Глава  VI.

Глава VI.

Проснулся я въ храм?, въ своей прежней комнат?, въ той самой, гд? я пережилъ свой первый въ жизни страхъ.

Я чувствовалъ себя совершенно разбитымъ, и первое ощущеніе, испытанное мной по пробужденіи, было ощущеніе невыносимой усталости, отъ которой ныло все т?ло. Н?которое время я лежалъ тихо, удивляясь этому странному недомоганію.

Вдругъ событія протекшей ночи всплыли въ моей памяти и подобно восходящему солнцу озарили мою душу радостнымъ св?томъ: я снова обр?лъ свою Царицу — Мать, взявшую меня вторично подъ свою защиту! При этой мысли я тутъ-же забылъ и о боли и объ утомленіи.

Разсв?тъ уже наступилъ, и сквозь высокія окна слабый, с?рый св?тъ мягко, словно крадучись, проникалъ въ комнату, которая была такъ богато украшена роскошными, красиво вышитыми тканями, такъ завалена причудливыми и изящными вещами, что скор?й напоминала княжескую палату, ч?мъ жреческую келью. Такъ что, если-бы не своеобразная ея форма и высокія окна, трудно было-бы узнать въ ней комнату, которую, н?когда, чтобы доставить мн? удовольствіе, обратили въ цв?тущій садъ. Атмосфера въ ней показалась мн? душной, тяжелой и меня потянуло наружу, на пропитанный благоухающій прелестью проснувшагося утра воздухъ. Зд?сь все меня давило: и искусственныя благоуханія, и тяжелыя занав?си, даже самая печать роскоши, лежавшая на всемъ; тамъ-же, казалось мн?, среди природы, я почувствую себя обновленнымъ притокомъ св?жихъ силъ и пробудившейся мошью юности.

Откинувъ край занав?си, я прошелъ черезъ сос?днюю комнату, оказавшуюся пустой и безмолвной, также какъ и большой коридоръ, въ который она выходила. Спустившись, не сп?ша, по немъ, я завернулъ въ проходъ, кончавшійся калиткой въ садъ, къ которой я и направился. Я только что еще тихо приближался къ ней, а сквозь жел?зныя р?шетки ужъ ясно вид?лъ сверкавшую подъ утренней росой траву. Какъ чудно хорошъ былъ этотъ садъ. Какъ пріятно было-бы выкупаться въ прохладныхъ струяхъ пруда лотосовъ!..

Но на жел?зной калитк? былъ кр?пкій запоръ и мн? оставалось лишь любоваться сквозь нея травой, цв?тами и небомъ, да жадно пить благоухающую св?жесть, растилавшагося за ней сада. Вдругъ на одной изъ дорожекъ сада я зам?тилъ Себуа, направлявшагося въ мою сторону и шедшаго прямо къ калитк?, у которой я облокотился; я его окликнулъ:

— Себуа!

— А ты — зд?сь, — проворчалъ онъ своимъ грубоватымъ тономъ: — Мужчина остался в?ренъ привязанностямъ ребенка! Но Себуа ужъ не можетъ быть теб? другомъ; потерп?вши разъ неудачу, я не хочу повторять попытки снова. Когда ты былъ ребенкомъ, я прогн?валъ обоихъ своихъ владыкъ и все таки ни для одного изъ нихъ мн? не удалось сохранить тебя. Ну, что-же? Пусть такъ будетъ! Но теперь ужъ стой одинъ!

— Не откроешь-ли мн? калитки? — спросилъ я, не отв?чая на его слова.

— Н?тъ! И, вообще, сомнительно, чтобы она когда либо снова открылась для тебя! До и не все-ли равно? Разв? ты не любимый жрецъ храма? Не общій баловень, за которымъ вс? ухаживаютъ?

— Н?тъ, ничего этого больше н?тъ! Жрецы говорятъ, что я сошелъ съ ума… и то же самое придется имъ сказать и завтра!

Себуа долго и сосредоточенно гляд?лъ на меня; наконецъ, онъ проговорилъ тихимъ голосомъ, въ которомъ слышались н?жность и жалость:

— Убьютъ они тебя!

Я усм?хнулся.

— Не могутъ они убить меня до т?хъ поръ, пока я не передамъ людямъ всего, что имъ скажетъ Царица, такъ какъ я — подъ ея покровительствомъ. А тамъ, мн? — все равно!

