Глава 22. Поход

Глава 22. Поход

Наталья и Сергей проснулись от того, что у входа в их палатку кто-то пел восточную мантру. Неожиданно пение прекратилось, и знакомый голос спросил:

— Ну что, сони, проснулись, наконец? Пора… Не хотите сходить вместе со мной в утренний поход? А ну-ка, вылезайте! Я уже успел с Ареем прогуляться до поселка и обратно, посадить его на автобус, — а, уезжая, он передал вам привет!

Конечно, это был голос Андрея. А потому, Наталья и Сергей быстро повылезали из палатки. Андрей, по утренней прохладе, был в ветровке. А также, с легкой холщёвой сумкой и с посохом в руках. Это был не его «волшебный» зачехлённый посох, а так — палка в дорогу.

— Мы готовы, — сказала Наталья, вылезая и протирая глаза.

Утро выдалось прохладное, над Поляной стелился густой белый туман. Ещё только слегка развиднялось.

— Тс-с! — Андрей приложил палец к губам, — Тише! Начальный участок пути мы пройдем быстро и молча! Идем вдоль Поляны, по её краю, а дальше — вверх, по тропинке, мимо дольмена! — и Андрей быстро устремился в указанном направлении.

Трава была сильно мокрая: то ли ночью прошёл лёгкий дождик, то ли выпала обильная роса. Тропинка, начавшись от поляны полого, далее пошла довольно круто вверх. Через некоторое время подъема Андрей, наконец, заговорил:

— Смотрите по сторонам и отмечайте вниманием все знаки, которые вам попадутся.

Поднявшись почти до самой вершины ближайшего пригорка, они пошли затем по грунтовой дороге, минуя молодой сосновый лесочек; дорога постепенно снижалась, выводя на другую сторону горы. Дальше они сошли с тропы, свернув в сторону по еле заметной тропке, известной, наверное, только Андрею, и постепенно спустились в заросшую тёмным густым лесом низину.

— Нам встретится за наш поход не менее семи бродов через ручьи и речушки. Это хорошо: необходимо очиститься перед тем, как попасть туда, куда мы идём, — предупредил Андрей.

Из леса они вскоре вышли на открытое пространство, заполненное речной крупной галькой и небольшими валунами, следом за которым, будто притянутая к противоположному берегу, дугой изгибалась небольшая речка.

— А вот и первая из семи водных преград, милости просим! — улыбнулся Андрей, — Довольно глубокая!

Он снял свои изодранные до дыр кеды, положил на камни холщовую сумку и посох, и, закатав штаны до колена, зашел в воду. Умылся несколько раз, намочив бороду и волосы, зачерпнул в ладони и выпил свежей, холодной воды. Лукаво взглянув на Сергея и Наталью, предложил:

— А ну-ка, присоединяйтесь! Вы же сегодня не умывались ещё? Холодная вода хорошо бодрит! Пора как следует проснуться! Очищайте и тело, и мысли!

Деваться было некуда: Наталья и Сергей напились студёной, ледяной воды, зачерпнув её в ладони, затем не спеша умылись, действительно ощутив бодрость и прилив свежих сил. Андрей же тем временем, захватив свои вещи, прошёл вперёд по этому же берегу реки, и, достигнув более мелкого места, легко перешел её, не слишком высоко замочив ноги. Его спутники последовали за ним, причём Сергей попытался пропрыгать свой переход реки по выступающим камешкам, но, в конце концов, сорвался и наступил обутыми в итальянские туфли ногами глубоко в воду. Андрей на другом берегу тем временем невозмутимо шагал всё вперёд и вперёд по полосе прибрежных камней, не оборачиваясь. Наталья не стала одевать кроссовки, неся их в руках, но и босиком перемещалась вдогонку за Андреем быстрее, чем её друг в мокрых скользких туфлях.

