Что дает нам право?

С середины 1970-х гг. и до начала 1990-х гг. мне выпала честь работать в команде блестящих ученых и инженеров аэрокосмической отрасли, разрабатывавших одну из самых передовых технологий в мире. Для корпораций и университетов это было временем огромного прорыва – Америка пересматривала свою зависимость от иностранной нефти и развивала футуристические технологии во время продолжающейся холодной войны и космической гонки. Этот период интенсивных исследований сопровождался столь же глубоким самоанализом. Ученые изучали изменение жизни, климата и всей планеты на уровне, который исторически всегда приписывался Богу и природе. Это накладывало на нас большую ответственность и вызывало острые дискуссии о нашем моральном праве применять невиданные ранее технологии. Я всегда с энтузиазмом к ним присоединялся.

Дискуссии возникали перед торговыми автоматами и питьевыми фонтанчиками, нередко продолжались в комнатах отдыха и кафетериях и чаще всего следовали в одном из двух направлений. Одни ученые считали, что наша способность «корректировать» силы природы уже была своего рода лицензией на использование любых технологий. Другими словами, раз мы можем модифицировать погодные условия и создавать новые формы жизни, то мы должны сделать это – просто чтобы узнать результат. Для такого мышления было характерно следующее: «Если бы мы не решились на какое-то действие, то никогда не открыли бы секрет, который делает его возможным».

Вторая школа была более консервативной, и ее сторонники считали, что наша способность создавать живое еще не означает, что мы имеем на это право. Для них силы природы были священными законами, в которые не стоит вмешиваться. Например, они были против регулирования генетического кода ребенка до рождения, против корректировки глобального климата. Они считали, что мы переходим границы и что вмешательство в законы природы нарушает древнее, базовое, не выраженное словами доверие к нам самим.

Это доверие не обязательно записано на скрижалях, но вторая школа требовала не пересекать грань между потребителем и создателем, иначе мы ступим на запретную территорию с неизвестными последствиями. Некоторые из ученых ссылались на книгу «О дивный новый мир» Хаксли, чтобы проиллюстрировать, как это может вывести нас на скользкую дорожку. Часто использовалась аналогия со спидометром. На табло есть риска 250 км/ч, но это не означает, что нужно ездить с такой скоростью!

Я считаю, что именно это сравнение со спидометром иллюстрирует третью, пока еще не реализованную возможность. Если автомобиль способен двигаться со скоростью 250 км/ч, то когда-нибудь обязательно найдется кто-то, кто попытается ее достигнуть. Сама природа человека хочет изучать пределы, расширять границы и пробовать себя в экстремальных условиях. Но при этом очень важно обладать мудростью и установить правильное время, место и условия испытаний.

Можно подыскать пустынный участок дороги с качественным покрытием, испытания проводить при хорошей погоде и тем самым свести к минимуму риск аварии. Но можно действовать импульсивно и изучать возможности нашего автомобиля на оживленной автостраде, подвергая опасности себя и других. В обоих случаях все можно сделать, но в первом мы ведем себя ответственно, во втором – бездумно.

Тот же принцип должен применяться, когда мы раздвигаем границы для корректировки сил творения. В нашем мире ученым поручено вести путь исследований, своего рода поход, вернуться назад из которого вряд ли получится. При их содействии сегодня мы выбираем способ решения проблем ископаемого топлива, климата, здоровья, лечения болезней и глобальной экономики. Этот выбор ежедневно сказывается на всех нас. Он влияет на пенсионные счета, планы выхода на пенсию и возможность получить образование нашим детям, на создание новых видов производства и рабочих мест. Он влияет на будущее нашей системы здравоохранения – будут ли врачи просто назначать лекарства против болезней из-за неправильного образа жизни, или мы будем жить так, что таблеток потребуется меньше.

Считаясь со своим укладом и своими базовыми ценностями, мы сможем построить будущее для осуществления величайшего предназначения, а не для взаимного уничтожения. Мы должны перейти от прежней истории человечества с разделением, конкуренцией и конфликтами, к новой истории сотрудничества и кооперации. Сейчас мы стоим над пропастью, поэтому нам необходимо понять, что мы ценим больше всего как биологический вид и как отдельные личности. Мы находимся в уникальной «золотой середине» между старым и новым способами мышления, и еще можем выбрать заветное будущее и путь к нему. По большому счету, все сводится к ответу на вопрос «Кто я?»