Глава  III.

Глава III.

Суда плавно скользили внизъ по р?к? среди глубокаго молчанія, которое было прервано жрецами-гребцами, затянувшими гимнъ, и изъ вс?хъ лодокъ поднялись и разлились въ прозрачномъ воздух? мощныя волны мелодичнаго нап?ва; среди стоявшихъ по берегамъ зрителей произошло сильное движеніе; несмотря на темноту я увид?лъ, что вс? опустились на кол?ни: в?рующіе молча поклонялись своей богин?, благогов?йно внимая голосамъ ея служителей, раздававшимся въ вечерней прохлад?.

П?ніе замерло и снова воцарилась тишина, въ теченіе н?сколькихъ минутъ ник?мъ не нарушавшаяся, ни жрецами, ни народомъ, который продолжалъ стоять на кол?няхъ, молча и не шевелясь. Но вотъ опять полились гармоничные переливы полнаго восторга и торжества гимна; толпа заколыхалась, разомъ распростерлась на земл?, и до меня донесся глубокій вздохъ умиленія, вырвавшійся изъ тысячи сердецъ… А жрецы могучими голосами громко и радостно п?ли: Богиня съ нами!. Она среди насъ!.. Падайте ницъ передъ ней, о люди, и поклоняйтесь ей!..

Въ это время стоявшая между мной и Агхмахдомъ женщина обратилась ко мн? и сказала, улыбаясь:

— Я требую отъ тебя теперь услуги, избранный рабъ мой, за которую я уже заран?е заплатила теб?, дабы ты не колебался; не бойся, я тебя еще вознагражу за нее, и на этотъ разъ — двойн?… Дай мн? руки, приложись устами къ моему лбу, и какую бы слабость ты не ощутилъ, какая дрожь не охватила-бы тебя, не бойся, не шевелись и не кричи. Сейчасъ твоя жизнь станетъ моей: я извлеку ее изъ тебя. Но, не страшись: я верну ее теб? обратно. Разв? она не драгоц?нна?

Меня объялъ неописуемый ужасъ, и все-таки я повиновался ей, не колеблясь. Да и какъ бы я могъ противиться ея вол?, сознавая себя ея рабомъ? Своими холодными руками она стиснула мои, и мн? сразу показалось, что эти обычно мягкія руки превратились въ кр?пко и неумолимо державшіе меня клещи. Доведенный до полнаго отчаянія сознаніемъ своей безпомощности, я приблизился къ ней вплотную, несмотря на страшный блескъ ея хищныхъ глазъ; я ужъ давно потерялъ надежду на чью-либо помощь, а въ эту минуту меня охватила страшная жажда смерти, которая одна, какъ я думалъ, могла освободить меня отъ ига этого ненавистнаго рабства, и я жадно прильнулъ устами къ ея холодному лбу. Передъ этимъ я чувствовалъ себя вялымъ, отяжел?вшимъ; дымъ, подымавшійся отъ св?тильниковъ съ благовонными маслами и отъ сосудовъ съ одуряющими куреніями, погрузилъ мой мозгъ въ какую-то странную сонливость. Теперь-же, едва я коснулся устами ея чела, сразу опалившаго ихъ, не знаю ч?м? — холодомъ или зноемъ, — какъ меня всего мгновенно пронизало какимъ-то острымъ чувствомъ изступленной радости, почти безумнаго восторга и какой-то крылатой легкости. Я не узнавалъ себя; во мн? разлилось какое-то бурное море неизв?данныхъ мной досел? чувствъ, которыя сразу овлад?ли мной всец?ло, хотя — какъ я это ясно сознавалъ — они и не были моими чувствами. Ихъ волна неудержимо проб?жала во мн? и своимъ стремительнымъ напоромъ, казалось, совершенно и навсегда смыла мою индивидуальность; при этомъ я не только не лишился сознанія, но, наоборотъ, почувствовалъ, что оно стало остр?е, шире и глубже. Зат?мъ произошло что-то странное, и я моментально забылъ о своей утерянной индивидуальности, и почувствовалъ, что живу въ мозгу, въ сердц?, въ самыхъ сокровенныхъ тайникахъ сущности того порожденія тьмы, которое всец?ло овлад?ло мной. Вдругъ дикій, мгновенно оборвавшійся крикъ изступленнаго восторга, пронесся надъ пораженной чудомъ многотысячной толпой: она увид?ла свою богиню…

Въ эту минуту я случайно опустилъ глаза и увид?лъ у своихъ ногъ распростертое и, повидимому, мертвое т?ло молодого жреца, облеченнаго въ б?лое, шитое золотомъ, од?яніе. Въ порыв? охватившаго меня радостнаго сознанія своей мощи, я лишь мелькомъ задалъ себ? вопросъ: — Что это онъ, умеръ? И тотчасъ забылъ о немъ.