ВНЕЗЕМНОЙ ГОРОД

ВНЕЗЕМНОЙ ГОРОД

На страницах этой книги уже рассказывалось раньше о том, как на пару с ростовской журналисткой Галиной Кулешовой я мотался по городу Сальску и его окрестностям, опрашивал очевидцев необычного… Вместе с Галиной мы продолжили наши поиски свидетелей "странных происшествий" и в других городах Ростовской области, а также, само собой, в областном центре — Ростове-на-Дону.

В Ростове в редакцию газеты, где работала Г. Кулешова, пришла одна юная двадцатичетырехлетняя женщина и стала рассказывать удивительные вещи. Ее престранный рассказ был опубликован Галиной в ростовском "Комсомольце" 4 января 1991 года. Вот он, с некоторыми сокращениями:

"Честное слово, даже не знаю, с чего начать… Я прикоснулась к самому таинственному на свете, к тому, что пребывает пока за гранью нашего понимания, что еще предстоит осмыслить и, надеюсь, когда-нибудь разгадать.

Юную даму, о которой пойдет речь, зовут Гюльбахар К. Она живет с мужем и дочкой-малышкой в одном из рабочих общежитии Ростова. Молодая семья приехала сюда из Дагестана полтора года назад. Гюля закончила пищевой техникум, но пока не работает — находится в отпуске по уходу за грудным ребенком. В общем, обычная трудовая семья. Обычная крохотная комнатка в общежитии — метров двенадцать, не больше… Стол, кровать, стулья. Чисто, уютно… Да вот только не спится Гюле по ночам — смотрит с тоской из окна третьего этажа в небо и ждет. Все надеется, что вновь встретится с "ними".

Удивительное вошло в ее жизнь в ночь на 26 ноября 1990 года. Муж заснул, дочурка тоже. Гюля, по ее словам, присела на краешек кровати и смотрела ночную программу по телевидению. Очень увлеклась — любит смотреть художественные фильмы.

Вдруг раздался какой-то грохот за окном и окно само собой открылось. В комнату через окно влезли, согнувшись, двое. Напомню, что окно находилось на третьем этаже. Люди — не люди, Гюля не поняла сразу и с перепугу. Хотела закричать, разбудить мужа, да не смогла: голоса не было. Мелькнула мысль: "Как же это окно отворилось, ежели оно было на задвижку изнутри закрыто?" Мелькнула мысль и ушла, потому что обуял молодую женщину дикий страх.

Она попристальнее вгляделась в незнакомцев.

Один из них — очень высокий, ростом под потолок, а второй — несколько ниже первого. Оба — в плотно облегающих тела комбинезонах черного цвета. На головах — черные волосы, как парики. Глаза — тоже черные, раскосые, по форме напоминают кошачьи, а рты у обоих — как треугольники. Вместо нормальных ногтей на руках — тоже треугольнички.

Тот, что был повыше ростом, произнес повелительным тоном на чистом русском языке:

— Вставай. Одевайся.

Гюля повиновалась, двигаясь словно в трансе. Она подхватила со спинки кровати свой халат и набросила его на плечи.

Пришельцы взяли ее под локти с двух сторон и шагнули к распахнутому окну. Женщине отчетливо запомнилось, что в ту же секунду ее руки отяжелели, будто налились свинцом. Нам с вами трудно представить себе это, но, по утверждению Гюли, она двигалась в сопровождении незнакомцев по воздуху, ступая ногами, как по ступенькам, но не чувствуя под собой никакой опоры. Во всем теле, кроме рук, была необычайная легкость.

Поддерживаемая пришельцами, молодая женщина вылетела, точно ведьма, в окно… Полет над ночным городом продолжался долго — внизу одна улица мелькала за другой. Гюля, глядя вниз, узнала центральную часть города. Потом увидела городскую набережную, затем — левый берег Дона… А там, на пустынном левом берегу, стоял среди деревьев некий летательный аппарат. Он был белого цвета и переливался многочисленными огнями. По форме напоминал огромную панаму.

В борту "панамы" открылась дверь, неровная, зигзагообразная, странная. И наша троица медленно влетела сквозь открывшуюся дверь внутрь "панамы". Гюле стало совсем уж страшно.

Внутри корабля она увидела кресла — "совсем как в наших домах", а также многочисленные приборы с кнопками. Ей было предложено сесть в одно из кресел. Оба пришельца тоже сели в кресла. Они не прикасались руками к приборам — лишь шевелили пальцами над ними. В ответ на шевеление появлялись на экранах, размещенных над приборами, какие-то символы.

