Пещеры Треврицента у Фонтан-ля-Сальвеш

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Пещеры Треврицента у Фонтан-ля-Сальвеш

Раньше мы уже упоминали о том, как катары устраивали свои отшельнические кельи и молельные дома, и касались сюжетов о Геракле, Пирене и Бебриксе, связанных со сталактитом-алтарем еретического Кафедрального собора в Домбриве. Мы еще увидим, что, согласно испанским романсам, «в волшебной пещере Геракла» находится ключ к тайнам Грааля. Но прежде давайте посетим другие, не менее таинственные пещеры катаров, а затем поднимемся к Монсегюру. Этим путем нас проведет Вольфрам фон Эшенбах.

Перед своим походом в крепость Грааля Монсальват Парцифаль отправился в пещеру у Фонтан-ля-Сальвеш, чтобы навестить благочестивого отшельника Треврицента.

Треврицент был еретиком, ибо никогда не употреблял в пищу «кровавую пищу, мясо и рыбу»{33}. В XII–XIII вв. каждого христианина, который отказывал себе в мясной пище, могли заподозрить в причастности к катарской ереси. Часто случалось так, что папские легаты, которым было поручено искоренение ереси, пользовались этой «верной приметой». Они ставили тех, кого подозревали в причастности к катарам, перед выбором: съесть мясо или умереть в страданиях на костре.

Власть Дьявола он ограничил

И горю сильно сострадал.

Господь ему возможность дал

Познать, когда настанет время

Уйти навечно в Небеса.

Вольфрам фон Эшенбах

Так не был ли катаром Треврицент, стремящийся с помощью поста преодолеть заключенное в мясе могущество дьявола и относящийся к земной жизни лишь как к периоду подготовки к возвращению на небеса, где его душа уже обитала раньше?

Если кто-либо «переносит страдания от строгого поста», то может выглядеть бледным и худым — так же, как настоящий аскет. С IV и до конца XII столетия римская Церковь считала такую бледность верным признаком еретичества. Дело доходило до того, что к ответу за мнимую ересь призывали даже ортодоксов, бледных и изможденных от постов и самобичевания. Очень много добрых католиков было убито теми, кто ошибочно полагал, будто христиане с бледными впалыми щеками — непременные еретики…

Отшельник Треврицент ютился в келье рядом с Фонтан-ля-Сальвеш, и он ввел юного Парцифаля во вторую пещеру, где, освобожденный от покрова таинственности, находился алтарь. Одна из пещер, расположенных напротив Кафедрального собора Ломбриве, называлась Пещерой отшельников, а вторая, неподалеку от нее, — Пещерой фонтана. В самом дальнем ее зале и располагался снежно-белый сталактит, названный Алтарем.

Немногим менее тридцати лет назад в эту пещеру проникли четверо молодых людей, и с тех пор их никто больше не видел. Их останки могли обрести покой в одном из финикийских или фокейских захоронений. Но, быть может, эти четверо нашли дорогу наверх, ведущую к вершинам Фавора и Монсегюра? Может, именно один из них написал большими буквами на стене у входа в пещеру: «Почему бы не я…»?

Эти пещеры вызывают ряд вопросов, ответов на которые нет до сих пор. Когда моя лампа выхватила из темноты Пещеры фонтана Алтарь, я спросил себя, какой должна была быть рака на алтаре кельи Треврицента{34}, пред которой Парцифаль получил тайное знание о Граале.

Там и по сей день есть обычай

Алтарь священный открывать.

Внутри его (ты должен знать)

Стоит Сокровище…

Вольфрам фон Эшенбах

Возможно, она относилась к «сокровищам Соломона», привезенным в Каркассон из Рима королем вестготов Аларихом в 410 г. Согласно Прокопию Кесарийскому, это были различные приборы и утварь иудейского царя Соломона, которые римляне захватили еще раньше в Иерусалиме. Большая часть этих богатств позднее была перевезена Теодорихом в Равенну, откуда они были доставлены в Византию Велизарием, знаменитым полководцем императора Восточной Римской империи Юстиниана. Однако часть их осталась в Каркассонне, и, согласно многочисленным арабским свидетельствам, среди прочего здесь должен был находиться «стол Соломона».