В том месте, где реку пересекла грунтовая дорога, Андрей их подождал, и они вместе свернули по ней направо. Здесь дорога снова пошла под пологом тёмного высокого леса. Она была скользкая, влажная, то там, то здесь попадались лужи с застоялой водой и плавающими в ней маленькими жёлтыми листиками. При приближении к ним в эти лужи шумно шлёпались в воду лягушки, а около лиц путников постоянно вились назойливые мелкие мошки и звенели комары. Дорога постепенно стала спускаться всё ниже и ниже.

— Мы сейчас снова пересечём поток, — сказал Андрей, — Такой, что тебе, Сергей, придётся всё-таки разуться!

И действительно, вскоре послышался характерный шум текущей воды, а вскоре показалась и небольшая, но бурная речка. Ближе к этому берегу она была довольно мелкой и спокойной. Но у берега противоположного, там, где он был обрывистым и нависал над водой, она становилась стремительной, глубокой и даже закручивалась водоворотами. Причём, в том месте, где на другой стороне продолжалась дорога, река была намного мельче и шире, чем там, где над рекой нависал противоположный берег и где она была гораздо уже, но текла стремительней. Быть может, её в этом самом узком месте и можно было бы перепрыгнуть, но на противоположном берегу не за что было ухватиться, да и нависающий край легко мог бы осыпаться в воду. Глубина же в том месте реки явно была с головой, и поток несся бурно и стремительно.

— Судя по моему опыту, ещё никому не удавалось пересечь этот поток, не промочив ноги. Какой вы изберете путь? Переходите, а я посмотрю, — предложил Андрей, слегка усмехаясь в бороду, — Этот способ перехода реки определит вашу дальнейшую судьбу, ваш характер.

Наталья, не долго думая, просто пересекла поток в том месте, где он был наиболее мелким, и даже не подкатывая джинсов. Вода здесь поднималась чуть выше колен, и ее джинсы намокли. Она вышла на дорогу на противоположной стороне и стала ждать остальных.

Сергей же разогнался — и, ловко перебирая ногами, поскакал по камешкам, выступающим кое-где из воды. Достигнув самого последнего из них — р-раз, с каким-то бешеным разворотом в воздухе, он просто перелетел на другой берег, в движении перенеся вес вперед — и, почти упав на колени на той стороне, ухватился за ствол дерева далеко впереди себя, схватился за него обеими руками, а затем подтянулся повыше и встал на ноги.

— Ух, ты! Однако! Да, озадачил ты меня! — усмехнулся в усы Андрей, — Даже туфли не замочил, смотри-ка! Все, кто при мне пытались когда-либо до тебя здесь прыгать, обязательно падали в воду. А ты — такой вот интересный экземпляр!

Потом Андрей спокойно и не торопясь форсировал реку там, где до этого перешла её Наталья, держа в руках свою холщовую сумку и посох.

После своего успеха Сергей развеселился и зашагал дальше бодрой, прыгающей походкой.

Вскоре лес поредел, и показался большой луг с полевыми травами, очень высокими и красивыми. Затем пошли места, где эта трава была скошена: по-видимому, местные жители заготавливали здесь сено. На открытых местах уже выглянуло из-за гор и вовсю сияло солнце. Жужжали над цветами мохнатые пчёлы, слегка влажные от росы шелковистые травы приятно касались ног. Было хорошо и тихо.

— У меня в Москве была одна знакомая, — неожиданно заговорил Андрей, — которая писала прекрасные стихи. Однажды она заболела и должна была пролежать в больнице довольно долго. Поэтому она попросила навещавших её друзей купить ей гитару. И там, в больнице, без всякого самоучителя, она научилась на ней играть. Но играла весьма своеобразно: так, по-моему, больше не играет никто. Её игра была основана на совсем другом принципе. Этой игрой на гитаре, там же, в больнице, заинтересовался один незнакомый ей ранее человек. Так они познакомились. Он оказался суфием. Позднее она познакомилась через него с другими суфиями, прошла у них все посвящения и сейчас живет в Голландии… А вы не хотите стать суфиями? — спросил вдруг Андрей.

