Глава 33 Бабаджи – современный йог, равный Христу

Глава 33

Бабаджи – современный йог, равный Христу

Утесы северных Гималаев близ Бадринараяна все еще освящены живым присутствием Бабаджи, гуру Лахири Махасая. Уединившийся учитель сохраняет физическую форму в течении столетий, а возможно, и тысячелетий. Бессмертный Бабаджи – аватара. В индусских Писаниях это санскритское слово означает – нисхождение божества в плоть; корни его – ава – вниз и три – пройти.

– Духовное состояние Бабаджи выше способности человеческого понимания, – объяснил мне Шри Юктешвар. – Карликовое видение людей не в состоянии постичь его трансцендентность. Величие аватара тщетно пытаются постичь. Оно невообразимо.

Упанишады тщательно классифицировали все состояния духовного развития сущности. Сиддха (совершенное существо) прогрессирует до состояния дживанмукта (свободный при жизни), а затем до состояния парамукта (в высшей степени свободный – имеющий власть над смертью), последний полностью избавился от рабства майи и круга ее перевоплощений. Потому парамукта редко возвращается в физическое тело, а если возвращается – он аватара, божественно предопределенный посредник высших благ миру. Аватара совершенно не подвержен вселенской математике, его чистое тело, выглядящее, как световой образ, свободно от долга природе.

Случайный взгляд может не заметить ничего особенного в теле аватара, но иногда он не отбрасывает тени или не оставляет следов на земле. Это внешние символы, доказывающие внутреннее отсутствие темноты и материальной зависимости. Только такой богочеловек видит истину за относительностями жизни и смерти. Омар Хайам, столь извращенно понимаемый, в бессмертном сочинении Рубаи так воспел освобожденного человека (перевод А.С.Рапопорт):

О неизбывная луна моей отрады!

Восходит месяц вновь над нашим садом,

Но тщетно станет он потом, взойдя,

Искать меня за этою оградой!

«Неизбывная луна моей отрады» – это Бог, никогда не устаревающий, вечный Поларис. «Восходит месяц вновь над нашим садом» – это внешний космос, связанный законом периодического возвращения. Оковы его были навсегда разбиты персидским провидцем благодаря его самопознанию. «Но тщетно станет он потом, взойдя, искать меня за этою оградой!» Тщетны будут попытки удивленной вселенной отыскать того, кто исчез навсегда!

Христос высказался по поводу Своей свободы иначе. «Тогда один книжник, подошедши сказал Ему: Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. И говорит ему Иисус: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где преклонить голову»[1].

Разве можно было последовать за вездесущим Христом кому-либо, кроме как покрывающему все своим сводом Духу?

Кришна, Рама, Будда и Патанджали были среди древних индийских аватар. Значительная поэтическая литература на тамильском языке выросла вокруг Агастьи, аватара Южной Индии. Много чудес сотворил он в века, предшествующие христианству и последующие. Ему приписывают сохранение физической формы и по сей день.

Миссия Бабаджи в Индии – помогать пророкам в выполнении особо предназначенного им. Таким образом, он подходит под классификацию Писаний как Махаватара (великий аватара). Он говорил, что передал йоговское посвящение Шанкаре[2], реорганизатору Ордена Свами, и Кабиру, знаменитому учителю средневековья. Главным учеником Бабаджи в XIX веке явился, как мы знаем, Лахири Махасая, возродивший утраченное искусство крии.

Бабаджи находится в постоянном общении с Христом, они вместе излучают вибрации спасения и вместе намечают духовные методы для спасения человечества на текущий период. Дело этих двух в полной мере озаренных учителей – одного с телом, а другого без – вдохновлять народы на отказ от гибельных войн, расовой ненависти, религиозного сектантства и бумеранга зла материализма. Бабаджи хорошо понимает тенденцию нашего времени, в особенности влияние и сложность западной цивилизации, и осознает необходимость распространения йоговского самоосвобождения в равной степени как на Западе, так и на Востоке.

