LIII.

Тогда увидят мучения большого народа,

И святой закон в полном запустении.

Весь христианский мир [будет управляться] другими законами,

Когда найдут новые залежи золота и серебра.

Читайте также

LIII. Большая чума в приморском городеНе прекратится, пока не будет отмщена смерть[И] кровь праведника, взятого и осужденного без преступления,[И] знатной дамы, оскорбленной

LIII. Когда великий унесет взятое /приз/,Из Нюрнберга, Аусбурга и /жители/ Базеля,С помощью Агриппины вождь отберет /снова возьмет/ Франкфурт,[Войска] пересекут Фландрию и [войдут] в Галлию

LIII. Беглецы и изгнанники отозваны,Знатях отцов и сыновей бросают в глубокие колодцы/Знатные отцы и сыновья украшают высокие холмы/,Жестоки отец и его родные задохнутся,И, самое худшее, его сына утопят в

LIII. Закон Солнца и Венеры соединившихся Утвердит /присвоит/ дух пророчества. Ни один, ни другой не будут услышаны, Солнцем будет держаться закон великого

LIII. Великий кельтский Прелат, заподозренный Королем,Ночью тайком уйдет из его королевства,Герцог будет полезен британскому /бретонскому?/ Королю,Кипр и Тунис /?/ не заподозрят

LIII. В Болонье захочет отмыть свои грехи,Но не сможет этого сделать в храме Солнца.Он взлетит, совершая великие дела,В иерархии никогда не было подобного

LIII. Молодой Нерон в три печиПрикажет бросить заложников, чтобы они сгорели живьем.Счастлив тот, кто будет далеко от подобных злодеяний.Три его родственника устроят ему смертельную

LIII. Три шубы будут долго сражаться между собой.Большая будет стеречь меньшую.Великий Селен больше не будет их хозяином.Его выберет /назовет/ огонь, чума /белая чума/, белая

LIII. Август. Чума, голод, огонь и непрекращающаяся жара, Молния, крупный град, храм поражен с неба. Эдикт, договор /арест/ и злосчастный закон отменен /нарушен/, Главный зачинщик /изобретатель/ и его люди

LIII. Многие умрут, прежде чем умрет Феникс /финикиянин/,Его жизнь продлится до шестисот семидесятого. Пройдет пятнадцать лет, двадцать один, тридцать девять.В первый раз /первый/ будет подвержен болезни, Во второй раз его жизни /жизни второго/ будет угрожать оружие,

LIII Диалектика. Мышление, учил Платон, есть неслышная беседа души с собой. Конечно, если мышление есть мышление диалектическое. Тогда, даже оставаясь наедине, человек не может молчать и продолжает разговаривать: ему все мерещится противник, которому нужно что-то доказать,