Глава III. Пребывание Иисуса у ессеев. — Крещение в Иордане и воплощение Христа

Глава III. Пребывание Иисуса у ессеев. — Крещение в Иордане и воплощение Христа

Что делает Иисус от тринадцати до тридцати лет? Евангелисты не говорят об этом ни слова. Там сплошной пробел и глубокая тайна. Ибо всякий пророк, каким бы великим он не был, нуждается в посвящении. Чтоб исполнить новую миссию, нужно чтобы его предыдущая душа проснулась и осознала свои силы. Эзотерическая традиция теософов античности и современных времен согласна с утверждением, что учитель Иисус мог быть посвященным только Ессеями, в последнем братстве, в котором еще жили традиции пророчества и которое располагалось тогда на берегу Мертвого моря. Ессеи, у которых Филон Александрийский обнаружил тайные обычаи и доктрины, были повсюду известны как терапевты или знахари с помощью силы Духа. Азауа означает врач. Ессеи были врачевателями Души[116].

О посвящении учителя Иисуса Евангелисты по отношению к непросвещенному человечеству хранят полное молчание, такое же глубокое, как тишь Мертвого моря. Они показали нам только последний его момент во время крещения в Иордане. Но, познав, с одной стороны, трансцендентную индивидуальность учителя Иисуса, идентичную пророку Ахурамазде, зная, с другой, что крещение в Иордане открывает глобальнейшую тайну воплощения Христа, обозначенную в оккультном писании прозрачными символами, витающими над евангелистским рассказом, мы можем возродить в существенных этапах это уникальное приготовление к экстраординарнейшему событию истории.

* * *

В устье Мертвого моря долина Иордана представляет собой наиболее выразительное обрамление Палестины. Оно ни на что не похоже. Когда, спускаясь с бесплодных высот Иерусалима, впервые ее замечаешь, возникает ощущение грандиозной опустошенности, на которое накатывается священное дуновение, захватывающее сердце. С первого взгляда становится понятно, что величайшие религиозные события земли могли произойти именно здесь. Высокая гряда, подернутая голубой дымкой, заслоняет горизонт; это горы Моава. Их обнаженные вершины загромождают его куполами и сводами, и их буйный океан, теряющийся в облаках тумана и света, господствует над длинной линией горизонта, как время над вечностью. Выделяется гора Нэво более лысая, чем остальные, на которой Моисей отдал свою душу Иегове. Между крутыми горами Иудеи и огромной вершиной Моава протянулась широкая долина Иордана, эта дикая пустыня, окруженная букетом деревьев и лугом.

Перед нами оазис Иерихона с пальмами и раскидистыми, как платаны, виноградниками, притаившимися травами, шелестящими весной, осыпанными красными анемонами. Ближе к данному месту Иордан течет между белыми песками и дюнами, чтобы потеряться в Мертвом море. Это место предстает лазурным треугольником между высотами Иудеи и Моава, которые, как-бы надежно его охраняя, стянулись над ним. Вокруг проклятого озера, покрывающего, согласно библейской традиции, Содом и Гоморру, поглощенных в пучине огня, царит тишина смерти. Маслянистые и грязные воды залили дороги и убили всех тех, кого смогли настичь. Не плывет там не один парус, не летит ни одна птица. На гальке безводных пляжей собирается только мертвая рыба, на белых скелетах которой растет алоэ и смоковница. Однако поверхность этой жидкой массы цвета ляпис-лазури, представляет собой магическое зеркало. Оно, как хамелеон, непрерывно меняет свой облик. Зловещее и свинцовое под бурями, солнцу оно открывает прозрачную голубизну своих глубин и отражает под его лучами фантастические виды колоссальных архитектур гор и игру облаков. Озеро смерти является также озером апокалиптических видений.

