9. Домовые – от веселого «стуканца» до «грязнули»

… Облаком взмой!

Инкуб, домовой,

В хозяйственном хламе,

Что нужно, отрой!

Гёте. Фауст, часть 1

Они буквально подходят к окну – вначале дают о себе знать дерзким стуком, затем бросают мелкие камешки, разбивают стекла, и в конце концов в доме начинается светопреставление. Это кобольды, самая большая группа духов. В греческом языке слово kobalos означает мошенник, плут и озорник, бездельник и тот, кто льстит другим ради выгоды. Об этих существах, когда-то отличавшихся благонравием, веселым и задорным характером, имеются тысячи рассказов. С течением столетий встречи с кобольдами превратились в неприятные переживания, вплоть до драм с полтергейстом. Веселый «стуканец» стал монстром, домашним дьяволом, кошмарным привидением и «грязнулей».

Г. Шуберт. Кобольд Синие Штаны на балке чердака

В общении с домашними кобольдами преобладает негатив. По оценке физика и психолога Вальтера фон Лукадоу, руководителя парапсихологического консультационного бюро во Фрайбурге, на сегодняшний день случаи с домовыми происходят каждые две-три недели.

Стуканец» у входа в замок в Гросзаксенгейме. Фото Дагмара Лингарта

Позитивные встречи с кобольдами зафиксировать сложнее, поскольку такие контакты не приносят неприятностей и не вызывают просьб о помощи.

К счастью, и сегодня есть еще понятливые домовые.

Книга Дросте-Хюльсхоф «Картинки Вестфалии» раскрывает богатый мир переживаний тонко чувствующего тамошнего жителя, в чьем жилище найдется место любому из многочисленных духов:

О домашних духах, часто посещающих замки и большие крестьянские дворы, люди не имеют определенного представления, но в то же время верят в то, что если они вообще исчезнут, то семья хозяина прекратит свой род или обеднеет. Такие духи не обладают ни домовитой ловкостью, ни коварством других кобольдов, они одиноки и мечтательны, появляются в сумерках и, словно в глубоких раздумьях, медленно и молча проплывают мимо какой-нибудь замешкавшейся няньки или ребенка, и несомненно, являются настоящими мюнстерцами, так как нет ни одного примера, чтобы они кому-либо навредили или хотели напугать. Таких домовых разделяют на «треугольщиков» и «колпачников». Первые – это маленькие сморщенные человечки в старомодной одежде, с седой бородой и в шляпке-треуголке; вторые – неестественно длинные и худощавые, в высоких колпаках. И те и другие доброжелательны, при этом те, что в треуголках, приносят некоторую удачу, а колпачники пытаются уберечь от несчастий. Порой они совершают свои задумчивые прогулки только в округе, в аллеях замка, в лесных владениях и на лужайках; кроме того, они могут облюбовать амбар или необитаемую комнату на чердаке, и тогда по ночам порой можно слышать, как они ходят взад-вперед или как медленно поворачивается скрипучая лебедка. При пожарах, бывало, люди видели, как домовой выходил из пламени и уходил проселочной дорогой, чтобы никогда больше не вернуться, и тогда можно было держать пари сто к одному, что пострадавшую от пожара семью при новом строительстве ожидают затруднения и долги.

Харальд Виберг. Карлик. 1990

«Из всех проказничающих духов менее всего мне ненавистен шут» – говорится в напоминающем о Фаусте эпиграфе к рассказу Фонтане о «Духе фон Верен». В своих «Странствиях по Марке Бранденбург» Теодор Фонтане (1819–1898; см. также GA) рассказывает о жизни Ганса Генриха Арнольда фон Верен, который в 1785 г. испросил у короля разрешения именоваться Дух фон Верен. Сумасшедший дух, как его с тех пор называли, жил в Гросберене, совсем рядом с Берлином, и был «невысоким, худощавым, живым мужчиной, остроумным, саркастичным, язвительным», любил вступать в споры и ссоры. Фонтане рассказывает о его «бесчисленных проделках, оскорблениях и процессах» и многих историях, отмеченных «нелепостью, высокомерием и махинациями».

Хельга Геберт.

