КНИГА, МЕНЯЮЩАЯ НАШИ ЖИЗНИ
КНИГА, МЕНЯЮЩАЯ НАШИ ЖИЗНИ
Был обычный летний день. Я маялся от жары, вынужденного безделья и осознания полной бессмысленности бытия. Бьющие сквозь пыльные оконные стекла душной редакционной комнаты солнечные лучи съедали краски компьютерного монитора и мешали хоть на чем-то сосредоточиться. Кроме мирно спавшего охранника, ответственного редактора, то есть меня, и секретарши Насти, на всем этаже не было никого. Запустение объяснялось не только летними отпусками, но и плачевным финансовым положением этого небольшого петербургского издательства. Руководство скрывалось от кредиторов где-то на дешевых средиземноморских курортах, сотрудники — те, которые еще не уволились, — махнув рукой на долги по зарплате, тоже разъехались кто куда — прочь из города. Ну а я, беспечно попав на крючок корпоративной преданности, как мог поддерживал видимость того, что издательство еще на плаву — бодро отвечал на особенно настырные звонки, с которыми не справлялась Настя, и периодически пытался реанимировать производственный процесс.
От бесперспективного занятия меня отвлек неожиданный приход гостя — хоть и незваного, но приятного и вселявшего своим видом надежду на скорое улучшение моей участи. Громко хлопнув дверью и дружески кивнув разбуженному охраннику, по коридору в сторону распахнутой двери редакционной комнаты бодро шагал мой бывший одноклассник Алексей. Косая сажень в плечах, обтянутых цветастой гавайской рубахой, рост под два метра, рыжая купеческая борода, стрижка «под горшок». Дорогой кожаный дипломат казался игрушечным в его здоровенной лапе. На круглом лице — неизменная плутоватая улыбка... Хотя в первый момент я ощутил как будто некоторую растерянность во взгляде его обычно бойких голубых глаз. Интересно, что привело Алексея, только что вернувшегося из деловой поездки в Америку, в наш издательский мирок? И откуда у меня это забытое чувство ожидания праздника и неизбежного чуда? Словно в дом вошел Дед Мороз (или Санта-Клаус?) в летнем исполнении...
Под извлеченную из дипломата бутылочку текилы (что меня приятно удивило — обычно Алексей притаскивал виски, ром или еще какую-нибудь плохую заморскую подделку под наш родной самогон) с закуской в виде редакционных пряников и плавленого сырка потек доверительный и задушевный разговор двух старых школьных друзей. Я в очередной раз посетовал на скорбные судьбы книгоиздания в России, Алексей же, кратко поделившись впечатлениями от поездки, в очередной раз предложил мне «бросить это гнилое дело и заняться нормальным бизнесом». Он был владельцем крупной фирмы, производящей и напрямую продающей уникальное музейное и выставочное оборудование практически по всему миру В последнюю поездку он посетил Лос-Анджелес и Нью-Йорк — налаживал связи, заключал контракты и делился опытом с коллегами на обоих концах Америки.
Все было замечательно, но меня не оставлял вопрос: с чего это он вдруг решил сразу после приезда (а он, как выяснилось, прилетел вчера поздно вечером, практически ночью) навестить меня, да тем более не дома, а на работе? Нет, он явно зашел не просто так.
И вот, когда бутылка осталась полной всего на треть, Алексей сделал многозначительную паузу и, хитро посматривая на меня, потянулся к дипломату
— А ведь я привез тебе кое-что из Нью-Йорка! — сказал он, заговорщицки подмигивая. — Просили передать лично в руки.
Это была книга. Любопытно... Если бутылка «огненной воды» любого происхождения или рекламный буклет собственной фирмы в дипломате Алексея выглядели вполне уместно, то книга... Так-так... Книга на русском языке. Довольно увесистая, хоть и в мягкой обложке, изготовленная не очень профессионально и без каких-либо данных об издательстве, месте издания, тираже и т.д., но, судя по всему отпечатанная совсем недавно. В этом не было ничего странного. Странным, мягко говоря, было ее содержание. И название.
На обложке значилось: Александер Рональд Гонзалес. «Как достичь и как избежать Бессмертия».
Чем дольше я листал эту книгу тем в большее недоумение приходил. Условно ее можно было разделить на две части. Первая выглядела непонятным гибридом научных теорий, исторических сведений, эзотерики, ненаучной фантастики и явно автобиографических очерков. Во второй части, похоже, описывалась довольно оригинальная система упражнений, причем китайские и индийские термины соседствовали с древнерусскими по звучанию словами и какими-то совсем уж незнакомыми звукосочетаниями.
Отдельные выхваченные взглядом при беглом чтении предложения и абзацы вызывали оторопь и поток невольных вопросов:
— Что за хрень?!. Ну при чем здесь Циолковский и Гитлер?.. Опять же — «сокровенная самка» из «Дао-Дэ цзин»... Он что, издевается? Нет, ну ты погляди, что он тут пишет!.. Мужик, ты сам-то это читал, прежде чем мне приволочь?
