Глава 39 Третье приглашение

Глава 39

Третье приглашение

Майская погода хоть и мало напоминала предлетнюю, но проливными дождями больше не огорчала, а потому работы в поющем доме на всех парах устремились к финишу. Кроме того, Ирино присутствие на мебельной фабрике понадобилось в гораздо большем количестве, чем она предполагала изначально. То, что «главные кони», наконец-то, прониклись к ней, с одной стороны, конечно, здорово, но с другой — они теперь и шага без ее чуткого руководства ступить не смели. В общем, целыми днями Ира буквально разрывалась между цехом и поющим домом, сама до глубины души поражаясь, как это ни у Валентиныча и компании, ни у «главных коней» странность ее появлений не вызывает вопросов. Впрочем, Влад все же озадачился некоторыми непонятками, но виду он никому не показывал — кроме Иры, разумеется. Ира не пыталась рассеять его неясности, но и объяснять ничего не объясняла. Когда он разок, улучив момент, намекнул ей о ее малопонятных появлениях и исчезновениях, она тут же поинтересовалась его успехами в учебе, чем тут же отбила охоту что-либо выяснять.

На Женечкину книгу ни времени, ни сил почти не оставалось, и все же, Ира, как и обещала, честно прочла ее и даже два раза. Естественно, не зря, так как пришлось значительно изменить изначально выбранную концепцию. Не кардинально, правда. К тому же, ей стало немного грустно. Не оттого, что пришлось менять концепцию, а потому что ожидала она гораздо большего. Хотя, может быть, если б ей пришлось вот так вот все сразу прочесть в прошлом году, впечатление и оказалось бы гораздо более ярким, но теперь… Как бы там ни было, а теперь перед ее глазами вырисовалась достаточно четкая картина того, что следует иллюстрировать и как.

В самые последние дни мая Ира, оставив Валентиныча с Галиной Андреевной наводить предпоследний лоск, умотала с Владом в Краснодар за предметами интерьера и экстерьера, не входящими в компетенцию производства предприятия Радного, продукция которого уже где-то железнодорожными путями в контейнере неуклонно приближалась к Сочи. Поездка выдалась приятной и плодотворной. Правда, вместо запланированных Ирой одного-двух дней, стараниями Влада заняла целую неделю, так что вернулись они в Сочи лишь в начале июня. К их приезду Валентиныч с Галиной Андреевной успели даже дня три передохнуть, так что в завершающий этап вступили со значительно обновленными силами. Вот, правда, Влад по приезду оказался несколько выбитым из колеи.

Выехали они из Краснодара ранним утром, почти ночью. Около девяти Влад завез Иру домой и отправился к себе. Однако всего через час он позвонил ей в полном смятении и слезно попросился приехать. Ира не возражала, и Влад примчался с такой скоростью, что у нее возникло подозрение, будто он и сам научился пользоваться проходами, притом вместе с автомобилем. Но когда он ворвался в гостиную, его вид и едва переводимое дыхание больше свидетельствовали о том, что он весь путь преодолел бегом, притом, видимо, взвалив видавшую виды «Ниву» к себе на плечи.

— Ира…!!! Алина…!!!

— Что случилось, Влад?

— Ира…!!! Алина…!!! Она…!!! У нее…!!!

— Господи! Влад! Да успокойся ты! Если ты о том, что Алиночка твоя беременна, так я и без тебя знаю.

— Что…!!!???

— Влад! Отдышись! Расслабься! Это совсем не страшно — я тебя уверяю!

Влад порывался еще что-то сказать, но Ира ему не дала — усадила на диван и налила стакан воды. Постепенно дыхание Влада, оставаясь все еще учащенным, перестало сыпать угрозами разорвать легкие в клочья.

— Ну? — спросила Ира, внимательно разглядывая его. — Оклемался?

— Ира, откуда ты узнала, что Алина…

— Влад! — рассмеялась Ира. — Надеюсь, ты не считаешь, что Лешку мне аист принес?

— Но ведь…

— Влад, надеюсь, ты понимаешь, что беременность наступает не в тот момент, когда ее обнаруживает гинеколог?

— Но ведь…

— Признаюсь, что когда видела твою Алиночку перед нашим с тобой отъездом, я не была в этом уверена на сто процентов, но твои истошные вопли подтвердили мои догадки.

— Что теперь делать?

— Как что? Готовиться стать отцом! У тебя на это, по меньшей мере, есть не менее семи месяцев.

