ОБЩАЯ СТРУКТУРА ЭФФЕКТОВ ВОЗДЕЙСТВИЯ ДМТ

ОБЩАЯ СТРУКТУРА ЭФФЕКТОВ ВОЗДЕЙСТВИЯ ДМТ

Добровольцы описывали две низкие дозы ДМТ как «не особенно психоделические». Доза 0,05 мг/кг воспринималась как расслабляющая и вызывающая легкую эйфорию, доза 0,1 мг/кг — до некоторой степени как неприятно стимулирующая. Большинство добровольцев считали, что доза 0,2 мг/кг стала прорывом за рамки более типичных психоделических эффектов. Доза 0,4 мг/кг была еще более интенсивной и психоделической и, казалось, вызывала некоторые качественно уникальные опыты.

Доза ДМТ 0,4 мг/кг начинала оказывать воздействие через промежуток времени, необходимый для нескольких сердечных ударов, задолго до завершения 30-секундного вливания препарата. Через 60 секунд, когда я вынимал шприц после промывания ВВ-трубки стерильной соленой водой, добровольцы обычно уже не осознавали физического окружения. Воздействие достигало пика через 2 минуты после вторичной инъекции, ослабевало через 3–5 минут и через 30 минут обычно исчезало практически полностью. Некоторые добровольцы были способны разговаривать через 10 минут, но я советовал им молчать на протяжении еще 5-10 минут, чтобы они могли внимательно наблюдать за завершением переживаний, вызванных препаратом. Это дополнительное время также позволяло смягчить возвращение к нормальному состоянию. Первоначальная лихорадка при введении высокой дозы ДМТ была весьма интенсивной, развивалась с поразительной скоростью и оказывалась крайне дезориентирующей, по крайней мере, какое-то время. Добровольцы описывали эту лихорадку в таких выражениях: «ядерная пушка», «точка взрыва», «товарный поезд».

Все субъекты исследований испытывали огромное чувство внутреннего напряжения, порой переставая верить, что их тела смогут его выдержать. Это нарастание внутреннего напряжения очень часто сопровождалось также нарастающим высоким звуком, подобным вою, звону или хрусту. Нарастанию лихорадки и звука сопутствовали быстро сменяющие друг друга текучие и трансформирующиеся калейдоскопические зрительные образы. В конце концов, кульминацией этих процессов у большинства добровольцев было внезапное ощущение отделения сознания от тела. Создавалось впечатление, что сознание не могло оставаться соединенным с телом из-за внутреннего давления, вызываемого лихорадкой.

Мы регулярно слышали комментарии: «Мое тело растворилось; я был чистым сознанием» и «У меня больше не было тела». Часто сознание перемещалось вверх или тело падало вниз. Как только наступало освобождение от этого невыносимо тягостного физического напряжения, вызванного лихорадкой, добровольцы были способны более спокойно наблюдать за происходящим вокруг. Зрительные эффекты были глубокими и почти всегда начинались с калейдоскопической серии геометрических образов, которые напоминали «майяские» [118], «мусульманские» или «ацтекские» узоры или двухмерные компьютерные изображения: «Это было похоже на маленький образ в дюйм [119] высотой на экране монитора». Обычно в ответ на высокие дозы появлялись более оформленные, узнаваемые и обособленные зрительные образы.

На ранней стадии наших исследований, как только препарат начинал действовать, большинство добровольцев открывали глаза почти непроизвольно, чтобы справиться с удивлением, вызванным лихорадкой и зрительными эффектами, а также окинуть взглядом комнату и попытаться понять, являются ли видимые ими образы «реальными». Наложение видений на внешний вид комнаты приводило их в еще большее замешательство, однако, когда до инъекции препарата на глаза добровольцев надевали повязку, это снижало дезориентацию и давало стимул для более глубокого вовлечения в переживаемый опыт. Когда глаза были открыты, добровольцы описывали объекты в комнате как волнистые или сияющие, яркие, словно живые. Некоторые участники эксперимента сообщали об изменениях в восприятии движений других людей, находящихся в комнате. Их движения казались им «роботизированными», «отрывистыми» или «механическими». Большинство из добровольцев, имевших опыт приема высоких доз психоделиков, были способны достичь осознанности в течение самых первых волнующих моментов сеансов с высокой дозой, хотя это было довольно трудно. Они совершали немалые усилия, стараясь остаться в сознании, то есть наблюдая и запоминая свой опыт.

Интенсивные, быстрые смены настроения также являлись признаком высокой дозы, хотя несколько добровольцев сообщили о поразительной монотонности или незначительности ощущений. Тем не менее, большинство считало эти сеансы чрезвычайно приятными, сопровождавшимися восторгом и эйфорией. Одним из самых удивительных аспектов интоксикации было то, что в короткий промежуток времени укладывался довольно большой опыт, включая утрату чувства времени. Распространенной чертой психоделических опытов (а также мистических состояний, не вызванных препаратами), полученных в результате введения высокой дозы, является то, что время ощущается как неизменное — «вечное». Другими словами, время больше не кажется преходящим, по меньшей мере оно становится не таким, каким мы привыкли его ощущать. Поэтому то обстоятельство, что огромное количество событий произошло за относительно короткий промежуток времени, обычно вызывало у добровольцев удивление, когда они узнавали, сколько времени прошло на самом деле между инъекцией препарата и началом последующей беседы.