Эта долина Иордана, некогда столь плодородная, а ныне разоренная, ограниченная коридором Мертвого моря как безвыходным адом, предстает перед нами местом, отделенным от мира и наполненным невероятными контрастами. Вулканическая природа неистово орудует созидающими и разрушительными силами. Сладострастный оазис Иерихона, орошаемый серными источниками, кажется, обволакивает своим теплым дыханием содрогающиеся горы демонических форм. Здесь царь Ирод в роскошных дворцах содержал свой гарем, тогда как выше, в пещерах Моава, гремели голоса пророков. Шаги Иисуса, совершенные на этой земле, положили конец последним хрипам этого постыдного города. Это страна, отмеченная властной печатью Духа. Все в ней возвышено: печаль, тишина безграничность. Человеческое слово там угасает; все происходит словом Божьим,

Понятно, что Ессеи выбирали для своего уединения самое укромное место озера, названного в Библии «Морем одиночества». Ен-Гадди — узкая площадка в форме полумесяца, расположенная у подножия утеса трехсот метров высотой на западной стороне Асфалтиты, по направлению к горам Иудеи. В первом веке нашей эры там были видны дома, построенные на осушенной земле последними терапевтами. В узкой лощине они выращивали кунжут, виноград и пшеницу, проводя основную часть своего времени в чтениях и медитациях. Именно там учитель Иисус был посвящен в пророческую традицию Израиля, а также в соответствующие предания вавилонских магов и Гермеса о Солнечном Глаголе. Днем и ночью предопределенный Ессей читал историю Моисея и пророков, но это не было только медитацией или внутренним светом, возраставшем в нем и который он сознавал своей миссией. Сейчас, когда он читал слова Книги Бытия, они откликались в нем гармоничным шумом звезд, грохочущих в своих сферах. И это слово в грандиозных явлениях творило вещи: «Элохим говорит: Да будет свет! и Свет был. — Элохим отделил Свет от Тьмы». И Иисус видел рождение миров, Солнца, планет. Но каково было его удивление, когда в возрасте тридцати лет, ночью, когда он спал в пещере на вершине утеса, ему было дано видение Адонаи, чего не случалось со времен его детства... Тогда, как от удара молнии, он вспомнил, что несколькими тысячами лет ранее он был пророком. Он понимает, под порывом охватывающего его огня, что он, Иисус из Назарета, был Зороастром, пророком Ахурамазды на вершинах Алборджа и у арийского народа! Значит, он вернулся на землю, чтобы утвердить новость? Радость, величие, неслыханное блаженство... Он жил, он дышал самим этим светом... Но какая новая миссия грозного Бога ожидала его?

Промелькнули недели и месяцы немого и сосредоточенного восторга, во время которых Галилея жила своей прежней жизнью. Затем это существование отошло в сторону благодаря новости, как облаку в бездне. Ему сейчас казалось, что он охватывает века, прошедшие после его смерти, глазами Ормузда-Адонаи — и это вызывало в нем глубокую скорбь. Как дрожащий холст колоссальной картины, упадок арийской расы, еврейского народа и греко-латинского мира развернулся перед ним. Он живет пороками, преступлениями, страданиями. Он живет на земле, покинутой Богами. Ибо большинство античных Богов отдалились от развращенного человечества, и Бог-Отец, Непостижимый, был слишком далек от скудного человеческого сознания. Вырождающийся Мужчина, ставший преступником, умирал не зная стремления к отсутствующим Богам. Женщина, которой было необходимо видеть Бога в Мужчине, умирала без своего Героя, Учителя, живого Бога. Она становилась куртизанкой или жертвой, как возвышенная и трагическая Марианна, дочь Маккавейская, которая искренне любила тирана Ирода, но встретила только ревность, недоверие и кинжал убийцы.

И Учитель Иисус, бродивший по утесам Ен-Гадди, издалека слушал ритмичную пульсацию озера. Этот низкий голос усиливался, разливаясь в извилистых утесах широким стоном тысячи эхо, казался ему тогда криком человеческой массы, взывающей к Адонаи и молящей у него пророка... спасителя... Бога!

И древний Зороастр, ставший смиренным Ессеем, также взывал к Господу. Хотел ли царь солнечных Архангелов подсказать ему о его миссии? Но он не шел. Вместо ослепительного видения черный крест неотступно преследовал его сны и бдения. И внутри, и снаружи он был перед ним. Он сопровождал его на берегу, следовал за ним на высоты утесов, возвышался в ночи гигантской тенью между Мертвым морем и звездным небом. Когда он спрашивал о бесстрастном фантоме, голос, раздававшийся из глубин его самого, отвечал:

Ты воздвиг свое тело на алтаре Адонаи как лиру из слоновой кости и золота. Сейчас это твой Бог, который требует тебя, чтобы предстать перед людьми. Он ищет тебя! Он хочет тебя! Ты не избегай его! Обними крест!