И Наталья вдруг замерла от ощущения, что стать суфием не кажется ей до конца невозможным. Потому, что в этот самый миг она пребывает в реальности, в которой почти всё возможно! Возможны в её жизни невероятные встречи, неожиданные поездки… Лишь потому, что сейчас происходит невозможное, непредсказуемое нечто, вырвавшее её из рутины жизни. Она идет сейчас где-то далеко, по невероятно красивым местам, вместе с дорогими её сердцу людьми, с которыми легко и приятно общаться… И значит, что всё же даже в её странной и никчёмной жизни возможны далекие города и страны, необычайные встречи… Оно где-то существует — волшебство! Оно почти рядом. Быть может, что землю всё же оплетают тоненькие связующие нити, протянутые от человека к человеку, создаваемые людьми в помощь друг другу…

И она улыбнулась Андрею.

— Или — если не в Голландии, то знаете, где бы вам хорошо было поселиться? — спросил Андрей, — Есть такая странная должность: то ли сторож, то ли дворник, — но эти люди живут прямо в Египетских пирамидах, куда ходят экскурсии… Они следят за порядком. Хотите пожить в египетской пирамиде?

Сергей и Наталья рассмеялись. Потому, что представили себя такими сторожами — хотя бы на минуту. И будто прожили эту минуту сторожами в Египте. Рядом с этим абсолютно нереальным человеком такое было возможным…

Тем временем они прошли весь огромный луг. В конце луга был деревянный забор и ворота, перекрывающие дорогу. Дальше шла всё та же дорога, только уже за воротами и по лесу. Когда они приблизились к этим воротам и забору, Андрей сказал:

— Сколько здесь ни хожу, всё удивляюсь: зачем тут нужен забор, который ничего не окружает? Он с обеих сторон отсюда неожиданно обрывается: я специально исследовал. Зато ворота почти всегда закрыты. Что вы предлагаете? Обходить или перелезать? — спросил Андрей.

— Перелезать! — предложил Сергей.

— А Наталья — согласна? — спросил Андрей.

— Конечно, перелезать! Не обходить же! — одобрила та.

Андрей быстро и легко перемахнул через забор и стал молча наблюдать за своими более стеснительными спутниками.

Сергей и здесь перелезал как-то слишком оригинально: с разбегу, высоко забрасывая через забор обе ноги сразу. А Наталья долезла только до второй перекладины, а потом по-змеиному просочилась между продольными планками.

Немного пути по той же дороге, только уже по лесу — и вновь впереди река! Широкая, зеленоватая, с «тарзанкой» на дереве… Но дорога уводит в сторону от «тарзанки» и пересекает реку ниже по течению, где та становится очень широкая, но совсем мелкая, и её легко можно пересечь вброд. Или даже перескакивая с камня на камень, почти не ступая в воду, как это сделал Сергей, хотя теперь сняв на всякий случай свои итальянские туфли.

От реки дорога поднялась круто вверх — и, немного погодя, пошла вдоль слоистых скал. По левую сторону дороги оставалась узкая полоска леса, за которой следовал крутой обрыв. Внизу оставалась лесистая лощина, а ещё ниже, где-то глубоко в ущелье, журчала река.

— Смотрите! Посох! — сказала Наталья и подняла валявшийся на дороге посох.

Немного дальше валялся и второй посох, поднятый на этот раз Сергеем.

— Как будто специально для вас их здесь положили! — удивился Андрей, — Ну, а у меня уже есть свой… Сергей, а твой посох — самый длинный. Это, наверное, означает, что ты будешь жить дольше нас всех.

Сергей остановился и посмотрел на свой посох.

— Интересно, что он сейчас будет делать? — шепнул Андрей Наталье.

— Только не укорачивай, не ломай посох! — и Наталья предостерегающе схватила Сергея за руку.

— Как ты догадалась? — спросил тот и снова призадумался. Затем взял и с размаху бросил посох вниз, в пропасть, туда, где, вероятно, пенилась река.

