Знаки на земле
Знаки на земле
— Ты, конечно, скажешь мне, Торнебю, что Грааль — вещь особенная и он спрятан, а потому искать его — великий труд.
Торнебю согласно закивал головой. Он мог сказать многое, но ничего не сказал лишь по чистой случайности.
— Увы, все что совершенно, прекрасно и непорочно, все, что чудно по природе своей, для одних становится предметом вожделения, и они жаждут этим обладать, а у других вызывает ненависть, и они жаждут это уничтожить, дабы в мире стало меньше красоты. Но не кажется ли тебе, Торнебю, что на земле и, быть может, даже на небе появятся такие знаки, которые позволят узнать о его присутствии?
Торнебю поторопился согласиться со мной. Он был уверен, что знаки непременно появятся.
— Только ты, наверное, спросишь меня, Торнебю, почему сверхъестественный голос, приказавший мне отправиться на поиски Грааля, не назвал место, где он находится, не намекнул даже приблизительно.
Торнебю не думал над этим вопросом. Но, раз я об этом заговорил, он согласился со мной, сказав, что голос мог бы дать более точные указания.
— Во-первых, духовное существо, отдавшее мне приказ, могло, как и мы, не знать, где находится Грааль. Множество невидимых созданий видят немногим дальше, чем люди. А если голос, обратившийся ко мне, и знал это место, он, возможно, считал, что усилия, затраченные на поиски, так же необходимы, как и успешное их завершение. Без великих усилий не бывает великих свершений. Надо заставлять трудиться как тело, так и дух. Поэтому давай мыслить и рассуждать логически. Если кровь Иисуса Христа долго находится в одном месте, там будут видимые знаки, посредством которых мы узнаем это место. Но какие знаки? Священные предметы наделены чудесной силой. Тела людей, приближенных к Граалю, должны обладать совершенными формами и жить гораздо дольше. А души этих людей должны быть прекрасны, чисты и милосердны, как нигде в ином месте. Итак, если нам доведется узнать, что в одной из деревень живут удивительные старцы, а все местные жители превосходно относятся к беднякам, по-доброму обращаются со своими женами и исключительно благочестивы, мы вправе предположить, что в таком месте существует некое тайное влияние. Ибо факт известный: физическая материя накапливает духовную силу святых, и предметы, в прошлом принадлежавшие великим учителям, продолжают излучать любовь; при приближении к этим предметам усомнившийся обретает веру, а тот, кто обладал достаточной проницательностью, чтобы уповать на Него, обретает божественное счастье.
Слова мои повергли Торнебю в великое волнение. Он радостно размахивал руками и хлопал глазами, всем своим видом свидетельствуя, что жаждет сделать признание. И наконец, сияя лицом, он сообщил:
— О мой учитель, я немедленно отведу вас в край, где находится Грааль. Ибо некогда там жил человек столь добрый и столь чистый сердцем, что, по моему разумению, таким можно быть, только пребывая под тайным влиянием, проистекающим из божественного источника.
— И кто этот несравненный человек? Можешь ли ты без промедления проводить меня к нему?
— Увы! Он умер.
Лицо Торнебю исполнилось одновременно и печали, и гордости.
— Это мой отец. Его отец, его дед и все наши родственники были похожи на него. Все они дожили до преклонных лет, кроме отца, умершего совершенно случайно, ибо так пожелала судьба. А родился я в деревне Валантин, что на берегу Гаронны. В нашей деревне проживало множество удивительных стариков, с длинными седыми бородами; теперь-то я уверен, старость их тянулась необычайно долго по причине совершенно необъяснимой. Я даже спрашиваю себя, не были ли некоторые из этих стариков бессмертными. К тому же в Валантине все были добрые: бедным всегда помогали, дети не обижали птиц, не бросали камни в сарацин, изгнанных из Испании, а консулы даже позволили нескольким семействам смуглокожих язычников обосноваться на каменистом склоне и сеять там пшеницу; впрочем, не знаю, могло ли на тех камнях что-нибудь произрастать. Я покинул Валантин очень давно, но точно помню: все девушки в деревне были красивы и с возрастом не теряли своей красоты. А так как повсюду уродство преобладает над красотой и подавляет ее, я вынужден предположить, что в Валантине мы столкнулись с проявлением неземного чародейства, повлиявшего на людской облик и чудесным образом его усовершенствовавшего.
— О Торнебю, — восторженно воскликнул я, — не будем медлить и направимся в Валантин!