И Иисус дрожал с головы до пят.

В то же время внешние слухи достигли отшельников Ен-Гадди. Два Ессея, вернувшись с Иордана, возвестили о том, что Иоанн Креститель проповедовал покаяние рыбакам на берегах реки, посреди большой толпы. Он предвестил Мессию, говоря: «Я крещу вас водой, тот, кто придет вслед за мной, окрестит вас огнем». Волнение разлилось по всей Иудее.

Итак, утром, учитель Иисус прогуливался по берегу Ен-Гадди со столетним патриархом Ессеев и говорил главе братства:

— Иоанн Креститель возвещает о Мессии. Кто это будет?

Старец посмотрел долгим взглядом на степенного ученика, после чего сказал:

— Почему ты спрашиваешь о нем, ты же его знаешь?

— Я хочу это услышать из ваших уст.

— Хорошо, им будешь ты! Вот десять лет, которые подготовлены для тебя. Свет зажжен в твоей душе, но нужна еще и воля. Готов ли ты?

Вместо ответа Иисус протянул руку к кресту и опустил голову. Тогда старый терапевт пал ниц перед своим учеником и поцеловал его ноги, оросив их потоком слез, говоря:

— Итак, в тебя снизошел Спаситель мира. Застыв от этой грандиозной мысли, освященный Ессеями в великую жертву, он стоял без движения. Когда столетний поднялся, Иисус сказал:

— Я готов.

Они смотрели друг на друга по-новому. Сам свет и решимость блистали во влажных глазах учителя и в пылающих очах ученика.

— Значит, иди к Иордану, — говорит старец, — Иоанн ожидает твоего крещения. Иди именем Адонаи!

И учитель Иисус отправляется с двумя молодыми Ессеями.

* * *

Иоанн Креститель, в котором позднее Иисус узнает пророка Илию, представлял в то время последнее воплощение старого импульсивного и спонтанного пророчества. В нем еще видился один из диких аскетов, которые, побуждаемые Духом, провозгласили народам и королям о мстителях Всевышнего и царстве Справедливости. Вокруг него теснилась неспокойная и пестрая толпа, состоящая из всех социальных элементов общества того времени, привлекаемых его властной речью. Там были неприязненные Фарисеи, энтузиасты Самаритяне, простодушные сборщики пошлины, солдаты Ирода, бородатые пастухи со своими стадами, арабы со своими верблюдами и даже греческие куртизанки Сефории, прибывшие ради любопытства на пышных носилках с кортежами рабов. Все пришедшие с разными чувствами слушают «глас вопиющего в пустыне». Крестился кто хотел, но это не было игрой. Под властным голосом и грубой рукой Крестителя нужно было погрузиться в речную воду оставаться погруженным несколько секунд. Выходили из воды очищенными от всей грязи и как бы преобразовавшимися. Но какой трудный момент оставался позади! Во время длительного погружения многие задыхались. Большинство из них умирали или теряли сознание. Говорили, что некоторые утонули. Однако опасная церемония от этого становилось для народа еще более привлекательной.

Итак, в тот день толпа, расположившаяся вокруг излучины Иордана, где проповедовал и крестил Иоанн, была возмущена. Лукавый писарь из Иерусалима, подстрекаемый фарисеями, привел ее в смятение и говорил человеку, одетому в одежду из верблюжьей шерсти: «Вот уже год как ты возвещаешь о Мессии, который должен низвергнуть сильных мира сего и восстановить царствование Давида. Когда он придет? Где он? Кто он? Покажи нам Маккавея, царя иудейского. Нас много и мы вооружены. Это если ты говоришь нам и ведешь нас на штурм Макеруза, дворца Ирода или Сионской башня, захваченной римлянами. Говорят что ты Илия. Хорошо, тогда ударь молнией!..»

Поднялся крик, сверкнули копья. Грозная волна энтузиазма и гнева подтолкнула толпу к пророку.

