ТАИНСТВО УХОДА ИЗ ЖИЗНИ

ТАИНСТВО УХОДА ИЗ ЖИЗНИ

Смерть для большинства — событие пугающее. Кажется, что страх смерти сидит у нас в генах. Но это далеко не так. Во многих культурах, где вопрос об уходе в мир иной, обсуждается открыто, где люди не прячутся за свои иллюзии и прямо смотрят в лицо реальности, смерти не боятся. Нас же 70 лет воинствующего атеизма приучили не замечать смерти, шарахаться от умирающих, не понимая их проблем и не зная, как им помочь. А помочь можно. Человек имеет право не только на достойную жизнь, но и на достойную смерть. Понимание этого приходит к нам медленно, но верно. В 90–х мы впервые узнали о хосписах на Западе. В 1991 году первый хоспис появился в Ленинграде.

Хоспис — это особая больница. Ее пациенты — онкобольные, которые уже не подлежат радикальному лечению. Безнадежные… Но, это не значит — брошенные. Да, от них может отказаться практическая медицина (в онкологических отделениях к таким уже не подходят, и «они умирают в страшных муках, тоске и одиночестве), от них могут отказаться родственники из боязни заразиться или неспособности осуществлять уход. Но, в хосписе они не чувствуют себя брошенными. Здесь им помогут избавиться от боли, окружат заботой и любовью. А что еще нужно для счастья человеку, дни которого сочтены?

Первый хоспис был открыт в Англии в 1967 году. Цивилизованное общество, наконец, обратилось лицом к проблемам умирания, потому что уж слишком отвратительным, одиноким и негуманным стал этот процесс. На Западе накоплено огромное количество фактов о смерти и умирании. Создаются организации для оказания помощи безнадежно больным, в которых трудятся медики, священники, философы, писатели… И хосписы — самое важное звено в этом процессе.

В Англии один хоспис приходится на район в 450 тысяч жителей (а это 400 онкологических больных, стоящих, на учете, и 100 из них имеют последнюю стадию рака). Всего в Англии сто сорок пять хосписов. К нам идею хосписов привез английский журналист Виктор Зорза в 1990 году. В его жизни была своя трагедия: он потерял близкого человека, двадцатипятилетнюю дочь Джейн.

«Джейн, как и любой из нас, боялась смерти, — говорил Зорза. — Но переезд в хоспис преобразил ее. Она встретила свой конец, окруженная любовью, умиротворенно, отдав все моральные долги и примирившись с неизбежным». Джейн умерла в хосписе, завещая отцу распространить во всем мире благородную идею этих учреждений.

Виктор Зорза много писал о новом виде медицинской помощи. А в 1991 году на базе Лахтинской больницы Ленинграда он основал хоспис № 1 Приморского района. Сейчас подобные учреждения работают и в других районах города, и в Москве. Пока их немного, но самое главное, что они появились и, несмотря на тяжелую экономическую обстановку в стране, существуют и приносят реальную помощь людям.

Если бы человека спросили, как он хочет умереть, то он, наверное, ответил бы: «Быстро, без боли, дома, красиво». Раковые больные умирают не так. Все их существо — это сплошная боль. И тогда каждый день становится бесконечным в ожидании смерти, и больному приходится пройти через, ад, прежде чем обрести покой. Хоспис — это целая наука для облегчения умирания. Здесь используется методика, которая купирует и опережает боль. Применяются не только медикаменты. Персоналкой больницы помогает подыскивать больному «обезболивающие» позы, ведет борьбу с пролежнями, но главное — квалифицированный уход, психологическая помощь, особое питание.

Лахтинский хоспис располагается на берегу Финского залива. Здесь, наверное, все так же, как было и 6 лет , если не считать аварийного состояния деревянного здания, построенного еще в 1903 году. Хоспис Приморского района — бюджетная организация, и этим все сказано. Хотя администрация района делает все возможное, чтобы поддержать благое дело.

