7. ПУТЕШЕСТВИЕ ШАМАНА. СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ ИЛИ ЕСТЕСТВЕННОЕ? НЕЙРООНТОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДУХОВНЫХ ОПЫТОВ. Эде Фреска, доктор медицины
7. ПУТЕШЕСТВИЕ ШАМАНА. СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ ИЛИ ЕСТЕСТВЕННОЕ? НЕЙРООНТОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ДУХОВНЫХ ОПЫТОВ. Эде Фреска, доктор медицины
Кажется, что всех шаманов на планете связывает общая нить…
И то, что эта общность оказывает влияние на внешне несовместимые этнические и культурные направления, свидетельствует о тайне и силе источника, лежащего в основе мифа и человеческой души…
От Лапландии до Патагонии, от эпохи палеолита [213] до наших дней архетипы, активизируемые в процессе шаманских испытаний и экзальтаций, обладают поразительным сходством.
Джоан Халифакс, «Шаман — раненый целитель»
Я надеюсь, что читатель, даже если его шокирует слово сверхъестественное в названии этой главы, не откажется поразмышлять о том, почему идеи души, духа и возрождения отзываются эхом на протяжении многих веков, а также почему эти концепции появляются снова и снова в различных культурах. Вера в духовные силы и потусторонние миры кажется универсальной для всего человеческого рода. Приверженцы рационального мышления рассматривают эти понятия как суеверные, берущие начало в иллюзии страха смерти и отражающие беспокойство по поводу исчезновения эго. Они считают их плодами особого типа мышления, для которого характерно принятие желаемого за действительное. В академических кругах полагают, что духовная практика является неотъемлемой частью функционирования человеческого разума с его предполагаемым стремлением к поиску духовных состояний или успокоения в недружелюбном мире[214]. Соответственно, обожествляя духовных существ, люди просто воздают должное утонченным формам самих себя.
Мы видим, что определенные верования и опыты возникают в духовных практиках по всему миру и поддерживаются на протяжении тысячелетий. Установленное опытным путем существование жизнестойких общностей поразительно. Невзирая ни на что, факты, свидетельствующие о том, что духовные учения и традиции мистической мудрости обладают удивительным межкультурным сходством, могут отвергаться со скептическим пожиманием плечами и объясняться проекциями внутрипсихических структур, общими для всех представителей рода человеческого. Ошибочное толкование универсальных опытов, таких как сновидения, может привести к вере в наличие духовных существ[215].
Имеются также достаточно детально разработанные объяснения, в которых проводятся параллели с патологическими состояниями. Подобно шизофрении, являющейся — как думают некоторые — ценой, которую платит человеческая раса за дар владения языком[216], среди людей распространена склонность к вере в сверхъестественных существ, потому что она является ответвлением творческого воображения. Согласно этому мнению, что-то не поддающееся адаптации свойственно всем нам и остается с нами перманентно, поскольку это тесно связано с адаптивным свойством — творчеством. Самый терпимый и беспристрастный научный подход принимает всеобщность как достаточное условие для установления феноменологической реальности, но оставляет открытым вопрос о ее онтологическом источнике[217].
В западном научном мышлении скептицизм ценится очень высоко, поскольку способствует построению строгой иерархии знаний. Почему же мы не прибегаем к скептицизму в самокритике? Прежде всего, мы должны быть скептически настроены по отношению к собственной культурной принадлежности, которая предполагает множество внутренних установок, влияющих даже на кажущуюся объективность в ответах на вопросы. Определение границ является сущностью научного метода, который создает системы для экспериментального изучения явлений вне взаимодействия с внешним миром.
Где границы самого научного метода? Если наука имеет ограничения (этот вопрос будет рассмотрен далее, в разделе «Демистификации воспитания», посвященном рационализации и мистицизму), тогда она не может предложить абсолютную истину. Переоценка роли науки, например в сциентизме [218], может принимать форму культурного высокомерия, которое заключается в стремлении объяснить, почему люди, принадлежащие разным культурам, ведут себя определенным образом, по-своему интерпретируя костюмы и ритуалы и в то же время игнорируя собственно культурные причины того или иного явления. В мои планы не входит слепое следование принципам культурного релятивизма [219]. Однако я отношусь с большим уважением к интерпретации аборигенных культур и буду использовать их в качестве исходной точки исследования.