Глава  I.

Глава I.

Я лежалъ на трав?, въ саду храма, подъ широко в?твистымъ деревомъ, распространявшимъ густую т?нь вокругъ себя; всю предыдущую ночь я провелъ въ святилищ?, служа посредникомъ между духомъ мрака и его жрецами, въ результат? чего я сильно переутомился, такъ что прилегъ зд?сь и заснулъ, убаюканный н?жнымъ тепломъ воздуха въ саду. Теперь я проснулся, весь охваченный какой-то странной грустью; я вдругъ ясно понялъ, что юность моя прошла безвозвратно и что она ни разу не согр?ла меня огнемъ счастья.

По оба стороны меня было по молодому жрецу; одинъ обв?валъ меня широкимъ листомъ, который онъ сорвалъ съ ос?нявшаго насъ дерева, а другой, опершись локтемъ въ землю и подперевъ голову рукой, задумчиво смотр?лъ на меня. У него были большіе темные глаза, съ мягкимъ выраженіемъ добродушнаго животнаго; я часто любовался его красивою наружностью и теперь мн? пріятно было вид?ть его около себя. Едва я, проснувшись и поднявъ отяжел?вшіе в?ки, устремилъ утомленный взоръ на него, какъ онъ сказалъ, обращаясь ко мн?:

— Ты слишкомъ засид?лся въ храм?. Нельзя-же убивать себя храмовыми церемоніями, хотя-бы ты одинъ могъ придать имъ и смыслъ и жизнь… Не хочешь-ли пойти съ нами въ городъ, попробовать чего-нибудь другого, не им?ющаго ничего общаго съ атмосферой храма?

— Да в?дь намъ нельзя! — возразилъ я.

— Нельзя? — презрительно протянулъ Маленъ. — Что-же ты полагаешь? Что мы зд?сь — узники?

— А если-бы намъ и удалось выбраться отъ сюда, народъ насъ узнаетъ, а жрецамъ не разр?шается см?шиваться съ мірянами.

— Не узнаютъ насъ міряне! — проговорилъ онъ съ веселымъ см?хомъ.

— Агмахдъ далъ намъ волю и научилъ насъ искусствамъ магіи. Итакъ, если хочешь, ступай съ нами: мы идемъ.

Оба жреца встали и протянули руки, чтобы помочь и мн? подняться; я вскочилъ на ноги и поправилъ свою смятую б?лую одежду.

— Разв? мы останемся въ этихъ платьяхъ? — спросилъ я.

— Да, да, только никто не признаетъ въ насъ жрецовъ; благодаря Агмахду, мы по желанію, являемся нищими или князьями. Пойдемъ!

Я не мен?е ихъ былъ въ восхищеніи отъ предстоявшаго намъ приключенія, и мы втроемъ поб?жали черезъ садъ; вскор? мы добрались до прод?ланной въ ст?н? калитки, которую Маленъ легко открылъ, едва дотронувшись до нея, и мы очутились вн? храма.

Мои товарищи, см?ясь и разговаривая на ходу, почти б?гомъ направлялись къ городу; я шелъ рядомъ, стараясь, посп?ть за ними и прислушивался къ ихъ бес?д?, изъ которой мало что понималъ. Повидимому, они хорошо знали городъ, представлявшій для меня не больше, какъ имя, хотя и я проходилъ когда-то черезъ него съ матерью, будучи еще босоногимъ, деревенскимъ мальчишкой. Теперь-же, насколько я могъ судить изъ бес?ды товарищей, мн? предстояло попасть въ богагые дома и встр?титься съ веселыми, счастливыми людьми, и мысль объ этомъ меня пугала. Между т?мъ, мы вс? сп?шили впередъ и попали на одну изъ самыхъ людныхъ улицъ, по которой, взадъ и впередъ, сновали жизнерадостные люди въ роскошныхъ одеждахъ, тогда какъ въ выходившихъ на нее лавкахъ, казалось, торговали одн?ми лишь дорого стоющими вещами, золотыми и серебряными изд?ліями и драгоц?нными камнями. Черезъ большія ворота мы попали во дворъ, отсюда въ просторныя мраморныя с?ни, посредин? нихъ билъ красивый фонтанъ, а по ст?намъ стояли большія цв?тущія растенія, распространявшія сильный пряный запахъ.

Мы поднялись по широкой мраморной л?стниц?, ведшей изъ с?ней во дворецъ, до площадки, гд? Маленъ открылъ двери, и очутились въ великол?пной палат?, задрапированной парчей, въ которой за большимъ столомъ сид?ли люди, пили вино и ?ли лакомства; ихъ пышныя одежды и над?тыя на нихъ драгоц?нности осл?пили меня. Воздухъ былъ пропитанъ благоуханіемъ духовъ и оглашался веселыми звуками р?чей и см?ха. При нашемъ вход? изъ-за стола поднялись три прелестныя женщины, которыя прив?тствовали насъ и, взявъ за руки, посадили рядомъ съ собой.