— Семи с половиной… у нее срок пять-шесть недель…

— Батюшки! Да ты никак в курсе, что беременность длится девять?! Уже похвально! Как она-то сама к своему новому положению отнеслась?

— Как-как! Вне себя от счастья! — растерянно воскликнул Влад.

— Замечательно!

— Ира! Я не готов к этому!

— Влад! Еще раз повторяю: она ведь не завтра родит! Семь с половиной месяцев достаточный срок, чтобы осознать и подготовиться морально к своей новой роли.

— Я не думал, что так все скоропостижно случится…

— Ну! Скоропостижно! Вы без малого год вместе прожили! В самый раз по всем законам природы! — у Иры запел мобильник. — Привет, Женечка! — ответила она.

— Что там у тебя стряслось, Палладина?

— У меня — ничего. Тут просто Влад выяснил, что его жена ждет ребенка. Вот, в истерике бьется.

— Что? Серьезно? — голос Женечки звучал куда более взволнованно, чем в самом начале разговора.

— Серьезней некуда!

— Может, мое присутствие будет нелишним?

— Думаю, что очень даже нелишним! Давай! Ждем!

Как только Ира положила трубку, Зив стремглав бросился вниз по лестнице ведущей в цоколь. Видимо не зря, потому что буквально через мгновение оттуда послышался приглушенный шум. Какого именно рода шум доносился снизу, Ира не особо разобрала, прикладывая все усилия к тому, чтобы на него не обратил внимания Влад, что, впрочем, не было вызвано настоятельной необходимостью, а являлось, скорее, предосторожностью «на всякий случай». В общем, Женечка появился в гостиной через парадный вход минут через десять. Маловато, конечно, но Влад находился не в том состоянии, чтобы придавать значение таким мелочам, да и вообще замечать их.

— Здравствуй, здравствуй, будущий папаша! — с легкой иронией и еле уловимым волнением приветствовал его Женечка.

— Здравствуйте, Евгений Вениаминович…

— Да ты, гляжу, не рад вовсе?

— Да не то, чтобы не рад… Просто в голове не укладывается…

— Какой срок?

— Пять-шесть недель, сказали…

— Ну-у-у! Мой дорогой! У тебя еще уйма времени, чтоб все в головушку свою уложить!

— Прошу прощенья, — вклинилась Ира. — Я так понимаю, у вас тут сугубо мужской разговор намечается? Не возражаете, если я вас ненадолго покину?

— Как ненадолго? — осведомился Женечка.

— Пока сами не позовете.

— Хорошо, Ир, — Женечка тоном голоса выразил ей свою глубокую признательность.

Ира поднялась к себе, взяла распечатку Женечкиной книги и еще раз пробежала по тем моментам, которые собиралась обсудить. Как только она закончила, к ней вошел значительно преобразившийся Влад и возвестил окончание сугубо мужского разговора.

Что именно поведал Женечка Владу, Ира выяснять не пыталась. А зачем? Ее порадовали произошедшие с последним перемены, и этого было вполне достаточно. Влад даже как бы повзрослел за те минут двадцать-тридцать, что Ира отсутствовала. И даже не допил кофе, когда запел мобильник, и голосок из него возвестил о том, что Алиночка уже заждалась его.

— Фу-у-у-ух! — облегченно перевел дух Женечка, как только вдали стих рокот мотора видавшей виды «Нивы».

— Женечка, я честно дважды перечитала твой труд и, должна тебе заметить, меня постигло некоторое разочарование, — скорее подняла актуальную для себя тему Ира.

— Я рад, — неожиданно бодро возвестил Женечка.

— Рад, что разочаровал меня? — удивилась Ира.

— Конечно, рад! Ведь если б нынче мой труд произвел на тебя неизгладимое впечатление, это бы означало, что все, что с тобой произошло за последние без малого полтора года, всего лишь не стоящий никакого внимания бред. Я, помнится, уже говорил, что нынче тебе уже нет смысла над этим всем трудиться, разве не так?

— Ну почему же нет? Очень даже есть! Только по другому поводу и другим причинам.

— Ах! Ну да-а! — с сарказмом протянул Женечка. — Но это, заметь, сугубо твое решение. Видишь ли, как ты уже знаешь, с ясновидением у меня весьма туго, и я ну никак не предполагал всего, что с тобой произойдет. Сочинил для тебя азбуку, а ты у нас, оказывается, уже аспирантуру почти окончила.

— Жень, ты мне льстишь!

