Глава I.
Глава I.
Очень рано, задолго до того времени какъ борода покрыла мой подбородокъ н?жнымъ пушкомъ, я переступилъ порогъ храма и въ качеств? послушника занялъ м?сто въ рядахъ жреческаго сословія.
Мой отецъ былъ пастухомъ и жилъ за чертой города, ч?мъ и объясняется то обстоятельство, что до того дня, когда мы съ матерью направились къ вратамъ храма, я всего одинъ разъ какъ-то побывалъ въ городскихъ ст?нахъ. Въ этотъ-же зам?чательный для меня день въ город? былъ праздникъ, и мать моя, разсчетливая и трудолюбивая женщина, задумала вдвойн? использовать свое пребываніе въ немъ, что ей и удалось: сначала она доставила меня къ м?сту назначенія, а зат?мъ отдалась своему короткому празднику и вполн? насладилась сценами и впечатл?ніями городской жизни.
Толпа людей и разноголосый шумъ, несшійся по улицамъ, сразу овлад?ли мной. Думаю, что у меня была одна изъ т?хъ натуръ, которыя всегда жаждутъ отдаться вполн? тому великому ц?лому, ничтожную часть котораго он? составляютъ и, отдаваясь, вносить въ него содержаніе своей жизни. Мы скоро выбрались изъ сновавшей взадъ и впередъ толпы и вступили на широкую зеленую равнину, на противоположномъ конц? которой протекала наша родная священная р?ка. Какъ отчетливо вижу я до сихъ поръ весь этотъ пейзажъ! Храмъ съ окружавшими его строеніями стоялъ на берегу Нила; причудливыя кровли и яркія украшенія р?зко выд?лялись на ясномъ фон? утренняго неба. Не им?я опред?леннаго представленія объ ожидавшей меня за его вратами участи, я не ощущалъ ни мал?йшаго страха, и только спрашивалъ себя, такъ-ли прекрасна въ немъ жизнь, какъ, по моему, она должна была быть.
У воротъ стоялъ послушникъ въ черной одежд? и говорилъ съ женщиной, по виду горожанкой; она принесла воды въ оплетенныхъ тростникомъ сосудахъ и уб?дительно просила, чтобы кто-нибудь изъ жрецовъ благословилъ ея ношу, что сразу подняло-бы ея ц?нность, такъ какъ суев?рная чернь дорого платила за святую воду. Стоя у воротъ въ ожиданіи очереди, я украдкой заглянулъ во дворъ, и то, что я въ немъ увид?лъ, сразу наполнило меня благогов?ніемъ. И это чувство сохранилось во мн? надолго, хотя впосл?дствіи мн? почти ежечасно приходилось сталкиваться съ челов?комъ, внушившимъ мн? такое глубокое благогов?ніе къ себ? съ первой встр?чи.
То былъ одинъ изъ высшихъ жрецовъ; на немъ была б?лая одежда, и онъ медленными, м?рными шагами шелъ по широкой алле?, ведшей къ вратамъ. До сихъ поръ я только разъ вид?лъ такихъ носящихъ б?лое од?яніе жрецовъ, и это было въ мое первое пос?щеніе города, когда они принимали участіе въ р?чной процессіи, стоя на священномъ судн?. Челов?къ подходилъ къ намъ, былъ уже близко, и я затаилъ дыханіе. Кругомъ стояла глубокая тишина, но и помимо этого, казалось, что никакое земное дуновеніе не могло-бы заставить шевелиться складки пышной б?лой одежды жреца, который шелъ въ т?ни аллеи все т?мъ-же разм?реннымъ шагомъ. Хотя онъ и подвигался впередъ, но, казалось, что ступаетъ онъ совс?мъ не такъ, какъ прочіе смертные. Глаза его были устремлены на землю, такъ что мн? ихъ не было видно, да я какъ-то и боялся того, чтобы не поднялись его опущенные в?ки. У него было бл?дное лицо, св?тло-золотистые волосы и длинная, густая борода такого-же цв?та, поразившая меня своей странной неподвижностью; она казалась — по крайней м?р?, мн? она казалась такой — изваянной или вылитой изъ золота, нав?ки неподвижной; я не представлялъ себ?, чтобы ее могло сдуть въ сторону в?тромъ. Вс?мъ своимъ видомъ онъ производилъ на меня впечатл?ніе челов?ка, далеко стоявшаго отъ мелкихъ интересовъ повседневной жизни.
Думаю, что мой пристальный взоръ, а не что-нибудь другое, заставилъ оглянуться послушника, потому что никакого звука отъ шаговъ жреца не долетало до моего слуха.
— Ахъ, вотъ святой жрецъ Агмахдъ! — сказалъ онъ. — Я его спрошу.
Притворивъ за собой ворота, онъ подошелъ къ жрецу и сказалъ ему что-то; этотъ въ отв?тъ слегка кивнулъ головой. Послушникъ вернулся, принялъ отъ женщины сосуды съ водой и поднесъ ихъ Агмахду, который на секунду какую-нибудь положилъ руку на нихъ. Получивъ воду обратно, горожанка принялась усердно благодарить жреца, а послушникъ занялся нами, и скоро я очутился одинъ въ его обществ?.