Мне еще было что сказать, но Алексей прервал мои бессвязные полупьяные восклицания и вопрошания:
— Мне ты можешь ничего не говорить и ни о чем не спрашивать — я не читатель, а курьер. И меньше твоего во всех этих премудростях разбираюсь, да и не желаю в них разбираться, если честно. Вот тебе письмо от автора, здесь его «мыло», ему и задавай вопросы. Впрочем, через неделю он с женой будет проездом в Петербурге. И очень хотел пообщаться с тобой лично, так что постарайся успеть хотя бы все прочитать к тому времени.
Слова Алексея вызывали удивление. Не люблю, когда мной пытаются манипулировать... Даже в пьяном виде!.. Но дальнейший рассказ расставил все на свои места: ему просто не терпелось перевести стрелки.
Итак, в последний день пребывания в Нью-Йорке мой друг попал в один весьма необычный музей. Впоследствии я также побывал там, потому для ясности изложения сбивчивое повествование Алексея слегка дополнено мною.
Расположенный на окраине Большого Яблока, малозаметный и явно избегающий широкой рекламы, музей этот оказался посвящен истории развития и распространения оккультных и эзотерических знаний, связи древних традиций с ныне существующими масонскими орденами, тайными культами и учениями. Модели древнеегипетских гробниц, тибетских ступ и Стоунхенджа соседствовали в нем с восковыми фигурами великих розенкрейцеров, мадам Блаватской, Гурджиева, Алистера Кроули... В особых изолированных кабинках можно было с помощью компьютера интерактивно участвовать в любом из множества древних и современных ритуалов и церемоний. Но не только! Специальные «игровые» тренажеры позволяли пройти по пути загробных странствий души — достаточно было лишь выбрать из большого списка на экране «Египетскую Книгу мертвых», «Тибетскую Книгу мертвых» или даже «Загробные мытарства православной души». Жаль, что подобные компьютерные игры отсутствуют в широкой продаже!
Одну из стен занимало гигантское панно со своеобразным «генеалогическим древом». Корни его находились вверху и по большей части брали свое начало от имен основателей существующих и давно исчезнувших религий, внизу же ветви густой кроны оканчивались названиями и именами как хорошо известными, так и совершенно незнакомыми широкой публике. Здесь множество масонских орденов и лож соседствовали с «Нью-Эйдж», онтопсихологией, сайентологией и даже «религией джедаев» и «орденом воинов Матрицы». Наберите на клавиатуре специального пульта интересующее вас название или имя — и перед вами высветится вся история данной традиции, зачастую неизвестная большинству ее современных последователей!
На самом верху панно — объемная фигура, похожая на стилизованное китайское изображение принципа «Инь-Ян» с кружащимися в вечном танце черной и белой «рыбами», только шар этот трудноописуемым образом располагается внутри правильного золотого многогранника с двенадцатью вершинами. «Древо», таким образом, «восходит корнями» к двенадцати вершинам этой фигуры, что вызывает ощущение некоторой надуманности и противоестественности всей конструкции.
Отдельный зал музея посвящен будущему человечества. Из него Алексей, по его признанию, вышел крайне подавленным, но что именно его расстроило, рассказывать отказался. И я об этом тоже пока умолчу.
Владельцем и директором музея, пригласившим Алексея, оказалась миловидная темноволосая женщина лет тридцати, представившаяся ему как Джейн Симмонс, доктор психологии. Деловая часть беседы завершилась естественным образом, когда появился муж Джейн и совладелец музея. Это был высокий худощавый мужчина, смуглый, с длинными гладкими волосами, черными, как вороново крыло (извините за обилие штампов — профессиональная болезнь), и серо-голубыми глазами, пронзительно смотревшими из-под густых бровей. Звали его Алекс Рон Гонсалес, и он неплохо говорил по-русски.
Из последующего рассказа Алексея, ставшего вдруг довольно бессвязным (может, сказалась пара бутылок пива, присовокупленных нами к текиле?), можно было сделать несколько выводов. Первый: эта парочка пыталась завербовать моего друга, склоняя его вступить в какую-то международную тайную организацию, озабоченную будущим человечества, и возглавить ее российский филиал. Второй: ему вроде бы сулили достижение бессмертия, то ли уговаривая выпить некий «эликсир вечной жизни», то ли, наоборот, отговаривая от этого. И третий: этот гад сдал меня заморским сектантам. Старого друга — как стеклотару!