— Что ж! Это — вариант. Он выбирает неизвестность. По-своему, хороший выбор, — прокомментировал Андрей.

— А зачем мне долгая жизнь — но без вас? — спросил Сергей.

— Что ж! Нам остается только открыть дверь в неизвестность — вместе с тобою! — ответил на это Андрей, и они, не сговариваясь, одновременно с Натальей, швырнули вниз свои посохи.

Затем Андрей, оказавшись посередине, обнял одновременно Наталью и Сергея, соединив их в единый с собою круг — и прикоснулся лбом к их пригнутым головам. Некоторое время они стояли так молча, посреди дороги над обрывом, голова к голове, одним кругом, обнявшись вместе.

— Не знаю, кто я для вас, не знаю, кто вы для меня… Почему так тесно переплетены сейчас наши пути… Так, что даже больно в сердце! — сказал Андрей.

Постояв так немного, они, наконец, разомкнув объятья, пошли дальше… Дорога, пройдя по краю обрыва, вдоль слоистых скал, снова свернула в лес и затерялась в нём, пошла по темному, глухому его участку. Теперь на ней то и дело вновь попадались глубокие, застоявшиеся лужи, которые приходилось обходить по лесу, почему-то именно в этом месте сырому, мокрому, с ворохом прошлогодних сухих листьев. Будто бы, все дожди, минуя другие участки леса, проливались всегда и непременно в этом сыром месте… Затем последовал довольно крутой подъём, а за ним довольно светлая, длинная поляна с зарослями спелой ежевики по краю, необычайно крупной. В центре поляны росло большое, старое дерево — дикая груша.

— Надо же! — удивился Андрей, — Тут, на груше, обычно висела веревочная лестница… Непонятно, конечно, кто, когда и зачем её повесил: жил, что ли, кто-нибудь здесь, на груше? Там, высоко, на ней и дупло имеется. Для человека, конечно, маловатое будет. Но всё-таки интересно, куда ж эта лестница подевалась? Конечно, всё равно: груша — та же самая. Верный ориентир, мы правильно идем. Иногда, впрочем, мне приходилось случайно миновать какими-то путями грушу — и всё равно добираться дальше до нужного места… Большую часть дороги мы уже прошли, но сейчас постоянно будут попадаться мелкие речушки. Холодные!

И действительно: за поворотом дороги встретилась первая, которую пришлось перейти вброд. Там не было камешков, по которым речку можно было бы преодолеть вприпрыжку, а воды было немногим выше колена. Всем пришлось омочить ноги. Вода же была студёной. К тому же от свежего, очень чистого воздуха слегка кружилась голова, а происходящее казалось необычайно наполненным.

Двигаясь дальше и дальше по лесу, они миновали ещё два неглубоких, но довольно бурных потока. У развилки дорог Андрей свернул налево и, обернувшись, сказал своим спутникам:

— А здесь — идите потише! Здесь нельзя шуметь! Это место — особое! Сейчас вы сами это увидите. Вот, идите сюда, заходите за эти кусты, только осторожно, они — колючие! Ну, раздвигайте их, смелее! Тут проход. За кустами — небольшая полянка. На ней, справа, будет дерево, а там… Впрочем, сами увидите! Вперёд!

Вначале сквозь густые кусты протиснулся Сергей, преклонил колена и склонил голову. Следом должна была ступить на полянку и Наталья. Ей показалось, что сейчас она увидит что-то совсем необычное — судя по поведению Сергея. Должно быть, там был учитель. Тот, к которому они шли. Какой же он? Наталью охватил душевный трепет.