— Ничуть! Я, честно говоря, удивлен, как у тебя хватило терпения перечитать дважды.

— Но я ведь пообещала тебе подготовить материал к печати! К тому же, несмотря на некоторое разочарование, скрупулезное чтение два раза подряд дало мне возможность держать себя в нужном настроении, способствующем продуктивному трудовому процессу.

— Извини, а примерно год назад, когда ты только начинала знакомиться с этим трудом, он создавал тебе такое же настроение?

— Ты ведь и сам знаешь, что нет.

— Конечно, знаю!

— Что, хочешь еще раз ткнуть меня носом в то, насколько я изменилась?

— Вот именно! Только я бы сказал: не изменилась, а преобразилась.

— Прости, не совсем понимаю смысл твоего уточнения.

— Ир, ты ведь сама замечаешь и постоянно мне рассказываешь, что ничуть не изменилась, разве не так? А вот преобразиться — ты преобразилась, без сомнения.

Зив внимательно слушал, внимательно глядя на Иру и Женечку. Лоренц, казалось, слушал вполуха, томно разлегшись в кресле. Однако, по окончанию последней Женечкиной фразы, он лениво приподнялся и не менее лениво промурлыкал, глядя на Зива:

— Зив, чего это ты так на них уставился?! Человеки опять в словоблудие вдарились. Смею тебя заверить — ничего интересного.

Ира зааплодировала:

— Браво, Лоренц! Гениально!

Лоренц не поленился встать и манерно раскланялся.

— Жень, — продолжила Ира, когда Лоренц снова улегся, — у меня к тебе есть несколько вопросов.

— По поводу моего, разочаровавшего тебя, труда?

— Да.

— Палладина, не трудись задавать. Я тебе уже не так давно сказал, что его публикация способна лишь слегка потешить мое самолюбие и немного облегчить кошелек Генки. Хотя, вполне возможно, этот злыдень умудрится и тут что-то да заработать.

— Жень, а он все твои публикации финансирует?

— На большинстве — неплохо зарабатывает.

— Теперь мне понятно, чего это ты так заботишься об его регулярных рождениях, — съязвила Ира. — Он, как я понимаю, твой кормилец и поилец?

— Отнюдь!

— Да что ты! А что бы ты без его деловой хватки делал бы?

— Ира, я так много всего умею делать, что, поверь, с голоду не умер бы. Тем более что я умею делать и то, что позволяет не умереть с голоду и от холода в условиях полного отсутствия финансов и крыши над головой. Да, мне нравится жить с комфортом, но я легко обхожусь и без его наличия. Поверь, за две с половиной тысячи лет своего существования здесь, я научился при необходимости обходиться практически без всего, что нужно среднему человеку для полноценной жизни и даже для самого элементарного выживания.

— Ладно, оставим в покое твои сверхъестественные способности и вернемся к книге. Скажи, ты серьезно не хочешь ее публиковать?

— Я этого не говорил. Если твои намерения продолжают оставаться столь серьезными, я более чем доволен. Единственное, в данном случае я не особо щепетилен к твоему самовыражению, а потому, мне очень хочется и очень интересно, чтобы ты сама решила для себя все возникающие у тебя вопросы. То есть, не трудись их задавать — отвечать все равно не буду.

— А если моя интерпретация идет откровенно вразрез с твоим видением?

— Палладина! Заинтриговала ведь! И все же я наберусь терпения и дождусь твоего сугубо личного варианта.

— Жень, но ведь совсем недавно ты не отказывался от обсуждения и даже настоял, чтоб я, наконец, прочла все от начала до конца?

— А вот теперь, выслушав твое признание в постигшем тебя разочаровании, я абсолютно уверен, что мое вмешательство не возымеет никакой ценности.

Ира, проводив Женечку дальше переводить роман с португальского теперь уже на немецкий, позвонила Валентинычу, договорившись через часок встретиться на объекте, и тут же отправилась в поющий дом, который встретил ее первой фортепианной сонатой Бетховена. Ира несколько раз обошла все этажи. Шаги отдавались гулким эхом пустых помещений. Дом, судя по всему, решил исполнить сегодня все тридцать две сонаты Бетховена, потому что за первой последовала вторая, а за ней — третья.