Я не чувствовалъ никакой грусти, хотя роб?лъ сильно; къ моимъ прежнимъ обязанностямъ, состоявшимъ въ уход? за отцовскими овцами, я никогда не чувствовалъ особеннаго влеченія; кром? того я, разум?ется, усп?лъ уже проникнуться мыслью, что мн? предстоитъ въ скоромъ будущемъ стать ч?мъ-то особеннымъ, отличнымъ отъ заурядныхъ представителей челов?ческого стада. Покинуть навсегда родительскій кровъ, чтобы вступить въ новую неизв?данную жизнь — тяжелый искусъ; но такого рода мысль можетъ заставить б?дную челов?ческую природу пройти еще бол?е тяжкія испытанія.
Ворота закрылись за мной, и челов?къ въ черной одежд? заперъ ихъ большимъ ключемъ, вис?вшимъ у него за поясомъ. Хотя посл? этого я и не почувствовалъ себя заключеннымъ въ темницу, но все-же меня охватило сознаніе своего одиночества и полной отр?занности отъ міра. Да и кто-бы могъ связать мысль о заточеніи съ открывавшейся передо мной картиной?
Двери храма приходились какъ разъ противъ воротъ, на другомъ конц? широкой, красивой аллеи. Это не была естественная аллея изъ посаженныхъ прямо въ грунтъ и пышно разросшихся на полной вол? деревьевъ; ее составляли большія каменныя кадки, въ которыхъ росли огромныхъ разм?ровъ кусты; было ясно, что ихъ тщательно подчищали и подр?зывали, стараясь придать имъ самыя причудливыя формы. Между кадками стояли квадратныя глыбы камня съ выс?ченными изъ камня-же изображеніями на верху; я усп?лъ разобрать, что ближайшія къ вратамъ фигуры были сфинксы и большія животныя съ челов?ческими головами; остальныя я ужъ не сталъ разсматривать съ т?мъ-же любопытствомъ, не см?лъ даже поднять глазъ на нихъ: златобородый жрецъ Агмахдъ, продолжавшій все еще свою прогулку взадъ и впередъ по алле?, направлялся въ нашу сторону и былъ уже близко. Я шелъ рядомъ со своимъ проводникомъ, не отрывая глазъ отъ земли, Онъ остановился, я — также, и взоръ мой упалъ на кайму б?лой одежды, которая была искусно вышита золотыми буквами; этого было достаточно, чтобы поглотить мое вниманіе и на н?сколько мгновеній преисполнить меня удивленія.
— Новый послушникъ? — произнесъ очень спокойный, мягкій голосъ. — Хорошо, отведи его въ школу: онъ еще только подростокъ. Взгляни на меня мальчикъ, не бойся.
Ободренный его голосомъ, я поднялъ глаза, и мы обмянялись съ нимъ взглядомъ. Несмотря на мое смущеніе, я тутъ же усп?лъ зам?тить, что глаза у него были какого-то изм?нчиваго цв?та, голубовато-с?рые; но какъ ни н?женъ былъ ихъ цв?тъ, все же я не нашелъ въ нихъ того поощренія, которое послышалось мн? въ звук? его голоса. Они были очень спокойны; да, и въ нихъ св?тилось глубокое знаніе, и все-же я, при взгляд? на нихъ, задрожалъ.
Онъ отпустилъ насъ движеніемъ руки и ровнымъ шагомъ пошелъ дальше, продолжая свою прогулку по величественной алле?, а я молча посл?довалъ за своимъ молчаливымъ проводникомъ, чувствуя себя теперь бол?е склоннымъ трепетать, ч?мъ былъ до этой встр?чи. Мы вступили въ большія среднія двери храма, об? половины которыхъ были сд?ланы изъ громадныхъ глыбъ ц?льнаго камня. В?роятно, проницательный взглядъ святого жреца нагналъ на меня что-то врод? страха, потому что я посмотр?лъ на эти каменныя двери съ какимъ-то смутнымъ чувствомъ ужаса. Я зам?тилъ, что внутри все зданіе прор?зывалось коридоромъ, начинавшимся сейчасъ-же за этими дверями и составлявшимъ съ аллеей длинную, прямую линію. Мы не вошли въ него, а свернули въ сторону и вступили въ ц?лую с?ть меньшихъ переходовъ. Пройдя черезъ н?сколько небольшихъ пустыхъ комнатъ, мы попали, наконецъ, въ просторный красивый залъ. Говорю, красивый, хотя онъ былъ совершенно пустъ, безъ всякой мебели, за исключеніемъ стола, стоявшаго въ одномъ изъ угловъ; но разм?ры его были такъ величественны и расположеніе частей его такъ изящно, что даже мои глаза, не привыкшіе распознавать архитектурныя красоты, со страннымъ ощущеніемъ удовлетворенія останавливались на вс?хъ деталяхъ.
