6. АХАРЕЙ МОТ

6. АХАРЕЙ МОТ

«Ахарей мот», т. е. «После смерти».

И говорил Бог, обращаясь к Моше после смерти двух сыновей Аарона, когда они предстали перед Богом: «Скажи Аарону, брату твоему, чтобы не всякое время входил он в святилище за завесу и не приближался к крышке, покрывающей ковчег, дабы он не умер, ибо в облаке явлюсь Я над крышкой».

Здесь нужно обратить внимание на смерть двух сыновей Аарона, которые принесли чуждый огонь на жертвенник. И эта фраза является глубинным символом Торы. Еврей не должен привносить чужое и чуждое на освященный жертвенник свой. Туда нельзя приносить безверие, чужие святыни, чуждые нам философии и любые извращения, осужденные Богом. За такие грехи души и тела непременно последует жестокое наказание. Вот почему погибли два сына Аарона.

Впрочем, как мы уже говорили, законы Торы универсальны. Великий Рим рассыпался и погиб от падения морали, которая привела к всеобщему телесному растлению, конкретные проявления которого Господь запретил. Сюда относятся все виды кровосмешения, гомосексуализм и скотоложество. Именно это и погубило Рим в апогее его величия и силы.

И нам сегодня, исходя из заповедей Торы и большого исторического опыта, который касается, впрочем, не только древнего Рима, есть смысл задуматься о последствиях нынешней великой сексуальной революции, которая ознаменовалась зловещим СПИДом…

Возвращаясь опять к символам Торы, обратим внимание на известную двойственность нашего мира: чтобы понять свет, надо хорошо знать тьму. В таких же отношениях находятся принципы добра и зла. В Торе символами этих противостояний являются два жертвенных козла.

Один козел идет в жертву Всевышнему, второй — идет в жертву Азазелю, который является воплощением силы зла (козла сталкивают в пустыне со скалы).

В таком же противостоянии добра и зла рассматривает Тора Ицхака и Ишмаэля. Ицхак родился от Авраама и Сары. И Авраам возложил Ицхака на жертвенник Богу. Бог эту жертву не принял, но символ состоялся. И мысленно мудрецы Торы, имея в виду не сам факт, а лишь его духовную составляющую, говорят: «Пепел Ицхака на жертвеннике святом».

Второй сын Авраама Ишмаэль родился от другой жены нашего праотца, Агари, которая была египтянкой. Он был агрессивен и груб. Ааврам отправил его в пустыню.

И два жертвенных козла повторяют ту же коллизию. Один приносится в жертву Богу на святом жертвеннике, другой приносится в жертву в пустыне Азазелю.

Еще более глубокий пласт этого символа Торы заключен в столкновении материального и духовного мира.

Иногда бывает полезно взглянуть на проблему глазами врага. Через 4 тысячи лет вот что сказал Адольф Гитлер: «Евреи нанесли две раны человечеству: рану на тело — обрезание, и рану на сознание — совесть. Битва будет между нами и ими».

Эту битву духа отразил в своей поэме поэт Павел Антокольский, у которого сын погиб на фронте. Отец написал поэму о сыне. Антокольский обращается к отцу немецкого солдата и сравнивает своего светлого мальчика с немецким молодым извергом, порождением бессовестного фашистского режима, ибо Гитлер, обращаясь к молодежи, сказал: «Я освобождаю вас от Химеры, которая называется совестью».

Так и перли эти бессовестные твари с закатанными рукавами и губными гармошками в зубах. Танковые армады от горизонта до горизонта, и стаи «юнкерсов» над головой. Но даже в апогее своих военных успехов они боялись света.

В откровенных разговорах командиры карательных отрядов СС вопрошали Гимлера: «Зачем мы убиваем маленьких еврейских детей? Это нелегко. Иные эсесовцы даже на фронт просятся или спиваются. Но ведь эти маленькие еврейские дети никакой опасности для великой Германской империи не представляют».