Где-то примерно в середине скерцо Ира вышла на участок, который теперь представлял собой маленький парк. Она несколько раз прошлась по проложенным замкнутым лабиринтом среди деревьев и кустов узеньким дорожкам, рядом с которыми то там, то здесь виднелись разбросанные пока еще пустые помосты для скамеек. На мгновение ей показалось, что среди невысокой газонной травки промелькнули, извиваясь, отблески глянцево-черной гадюки. Ира присмотрелась — но нет, видимо, только показалось. Она вернулась в дом, исполняющий уже финал девятой сонаты. Ира вспомнила Радного.

— А можно еще раз Патетическую? — несмело спросила она вслух.

Финал девятой сонаты послушно растворился в небытие, и зазвучала первая часть восьмой. Ира села на пол, прислонившись спиной к стене, и погрузилась в океан звуков.

— Ирочка! Извини, пожалуйста, такие пробки — еле доехал! — ворвался в тишину после финального аккорда голос Валентиныча.

— Ничего страшного, — сказала Ира, поднимаясь с пола. — Я немного расслабилась.

— Как съездили?

— А что, Влад еще не доложил?

— Как не доложил?! Доложил, конечно! Говорит, что хорошо. Сама-то как считаешь?

— Полностью солидарна с Владом.

— Ну что, на завтра электрика?

— Да. И еще пару мальчишек — поставить скамейки в саду.

— Не понял, вы что, и скамейки из Краснодара притащили?

— Валентиныч! Да у тебя, никак, склероз! Мы же их здесь еще до отъезда заказали. Мне ребята позвонили, когда я в Краснодаре была, сказали, что уже готовы.

— А-а-а… Прости, запамятовал…

— И немудрено! — рассмеялась Ира. — Такие новости!

— Какие новости? — смутился в непонимании Валентиныч.

— Валентиныч! Неужто не в курсе?

— Не-ет… А что случилось? — он слегка разволновался.

— Неужели Влад ничего не сказал?

— По поводу? — Валентиныч еще больше разволновался.

— Понятно. Ничего не сказал. Ну, тогда не выдавай меня ему, что я тебе, может, раньше времени сболтнула.

— Да что случилось-то?

— Что, что! Зимой дедом станешь!

— Да ты что! Правда что ли?

— Правда. Алиночка беременна.

— Вот это действительно новость! А Галка-то знает?

— Ну раз ты не в курсе, думаю, что с матерью он тоже еще не отваживается поделиться.

— Наверное… Она бы мне сразу сказала…

Валентиныч густо покраснел, но Ира, впрочем, уже давно догадывалась, что они с Галиной Андреевной чуть ли не с самого начала ее включения здесь в работу усиленными темпами наверстывают недолюбленное в ранней юности.

— Ох, партизан! — едва справившись со смущением, радостно воскликнул Валентиныч.

— Да какой он партизан! Щенятина неразумная! Перепугался до полусмерти!

— Когда известно-то стало?

— Сегодня, как вернулись. Влад меня домой завез и к себе поехал, и чуть ли ни тут же звонит в истерике. Алина, видимо, в институт пошла, а он ко мне деру дал. Еле успокоила.

— Чего ж это он так, дурачок?

— Ой, Валентиныч! Надо думать, ты по-другому реагировал!

Валентиныч нахмурился:

— У нас с Галкой ситуация иная была…

Ира поняла, что задела за больное, и поспешила вернуть Валентиныча в русло производственных тем. Они вместе прошлись по дому и вокруг него. Ира указала на кое-какие погрешности. Валентиныч грозно обзвонил своих ребят, объявив на завтра рабочий день.

— Ну что, — сказала Ира, когда Валентиныч закончил устраивать телефонные разносы, — думаю, через пару недель можно хозяина звать?

— А мебеля когда привезут?

— В понедельник должны, я ж тебе еще перед отъездом говорила.

— Прости Ирочка, запамятовал.

— Валентиныч! Что с твоей памятью? Там у твоего внука или внучки единовозрастного дяди или тети не намечается часом?

Валентиныч густо покраснел.

— Куда уж нам! — пробурчал он, чуть ухмыльнувшись. — Чай не юнцы двадцатилетние.

Все последующие одиннадцать дней пролетели, с точки зрения Иры, не столько в работе, сколько в несусветной суете. О Женечкиной книге она снова напрочь забыла, так как с утра до ночи проводила в поющем доме и окружающем его мини-парке, где ей постоянно на периферии зрения то там, то сям чудились отблески глянцево-черной гадюки. Ира старалась о ней не думать, но та, почему-то, заползя в ее сознание в день возвращения из Краснодара, никак не хотела оттуда выползать.