Карлик, играющий на дульцимере

Одна из обитательниц гарема, который он содержал вплоть до старости, родила ему сына. Фонтане пишет, что тот «был достоин отца, дважды поджигал и обращал в пепел весь дом». Сумасшедший дух хотел узаконить внебрачного сына, потому что тот очень на него походил. В ярости на своего брата, не давшего на то согласия, он после роспуска своего гарема женился на девице фон Эйзенхардт. У них родилась дочь, но умерла совсем юной. Сумасшедший дух последовал за дочерью в 1812 г., и столь стремительное угасание семьи люди связали с семейным преданием об альрауне[21] (ср. GA):

Много веков назад тогдашняя госпожа фон Берен благополучно родила ребенка. Молодая женщина лежала на большой кровати под балдахином с наполовину приоткрытыми гардинами, рядом с ней стояла колыбель с ребенком. В мечтательной игре провожала женщина глазами танцующие по стенам и потолку вверх-вниз тени в скудно освещенной комнате. Вдруг она заметила, что под изразцовой печью, стоявшей на четырех тяжелых деревянных ножках, стало светло, и когда она привстала, то ясно увидела, что часть пола была приподнята, словно маленькая дверца погреба. Из отверстия тут же вылезли разные карликовые фигурки, передние несли маленькие огоньки, а другие отдавали честь и приветствовали идущих за ними. Все были при полном параде. Прежде чем роженица успела оправиться от удивления, карлики выстроились в колонну по двое и промаршировали к ее кровати. Двое передних попросили разрешения отметить семейный праздник, ради которого они собрались под печью. У госпожи фон Верен была добрая душа и хорошее чувство юмора, потому она согласно кивнула головой. Тут же карлики вернулись под печь и начали свой праздник. В погреб были принесены столики и накрыты белыми скатертями, на них поставили лампадки, и не прошло и несколько минут, как карлики сели за столы и приступили к трапезе. Госпожа фон Верен не могла различить черт лиц отдельных из них, но она видела оживленные движения, и было ясно, что все они очень веселы. После угощения карлики танцевали. Тихая музыка, словно играющая в сновидении скрипка, раздавалась по всей комнате. Когда танец закончился, все снова выстроились в колонну, еще раз предстали перед роженицей и поблагодарили за дружественный прием. В то же время они положили подарок и просили мать следить за ним: семья будет процветать, пока будет с почтением относиться к подношению, и исчезнет и погибнет, если станет им пренебрегать. Затем они вернулись под печь, огоньки потухли, и в комнате снова стало темно и тихо.

Теодор Фонтане (1819–1898). 1883

Когда госпожа фон Верен, неуверенная в том, бодрствовала она или видела сон, огляделась в поисках подношения, подарок действительно лежал в колыбели ребенка. Это была маленькая янтарная кукла длиной около двух дюймов с человекоподобной головой, нижняя часть ее заканчивалась рыбьим хвостом. Эта куколка, о которой люди, жившие в начале того столетия, утверждали, что видели ее, называлась альраун (Allerhuhnchen) и считалась талисманом семьи… Альраун долго лежал в шкафу, и о нем даже не вспоминали. Но однажды на Рождество у Духа фон Верен собралась веселая компания, и Провидению угодно было, чтобы кто-то из гостей заговорил об альрауне. «Что с ним?» – раздавалось со всех сторон, и едва прозвучал вопрос, тут же во всех красочных подробностях рассказали эту историю и принесли альрауна. Дух фон Верен пустил его по кругу, остроумничал, насмехался и… швырнул альрауна в огонь.

Волшебный корень

История окончилась плачевно: дважды вспыхивал пожар; случилась война; плохие урожаи и быстрые смерти сокращали семью. Внезапно умер брат, вскоре после этого двое сыновей, затем и сам Дух фон Верен. Молодая вдова Духа обручилась с капитаном Вильмером, но незадолго до свадьбы его застрелили на дуэли. Дочь Сумасшедшего духа умерла загадочным образом.

В конце концов вдова продала все владение, но несчастья не кончались. Ничего у них не складывалось. Следующий владелец потерял свое состояние, последующий «вел беспутный и бродячий образ жизни» и пропал без вести, третий пережил его, но потерял интерес к жизни.

Человек и кобольд – борьба с маленьким, да удаленьким существом. Кто побеждает в этой борьбе, ясно видно на примере рассказа братьев Гримм, в котором владелец кобольда ради того, чтобы избавиться от него, поджег собственный дом. Когда он, счастливый, погрузил все свое добро в повозку и, думая, что свободен от кобольда, хотел уже ехать, тот вдруг явился и радостно заявил: «Если бы мы так не бежали, то сгорели бы в огне».