— О, учитель! — прошептал Сергей, и Наталья, видевшая пока перед собою только спину своего друга, тоже пробралась на полянку, раздвигая перед собою кусты, и посмотрела вправо, в сторону дерева — туда, куда был устремлен взором Сергей. И, с замиранием сердца, увидела, что белый туман клубится, колышется под деревом, постепенно поднимаясь вверх — и вот-вот из него оформится легкая, воздушная, белая человеческая фигура: усы, борода, длинные белые одежды… Еще миг — и… Не может быть! — ёкнуло в груди. Так не бывает! Минута, другая — и клубящийся туман под деревом опускается вниз, превращаясь в легкий, тонким слоем стелющийся над травой, белый пар. Затем исчезает, испаряется и он. Видно только раскидистое дерево и кусты. Хотя, легко, неуловимо, будто ещё ощущается чьё-то почти незаметное присутствие… А вот — никого и нет уже. Под деревом нет никого и ничего. Только теперь обращает на себя внимание закреплённая на дереве небольшая деревянная планка, прибитая к стволу, а на ней — остатки осиного гнезда, а также летающие вокруг одиночные осы, создающие жужжащий вибрирующий гул. Наталья и Сергей переглянулись — и без слов поняли, что видели одно и то же.

— Ну, чего вы там застряли? — раздался сзади звонкий голос Андрея, и его улыбающееся, довольное лицо показалось между раздвинутых кустов, — Это… Ой! Простите! Да его теперь и нет вовсе! Просто здесь раньше было огромнейшее осиное гнездо, очень необычной формы, а гул какой от него стоял! Как от трансформаторной будки! Оно было просто великолепным. Но, видать, его кто-то разрушил. Пойдемте?

Они снова пошли лесом, спустились во влажную низину; пересекли последний, действительно седьмой за всю дорогу, поток. Значит, они ошиблись… Учитель живет дальше?

— Дальше пойдет длинная-длинная поляна, а в лесочке, сбоку от неё, будет несколько палаток. Там и живёт учитель, — как бы подтвердил их размышления Андрей.

Сергей и Наталья вновь внутренне сосредоточились, ожидая встречи. Каким он будет, учитель? Седым и строгим? Похожим на даосского монаха? Или — молодым и весёлым? Высоким или низким? И как он примет их? Что нужно будет сказать ему, как представиться? Такая важная встреча…

Пройдя длинную поляну, местами заросшую кустами терновника и шиповника, они наконец подошли к небольшому палаточному лагерю, где располагалось всего лишь три палатки. Рядом с костром на лавочке сидел человек, но Андрей знаками дал им понять, что это не учитель. Немного осмотревшись, он указал им на некое сооружение из веток и клеенки, к которому они вскоре благоговейно приблизились. Внутри этой конструкции лежал и, скорее всего, еще спал человек, чьи черты было сейчас полностью не разглядеть: снаружи видно было только то, что у него длинные черные волосы, усы и борода, и что одет он в синий спортивный костюм. Наружу же из палатки торчали только его босые ноги.

— Пройдёмте пока к костру, он ещё спит, — предложил Андрей.

Но человек в палатке тут же зашевелился, приподнялся и вылез наружу, потягиваясь и разминаясь.

— Здравствуй, Николай! — приветствовал его Андрей.

— Здравствуйте! — Николай поднялся и пожал Андрею руку.

— Знакомься, учеников к тебе привел. Это — Наталья, это — Сергей. Примешь в свою команду?

Николай улыбнулся широкой открытой улыбкой:

— Конечно, пусть располагаются здесь, если захотят.

И через некоторое время добавил:

— А ещё, мне недаром сегодня богиня Диана приснилась, такая юная амазонка: я думал, к чему бы это? А вот она, оказывается, в гости ко мне пожаловала! — и Николай указал рукою на Наталью, — Ну, что же, милости просим к костру, мы всегда гостям рады! Дядя Юра! — позвал он.

— Чегоськи? — послышался ответный голос со стороны речки, и тут же показался поднимающийся от реки и идущий в сторону костра с только что набранным чайником дядя Юра.

— У нас гости! Сообразим чаёк, поговорим немного — а потом новых людей полечим, почистим, да на Мандале с ними поработаем.

— Я, дать, как раз чайник сейчас несу. Мяты я уже нарвал. И печенье у меня есть, дать, ещё с города!