Дом, судя по избранному им репертуару, с одной стороны, понимал, что все эти перемещения с громоздкими предметами в его чреве, вещь крайне необходимая, но с другой — такая доселе небывалая суета не способствовала его умиротворению. Избранные утром мечтательно-созерцательные мелодии в середине дня превращались в авангардно звучащие импровизации, а к вечеру и вовсе переходили в отчаянный визг гитар и грохот ударных.

В последнем рывке напрочь исчезли ставшие традиционными в последние три месяца субботне-воскресные выходные, и к исходу десятого дня, в общем, все было готово. На одиннадцатый Ира, несмотря на то, что все последнее время сама, по сути, почти постоянно контролировала процесс, тем не менее, назначила приемку. Единственное, что радовало Валентиныча, Галину Андреевну и совсем необязательного, но пожелавшего присутствовать Влада, так это то, что время сбора она определила на «когда все как следует выспятся». Сама Ира полифонией Баха, звучавшей по обоюдному согласию ее и дома, наслаждалась примерно с десяти утра. К одиннадцати подъехал Влад.

— Что это? — прислушавшись, спросил он.

— Одна из двухголосных инвенций Баха. Если не ошибаюсь — фа-мажорная, — ответила Ира, поднимаясь с дивана. — Пойдем в сад.

— Пошли, — согласился Влад.

Как только они ступили на тропинку, позвонил Валентиныч:

— Ирочка, не разбудил?

— Нет. Я уже на объекте.

— Ох ты! А мы, — Валентиныч запнулся, — только глаза продрали.

— Ничего страшного. Пробок нет, так что быстро доберетесь.

— А партизан уже там?

— Да.

— Так ведь и молчит — нам с матерью ни звука.

— Сейчас разберемся, — усмехнулась Ира и, попрощавшись, отключила мобильник. — Валентиныч звонил, — сообщила она Владу.

— Едет уже?

— Да. Ты мне вот что скажи: почему до сих пор не оповестил отца с матерью, что им пора готовиться к роли бабушки и дедушки?

— Не могу… Не знаю, как сказать…

— Ты уж прости меня, но я уже сделала это вместо тебя.

— Правда? — обрадовался Влад.

— Я сказала Валентинычу, а вот в том, что он сообщил маме твоей — не совсем уверена. По крайней мере, мне он не отчитывался, а судя по ней — она еще не в курсе, по крайней мере, ведет себя так.

— Да… он мог и не сказать… — задумчиво пробормотал Влад.

— Если не сказал, то он абсолютно прав. Эту новость должен сообщить ей ты.

— Да… ты, наверное, права…

— Может, прям сегодня?

— Я попробую…

Вскоре подъехали Валентиныч с Галиной Андреевной. На скрупулезную проверку всего и вся ушло три часа, по прошествии которых все, кроме Иры, обливались потом.

— Ну что ж, — заключила Ира, — строительно-озеленительные работы можно считать завершенными и победу почти окончательной.

— Ирочка! Почему почти? — взмолился Валентиныч.

— Потому что для того, чтобы сделать дом полностью готовым к проживанию, осталось довести его до блеска. Влад, съездишь за Татьяной Николаевной?

— А что, мы сами не справимся? — спросила Галина Андреевна.

— Может, и справимся, но Татьяна Николаевна настоящий ас по этой части. Так что, Влад, съездишь?

— Да, конечно, — отрапортовал Влад и направился было к машине.

— Э нет! Сначала ты кое-что должен сообщить своим родителям.

— Ир, может, не сейчас?

— Нет, Влад. Именно сейчас.

— А что случилось? — насторожилась Галина Андреевна.

— Влад, что случилось? — с улыбкой повторила вопрос Ира.

Валентиныч тоже украдкой улыбался, но, кроме Иры, этого никто не заметил. Влад тяжело перевел дух, потупил глаза и с дико колотящимся сердцем — дико колотящимся так, что все это слышали — сказал:

— Мам, пап, у нас с Алиной будет ребенок.

Галина Андреевна зарыдала от счастья и повисла у сына на шее. Валентиныч одобрительно похлопывал его по спине и тоже глотал слезу радости. Ира отошла чуть в сторону, чтобы не мешать семейной сцене. Пользуясь моментом, она позвонила Татьяне Николаевне.

Когда захлестнувшая Влада, Галину Андреевну и Валентиныча эмоциональная волна отступила, Ира вновь подошла к ним.

— Всё, Влад, поезжай. Татьяна Николаевна ждет тебя.