Оказывается, Алекс и Джейн организовали визит Алексея в «музей», преследуя свои тайные цели. Зачем-то им был нужен человек из России, отвечающий определенным требованиям. Вычислив Алексея через Интернет и узнав, что тот часто ездит в зарубежные командировки по своим музейно-выставочным делам, они очень обрадовались, увидев в этом, вероятно, знак Судьбы. Но очень скоро до них дошло, что Алексей все же не тот человек, который им нужен. Любая мистика и эзотерика всегда вызывали у него, как и у всякого нормального человека, стойкую аллергию, выражающуюся в приступах тоски и желании немедленно выпить. Убедившись в этом, американцы начали осторожно расспрашивать его — в надежде, что он выведет их на какую-нибудь кандидатуру, более подходящую для роли «духовного подвижника». Особенно их интересовали его одноклассники и друзья детства. Они не скрывали своей озабоченности тем, чтобы этот человек был определенного года и месяца рождения, родился и проживал в определенном районе славного города Санкт-Петербурга, род занятий имел связанный с распространением культуры и, разумеется, имел интерес к оккультным знаниям.
— И тут я вспомнил о тебе, — сообщил Алексей, нагло глядя мне в лицо своими невинными пьяными глазками. — Ты ведь единственный из моих друзей-одноклассников уже много лет занимаешься всей этой экзо... эзо... ик!.. терикой. И родились мы с разницей в два дня. В издательствах всяких, опять же, сколько лет пашешь — ну тут уж все на тебе сошлось! Они так и сказали, когда я им о тебе рассказал: линии сошлись, градиент необратим... или что-то вроде того... даже внешность твою описали, прикинь?.. И... и потом, ты ведь все равно один, а у меня жена, дети, тетка-страдалица в больнице на Пряжке лежит... Книжку вот попросили передать лично в руки... Их всего несколько штук на русском. Есть еще английский и испанский варианты. Этот Алекс — полиглот с рождения, у него три родных языка — американский, испанский и русский, представляешь?.. А тебе... тебе ведь все равно терять нечего — рискни... Я потом, если что...
В общем, они уговорили его передать мне книгу Алекса. Якобы только для рассмотрения мною возможности ее публикации в России. Но это был лишь благовидный повод для начала осуществления их тайных планов.
Я перечитал коротенькое письмо автора. Содержательная его часть сводилась к следующему: «По определенным причинам, которые станут понятны уважаемому господину Издателю после прочтения сего труда, Автор был бы счастлив сделать эту книгу доступной максимальному числу русских читателей как можно быстрее. И не через сеть Интернет, а по ряду соображений именно в виде бумажной книги. Никакой коммерческой выгоды Автор не преследует и готов на любые изменения в тексте, ежели ему будет объяснена их необходимость. Все это, а также и любые другие вопросы, касающиеся книги, Автор готов обсудить при личной встрече по приезде в Петербург ** августа 200* года. К сожалению, пребыванию в Петербурге отведен только один день, после чего ** августа Издателю представится уникальная возможность присоединиться к третьей по счету исследовательской экспедиции в отдаленные районы русского Севера, Урала и Сибири».
Даже с поправкой на опьянение все это походило на бред, розыгрыш или что-то еще похуже. И что за нелепый прием писать о себе в третьем лице? Тоже мне индейский вождь Острие Бревна! Выгоды он не преследует... За идиотов нас, что ли, эти сектанты принимают? А уж предложение отправиться «в отдаленные районы русского Севера, Урала и Сибири» выглядело просто издевательством! Я понимаю, если бы чудак-американец пригласил меня куда-нибудь на Гавайи, на худой конец в Мексику или Перу... Но русский Север и Сибирь — это, пожалуй, места, которые нормальный человек пожелает посетить в последнюю очередь. Если вообще пожелает. И потом, раз уж Автор намерен опубликовать книгу как можно быстрее, зачем отсылать Издателя в Сибирь? Вряд ли это ускорит работу над книгой...
Погруженный в размышления, я все же краем сознания отметил, что Алексей несколько переигрывает в демонстрации своего опьянения. Подозрения усилились, когда он неожиданно засобирался домой, преувеличенно пошатываясь и даже попытавшись в коридоре пьяно обнять Настю. Этого он себе раньше ни в каком виде не позволял, будучи хорошо знаком с ее суровым мужем, мастером восточных боевых искусств.
Алексей ушел. Через некоторое время ушла и Настя. Охранник продолжил свой мирный сон — следствие бурной клубной ночи.
Так я впервые остался один на один с Книгой.
В три часа ночи, уже, естественно, дома, я перевернул последнюю страницу и вышел с сигаретой на балкон. Я давно бросил курить, но тут ощутил неодолимую потребность совершить какое-то действие, подводящее итог, подчеркивающее значимость происходящего. Будь у меня такая возможность, я бы развел костер и сжег в нем все старые ненужные вещи, мысли, эмоции — как это делают под Новый год буддисты, да и не только они.