У Натальи наконец спало напряжение, связанное с ожиданием знакомства с Учителем. Ей стало весело. Она поняла, что воображать учителя, как нечто хрестоматийное — как ученого старца, как строгого командира, как человека, буравящего тебя глазами и знающего всю твою семейную карму вплоть до шестого колена — большая глупость. Учитель может быть простым добродушным парнем с бородой и длинными волосами, пьющим травный чай с печеньем. И спокойно и буднично лечить приходящих к нему людей. Почему бы и нет?

— Так что, говорите? Почувствовали вчера льющуюся энергию? Потоки и лучи, направленные с неба? — переспросил Николай, опрашивая Наталью и Сергея по совету Андрея.

— Видишь, Николай! А ты не верил! Это твой был привет: от мандалы на большую Поляну. Всё вышло, как я тебе и говорил. Доверяй себе! Вот свидетельство, что ты абсолютно чисто проводишь и направляешь поток энергии. Представляешь, на какое расстояние? — спросил Андрей, — Это Николай вчера с вами работал на расстоянии. Я его попросил! — добавил он для Натальи с Сергеем.

В это время гости сидели у костра и пили чай, приготовленный дядей Юрой. За разговором они не сразу заметили приближающуюся к ним фигуру в длинном светлом одеянии. И лишь Николай сразу понял, что это была Людмила, одетая в светлое сари.

— Здравствуйте! Я не помешала? — спросила она смущённо, подойдя поближе.

— Здравствуй! Нет, даже — наоборот, ты попала к началу работы. Пора нам к ней приступить, — сообщил, приподнимаясь, Николай, — давайте, все станем на мандалу и проведём для начала раскруточку.

Все присутствующие сразу же пошли и стали в круг на мандале. Раскрутку проводил Николай. И, когда пошли энергии, он предложил впервые сюда попавшим Наталье и Сергею стать по очереди рядом с центральным, белым камнем. Первой в центр круга стала Наталья.

— Проводим и направляем на неё энергии! — обратился Николай к остальным.

Людмила неожиданно воскликнула:

— Ой! У меня руки сами действуют! Прямо ощущаю, как энергии идут — и сами меня направляют!

— Давай, не бойся, стань к Наталье ближе, подойди к центру! Направляй энергии! Ты всё правильно делаешь! — советовал Николай, — Да, теперь немного легочные центры… И — глаза… Теперь горловая чакра. Здесь задержись подольше. А в остальном — чисто.

Когда «почистили» Наталью, Николай предложил:

— Людмила! Спуститесь теперь с Натальей к реке и поплавайте немного. Вода остатки негатива и проблем смоет, усталость уйдёт. А мы пока займемся Сергеем. С ним будет сложнее.

— Надо, дать, его окончательно почистить. Мы с ним, Никола, как-то стихийно однажды уже работали. Теперь — довершим начатое! — предложил дядя Юра, — Тогда, дать, нам с Андреем тяжело пришлось. Но хорошо, что я оказался на подхвате!

Сергей стал около большого камня. Николай, дядя Юра и Андрей, приблизившись, замкнули вокруг него энергетическую сферу. А дальнейшее Сергей помнил смутно.

Помнил только, как потом очухался, уже на полянке, на чьем-то красном одеяле, положенном на солнышко для просушки. И ему то ли послышался, то ли почудился, как в полусне, успокаивающий голос дяди Юры:

— Ничего, дать, хороший парнишка! Только пережить ему пришлось по жизни, дать, всякую муть, понахватался разного. Почистить-то мы его здесь почистим — как заново, дать, родится! Только вот, потом придется дела со своими кармическими связями всё равно малёхо самому распутать. Ну, глядишь, дать — может, и справится… Я от дедушки ушел, и от бабушки ушел…

— Пускай пока еще полежит, в себя придёт. Ты, Юра, кашей его накорми, когда очухается, — раздался ответный голос Андрея, — А мы с Николаем за вещами пока на Поляну сходим, поможем Наталье их сюда перетянуть. Там, на Поляне, им пока никак нельзя находиться: парню здесь немного оклематься надо, сил набраться. Пусть пока здесь, у тебя, и поживут. Незачем им сейчас в пекло лезть!