Влад бегом помчался к машине, и, когда он отъехал, Ира обратилась к Валентинычу:

— Валентиныч, давайте сгоняем все вместе в магазин! Думаю, поводов накрыть стол предостаточно.

Ирино предложение встретили с энтузиазмом, и к приезду Влада с Татьяной Николаевной в беседке царил дух праздника. Впрочем, торжество продлилось ровно столько, сколько понадобилось, чтобы утолить чувство голода, а затем снова закипела работа. Процессом руководила Татьяна Николаевна, а все остальные только помогали ей, в основном лишь тем, что избавляли дом и окружающую территорию от более ненужных, создающих мусор предметов. Закончили уже затемно. Ира, пользуясь подходящим временем суток, проверила еще раз все внутреннее и наружное освещение, и в реализации проекта «приморская дачка для Радного» официально и торжественно поставила точку.

Точку Ира поставила для всех, но не для себя. На следующий день ранним утром она снова отправилась в поющий дом. Еще раз все обошла, еще раз заглянула во все закоулочки, и только еще раз убедившись, что теперь-то точно все безупречно, достала мобильник и набрала Радного.

— Здравствуйте, Ира, — приветствовал он ее.

— Здравствуйте, Стас. Рада Вам сообщить, что Ваш сочинский дом целиком и полностью готов для проживания.

— Спасибо. Вы давно догадались, что я в нем действительно собираюсь именно жить?

— Не знаю… мне кажется, что только сейчас, хотя, может быть, и давно.

Ира почувствовала, как Стас улыбнулся.

— Ира, Вы хотите, чтобы я осмотрел дом вместе с Вами?

— Мне кажется, у Вас есть желание сделать это в полном одиночестве.

— В точку!

— Я оставлю все ключи на подоконнике в гостиной.

— Хорошо.

Как всегда, не прощаясь, Радный «положил трубку». Ира заперла изнутри все двери, положила ключи на подоконник в гостиной и спустилась в цоколь к проходу. Она намеривалась отправиться к себе, но в самый последний момент решила еще раз выйти в сад. У порога ее ждала черная гадюка, которая, даже не взглянув на Иру, лишь только та вышла, развернула свои кольца и заскользила среди травки вдоль дорожки к могучей, преображенной усилиями Галины Андреевны хурме. Гадюка на несколько мгновений задержалась там, где Ира и ожидала, а потом, как Ира и ожидала, отползла в сторону, и… Ира подняла с земли точно такой же, как и первые два, скол коричневато-зеленоватого камня. Она прижала его к груди и задумчиво побрела домой.

В гостиной слышался голос что-то напевающей Татьяны Николаевны. Ира аккуратно положила камень под лестницей и, дождавшись, когда голос немного стих, удалившись на кухню, поднялась.

— Доброе утро, Татьяна Николаевна!

— Доброе утро, Ирочка!

— Позавтракаете со мной?

— Нет, Ирочка, пойду огородиком своим позанимаюсь.

Татьяна Николаевна накрыла стол в гостиной и, попрощавшись, ушла. Ира внесла в сервировку стола некоторые коррективы с учетом Зива и Лоренца.

— Подождите минутку, — сказала она им и спустилась в цоколь. — Вот, — Ира положила на стол камень.

— Это, как ты понимаешь, третье приглашение, — констатировал факт Зив.

— Что мне теперь делать? — спросила Ира.

— Ничего, — промурлыкал Лоренц. — Просто ждать, когда за тобой придет проводник.

— Какой проводник, и как и когда это произойдет?

— Этого никто не знает, — ответил Зив. — Но когда это случится, тебе не понадобятся никакие объяснения.

— Расслабься и просто жди, — промурлыкал Лоренц.

— Понятно, — сказала Ира, понимая лишь то, что она ничего не понимает, но дальнейшие расспросы, судя по уже полученным ответам, ясности все равно бы не добавили, и она не стала тратить на них силы и испытывать терпение своих консультантов.

Весь день Ира бесцельно слонялась по дому, даже не вдаваясь в причины своей неспособности заняться чем-либо полезным. Около девяти вечера позвонил Радный и сказал одну лишь фразу:

— Спасибо, Ира. Я — дома.

Ира ощутила, что ее трудам дана самая наивысшая оценка. Оцепенение тут же покинуло ее, и она, несмотря на то, что время суток предполагало отход ко сну, взяла распечатку Женечкиной книги и уселась работать.