Действительно ли великий царь иудеев Соломон, чья легендарная могила находится где-то между Алтаем и Гиндукушем, знал о Граале?

Язычник (а имя ему — Флегестан)

Рожден был народом Израиля там,

Где род Соломона-царя проживал.

Всяк сущий на свете его восхвалял

За знанье, и разум, и за чистоту…

Вольфрам фон Эшенбах

В семидневной битве при Херес-де-ла-Фронтера (711 г.) арабы полностью разгромили вестготов. Сокровища Соломона попали в руки неверных в Толедо. Но «стола Соломона» среди них не было.

Киот, продолжая со мной беседу,

Сказал, что нашел в знаменитом Толедо

Сие удивительное сочинение

В первоначальном его изложении.

На арабском писано языке,

Оно хранилось в тайнике…

Вольфрам фон Эшенбах

Рака и «Сказание о Граале», неотделимые, по всей видимости, друг от друга, Треврицент хранил в своей пещере. Находилась ли среди тех же сокровищ рака и «сочинение в первоначальном его изложении», спрятанные ранее в надежном месте неверными?

Согласно испанским романсам, в которых «стол Соломона» назывался также «ракой», его хранили в «волшебном гроте Геркулеса». Королю готов Родерику нужно было проникнуть в пещеру и там, в укромном углу, найти эту раку и в ней — три кубка…

Прежде чем отвести юного Парцифаля в пещеру к раке, чтобы посвятить его в тайну Грааля, Треврицент надевает на него «плащ».

Лишь ветра дуновенье пронеслось,

Когда вдвоем пришли они к пещере.

Хозяин поднял плащ, лежавший на скале,

И, на плечи накинув Парцифалю,

В укромный уголок его повел…

Вольфрам фон Эшенбах

Плащ или мантия, рыба, мост и лодка связаны с самыми почитаемыми реликвиями не только у Вольфрама фон Эшенбаха. Во всех мифах и эпосах, родственных сказаниям о Граале, мы находим такие же представления. Давайте сначала посмотрим, как великий немецкий поэт-миннезингер описывает приход Парцифаля к замку Монсальват, в котором хранится Грааль.

Уж вечер… Скоро месяц выйдет.

Но что сквозь заросли он видит?

Там озера блеснула гладь.

Ладью на озере видать.

И рыболов. А посередке…

Он замечает одного,

Кто не похож ни на кого:

В плаще роскошном…

Парцифаль сказал тогда:

«Рыбак прислал меня сюда…»

«О славный рыцарь! В добрый час!

Все будут рады видеть вас!

Все к вашим здесь услугам,

Коли Рыбак зовет вас другом…»

Затем он получает в дар

Плащ, что пылает как пожар…

Тот плащ, что, по словам пажа,

Носила прежде госпожа,

Святая королева

Репанс — «Не знающая гнева»…

Вольфрам фон Эшенбах

Согласно всем подобного рода мифам и сказаниям, где-то за большой водою находится волшебная гора. В «Лике Григория Великого» говорится о прекрасном луге; к нему ведет мост, по которому могут пройти только праведники и который напоминает Garodemana и мост Tchinvat в вавилонской мифологии. Стремящийся к волшебной горе должен преодолеть эту водную преграду на челноке (часто, и прежде всего в античной мифологии, здесь упоминается чаша), на рыбе или перейти по мосту. И тогда он попадет в прекрасную долину. Она же:

луг Асфоделос эллинов;

долина Аваллон кельтов, в которой, согласно воспевшему Грааль Роберу де Борону, должен быть похоронен Иосиф Аримафейский — первый хранитель Грааля;

священная дубовая роща, где на ветвях дерева висит Золотое руно;

сад Гесперид, в котором находится чаша возрождения к новой жизни;

волшебный лес Оберона, окружающий и защищающий замок Монмур;

бразельянский лес, отделяющий от всего мира храм Грааля Монсальват.