Замок на острове на Шверинском озере

Знаменитый немецкий замковый призрак по имени Пюк, или Петерменхен (Человечек Петер), столетиями жил, а может быть, живет и по сей день в замке на острове на Шверинском озере. Он ведет себя как кобольд с манерами полтергейста: эта крайне восприимчивая личность с выраженным чувством справедливости обладает юмором, умом, хитростью и даром предсказания. Сам по себе добрый и отзывчивый, Петерменхен раздает крепкие оплеухи, если что-то не по нему, а по ночам так ужасно шумит и грохочет, что никто не может и глаз сомкнуть. «Правдивая история» о Пюке, упоминающаяся уже в 1598 г. в «Шверинских хрониках» Бернгардта Гедериха, происходит от придворного советника Маша из Мирова, ее можно прочесть в «Волшебной библиотеке» Хорста. Согласно этой истории, настоятель местного монастыря, совершив служебную поездку в Любек, на обратном пути ближе к вечеру отклонился от дороги и очутился в поместье дворянина фон Хальберштадта. Тот, хоть и вполне хорошо относился к ордену, не придумал ничего лучшего, чем поселить настоятеля в каморке, где уже давно буйствовал «призрак дьявола». Втайне дворянин таким образом надеялся вновь убедиться в существовании призрака.

Около полуночи явился неопрятный призрак и начал надоедать людям и беспокоить их, быстро да резво опрокинул он всю ночевку, и кто засыпал на кровати, удивлялся теперь, что лежит-то он под ней.

Настоятель пытался уговорить призрака не шуметь, но тот ответил встречным предложением: «Если желаешь нанять меня к себе на службу, буду я тебе и твоим братьям неутомимым и послушным слугой, а ты будешь моим господином». В конце концов священнослужитель согласился на это предложение, хотя в согласие свое вложил иной смысл, чем понятый призраком. В качестве награждения всегда склонный к шуточкам призрак пожелал сюртук «всех цветов и полный колокольчиков», который монах сперва должен хранить у себя. Договор состоялся, а наутро призрак обратился к своему новому господину:

«Я хочу быть твоим слугой, ты меня нанял, собираешься ли ты теперь тронуться в путь или еще остаться здесь?» Настоятель отвечал ему: «Теперь как раз настало время, чтобы успеть добраться к полудню к моим братьям в Шверин». Тут крикнул призрак, сидевший на крыше дома: «Путешествие! И я хочу с тобой!»

Монаха это предложение не обрадовало, но выбора у него, очевидно, не было.

И когда настоятель, отправляясь в путь, сел в повозку и начал отъезжать со двора фон Хальберштадта, злой призрак появился в воротах в образе обезьянки и заговорил с настоятелем: «Господин, отныне я хочу ехать с вами, потому что я ваш слуга».

Призрак-слуга по имени Пюк выполнял различные поручения. Он должен был готовить еду в монастыре, мыть посуду, будить ночью монахов на молитву, а однажды он даже валил деревья и переносил их к монастырю, который восстанавливали после случившегося пожара. Но переусердствовал, и за ночь, к ужасу лесовладельцев, вырубил чуть ли не весь лес. А когда ему было велено оттащить на место столько деревьев, сколько сможет за один раз, Пюк поднял в воздух все, что срубил, и «исступленно потащил прочь». С тех пор его стали называть нечистью. «Это и многое другое так смешно рассказывают о нем. И этот слуга Пюк состоял на службе в монастыре более тридцати лет». Когда срок его службы закончился (в это время как раз умер каноник Шверина), Пюк затребовал свое вознаграждение – пестрый сюртук с колокольчиками, однако настоятель спросил с недоверием:

«Что за поступок ты совершил супротив моих братьев, что так поспешно хочешь уйти от нас? Подозреваю я, что ты, быть может, совершил что-то злое». Призрак ответил: «Отец, с твоими братьями ничего злого не случилось; поэтому дай мне сюртук, как ты мне обещал, за то, что я так долго прилежно тебе служил». После этого настоятель отдал ему пестрый сюртук всевозможных цветов и полный колокольчиков. Призрак тут же надел его и взмыл в нем в воздух, и сразу стало шумно, и звон колокольчиков разлетался вокруг монастыря далеко и высоко. Одну кружку он взял с собой, а другую, медную, на нее похожую, он оставил в монастыре. И по сей день местные жители называют такую кружку знакомым именем – пюк.

Георг Шютц. Маленький человечек, называемый Человечек Петер, в Шверинском замке

Немецкий Пюк родствен по имени ирландскому phooka, но последний принадлежит совершенно другому роду призраков. Ирландец представлен замысловато-забавным в фильме «Харви» (США, 1950, режиссер Генри Костер). В фильме заяц невероятных размеров сопровождает героя, сыгранного Джеймсом Стюартом, и видим только ему. И лишь в конце фильма, когда герой фильма попадает в психиатрическую клинику, где его хотят вылечить от видения, сам заведующий клиникой увидел и полюбил зайца.