В борту корабля имелся единственный иллюминатор. Гюля взглянула в него и увидела, что корабль уже летит, а не стоит на месте. Полет проходил в молчании и абсолютной тишине… Вскоре летательный аппарат слегка встряхнуло, и он остановился. Пришельцы вновь подхватили молодую женщину под локотки и вывели ее из своего корабля вон.

— Я увидела город, — вспоминает Гюльбахар К. — Улицы там были длинные, со множеством невысоких домов ярко-красного цвета. Деревьев на улицах не было вообще. Мостовая сделана из красных кирпичей. И еще увидела я "людей"!.. Все они были одного и того же возраста — около сорока лет. Ни стариков, ни детей! Мужчины в том городе были одеты в одежды, настолько плотно обтягивающие их тела, что казалось, это не одежды, а какая-то блестящая смазка. Женщины носили короткие платья, как у наших кинозвезд, — с крупными округлыми вырезами на животах, обнажавшими тело. Глаза жителей этого города, раскосые, как у кошек, внушали мне ужас. У мужчин были вместо зрачков черные шарики, а у женщин — черные вертикальные черточки. И отовсюду лилась музыка — я такой никогда не слышала: красивая, легкая, не классическая.

Меня ввели под руки в какое-то помещение, круглое, как стадион. Там сидел на возвышении мужчина, весь опутанный тонкими проводками. Он обратился на русском языке к тем, кто привел меня сюда:

— Почему такую трусиху взяли? Разве других не было?

Они ничего не успели ответить, потому что я тут же проговорила дрожащим голосом с моим характерным акцентом:

— Плохо знаю русский язык.

И вдруг мужчина, опутанный проводками, заговорил со мной по-азербайджански! Не знаю, как он понял, что я хорошо владею этим языком? Мы с мамой и папой ведь и в Азербайджане долго жили, и язык я знаю.

— Сделаешь сейчас все, что я тебе прикажу, — сказал он. — И тогда мы отпустим тебя домой и ты увидишь своего ребенка.

Я конечно же повиновалась. А что мне оставалось делать?

Меня подвели к какому-то прибору с большим экраном. Показали, на какие кнопки нажимать. И сказали:

— Нажимай.

Но перед этим опутали всю проводами, а на голову надели шлем, как у наших космонавтов. Я стала нажимать на кнопки. По лицам этих инопланетян видела, что они очень довольны. И понимала — на мне ставится какой-то эксперимент…

— Все. Хватит, — скомандовал мужчина, сидевший на возвышении. Тут где-то рядом со мной послышался другой голос:

— Почему ты все время дрожишь от страха? Я же ведь не боюсь… А я тоже оттуда, с Земли. И нахожусь здесь уже три часа.

Я обернулась и увидела рыжеволосую девушку с голубыми глазами — землянку, русскую.

С этой девушкой мы больше не разговаривали. Ее позвали к прибору вместо меня, и там она тоже долго нажимала на какие-то кнопки.

Со всех сторон продолжала литься красивая музыка. Я заслушалась ею, она просто заворожила меня, как вдруг в помещение ввели группу людей. Да, людей! Землян!

Затем всё те же двое пришельцев, что привели меня сюда, подхватили снова меня под локти и вывели из помещения вон. Они довели меня до ихнего корабля… Снова — полет…

Уже светало, когда Гюля очутилась в своей комнате, доставленная в нее по воздуху через открытое окно. Пришельцы, ни слова не сказав на прощание, упорхнули в окошко.

Гюля взглянула на настенные часы. Было 4 часа 30 минут утра.

Рассказывает Таиб, муж Гюли:

— Когда я проснулся около шести часов утра, то увидел, что жена сидит на краешке кровати и в упор смотрит на меня. Что случилось, спрашиваю. Она принялась, заикаясь, рассказывать. Послушал я ее, послушал и решил, что она бредит. К тому же жалуется на очень сильные головные боли. Да и встать с кровати не может — ноги отказываются идти… Побежал я к телефону-автомату, вызвал "скорую помощь". Эти негодяи в белых халатах приехали лишь в двенадцать часов дня. Правильно, куда им спешить? Пусть человек подыхает. Проще труп подохшего забрать, чем тратить на больного нервную энергию и дорогие медикаменты… Измерили эскулапы давление жене — нормальное. Больше ничего делать не стали! Развернулись и уехали. А Гюля все продолжает убеждать меня, что у нее — не бред, что было это все на самом деле…"