Себуа вынулъ руку изъ подъ широкихъ складокъ своей черной одежды, въ которыхъ она скрывалась и протянулъ ее; онъ держалъ въ ней бутонъ лотоса, лажавшій, какъ на лож?, на ярко зеленомъ лист?.

— Возьми — предложилъ онъ: — это для тебя: в?дь теб? понятенъ языкъ, на которомъ онъ говоритъ. Возьми его и да сопутствуетъ теб? благо! Радуйся, ибо ты слышишь и видишь можешь самъ учиться и другихъ учить! Я же н?мъ, такъ какъ знаю лишь общераспространенный языкъ; а все же меня сочли достойнымъ служить посредникомъ и в?стникомъ, а съ меня и этого довольно!

Онъ удалился, оставивъ цв?токъ между р?шетками калитки, куда онъ его засунулъ во время нашей бес?ды. Я осторожно досталъ его и направился въ свою комнату, счастливый и довольный, чувствуя что теперь мн? ничего другого не надо.

Вернувшись къ себ?, я прис?лъ на лож?, держа лотосъ въ рук?, и задумался. Вотъ такъ-же было много л?тъ тому назадъ, когда я ребенкомъ сид?лъ въ этой самой комнат? и на томъ-же лож?, держалъ лотосъ въ рукахъ и любовался его золотымъ сердечкомъ; тогда цв?токъ былъ для меня другомъ, руководителемъ, символомъ связи между мной и невидимой Матерью всякой благодати. Разница была лишь въ томъ, что теперь я хорошо зналъ ц?ну того, что им?лъ въ немъ, а тогда этого не было. Неужели и на этотъ разъ его отнимутъ у меня и при этомъ такъ-же легко, какъ и тогда? Конечно, н?тъ! И это потому, что я разум?лъ его языкъ, и онъ отверзалъ мн? очи и снималъ печать съ моихъ ушей; а тогда онъ говорилъ мн? лишь о своей крас?…

Вдругъ, я поднялъ голову и увид?лъ вокругъ себя людей; они окружили меня, какъ когда-то жреиы, которыхъ я, самъ того не подозр?вая, училъ въ храм?. Они были од?ты въ т?-же б?лыя жреческія одежды, какъ т?, которые, преклонивъ кол?ни, поклонялись мн?. Да, только эти мн? не поклонялись, а выпрямившись во весь ростъ, смотр?ли на меня, сверху внизъ, вдумчивыми глазами, полными состраданія и любви.

Одни изъ нихъ были пожилые люди, величественные и мощные; другіе — были молоды и стройны, и лица ихъ сіяли тихимъ св?томъ. Я благогов?йно обвелъ ихъ взглядомъ и затрепеталъ отъ радости и надежды, потому что сразу, безъ объясненій, понялъ, что это было за братство: то были мои предшественники, жрецы святилища, пророки, избранные служители Царицы Лотоса, сл?довавшіе одинъ за другимъ, свято соблюдая въ неприкосновенности зав?ты святилища въ теченіе в?ковъ, съ того самаго дня, когда оно впервые было выс?чено въ громадной скал?, къ которой прислонился храмъ.

— Готовъ-ли ты учиться? — обратился ко мн? одинъ изъ нихъ и мн? почудилось, будто голосъ его раздавался изъ мрака давно забытыхъ временъ.

— Готовъ, — отв?тилъ я, опускаясь на кол?ни на полъ, среди кольца святыхъ мужей, и чувствуя, что въ то время, какъ т?ло мое склонялось долу, духъ мой возносился гор?; что я преклонялъ кол?ни, а окружавшіе поднимали меня до себя, ибо отнын?, они — были моими друзьями.

— Займи зд?сь м?сто, — промолвилъ онъ, указывая на ложе: — я буду учить тебя.

Я всталъ и, повернувшись, чтобы идти къ нему, увид?лъ, что мы остались вдвоемъ съ говорившимъ со мной: прочіе покинули насъ.

Мой собес?дникъ с?лъ рядомъ со мной, и мы приступили къ ученію. Онъ изложилъ передо мной мудрость былыхъ временъ, в?чно-живую и в?чно-юную, которая стоитъ незыблемо, когда самая память о расахъ, къ коимъ принадлежали ея первые посл?дователи, давно исчезла. И подъ вліяніемъ животворящей силы древней науки и в?чной истины, сердце во мн? снова помолод?ло и расцв?ло.