Въ углу, за столомъ двое подростковъ не то списывали, не то срисовывали что-то, — я не могъ разобрать въ чемъ состояла ихъ работа; во всякомъ случа?, я уб?дился въ томъ, что они были очень заняты, такъ какъ, къ моему великому удивленію, едва подняли головы, чтобы взглянуть на насъ, когда мы вошли въ покой. Но сд?лавши н?сколько шаговъ впередъ, я зам?тилъ, что за однимъ изъ большихъ выступовъ каменной ст?ны сид?лъ пожилой жрецъ въ б?ломъ од?яніи и внимательно смотр?лъ въ книгу, лежавшую у него на кол?няхъ. На насъ онъ не обратилъ ни мал?йшаго вниманія. Мой проводникъ съ почтительнымъ поклономъ остановился прямо передъ нимъ.
— Новый ученикъ? — сказалъ жрецъ, пытливо разглядывая меня своими тусклыми гноящими глазами. — Что онъ ум?етъ д?лать?
— Да, должно быть, немного! — отв?тилъ мой проводникъ непринужденно и съ отт?нкомъ пренебреженія въ голос?. — В?дь онъ до сихъ поръ все былъ подпаскомъ.
— Подпаскомъ! — повторилъ, словно эхо, старикъ. — Такъ онъ зд?сь ни на что не нуженъ. Пускай его лучше работаетъ въ саду. А ты учился когда-нибудь письму или рисованію? — спросилъ онъ, обращаясь уже прямо ко мн?.
Такого рода познанія, за немногими исключеніями, были распространены только въ греческихъ школахъ, да еще среди представителей немногочисленныхъ образованныхъ классовъ; но я былъ обученъ этимъ искусствамъ настолько, насколько позволяли наши семейныя обстоятельства. Старый жрецъ посмотр?лъ на мои руки и снова вернулся къ своей книг?.
— Онъ потомъ будетъ учиться, — заявилъ онъ: — а сейчасъ у меня слишкомъ много д?ла, чтобы обучать его. Мн? требуется немало помощниковъ, но теперь, когда надо скор?й окончить переписку этихъ священныхъ писаній, мн? н?когда учить круглыхъ нев?ждъ. Отведи его къ садовнику, по крайней м?р?, не надолго, а современемъ я займусь имъ.
Мой проводникъ повернулся и вышелъ изъ зала; окинувъ его красоты прощальнымъ взглядомъ, я посл?довалъ за нимъ. Мы пошли длиннымъ, длиннымъ коридоромъ, полнымъ мрака и осв?жающей прохлады; на другомъ конц? его, вм?сто дверей, стояли р?шетчатыя ворота, у которыхъ мой проводникъ громко позвонилъ. Звукъ колокола замеръ, и мы стали ждать молча; но никто не явился, и послушникъ снова позвонилъ. Я совс?мъ не разд?лялъ его нетерп?нія. Просунувъ голову между р?шетками, я любовался такимъ волшебнымъ міромъ, что невольно подумалъ про себя: „Не будетъ худо для меня, если жрецъ съ больными глазами не пожелаетъ скоро меня взять отъ садовника“.
Трудно было идти въ жару, по пыльной дорог?, пролегавшей между нашимъ домомъ и городомъ; мощенныя городскія улицы оказались безконечно утомительными для моихъ деревенскихъ ногъ; зд?сь, я пока только прошелъ по большой алле? храма, но въ ней все внушало мн? чувство такого глубокаго благогов?нія, что я едва осм?ливался разглядывать ее. Сейчасъ же передо мной былъ ц?лый міръ, роскошный, изящный, бодрящій. Такого сада я никогда еще не видалъ. Онъ весь утопалъ въ зелени, густой и пышной; было ясно, что грандіозные разм?ры растеній съ ихъ богатой и разнообразной окраской были вызваны д?йствіемъ проведенной въ немъ воды, такъ какъ до нашего слуха доносился слабый звукъ, тихій плескъ воды, регулируемой и управляемой, очевидно, искусной рукой, воды, готовой и работать на челов?ка и осв?жать его въ пылающій зной.
Колоколъ прозвучалъ въ третій разъ, и изъ-за большихъ зеленыхъ листьевъ выступила, направляясь въ нашу сторону, какая-то од?тая въ черное фигура. До чего не у м?ста казалась зд?сь эта черная одежда! Съ тоской думалъ я о томъ, что и мн? самому скоро придется облечься въ подобное платье и бродить въ такомъ вид? среди н?ги и красоты этого волшебнаго м?ста, словно заблудившійся въ немъ представитель какой-то иной, мрачной сферы. Челов?къ все приближался между т?мъ и шелъ быстро, зад?вая н?жную листву краемъ своей грубой одежды. Я сразу заинтересовался имъ, предполагая, что ему-то я и буду скоро отданъ подъ опеку, и съ любопытствомъ заглянулъ ему въ лицо. И это лицо стоило того, чтобы обратили на него вниманіе: оно должно было возбуждать интересъ къ себ? въ каждой челов?ческой груди.