В структуру хосписа входит не только стационар на 30 мест, но и выездные бригады, которые обслуживают больных на дому. Есть и служба, которая занимается социальными проблемами. Психотерапевты работают с родственниками умирающего или уже умершего пациента: учат; как облегчить душевные страдания больного, помогают унять боль, причиненную потерей близкого человека. Создается единая команда из персонала и семьи.

Здесь есть своя молитвенная комната, полностью оборудованная силами персонала. Сюда часто приходит священник из небольшой церквушки, что по соседству. Хоспис — часть его прихода. Так что человек верующий всегда может найти в молитвенной комнате утешение и покой, помолиться, собраться с силами. Вообще, религия в этой больнице занимает особое место. Большинство персонала религиозны. У постели умирающего, читают Библию. Это создает особую атмосферу, ощущение завершенности круга, таинства момента ухода из жизни. Ведь опыт рождения близок к опыту смерти. Человек как бы возвращается к своим истокам. Впереди ждет то, что было позади, до рождения. В этом не должно быть трагедии. Как–то в лахтинском хосписе умирал отец семейства. У его постели сидели жена, дети, и персонал с трепетом ожидал конца и последующих за ним бурных проявлений горя со стороны родных. Но чтение молитвы, состояние покоя, умиротворения, царившее в комнате, помогли близким принять произошедшее спокойно.

Примириться со смертью трудно и не всем это удается. Но люди в белых халатах делают все возможное, чтобы пациенты не боялись. Врачи и медсестры находятся рядом с умирающим до самого конца. Персонал обучают невербальным способам общения с пациентом, в которых главное — это язык тела. Так называемая, терапия присутствия. Важно, чтобы персонал, подходя к больному, не думал о смерти. Люди, работающие в хосписе, умеют слушать, держат умирающего пациента за руку даже в коматозном состоянии. Больные это чувствуют. Когда они возвращаются «оттуда», то говорят: «Мне было страшно, мне было одиноко. Спасибо, что вы были рядом». И если уходят, то уходят просветленные, благодарные, с сознанием, того, что любимы.

Конечно, умирают здесь часто, но это совсем не означает, что хоспис — это место, куда человек приходит умирать. Госпитализируются люди с болевым синдромом. Здесь им проводится обезболивание. Часто после этого больного выписывают, и он может жить и радоваться жизни даже в последней стадии болезни.

Уход за больными в хосписе значительно отличается от ухода в обычной больнице. Часто люди, попадая сюда, говорят: «Здесь, как в раю». В этой больнице особое отношение к пациентам. Персонал умеет любить больных. Когда привозят больного, все, кто свободен, выходят встречать. Вокруг него сразу же начинают хлопотать, с ним общаются, ободряют. Везде улыбки, ласковые слова. Пациент с первых же мгновений ощущает себя в центре внимания, понимает, что здесь его не оставят один на один с болью.

Я иду по небольшому коридору хосписа. Справа и слева — палаты. В них по–домашнему чисто, тепло и уютно. Больным разрешают держать в комнатах вещи, к которым они привыкли, фотографии. Им дают возможность самим выбрать койку, и при первом желании могут отвезти на некоторое время домой. Родственников сюда пускают в любое время суток. Почти возле каждой кровати — цветы. Белье всегда чистое. Его меняют по первому требованию пациента. Здесь нет начальников и подчиненных. Самый главный человек это больной.

В хосписе работают особые люди. Сюда идут по зову сердца. Персонал нигде специально не готовят, люди учатся уже в процессе работы. Приходят девочки из самых обыкновенных училищ и остаются. Мало кто уходит, хотя нагрузки и физические, и психологические огромные. Поддерживает сознание того, что они действительно помогают людям. Достаточно взглянуть на больного до, и во время, пребывания в этой больнице. Разница поразительная.