Пусть нас не удивляет отсутствие каких бы то ни было исторических упоминаний о Бабаджи. Великий гуру ни в одном из веков не являлся открыто, сбивающий с толку блеск известности не нашел себе места в его тысячелетних планах. Подобно Творцу – единой, но тихой силе – Бабаджи действует в скромной безвестности.

Великие пророки, такие как Христос и Кришна, приходят на землю ради особой и зримой цели, и уходят, коль скоро она осуществлена. Другие же аватары, как Бабаджи, предпринимают труд, который связан с медленным эволюционным прогрессом человека в ходе веков, а не с каким-либо выдающимся событием истории. Такие учителя всегда скрыты от большой публики и обладают способностью становиться невидимыми по своей воле. По этим причинам, а также потому, что обычно они наказывают своим ученикам сохранять полное молчание о них, многие из могучих, вздымающихся ввысь духовных фигур остаются неизвестными миру. На этих страницах я даю лишь маленький набросок жизни Бабаджи – всего несколько фактов, которые он считает подобающим и полезным сообщить.

Никогда не было открыто столь дорогих сердцу летописца конкретных фактов о семье или месте рождения Бабаджи. Говорит он обычно на хинди, но легко беседует на любом языке. Он принял простое имя – Бабаджи, другие почтительные наименования, данные ему учениками Лахири Махасая, – Махамуни Бабаджи Магарадж (великий экстатический святой), Маха йог (величайший из йогов), Трамбак Баба или Шива Баба (титулы аватар Шивы). Однако разве имеет значение, что мы не знаем родового имени вполне освобожденного учителя?

«Когда бы и кто бы ни произнес с почтением имя Бабаджи, – говорил Лахири Махасая, – этот поклоняющийся немедленно привлекает его духовное благословение».

Махаватар Бабаджи.

Гуру Лахири Махасая.

Я помог одному художнику нарисовать подлинный портрет йоговского Христа современной Индии.

Одна из пещер в горах Дрангири (Гималаи) около Ранихета, которую занимал Бабаджи.

Ананда Мохан Лахири – внук Лахири Махасая (второй справа в белом) и три других ученика посещают святое место.

Тело бессмертного гуру не несет никаких признаков возраста; он выглядит не старше двадцатипятилетнего юноши. Светлокожий, среднего роста, с красивым и сильным телом, Бабаджи излучает заметное свечение. Глаза его темные, спокойные и нежные; волосы длинные, блестящие, цвета бронзы. Странным является большое внешнее сходство Бабаджи с его учеником Лахири Махасая. Сходство это столь поразительно, что Лахири Махасая в последние годы жизни можно было принять за отца юно выглядевшего Бабаджи.

Свами Кебалананда, святой репетитор по санскриту, провел некоторое время с Бабаджи[3] в Гималмях.

"Несравненный учитель передвигается со своей группой в горах с места на место, – рассказывал мне Кебалананда, – в его маленькой группе есть двое высокоразвитых учеников американцев. После того как Бабаджи пробыл в одном месте некоторое время, он говорит: "Дера данда утхао« – Снимем-ка наш лагерь и поднимем посох». (Он носит символический данда.) Эти его слова являются сигналом для мгновенного передвижения всей группы на другое место. Он не всегда пользуется этим методом астрального путешествия, а иногда ходит пешком с пика на пик.

Бабаджи можно увидеть или узнать лишь тогда, когда он того пожелает. Известно, что разным поклонникам он являлся во многих слегка различающихся формах – иногда без бороды и усов, а иногда с ними. Поскольку его не подверженному разложению телу не требуется никакой пищи, учитель ест редко. Из вежливости к посещающим его ученикам он изредка употребляет фрукты или рис, сваренный в молоке, и очищенное масло.

Мне известны два удивительных случая из жизни Бабаджи, – продолжал Кебалананда. – Однажды ночью ученики его сидели вокруг огромного костра, пылавшего для проведения одной священной ведической церемонии. Вдруг учитель выхватил из костра пылающий чурбан и слегка ударил им по голому плечу одного чела, сидевшего близко к огню.