И Сергей дальше вновь ничего не слышал, куда-то проваливаясь…

* * *

А Николай, Андрей и Наталья тем временем приближались к большой Поляне. И вновь, как однажды уже было, Наталья ощутила нечто, похожее на усиленный многократно, напряженный пчелиный гул, всё нараставшую тревожность, какофонию звуков или скрежет ржавого железа — еще далекую, но враждебную и разноголосую вибрацию. Она вся внутренне съежилась, согнулась и пошла значительно медленней.

— Эй, Наталья! — сказал Андрей, заметив её состояние, — Расправь свои крылья — легочные центры! Распрями позвоночник! И не смей ничего бояться!

— Призови те высшие силы, с которыми у тебя наибольшая связь, — посоветовал в свою очередь Николай, — Я отчетливо ощущаю покровительство Богоматери и Архангела Михаила… К ним в первую очередь обращайся!

Через некоторое время Наталья, вняв советам и последовав им, почувствовала себя лучше и улыбнулась.

Андрей и Николай взяли её с двух сторон за руки, и Андрей сказал:

— Выше голову! — и они единой цепью вступили на Поляну, будто бы во вражеские владения.

— А знаешь, зачем она в Магниты влезла и на Поляну приехала? — неожиданно спросил Андрей Николая.

— Ну?

— Энергией поделиться. Видите ли, ей энергию девать некуда, — пояснил Андрей Николаю, и они оба засмеялись, — Все сюда устремляются, чтобы что-то получить: энергию, знания. А она — чтобы отдать. В общий котёл. Подобный альтруизм её, впрочем, и спас. А ещё, представляешь, она стоит в Магните — и запускает туда свои мыслеформочки. А потом оказывается, что люди их ВИДЯТ, и рассказывают о них друг другу…

— Смотри, мол, смотри, розовые слоны полетели? — смеясь, спросил Николай.

— Вроде того… Только, заметь, видят именно её мыслеформы. Громко же она думает! — лукаво заметил Андрей.

Наталья поразилась. Она ничего никому не рассказывала: ни зачем приехала на Поляну, ни о том, что происходило в Магните… Андрей всё это сам вычислил. Наталья хотела бы рассердиться на него за то, что он рассказывает вслух о своих верных о ней догадках, но не смогла. Разве на Андрея можно всерьёз сердиться? Тем более, что он рассказывал о ней сейчас ужасно смешно.

Наталья, Николай и Андрей прошли по краю Поляны и приблизились к палаткам. «Главное — не зависать здесь долго и не вступать ни с кем в пререкания», — подумалось Наталье. Неподалеку от её палатки на камешках небольшой группкой сидели незнакомые люди, увлечённые разговором. На подошедших они не обратили ни малейшего внимания. Остальной же палаточный лагерь был в это время занят лицезрением более интересного и шумного события: недалеко от костра высился дядя Фёдор, и громогласно, во всю дурь и набранный в полные лёгкие воздух, провозглашал:

— Я — поэт! А поэт не может не пить! Этого требует его душа! Я выхожу дома из подъезда — а там народ. Выпивают, значит. На Руси есть такое веселие — пити! И никто мне не запретит пить, потому что я — русский!

