темная земля, горы, долины.
Смотри-ка! Ведь это расплавленная жидкость!
Текучие моря превращаются в дымку, чудесно раскрывая ее завесы,
Раскрыты океаны – сияющие электроны,
Пока с последним звуком космического барабана[4]
Более грубый свет не преобразуется в вечные лучи всепроникающего блаженства.
Из радости я пришел, для радости я живу, в священной радости я растворился.
Океан разума, Я пьет все вибрации творения.
Четыре завесы твердого, жидкого, пара и света снимаются должным образом.
Я во всем входит в Великое Я.
Ушли навсегда перемещающиеся мерцающие тени смертной памяти,
Нет ни пятнышка на моем умственном небе -
Внизу, впереди и высоко вверху.
Вечность и Я – один объединенный луч.
Я, крошечный пузырек смеха, – стал Морем Самого Веселья.
Шри Юктешвар научил меня, как вызывать это блаженное состояние по своей воле, а также, как передавать его другим[5], если их каналы интуиции достаточно развиты.
Месяцами я пребывал в экстатическом единении понимания – вот почему Упанишады говорят, что Бог – это раса, то есть «вкуснейший». Однажды утром я задал учителю задачу:
– Господин, мне хотелось бы знать, когда же я найду Бога?
– Ты уже нашел Его.
– О нет, я так не думаю!
– Я уверен, что ты не ожидаешь увидеть некую почтенную личность, украшающую собой трон в каком-то незараженном уголке космоса! – гуру улыбался. – Однако, я вижу, ты воображаешь, что обладание чудесными силами и есть знание Бога. Нет. Можно обладать властью над всей вселенной и тем не менее обнаружить, что все-таки Господь ускользает. Духовный прогресс следует измерять не внешними силами, но только глубиной блаженства при медитации. – Вечно новая радость – это Бог! Он неисчерпаем, если твои медитации будут длиться годами, Он будет занимать тебя с бесконечной изобретательностью. Подобные тебе поклонники, нашедшие путь к Богу, никогда не подумают променять Его на любое другое счастье. Он соблазнителен, Он вне всякой конкуренции. Как быстро мы устаем от земных удовольствий! Желание материального бесконечно, человек никогда не бывает вполне удовлетворен и преследует одну цель за другой. Это что-то, чего он ищет, и есть Господь, Который только и может даровать прочную радость. Внешние стремления изгоняют нас из внутреннего дома. Они предлагают ложные удовольствия, которые лишь выдают себя за счастье души. Потерянный рай быстро обретается вновь с помощью божественной медитации. Поскольку Бог – это неожиданное и вечно новое, мы никогда не устанем от Него. Можем ли мы пресытиться восхитительно разнообразным вечным блаженством?
– Учитель, теперь я понимаю, почему святые называют Бога непостижимым. И вечной жизни не хватило бы, чтобы постичь Его.
– Это верно, но Он же близкий и родной. После того как ум очищен от чувственных преград крия-йогой, медитация дает двоякое доказательство существования Бога. Вечно новая радость – это свидетельство Его существования, проникающее в каждый наш атом. Кроме того, в медитации человек обретает Его мгновенное руководство, Его точный ответ на любое затруднение.
– Гуруджи, вы решили мою проблему, – благодарно улыбнулся я. – Теперь я понимаю, что нашел Бога, ибо всякий раз, когда радость медитации неосознанно возвращалась в часы деятельности, я неуловимо мягко направлялся на верный путь во всем, до мелочей.
– Человеческая жизнь исполнена скорби, пока мы не знаем, как прийти в соответствие с божественной волей, верный курс которой часто неприемлем для эгоистического интеллекта, – сказал учитель. – Лишь Бог может дать безошибочный совет. Кто, как не Он, несет бремя космоса?