Весь день просид?лъ наставникъ въ моей комнат?, просв?щая меня; а уходя, вечеромъ, коснулся моего чела рукой. Только ложась спать, я сообразилъ, что со вчерашней ночи ничего не ?лъ и никого, кром? своего учителя и его братьевъ, не видалъ; и, однако, я не отощалъ и не усталъ отъ ученія. Положивъ цв?токъ около себя, я легъ и заснулъ безмятежнымъ сномъ.

Проснувшись на другой день, я испуганно вскочилъ съ ложа; мн? показалось, будто кто то дотронулся до моего лотоса; но н?тъ, я былъ одинъ, и цв?токъ былъ тутъ въ сохранности. На стол?, поставленномъ около тяжелой занав?си, отд?лявшей мою комнату отъ сос?дней, я увид?лъ молоко и печенье. Наканун?, я совс?мъ не ?лъ и теперь обрадовался возможности утолить голодъ. Выпивъ молоко и съ?въ печенье, что придало мн? новыя силы, я было направился къ ложу съ нам?реніемъ глубже вникнуть въ суть преподаннаго мн? наканун? ученія; я зналъ, что эти золотыя с?мена должны со временемъ принести плодъ въ слав?. Но я остановился, какъ вкопанный, и сердце во мн? радостно забилось: я вновь очутился въ кругу прекрасныхъ сыновъ Царицы. Мой вчерашній учитель гляд?лъ на меня и молча улыбнулся; ко мн? приблизился другой и, взявъ меня за руку, подвелъ къ ложу. Я остался съ нимъ одинъ на одинъ.

Одинъ ли? Н?тъ, ужъ никогда больше не могъ я быть одинокимъ!

Мой новый наставникъ показалъ мн? душу мою и сердце во всей ихъ неприглядной нагот?, не прикряшенной никакой воображаемой святостью; онъ развернулъ передо мной мое прошлое, которое могло-бы быть такъ прекрасно, а оказалось такимъ нищенски-б?днымъ, отвратительно-грязнымъ. Слушая его, я вид?лъ, что истекшую до настоящаго времени жизнь, я прожилъ, не выходя изъ какого-то полубезсознательнаго состоянія; теперь-же, когда я подъ его руководствомъ какъ бы снова проходилъ жизненный путь, я смотр?лъ на содержаніе ея прозр?вшими глазами.

М?ста, по которымъ мы проходили, были угрюмы и безрадостны, многія — полны ужаса; и теперь мн? было ясно, что я былъ опутанъ т?ми-же чарами, которыми губилъ другихъ, переводя Каменбак? магическую книгу духа зла, — ибо подобно прочимъ я жилъ только желаніями и ради удовлетворенія ихъ. Погруженный въ наслажденія и радости, опьяненный окружавшей меня красотой, я многаго не зналъ изъ того, что самъ-же д?лалъ.

Оглядываясь на прошлое, я начиналъ понимать смыслъ словъ, сказанныхъ мн? наканун? у калитки Себуа, которыя до того оставались мн? непонятны. Да, д?йствительно, я былъ общимъ любимцемъ въ храм?, но не даромъ: по м?р? того, какъ мое погрязшее въ наслажденіяхъ т?ло слаб?ло, мозгъ подвергавшійся р?дко прекращавшемуся д?йствію волшебныхъ куреній, работалъ все л?нив?е, а умъ безд?йствовалъ, охваченный дремотой пресыщенія, связь между началами, входившими въ составъ моего существа, д?лалась все слаб?е, и я становился все бол?е и бол?е послушнымъ орудіемъ въ рукахъ моей мрачной наставницы. Пользуясь особенными свойствами, вызванными во мн? этимъ состояніемъ, она моими, покорными ея вол?, устами заявляла о своихъ желаніяхъ рабамъ, отдавшимъ ей все взам?нъ возможности удовлетворять свои похоти, либо требовала отъ нихъ т?хъ или иныхъ услугъ. Благодаря ум?нію читать въ мрачныхъ тайникахъ челов?ческой души, она вид?ла ихъ желанія и голосъ мой указывалъ имъ средство осуществить задуманное…

