Проблема рефлексивности

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Проблема рефлексивности

Итак, истина заключается в том, что пратьякшавади пребывают в невежестве.[38] Если бы они были честными, то они говорили бы: «Я верю в то, что воспринимаю своими чувствами, и соответственно верю в то, что обладаю знанием». Они не в праве судить о других верованиях – например о вере в Бога или о вере в бессмертие души. Однако, как это ни странно, известные эмпирики склонны публично заявлять, как это сделал А. Дж. Айер, выступая в лондонском Конвей-холле, что «Бога нет, как нет и загробной жизни».[38]

Рассмотрим в связи с этим термин «рефлексивность», который в последнее время часто употребляется в философской литературе. Он происходит от латинского reflectare, «склоняться назад». Рефлексивно критиковать оппонента – значит выдвигать аргументы, которые в конечном счете обратятся против нас самих и опровергнут нашу позицию.

«Пилить сук, на котором сидишь, всегда считалось гиблым делом. Рефлексивность, несущая в себе угрозу для себя самой, должна рассматриваться как предупреждение о том, что в наших рассуждениях что-то не ладится».[39]

Для эмпирика рефлексивным будет утверждение, что «Бог и душа существуют только как субъективные верования», ибо эмпирик погружен в свои собственные субъективные верования, согласно которым знание сводится к тому, что воспринимается чувствами. Рефлексивность поднимает голову, когда ученый, верящий в то, что наше знание ограничено сферой чувственного опыта, не хочет признать, что его вера не является знанием. К примеру, откуда скептик, заявляющий, что «истина непознаваема», знает, что его утверждение истинно?

Следующее высказывание может служить примером попытки пратьякшавади разрешить проблему рефлексивности.

«Ни на одной стадии познания мы не имеем возможности доказать истинность нашего „знания“. Всегда остается возможность того, что оно окажется ложным. В самом деле, вся интеллектуальная история человечества убеждает нас в одном: почти все, что было „известно“ науке, со временем утратило свое значение. Поэтому глубокой ошибкой было бы делать то, чем обыкновенно занимаются ученые и философы, то есть доказывать истинность своей теории или обосновывать нашу веру в теорию, поскольку это логически невозможно».[40]

Такова точка зрения философа Карла Поппера (1902–1994) утверждавшего, что наука не может ничего проверить или безоговорочно доказать. Она способна только доказывать ложность чьих-то претензий на обладание знанием. По-настоящему научным является такое утверждение, в котором содержится информация высокого уровня и которое допускает попытки опровергнуть его. Если оно выдержало критику, оно имеет право называться знанием, хотя и не может претендовать на абсолютную истинность. Рано или поздно, по мере развития методов проверки, это суждение будет признано ложным.

Итак, наука не в состоянии проверить утверждение верующего о том, что Бог существует. Значит, наука никогда не сможет доказать, что Бога нет. Но верующий тоже никогда не сможет доказать, что Бог есть, ибо, согласно Попперу, никто не может доказать ни одной истины. Поэтому, даже если Бог есть, с научной точки зрения Его все равно нет, поскольку наука в этой области некомпетентна. Вместо того чтобы опровергать утверждения о существовании Бога и прочие «догмы», ученые должны просто игнорировать их, ибо это убережет науку от того, чтобы самой превратиться в догму. По меньшей мере на это надеялся Поппер.

Однако остается еще одна проблема. Если теорию Поппера проверить с помощью его же определения научного знания, ее нужно будет признать ненаучной. Принцип опровержимости не может считаться научным в силу того же парадокса замкнутости на себя, от которого, по идее автора, он был свободен. Способа проверить саму теорию опровержимости с помощью самой этой теории не существует!