О ТОМ, КАК МОЖНО СГЛАЗИТЬ, ИЛИ ПОЧЕМУ УМЕРЛА АЛЛА ПЯТИГОРСКАЯ

О ТОМ, КАК МОЖНО СГЛАЗИТЬ, ИЛИ ПОЧЕМУ УМЕРЛА АЛЛА ПЯТИГОРСКАЯ

28 июля 2002 года в ресторане на Большой Пироговской улице отмечал своё шестидесятипятилетие известный режиссёр и драматург Виктор Иванович Мережко, на котором присутствовали многие известные люди, его друзья: Никас Сафронов, Николай Дроздов, Юрий Лонго… Никас выглядел усталым, так как в тот день утром он прилетел из Ульяновска, куда ездил навестить своего старенького папу.

В три часа ночи, расстроенный, он собрался домой, так как на мобильный позвонил племянник и сказал, что у отца снова сердечный приступ. Он сел в свой джип и на большой скорости помчался домой. Юра говорит, что Никас любит гонять, что с ним ездить страшно. Но ночью дороги свободны, а он, видимо, задумался об отце.

Вдруг откуда-то вынырнула мужская фигура, Никас резко затормозил, выворачивая руль, чтобы не случилось столкновения. Машину занесло на высокий бордюрный камень, она перевернулась и осталась лежать на боку. Никас просто чудом остался жив, сам вылез из машины, позвонил друзьям, вызвал «Скорую» и ещё успокаивал перепуганного до смерти пешехода, который ночью пытался перейти дорогу в неположенном месте. С тяжёлыми травмами и сильным ушибом позвоночника он был доставлен и госпитализирован в Боткинскую больницу, в которой пролежал почти два месяца. А потом полгода носил специальный корсет.

Юра попросил Аллу помочь Ольге, секретарю Ника-са, ухаживать за ним в больнице. Ведь Ольга не могла находиться там сутками бессменно. Разумеется, Алла не отказала. Ей вообще были присущи альтруизм, доброта, отзывчивость, желание помочь всем на светё. Причём и людям, и даже бездомным животным. Она и за Юрой ходила как за ребёнком. Носила, как и я потом, ему супы в банках из дома, разогревала и кормила чуть ли не с ложки. А Никас к тому же нравился ей как мужчина. Иногда она, в свои пятьдесят девять лет, писала ему трогательные и наивные письма, почти детские… Конечно же, она эти письма ему не отдавала, она читала их мне. Не знаю, ценил ли такое отношение к себе Никас. Скорее, принимал, как должное, потому что позднее, когда уже самой Алле стало плохо, никакой маломальской помощи или участия она от него не видела.

Посетителей к Никасу было столько, что в коридоре порой выстраивалась очередь. Алла вспоминала, что зачастила к нему тогда какая-то уже немолодая полная женщина из Азербайджана. Сначала одна, потом с такой же полной дочкой, одетой во всё прозрачное. Видимо, знала о пристрастии Никаса к молодым и полным девушкам. Может быть, надеялась сосватать ему свою дочку. Алла в то время всегда была около Никаса — массаж делала, борщом кормила, постель поправляла, приносила лекарства… Алла была воспитанным и деликатным человеком, но Никас, очевидно, не желая оставаться наедине со своей азербайджанской поклонницей, не разрешал Алле покидать палату.

Видимо, от Аллы к Никасу исходила какая-то особая любовная теплота, которая ощущалась почти на физическом уровне. Может быть, она была взаимной. И тогда эта женщина вдруг начала просто неистово хвалить Аллу, слащавым и приторным голосом монотонно повторяя и повторяя одно и то же: «Вы такая хорошая, мы Вам так признательны, чем мы Вас можем отблагодарить?..»

При этом она постоянно дотрагивалась до нее. «Что Вы делаете? Не надо меня трогать!», — пыталась защищаться Алла, но все было бесполезно. А однажды она просто спиной почувствовала, как азербайджанка проводит около нее какие-то манипулятивные пассы ладонями. Спина просто горела. Она резко обернулась и увидела реальное подтверждение своих чувств и предположений.

У Аллы самой энергии было хоть отбавляй. В тот раз она не придала особого значения поведению азербайджанки, по крайней мере, не думала, что вот так просто её можно сглазить. И уж тем более навести порчу. Правда, такая мысль мелькнула. Мелькнула и пропала. Если бы она тогда рассказала всё Юре, наверняка, трагедии можно было бы избежать. Но Алла всегда была здоровой, бодрой, энергичной, весёлой, она практически никогда не болела и не унывала. Однако прошло чуть больше месяца, примерно сорок дней, и уже в конце сентября у нее покраснела и начала болеть грудь. Было такое чувство, что сил нет совсем, стало трудно даже просто сжать ладонь в кулак.

Алла начала заниматься самолечением — пить таблетки, ставить компрессы на грудь и только усугубила положение дел. К слову сказать, забегая вперёд, оба — и Алла, и Юра — умерли в конечном результате от сильного сглаза и порчи, которые в обоих случаях ровно через сорок дней проявились резким ухудшением здоровья. Чтобы защититься от сглаза и порчи, нужны ритуалы с чужой сильной, но спокойной энергетикой, направленные на защиту человека. Именно с чужой. Но у них — ни у того, ни у другой — такой защиты не было.