Аргонавты прибыли в страну Золотого руна на корабле «Арго». Аполлон переносится через море, чтобы попасть в страну гиперборейцев и в сад Гесперид в чаше. У эллинов корабль доставляет души прощенных в Страну света. По этой же причине на греческих захоронениях очень часто встречаются изображения кораблей. То же самое мы встречаем и в катакомбах христиан. Часто вместо корабля изображали рыб или дельфинов. Уже у Гомера упоминается рыбак Орфей, добывающий священную рыбу{35}. С образом рыбы ассоциируется у первых христиан Спаситель Иисус Христос, ведущий людей в Царствие Небесное. У катаров было сходное представление о лодке как о средстве доставки к небожителям: корабль мертвых, парусом которого является солнце — символ светлого Спасителя. Для них, так же как для первых христиан, рыба была эмблемой «Иисуса Христа — Сына Бога — Спасителя» ?????? ??????? ???? ???? ?????; начальные буквы образуют греческое слово «?????» = рыба).

В эпосах о Граале король Грааля Анфортас называется «королем-рыбаком». Кретьен де Труа называет его «rois Pesci?re». Это название берет свое начало от знаменитых слов Христа, обращенных к рыбакам: «Я сделаю вас ловцами человеческих душ».

В старофранцузской песне из эпоса об Обероне «Гуон из Бордо», к содержанию которой мы должны будем еще вернуться, Гуон и Эсклармонда носят в волшебном мире Оберона «мантию» «чудесного монаха» и — по другой версии — рыбака Маллаброна в обличье дельфина.

Давайте вспомним и о другом обстоятельстве: в романской Церкви Любви плащ и мантия символизировали новое «обличье», которое после принятия consolamentum заменяет тело ветхого Адама — плода трудов Люцифера и темницы души.

Обитель Треврицента была salvasche (дикой) и вместе с тем salvat (спасенной, скрытой). Братья этого аскета, катары, также были хорошо укрыты в своих диких пещерах Сабарте. Когда инквизиторы уже стали хозяевами пещеры Кафедрального собора в Ломбриве и Пещеры отшельника, еретики могли оказывать сопротивление в своих spulga вплоть до XIV в. Словом «spulga» было принято называть укрепленную пещеру (от латинского spelunca, уменьшительная форма от spelum — пещера).

Spulga Сабарте — а таковых известно две — представляли собой мощные подземные укрепления. К сожалению, нам известна лишь малая часть их разветвленных ходов и залов. Возведенные повсюду стены, по которым в течение столетий сочилась вода с известью, хранят сокрытую в них тайну.

Современная наука обходит вниманием spulga Сабарте{36}. И тем не менее каждый, кто при поездке по шоссе Тулуза — Барселона, проехав маленькое курортное местечко Орнолак-Усса-ле-Бэн, достигает перевала Пюиморен, может увидеть справа от себя (приблизительно на середине крутой скальной стены) мощные, увенчанные зубцами стены, защищающие входы в пещеру. Здесь находится сохранившаяся до нашего времени spulga, пещерная крепость Буан. В ней есть все, что присуще средневековой крепости: донжон, лестницы, казематы, место для дозорного. От обычного замка она отличается лишь тем, что состоит почти исключительно из подземных ходов.

Вторая пещерная крепость, Орнольяк, находится на противоположном берегу Арьежа, между Пещерой отшельника и Пещерой фонтана, недалеко от полуразрушенных бань Усса, в термах которых резвится множество водяных ужей. После утомительного восхождения по осыпи вы попадаете в почти непроходимые заросли, состоящие из смоковниц и колючего кустарника. Наконец, преодолев эту колючую изгородь, вы выходите к развалинам крепости. Вдоль потемневших от копоти скальных стен приближаетесь ко входу в разрушенную пещерную крепость, выступающую над скалой подобно запорошенному снегом пограничному дозору. Там, где когда-то был вход, ведущий в недра горы, не уцелело ничего. Этот вход засыпали, когда крепость еретиков была предана огню. Насколько велика была эта крепость, можно судить по вырубленным в обеих противоположных стенах отверстиям для несущих балок: здесь должно было быть четыре — или даже больше — этажа.