– Как жестоко, учитель! – выразил свой протест присутствовавший там Лахири Махасая.

– Ты предпочел бы видеть его превратившимся у тебя на глазах в пепел в соответствии с его прошлой кармой? – с этими словами Бабаджи положил свою целящую руку на изуродованное плечо чела: – Этой ночью я спас тебя от мучительной смерти. Закон кармы удовлетворен твоим незначительным страданием от огня.

В другом случае группу Бабаджи потревожило появление незнакомца, который с удивительной ловкостью взобрался на почти неприступный выступ близ лагеря учителя.

– Господин, должно быть, вы и есть великий Бабаджи. – Лицо человека было озарено невыразимым почтением. – Несколько месяцев непрестанно разыскивал я вас средь этих грозных скал. Умоляю вас принять меня в ученики.

Великий гуру не отвечал, тогда человек указал на глубокую расселину у своих ног.

– Если вы мне откажете, я прыгну с этой горы. Если я не обрету вашего руководства к божественному, дальнейшая жизнь не имеет для меня цели.

– Так прыгай, – сказал Бабаджи бесстрастно. – Я не могу принять тебя в твоем теперешнем состоянии развития.

Человек тут же бросился с крутого обрыва. Бабаджи приказал пораженным ученикам принести его. Когда они вернулись с искалеченным телом, учитель возложил свою божественную руку на мертвеца. И вот он открыл глаза и скромно простерся перед всемогущим учителем.

– Теперь ты готов для ученичества, – Бабаджи с сияющей улыбкой нежно смотрел на воскресшего человека. – Ты смело прошел трудное испытание[4]. Смерть более не коснется тебя, теперь ты один из нас. Затем он произнес обычные слова отбытия: "Дера данда утхао«, – и вся группа исчезла с горы».

Аватар живет в вездесущем духе, для него не существует понятий обратно квадрату расстояния. Следовательно, лишь одна причина может побуждать Бабаджи сохранять из века в век физическую форму – желание показать людям конкретный пример человеческих способностей. Не удостойся человек увидеть хоть мельком божество во плоти, он остался бы угнетенным тяжким заблуждением майи, будто он не в состоянии превозмочь свою бренность.

Иисус с самого начала знал последовательность Своей жизни. Он проходил через все события не ради Себя и не вследствие кармического принуждения, но исключительно ради духовного подъема мыслящих человеческих существ. Четыре евангелиста – Матфей, Марк, Лука и Иоанн – записали невыразимую драму на благо будущих поколений.

Для Бабаджи также не существовало относительности прошлого, настоящего, будущего. С самого начала ему известны были все этапы его жизни. Приспосабливаясь к ограниченному пониманию людей, он разыграл многие акты своей божественной жизни в присутствии одного или более свидетелей. Так, один ученик Лахири Махасая присутствовал, когда Бабаджи решил, что для него настало время заявить о возможности телесного бессмертия. Он высказал эту перспективу Раму Гопалу Музумдару, чтобы это могло в конце концов стать известным и вдохновить другие ищущие сердца. Великие говорят свои слова и принимают участие в кажущемся естественном ходе событий исключительно на благо человеку, как и сказал Христос: "Отче!.. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня"[5].

Во время моего посещения Рама Гопала – «неспящего святого» – в Ранбаджпуре[6] он рассказал чудесную историю о своей первой встрече с Бабаджи.

"Иногда я покидал свою уединенную пещеру, чтобы посидеть у ног Лахири Махасая, жившего в Бенаресе. Однажды в полночь, когда я медитировал с ним и группой его учеников, учитель обратился ко мне с неожиданной просьбой:

Рам Гопал, скорее отправляйся к месту омовения – Дасасамедхскому гхату.