Тем временем Наталья залезла в палатку и стала спешно упаковывать вещи. Это она проделала с почти невероятной скоростью, будто на соревнованиях по скоростной упаковке вещей. Сначала наружу полетел её собственный рюкзак, который она сама сшила из старого диванного покрытия. Рюкзак был здоровенный, пузатый и застёгивался на две большие оранжевые пуговицы. Впрочем, при этом он был относительно лёгким, так как в нем было только много тряпья, одеяла и свитера. Но смотрелся он впечатляюще, когда был одет на плечи Натальи, так как был в два раза их, этих плеч, шире. Следом за этим странным рюкзаком Наталья выволокла на свет не меньшее чудо: тот самый «дедушкин портфель», с которым на Поляну приехал Сергей. Теперь осталось только упаковать в большой пакет все оставшиеся кульки с крупами, лежащие в тамбуре… После того, как Наталья, наконец, выволокла наружу все вещи и вылезла сама, она увидела, как потешаются Андрей и Николай над её сборами и слегка надулась. Но потом прикинула, как смотрится со стороны подобная экипировка, и вдруг тоже покатилась со смеху. Затем встала, довольно быстро собрала и зачехлила палатку. Андрей молча взял у неё пакет с крупами и палатку, а Николай — портфель Сергея. Наталья же лёжа «оделась» на рюкзак, а потом с трудом встала на ноги. Такой способ использования этого странного рюкзака с оранжевыми пуговицами вызвал новый приступ хохота у Андрея.

Наконец, они бодро отправились в обратный путь, и к удивлению Натальи, на этот раз шли на стоянку Николая всё время по грунтовой дороге, а речушки им попадались, но в основном мелкие, и в местах брода не доходили даже до колена. Наталья подумала об Андрее, что этот хитрец вёл их утром окружным путём, специально создав ряд испытаний. Сейчас же они шли очень быстро и почти всё время молча. Иногда что-то рассказывал Николай Андрею, но Наталья ничего не слышала, так как плелась в хвосте. Всё её внимание было сосредоточено на неудобном рюкзаке, который своими лямками вонзался в плечи. Пару раз, впрочем, её попутчики, по-видимому, сжалившись над ней, присаживались передохнуть, и тогда она валилась на обочину дороги прямо на рюкзак, не снимая его. При подъеме снова на ноги рюкзак её перевешивал, поэтому ей приходилось пару раз вначале стать на четвереньки, а затем уже подняться, что вызывало неизменно новый приступ хохота у сопровождавших её Николая и Андрея. Она уже начинала обижаться, когда Андрей вдруг сказал:

— Не обижайся, что не взяли на себя твою ношу. Тебе и так придётся потом отрабатывать всё то, что ты получила на Поляне. Так что, не будем это ещё усугублять! Тем более что собственную ношу ни с кого снять невозможно, каждому приходится её тащить самостоятельно. Николай, ты видел когда-нибудь такой рюкзак?

— По-моему, это её творческое изобретение! — отозвался тот, — А особенно мне понравились пуговицы! Они просто великолепны!

— И всё-таки, если когда-нибудь попадешь в горы — запасись предварительно чем-нибудь получше, — посоветовал Андрей, — А то у тебя весь вес идёт сейчас на плечи и даже на шею, а должен идти на корпус. С таким рюкзаком ты в настоящих горах далеко не ушла бы!

Наконец, показалась знакомая последняя мелкая речушка, а за ней — поворот и вытянутая поляна, слегка заросшая кустарником, а вдалеке, под деревьями — костёр, мандала, знакомые уже очертания палаток вокруг…Около костра сидели сейчас Людмила, дядя Юра и Сергей и о чем-то увлечённо беседовали.

— А вот и мы! — первым подошел к костру Николай, — С пожитками. Не ждали?

* * *

Из записной книжки Сергея.

    Ярился мир. Загадились умы.

    Земную жизнь пройдя до половины,

    Я полюбил лепить божков из глины

    В пустынной мгле нетяпанной страны.

    Но ваших доксий коченелый труп

    Я обползал с проворностью змеи.

    Какой мне смысл выбирать из двух,

    Когда те обе истины — мои?

    Я стал пчелой, что собирает мёд,

    Но кто-то преградил мои пути,

    И я с глазами жесткими, как лёд,

    В него вонзаю челюсти свои.

    Давно я знаю, что сошел с ума.

    Но это лучше зла и изуверства.

    И лучше — пресловутая сума.

    Протухло что-то в этом королевстве!