Работают при хосписе и сестры милосердия. Помимо чисто медицинской помощи, они читают с пациентами молитвы, отмечают вместе с ними церковные праздники.

Каждый год приезжает в хоспис Алексей, инженер из Казани. Он — доброволец. Берет у себя на работе отпуск, чтобы здесь помочь персоналу по уходу за больными. Особенно, бывает, незаменим, когда требуется мужская помощь, ведь персонал, в основном, — женщины.

В хосписе больному не говорят, что он безнадежен, если пациент не спрашивает об этом. Но врач никогда не будет скрывать правду, если у больного возникнет вопрос о его состоянии. Врачебная этика в нашей стране призывает утаивать диагноз от пациента. Однако человеку нужно знать о том, что его ожидает. Это его право. Ему нужно собраться с мыслями, простить и проститься с близкими. Тысячи людей умирают, не примирившись с окружающими людьми, в раздражении, не сказав последнее «прости». Поэтому скрывать от больного правду о его состоянии, по меньшей мере, бесчеловечно. Это философия хосписа.

У истоков российского хосписа стоит врач–психотерапевт. Андрей Владимирович Гнездилов. Пятнадцать лет он работал над системой облегчения страданий умирающих онкобольных, стучался во все двери, но мяло где находил поддержку, пока в 1991 году не начал сотрудничество с Виктором Зорзой. Он до сих пор работает в лахтинском хосписе, и его методики вызывают восхищение особой красотой, возвышенным отношением к бытию. Это самая необычная страничка из жизни больницы.

Можно ли умереть красиво? Не утопия ли это? Ведь смерть в любом обличье кажется нам отвратительной. «И все же это возможно, — считает Андрей Владимирович. — В хосписе есть главное — красота человеческих отношений, любовь, пронизывающая каждый день, уходящего из жизни».

Больных лечат природой. Их стараются вывести к заливу. Когда человек заболевает, он сосредотачивается на своих страданиях и не может ощущать радости жизни. Созерцание водного пространства, песчаного берега дает простор человеческой душе, расширяет сузившееся личностное пространство больного.

В помещении то там, то здесь на стенах картины. Они тоже лечат, ибо несут определенную смысловую нагрузку. Это может быть изображение одуванчиков — воплощения жизни и солнца — или звездного неба, навевающего мысли о бесконечности бытия. Обязательно присутствуют фотографии близких людей, не позволяя пациенту чувствовать себя одиноким.

В хосписе бывают театральные представления. И часто больные, и их родственники сами становятся участниками маскарада. Здесь есть специальные костюмы, которые надевают больные и перед зеркалом создают свой образ. Действо сопровождается музыкой. Человек попадает в ситуацию маскарада, где смерть не страшна.

Особое место отводится целительному воздействию колокольного звона. Для этого существуют специальные металлические пластины. Удар по такой пластине вызывает долгий, глубокий звук, который, кажется, проникает во все клеточки измученного организма и приносит облегчение, снимая боль. Различные тона звука колокола воздействуют на разные чакры. Вместе с этим звуком душа умирающего устремляется к свету. Звук облегчает душе преодоление тех пространств, которые мешают ей вырваться из земных связей и привязанностей.

Это лишь часть тех психотерапевтических методик, которые сумел воплотить в жизнь Андрей Владимирович Гнездилов. Отрадно, что теперь такой институт существует в России. Сделан еще один шаг на пути к духовности нашего общества. Не только потому, что мы учимся любить друг друга, но и потому, что умирающий человек может многому научить тех, кто остается. Знание смерти дает новое качество жизни. Когда нет страха, смерть является новым шагом познания. У безнадежных больных наблюдается рост духовных способностей. Джейн Зорза, умирая, сказала: «Для человека нет ничего важнее рождения и смерти. Когда я родилась, я ничего не знала. Умирая, я знаю все. Все вокруг меня добро, а не зло. Я готова умереть.