Спустя н?сколько мгновеній можно было подумать, что мы весь пиръ пров?ли зд?сь съ этимъ обществомъ, такъ скоро мы сошлись со вс?ми гостями и такъ непринужденно прим?шивали свои голоса и см?хъ къ общему шуму. Не знаю, было-ли тому причиной душистое вино, выпитое мной, или волшебное прикосновеніе хорошенькой ручки, которая часто опускалась на мою, лежавшую на вышитой скатерти, руку, но только въ голов? у меня стало какъ-то странно легко; я свободно говорилъ о такихъ вещахъ, о которыхъ до настоящаго времени не им?лъ ни мал?йшаго представленія, и см?ялся отъ души такимъ р?чамъ, которыя за часъ до того показались-бы мн? скучными, такъ какъ смыслъ ихъ былъ-бы мн? непонятенъ. Сид?вшая рядомъ со мной женщина положила свою руку въ мою, и, повернувшись къ ней, чтобы взглянуть на нее, я зам?тилъ, что она прильнула ко мн?. Лицо ея, сіявшее красотой и молодостью и пышный нарядъ смутили меня, и я почувствовалъ себя мальчикомъ передъ ней. Она казалась очень юной, моложе меня; но эта д?вочка по годамъ была женщиной по неотразимой сил? чаръ, такъ она была красива и мила. Я гляд?лъ въ ея чудныя очи, и мн? чудилось, будто я давно и хорошо знаю ее, что чары ея мн? знакомы и всл?дствіе этого еще неотразим?е. Сначала я плохо понималъ смыслъ ея р?чей, въ корыя на самомъ д?л? не вслушивался; но зат?мъ, по м?р? того, какъ я уд?лялъ имъ все больше вниманія, он? стали мн? ясны. Она говорила о своей тоск? по мн? въ мое отсутствіе, о своей любви ко мн? и о томъ, какъ устала она отъ вс?хъ другихъ людей и отъ всего земного.

— До твоего появленія въ этой палат?, она казалась мрачной и безмолвной — разсказывала она. — На пиру не было веселья для меня, и см?хъ пирующихъ, достигая моего слуха, превращался въ рыданія удрученныхъ горемъ людей. Мн?-ли, молодой, сильной, съ сердцемъ, охваченнымъ любовью, предаваться унынію? Н?тъ, н?тъ, не мн?! Ахъ, супругъ, возлюбленный, не покидай меня вторично! Останься со мной! Страсть моя придастъ теб? силы, чтобы свершить назначенное теб? судьбой д?ло!

При этихъ словахъ, я внезапно вскочилъ съ сид?нія, кр?пко стиснувъ ея руку въ своихъ.

— Ты права! — воскликнулъ я. — Напрасно я до сихъ поръ пренебрегалъ т?мъ, ч?мъ жизнь красна! Признаюсь, что твоя красота, а в?дь она принадлежитъ мн?, — совершенно изгладилась изъ моей памяти. Но теперь, когда мои глаза снова увид?ли тебя, я не поминаю, какъ могъ находить красоту въ чемъ-нибудь другомъ, земномъ или небесномъ!

Въ это время, среди пораженныхъ моими словами гостей, произошло смятеніе; они повскакали изъ-за стола и съ поразившей меня посп?шностью выб?жали изъ палаты вс?, за исключеніемъ обоихъ молодыхъ жрецовъ, глаза которыхъ обратились ко мн?; они показались мн? серіозными и разстроенными и медленно поднимались съ своихъ м?стъ.

— Ты что-же это? Не хочешь возвращаться въ храмъ? — обратился ко мн? съ вопросомъ Маленъ.

Въ отв?тъ я сд?лалъ нетерп?ливое движеніе.

— Или ты забылъ — продолжалъ онъ, — что мы им?ли въ виду лишь оставаться наблюдателями среди безумствъ городской жизни, но отнюдь не д?латься участниками ихъ, ибо мы хот?ли только узнать, изъ какой глины люди выл?плены. Ты знаешь, что посвященные жрецы храма обязаны хранить чистоту т?лесную, а т?мъ бол?е ты, пророкъ храма. Даже я, простой послушникъ, не см?ю отдаться горячей жажд? свободы и наслажденій, обуревающей мою душу. О, быть свободнымъ, жить въ город?, познать смыслъ жизни!.. А я не см?ю такъ поступить, потому что въ такомъ случа? мн? уже не было-бы м?ста ни въ храм?, ни въ міру; я сталъ-бы нич?мъ, даже меньше. Что-же сказать тогда про тебя, пророка? Что мы теперь скажемъ о теб? Агмахду?

Я промолчалъ; но сид?вшая около меня женщина поднялась съ м?ста и подошла къ Малену. Снявъ ожерелье со своей шеи, она передала его ему, говоря:

— Отдай это Агмахду, и тогда онъ больше ни о чемъ спрашивать не станетъ.