Я скоро добрался до этого укромного местечка. Была ясная лунная ночь, мерцали звезды. Просидев некоторое время в терпеливом молчании, я обратил внимание на огромную каменную плиту лежавшую у моих ног. Она мало-помалу поднималась, открывая подземную пещеру. Камень каким-то непонятным образом оставался в равновесии, а из пещеры высоко в воздух вознеслась изящно одетая молодая и исключительно привлекательная женщина. Окруженная мягким сиянием, она медленно опустилась передо мной, оставаясь неподвижной, погруженная во внутреннее состояние экстаза. Наконец она пошевелилась и мягко сказала:

– Я Матаджи[7] – сестра Бабаджи. Я попросила его, а также Лахири Махасая прийти этой ночью сюда, чтобы обсудить вопрос большой важности.

Неясный свет быстро промелькнул над Гангом, странное свечение отразилось в темных водах. Он приближался все ближе и ближе до тех пор, пока с ослепительной вспышкой не оказался рядом с Матаджи и мгновенно сгустился в человеческую фигуру Лахири Махасая. Он скромно склонился у ног святой женщины. Не успел я оправиться от удивления, как был вновь поражен, увидев кружащуюся массу таинственного света, движущуюся по небу. Быстро спустившись, водоворот пламени приблизился к нашей группе и материализовался в тело прелестного юноши, который, как я сразу понял, и был Бабаджи. Он выглядел, как Лахири Махасая, отличались же они в основном тем, что Бабаджи казался много моложе, у него были длинные волосы и не было усов.

Лахири Махасая, Матаджи и я преклонили колена у святых стоп гуру. Когда я коснулся его божественной плоти, неземное ощущение блаженного восторга затрепетало во всех фибрах моего существа.

– Благословенная сестра, – сказал Бабаджи, – я намерен сбросить свою форму и погрузиться в Поток Бесконечного.

– Я уже уловила твое намерение, любимый учитель, и хотела обсудить его с тобой этой ночью. Зачем тебе оставлять тело? – Чудесная женщина испытующе посмотрела на него.

– Какая разница, надену ли я зримую или незримую волну на океан моего духа?

– Бессмертный гуру, – с необычайным остроумием ответствовала Матаджи, – если в этом нет никакой разницы, тогда не оставляй никогда, пожалуйста, своего тела[8].

– Да будет так, как ты сказала, – торжественно проговорил Бабаджи. – Я никогда не оставлю свое физическое тело. Его всегда смогут увидеть хотя бы немногие люди на этой земле. Господь высказал свое желание твоими устами.

Поскольку я с благоговейным трепетом внимал беседе между этими возвышенными существами, великий гуру милостиво обратился ко мне.

– Не бойся, Рам Гопал, – сказал он, – ты благословен быть свидетелем этого бессмертного обещания.

Когда ясный, мелодичный голос Бабаджи отзвучал, его тело и тело Лахири Махасая медленно вознеслись и двинулись обратно через Ганг. Ореол ослепительного света обрамлял их тела, исчезнувшие в ночном небе. Матаджи уплыла к пещере и опустилась в нее, каменная плита сама собой, как на незримых рычагах, закрылась.

Безмерно воодушевленный, я направился в дом Лахири Махасая. Когда на заре я склонился пред ним, гуру понимающе улыбнулся.

– Я счастлив за тебя, Рам гопал, – сказал он. – Желание встретиться с Бабаджи и Матаджи, которое ты часто мне высказывал, наконец нашло свое осуществление.

Мои соученики сообщили, что Лахири Махасая не двигался со своего места со вчерашнего вечера.

– Он провел чудесную беседу о бессмертии после того, как ты ушел к Дасасамедхскому гхату, – сказал один чела. Я впервые вполне осознал истинность стихов священных Писаний, утверждающих, что познавший себя человек может являться в разных местах в двух или более телах в одно и то же время.

Позже Лахири Махасая изъяснил мне многие метафизические моменты, касающиеся скрытого божьего плана для этой земли, – завершил Рам Гопал. – Бабаджи был избран Богом, чтобы оставаться в своем теле в продолжение этого отдельного мирового цикла. Пройдут века, а бессмертный учитель[9], созерцая драму веков, все еще будет пребывать на этой вечной арене".