Приложение A: Введение Эрик Густафсон. (Из «Hagal» №11 (1934), тетрадь седьмая, стр. 1–4)

Приложение A: Введение

Эрик Густафсон. (Из «Hagal» №11 (1934), тетрадь седьмая, стр. 1–4)

С настоящим номером журнал наш вступает в новый период, имеющий особое значение для устремлений Общества Эдды.

До настоящего времени мы вдохновлялись сочинениями Гвидо фон Листа и Рудольфа Джона Горслебена, а также источниками, из которых черпают эти два автора. Источники были тщательно подобраны Листом, называющего свои книги плодом собственных исследований и «рунного видения», и именно он был склонен считать их верными; и всё же, часто он не мог совершенно избегать мнения «точных наук», отвергнувших работы Листа за «псевдонаучный и умозрительный характер».

Письменные источники о нордическом прошлом, «Эдды», саги и прочее, считались свидетельством высочайших достижений германской культуры, а не тем, чем они были в действительности (как ни тяжело это признать): памятниками периода упадка, уже затуманенными негерманскими составляющими.

Мы знаем, что Лист не выдумал своё знание о рунах уже будучи слепым, но честно и с большой мудростью, после тщательного изучения, соединил традиции нескольких семей в обобщённую форму германской религии, науки и закона. Мы знаем, что большинство его работ прекрасны и верны, но знаем и то, что некоторые предметы он представлял в неверном свете, и в особенности ошибочен его вотанистский подход. Мы знаем, что, несмотря на многие ошибки, труд его был не напрасным, несмотря на то, что он оказался совершенно отвергнут «точными» науками, которые и сами не осознают того, как материалистично мыслят и действуют. Широкие круги нашего германского народа, и в границах и за пределами всё сокращающегося Райха, в которых всё ещё живёт голос крови, были освобождены от предписаний, наложенных на нас доктриной веры, чуждой нашему роду; было покончено с использованием нужды в вере ради установления и усиления их чисто материалистического, временного господства над миром. Решительное наступление Листа подвигло других представителей традиции донести своё знание до нас, так, чтобы сегодня, заново отстраивая Третий Райх, мы могли сложить составляющие нашего народа по примеру наших германских предков, ведь есть те, кто не обретает ни довольства, ни мира в религиозных доктринах ныне господствующих церквей.

На самом деле, и в нашем народе живёт традиция. То, что мы не догадывались о собственной традиции — свидетельство того, как сильно мы были одурманены. Ведь академические науки признают даже идею традиции у эскимосов, готтентотов, индийцев и прочих «дикарей», используя их материал для своих исследований. Разумеется, традиция есть и у нас. Есть серьёзные причины того, что она была, и остаётся малоизвестной. Её должно было держать в тайне ради безопасности жизней и душ носителей традиции, и ради того, чтобы обеспечить передачу свода знаний — чтобы они не пали жертвой костров, кинжалов, яда или сумасшедшего дома. Неисчислимое множество обладавших знанием погибли при подобных обстоятельствах, потому что было известно, кто они, и какое ценное сокровище они сохраняют. Традиция передавалась различными способами: и устно от отца к сыну, и в записях. Но в последнем случае — лишь так, чтобы уже обладающий знанием, и располагающий ключом мог прочесть истинную суть написанного. И вот, ключ не был утерян, как о том по различным причинам был вынужден заявить Лист, но до сих пор был сохраняем в подлинности. Причиной того, что свод знаний, переданный Листу и его школе по большей части не известен из иных источников является вера Листа в то, что ему позволено преподнести знание лишь в осторожной, завуалированной форме.

Начиная с этого номера, «Hagal» будет основываться на знании носителя традиции, поделившегося с нами фрагментами сведений, которые могут быть открыты сегодня. Вместе с этим, читатели нашего журнала берут на себя серьёзную обязанность. Согласно древней традиции, знание не может быть передано кому–либо в готовой форме, законченным и заранее истолкованным. Скорее, оно передаётся в форме, подталкивающей воспринимающего к собственной работе. Успех зависит от того, способен ли ученик как–то взаимодействовать со сводом знаний, и готов ли он перейти на более высокий уровень.

Мы не устанем подчёркивать, что рунология должна быть истолкована в исключительно духовном плане, и мы решительно отвергаем какую–то её связь с материалистическими, магическими или оккультными идеями, взглядами, желаниями и действиями, поскольку предприятия такого рода крайне противны чистой изначальной доктрине, а потому, с ошибочным использованием рунологии верующим наносится вред — за который должны нести ответственность те, кто предпринимает такие действия.

Может оказаться так, что у того или иного читателя появится возможность сравнить представляемое нами знание с живой традицией посвящённого, тайно проживающего в его окрестностях, и обнаружатся искажения большей или меньшей значимости. Таких случаев следует ожидать, как неизбежных при нынешнем положении дел. Мы просим вас сообщать нам об этом, так, чтобы ваш рассказчик мог посовещаться с нашим знающим при нашем посредстве, или получил возможность высказаться. Только в таком обмене взглядами может быть снова обнаружено древнее ядро — там, где оно не было сохранено в традиции неприкосновенным. Таково наше поручение, которое мы открыто даём нашим читателям.

Есть и ещё один вспомогательный момент, которого мы просим вас строго придерживаться. Мы не будем открывать имени нашего посвящённого. Попытки приблизиться к нему, проистекающие из любопытства или страсти к сенсациям бессмысленны. Всякий, кто не является искренне преданным нашему делу, а лишь случайно участвует, и лишь частично вовлекает себя и свои действия в такие материи, не сможет получить от нас ничего. Мы с радостью обойдёмся без них. Мы провозглашаем принцип, бывший руководством к выбору знати среди наших предков:

Вначале твой народ,

Потом твой клан,

И лишь потом ты сам!

Примечание: В понимании изначальной ирминической веры, поздний период германской культуры, каким он представлен в нордической традиции, отмечает период упадка, поскольку именно в это время негерманские влияния, частично расового, частично религиозного характера, стали очевидны. Замечательное описание этой ситуации изложено в книге «Mitgards Untergang» доктора Бернарда Кюммера (Leipzig: Pfeiffer, 1927).