Пещерные крепости Буан и Орнольяк повидали много на своем веку. Сначала они служили пристанищем кельтиберам, которые после падения их главного опорного пункта были уничтожены здесь римскими легионами, затем они были перестроены римлянами в неприступные твердыни. Когда семьюстами годами позднее здесь проходили победоносным маршем на север мавры, они использовали эти крепости под жилье. Но в 719 г. мавры были разбиты войском Карла Великого на поле брани в Ломбардии, между Тарасконом и Орнольяком, и отброшены на юг. А через 300 лет здесь нашли свой последний приют катары.

В spulga Орнольяк, согласно сообщению каркассоннской инквизиции, стал еретиком Вольф де Фуа (Lupus haereticavit in spulga Ornolaco). Вольф был сыном Раймона Друта, графа де Фуа, как и все сыновья хозяев Лангедока, он был обращен в еретическую веру патриархом Церкви Любви Гильабертом де Кастром. Гильаберт, один из сыновей Белиссены, происходил из дома Кастр в ленном поместье Альбижуа. Также предполагается, что в spulga Орнольяк Гильаберт де Кастр принял в лоно Церкви Любви Раймона-Рожера, юного Тренкавеля, хотя никаких документов, подтверждающих это, не сохранилось. Дело в том, что, когда инквизиторы начали составлять свой пресловутый реестр, Тренкавель уже отравился.

Другой человек, обращенный патриархом Гильабертом в еретическую веру, позднее привлек к себе внимание всего христианского мира. В 1204 г. у этого патриарха прошла обряд consolamentum Эсклармонда де Фуа.

Эсклармонда приходилась сестрой графу Раймону Друту и теткой молодому Раймону-Рожеру из Каркассонна. Из своей горной обители отцовского замка Фуа она могла обозревать заснеженные вершины Фавора, ущелья Сабарте и горные луга Ольма. Еще в ранней юности она была посвящена родителями-еретиками Параклету. Вероятно, поэтому она носила имя, которое пришло вместе с катаризмом и с ним же вместе исчезло. Это имя можно перевести как «Светоч мира» или «Чистый свет». Имя Эсклармонды стало символом ее жизненного пути. Она была источником света романского мира, чистым светом, которым лучилась Церковь Любви в мрачном Средневековье.

После длительного пребывания при дворе виконтессы Аделаиды, где она представляла дворянство Пуавера, бывшее сторонником Церкви Любви, она повенчалась с виконтом Жорданом де Лилль-и-Гимоэшем. Жордан был потомком старинного иберийского рода. По материнской линии он был родственником дома Комменж, который господствовал в Пиренеях вместе с родами Фуа и Каркассоннов.

О жизни Эсклармонды после ее обращения в еретическую веру мы знаем очень мало{37}. Быть может, одна из пещер когда-нибудь приоткроет завесу тайны этой женщины, которая с отвесных Пиренейских скал противостояла высочайшей власти и мощи средневекового западного мира — Ватикану и Лувру.

Ортодоксальная церковь XIII столетия называла ее «папессой еретиков». Романские катары величали ее Эсклармундой…

Образ Эсклармонды — прерогатива не только истории, но и поэзии и сказаний. Поэзия сделала Эсклармонду королевой фей замка Монмур. Согласно одной из легенд, которую мне рассказал старый пастух, когда я поднимался по горной дороге катаров от Монсегюра к Фавору, Эсклармонду считали хранительницей Грааля. Вместе с тем утверждалось, что она же — Титания и Репанс де Шой.

Историческая Эсклармонда де Фуа была владелицей Фавора и Монсегюра. Монсегюр назывался еще и Монсальват, и Монмур!