Я сид?лъ, пораженный, безгласный… А изъ глубины проснувшейся памяти вставали все новыя воспоминанія и, какъ ночныя вид?нія, медленно беззвучно плыли мимо меня и таяли въ воздух?. Я вид?лъ себя испуганнымъ, насторожившимся ребенкомъ, котораго развлекали и убаюкивали удовольствіями; вид?лъ себя во внутреннемъ святилище храма безпомощнымъ мальчикомъ, простымъ орудіемъ въ безпощадныхъ, злоупотреблявшихъ имъ, рукахъ; дальше, я ужъ вид?лъ себя юношей въ первомъ расцв?т? молодости и красоты, лежавшимъ въ безсознательномъ состояніи на палуб? священнаго судна, съ которой я внезапно вскакивалъ въ приподк? непонятнаго изступленія и выкрикивалъ странныя слова; потомъ я вид?лъ себя слабымъ и бл?днымъ, но все еще послушной игрушкой богини и жрецовъ, хотя душа во мн? начинала уже понемногу просыпаться, и между ей и т?ломъ завязалась борьба; подъ конецъ, я вид?лъ, какъ душа моя совершенно проснулась отъ давившаго ее кошмара, снова завязала порванныя когда-то сношенія со своей Матерью, Царицей св?та; и теперь ужъ нич?мъ нельзя было заставить ее замолчать…

Насталъ вечеръ и мой учитель покинулъ меня. За весь день никто другой не приходилъ ко мн? и я не принималъ пищи, если не считать утренняго завтрака. Я былъ потрясенъ страшными вид?ніями, прошедшиму въ теченіе этого короткаго дня передо мной, и, чувствуя сильную слабость, р?шился отправиться на поиски необходимой мн? пищи. Я приподнялъ тяжелую занав?сь, закрывавшую сводчатую дверь, которая вела въ сос?дній большой покой и увид?лъ, что эта массивная дверь, въ род? т?хъ, которыя бываютъ въ темницахъ, была кр?пко заперта. Тутъ я понялъ, что былъ узникомъ, и кром? того сообразилъ, что меня лишили пищи, какъ только р?шили, что я усп?лъ оправиться отъ слабости и возбужденія. Очевидно, Агмахду стало ясно, что духъ во мн? пробудился, а потому онъ и задумалъ убить его во мн? и сохранить для своихъ корыстныхъ ц?лей одно лишь разбитое т?ло мое.

Я вернулся въ свою комнату и легъ спать, приложивши къ губамъ усп?вшій уже завянуть лотосъ.

Проснувшись, я увид?лъ стоявшаго у моего изголовья жреца и тотчасъ угадалъ въ немъ своего третьяго наставника, такъ какъ ужъ встр?чалъ его устремленные на меня глаза, когда онъ, улыбаясь, стоялъ въ кругу другихъ учителей. Я въ радостномъ волненіи вскочилъ на ноги, чувствуя, что найду въ немъ опору; а онъ подошелъ ко мн? и, с?въ рядомъ со мной, взялъ мою руку въ свою.

И тутъ я узналъ, что эта улыбка была отраженіемъ великаго св?та душевнаго мира: много л?тъ тому назадъ онъ пострадалъ за правду и умеръ въ этой самой комнат?. Онъ меня назвалъ братомъ и я вдругъ понялъ, что радости, — розы жизни, — завяли для меня, опали и пропали навсегда; я понялъ, что отнын? мн? предстояло жить для одной лишь Истины, при немеркнущемъ св?т? непорочнаго духа и что никакое страданіе ужъ не должно было ослабить во мн? мужество. Но съ т?хъ поръ, какъ рука Учителя коснулась моей, я зналъ, что никакія муки не были мн? страшны, что я см?ло пойду навстр?чу страданію и безстрашно стисну его мощными руками, хотя до того оно наводило на меня безумный страхъ.

Въ эту ночь я легъ спать въ какомъ-то экстаз?; я не могу даже сказать, спалъ я или бодрствовалъ. Одно лишь зналъ: что этотъ духовный братъ, у котораго вырвали физическую жизнь, зд?сь, въ давно прошедшіе в?ка, влилъ огонь своей сильной души въ мою, и что я никогда уже не могъ лишиться его.