Гимлер просветил своих подчиненных: «Они сегодня маленькие, а завтра вырастут и окажут свое еврейское влияние на германскую молодежь. Евреи это умеют, как никто другой. И в результате задуманная нами тысячелетняя империя будет разрушена. И громадные жертвы, принесенные Германией в этой войне, окажутся напрасными. Таким образом, сегодня вы исполняете великую историческую миссию. Уничтожайте еврейских детей безжалостно и спокойно».

В дополнение к приказу эта содержательная политбеседа возымела свое действие. Сомнения исчезли. Палачам стало как бы легче дышать. И они усердно продолжили свое кровавое дело.

В нацистских лагерях смерти патологические извращения человеческой природы, упомянутые в Торе, получили совершенно неслыханное развитие. Женщина, в существо которой Господь заложил святое материнское начало, становилась кошмарным чудовищем, облачаясь в эсесовскую форму.

Эльза Кох, дородная, пышная тварь, могла вырвать младенца из рук несчастной матери и, схватив ребенка за ножки, ударить головой о каменную стену. Хлыст в руке и тугие лосины на выпуклых формах. В перерывах кофе, танцы, веселый хохот, любовники и снова танцы. Веселись Эльза, пляши, крути фигурой напропалую. Недолго тебе осталось. «Ведь сколько весит этот зад, узнает скоро шея». По приговору польского трибунала ее повесили в Варшаве. И это еще одно напоминание для тех, кто сегодня лепит свастику на своем рукаве.

Впрочем, не одна Эльза на нашей памяти. Их были целые табуны, эсесовских мерзавок, духовных наследниц Ишмаэля. Они отринули женственность и материнство, заповеданное Богом, и довели агрессию и жестокость своего прародителя до последнего апогея злодейства.

Никогда никаких угрызений совести они не испытывали. Они сатанели от радости и повторяли с упоением за диктором берлинского радио: «Каждой женщине Германии 20 лет, каждому мужчине Германии- 25. Kraft durch Freude! (сила через радость).

Когда русская армия изгнала немецко-фашистских захватчиков с территории Советского Союза, нацистским бонзам из структур оккупационной администрации пришлось вместе с семьями покинуть эту негостеприимную землю. Вместе с ними возвращались in die Heimat (на родину) эсэсовцы, включая специальные женские подразделения лагерных охранниц. Адольф Гитлер выслал за ними свой личный корабль «Карл Гутцлов». Нацистские чиновники со своими семьями расположились в комфортабельных каютах. Эсэсовский полк — на палубах корабля. А для лагерных охранниц осушили громадный палубный бассейн для плавания, где эти дамы и заночевали. После чего под усиленной морской и воздушной охраной корабль отправился к берегам Германии. In die Heimat, in die Heimat wir ist wiederkehren («На родину, на родину возвращаемся мы»). По крайней мере, так им хотелось и казалось. Однако же командир русской подводной лодки капитан Маринеску думал иначе. Этот случай еще будут изучать во всех морских академиях мира, ибо Маринеску совершил невозможное. Он проник за кольцо неприступной охраны и приблизился к своей цели на расстояние выстрела.

Нейтральные либеральные интеллигенты еще осудят капитана, поскольку на расстрелянном корабле были гражданские чиновники со своими семьями.

Но не их голоса слышал капитан. На уровне символов Торы иное прозвучало в командирской рубке. Из газовой камеры донесся голос маленькой девочки: «Мамочка, мне нечем дышать». И Маринеску скомандовал: «Пуск!». Торпеда врезалась в корабль. «Карл Гутцлов» взорвался, переломился и пошел ко дну.

Эсесовцев, расположенных на палубах, частично спасли корабли охранения. Но фашистская сволочь женского рода разом предстала перед судом Господним: мощная торпеда прошла как раз через бассейн и разнесла их на куски. Kraft durch Freude!

Капитан Маринеску, во веки веков спасибо тебе за это!