Над головой и вокруг горели яркие августовские звезды. Непривычная для города тишина и необычная для летних питерских ночей тьма обволакивали меня. Мир и покой, бесконечность мироздания, свобода и красота... Чудовищная ложь, о которой я всегда знал — но ничего не мог изменить. Только забыть и перестать замечать. Что я и сделал. Как и все остальные. Жизнь под колпаком невыносима... пока ты помнишь о нем, пока ты его видишь.
Похоже, теперь я знаю, что делать. Да, эта книга должна быть доступна русскоязычному читателю, и как можно скорее. Но издана она будет не в нашем издательстве. За год работы я заметил, что над ним тяготеет какое-то проклятие. Любую, самую интересную и хорошую книгу ждала тяжелая судьба или безвестность, если среди ее копирайтов появлялся наш гордый брэнд. Но особенно важно даже не где, а как эта книга будет издана. Увы, я осознавал со всей очевидностью: текст нуждается в переработке процентов на семьдесят. Фактически большую его часть придется просто переписать. То, что понятно мне — профессиональному редактору и эзотерику с многолетним стажем, — нормального читателя вгонит в состояние тяжелого ступора.
«Бессмертие»... Да, это хорошая наживка, чтобы привлечь потенциального читателя. Но окажется ли способен клюнувший на такое понять истинный смысл книги? Станет ли она ему по-настоящему полезна? Изменит ли его жизнь, как изменила мою? Должно ли название привлекать — или же, наоборот, отпугивать, отфильтровывать публику? «Майнд-контроль» на входе... Но какое издательство согласится на «некассовое» название?
В оставшиеся до встречи с Алексом шесть дней я успел сделать многое. И встретил его во всеоружии.
Воспользовавшись своими связями в издательском мире, я добился включения книги Алекса под условным псевдонимом и условным названием в ближайшие планы одного действительно хорошего и надежного издательства. Мне удалось убедить знакомого, работавшего там заведующим редакцией, а потом и главного редактора, что книга станет хитом сезона, а издательство снимет все сливки, став первооткрывателем новой звезды. При этом на руках я имел только материал первых трех глав книги — большее количество текста обработать просто не успел. Остальные главы, включая описание методики достижения Бессмертия, я клятвенно обещал предоставить в течение двух месяцев — по мере того, как они будут мною отредактированы. И я не обманывал. Я знал, что с помощью мобильного Интернета переслать текст в издательство не составит труда даже из Сибири.
Параллельно работе над книгой и общению с издателями приходилось вести сборы в экспедицию. Мне было неизвестно, сколько она продлится. Очень хотелось надеяться, что не до начала холодов...
Когда-нибудь, если такой жанр как мемуары вдруг окажется востребованным, я опишу свою первую встречу с Алексом и Джейн, а также все, что происходило с нами в экспедиции. Одной из ее целей был поиск и изучение древних артефактов, существование которых на территории России до сих пор тщательно скрывается международным научным сообществом. Кроме того, Алекс надеялся подобраться как можно ближе к гигантскому кубическому подземному объекту в районе Печоры, а может, если повезет, и проникнуть внутрь него. Но основной задачей экспедиции было общение с живыми носителями древних традиций. Надеюсь, вы понимаете, что рассказ об этой экспедиции и ее результатах — совершенно отдельная тема.
Перед тем, как перейти непосредственно к Книге, хочу отметить еще несколько важных моментов.
С согласия и по просьбе Алекса его текст был серьезно мною переработан, а отчасти и дополнен, поэтому если вам в руки попадет английский или испанский вариант первого издания, не удивляйтесь значительным расхождениям. В работе я использовал дневник отца Алекса, неоднократно упоминаемый в книге, и дневниковые записи самого Алекса, сделанные им в период первых двух экспедиций. Тем не менее, я старался не менять стиля повествования, ведущегося Алексом от первого лица. В результате проделанной работы изменилась и структура книги. Нам с Алексом пришла мысль разделить текст, ставший намного более объемным, на две, а может быть, и три книги. Мне кажется логичным, что в первый том вошла большая часть биографии, точнее, автобиографии Алекса и все, связанное с его жизнью в Америке на начальном этапе деятельности, а также первичный комплекс необходимых практических упражнений и рекомендаций.
Я благодарен всем, кто помог мне в работе над этой книгой своими советами и консультациями, и, конечно, тем, кто морально поддержал меня в этот период. Это Сергей Викторович Аксенов, Георгий Валерьевич Галунов, Павел Валерьевич Берснев, сотрудник Издательства Санкт-Петербургского государственного университета Александр Анатольевич Галат, и в особенности — директор того же издательства, профессор Роман Викторович Светлов. Без их помощи мне вряд ли удалось бы в должной мере адекватно и, главное, столь быстро донести эту в высшей степени сложную и загадочную книгу до русскоязычного читателя.
Сергей Гривцов, июнь 2006 г.