Перед угрозой этого бунта Иоанн обрушился на толпу с лицом бородатого аскета и львиной одержимостью, воскликнув: «Назад, раса змей и шакалов! Молнии Иеговы готовы для вас!»

После утра того дня с Мертвого моря поднялись серные пары. Черная туча покрыла тьмой всю долину Иордана, раскатисто ударил гром. Раздался голос с небес, который, как казалось, был ответом на слова пророка, и толпа, охваченная суеверным ужасом, отступила и рассеялась в лагере. В мгновение ока вокруг взволнованного пророка образовалась пустота и он остался в одиночестве на берегу глубокой бухты, где Иордан образовывал излучину в дебрях тамариска, мастиковых деревьев и древовидных роз.

Вскоре небо прояснилось в зените. Легкий туман, подобный рассеянному свету, покрывает долину, пряча вершины и оставляя видимыми только подножия гор, где мелькали медные отблески.

Иоанн встречает трех Ессеев. Он не знает ни одного из них, но узнает их по рангу белых платьев. Младший из них говорит:

— Патриарх Ессеев просит пророка Иоанна согласиться окрестить нашего избранного брата, Иисуса Назаретянина, над головой которого еще не прошло железо.

— Если его освятит Всевышний и если он войдет в священную воду, — говорит Иоанн, проникнув уважением перед величием Неизвестного, его высоким положением, ликом, прекрасным как у ангела и бледным как смерть, который приближался к нему с опущенными глазами. Однако Креститель еще не догадывался о высшей тайне, в которой ему отведена роль служителя культа.

Учитель Иисус перед тем, как войти в реку, остановился на мгновение в том месте, где Иордан образует легкий водоворот, затем погрузился в воду и скрылся под волной. Иоанн протянул руку над илистой водой, произнося священные слова. С другой стороны два Ессея застыли неподвижно, припав к земле, охваченные смертельным страхом. Выйдя из воды Иисус, был спасен крещением. В него через руку пророка и воду реки входило дыхание божественного духа. В большинстве своем из этого испытания выходили оживленными; некоторые умирали, другие становились безумными и как бы одержимыми. Их называли бесноватыми. Почему же тогда учитель Иисус медлил выходить из Иордана, зловещий водоворот которого продолжал в этом вещем месте кипеть гневом?

В эту минуту в торжественной тишине свершилось для нашего мира событие неизмеримой важности. Этому были тысячи невидимых свидетелей, но только четверо на Земле: два Ессея, Креститель и сам учитель Иисус. Как молнией были изброждены три мира. Она шла из мира духовного через звездную атмосферу Земли, чтобы отозваться на физическом человеческом плане. На земных актеров эта космическая драма произвела различное впечатление, но ошеломлены были все.

Что же произошло в сознании учителя Иисуса? За чувством утопления при погружении следует ужасное содрогание. С отчаянным усилием эфирное тело вырвалось из своего физического состояния. Затем вся предшествующая жизнь перевернулась и превратилась в хаос. Затем — великое облегчение и мрак бессознательного. Трансцендентное «Я», бессмертная душа учителя Иисуса навсегда покинули его физическое тело и вновь погрузились в солнечную ауру, вдыхаемую им. Но, одновременно, обратным движением, солнечный Дух, высшее бытие, которое мы называем Христом, овладели покинутым телом, чтобы вдохнуть в него новый огонь этой человеческой лиры, подготовленной несколькими поколениями и жертвой пророка.

Разве не для двух Ессеев ударила из голубого неба молния и озарила всю долину Иордана? Они закрыли глаза от ее пронизывающего отблеска, как если бы они увидели искрометного Архангела, с опущенной головой устремившегося к реке, и, вслед за ним, подобно дорожке огней, мириады духов.

Креститель ничего этого не видел. Он ожидал в глубокой тревоге появление погруженного. Когда наконец крестившийся вышел из воды, священная дрожь сотрясла Иоанна, ибо тело Ессея, казалось, было залито светом и тень, скрывавшая его лицо, преобразилась в безмятежном величии. Такой свет, такая нежность исходили от его взгляда, что каждый второй человек в пустыне чувствовал как отступает горечь его жизни. Когда учитель Иисус с помощью своих учеников вновь надел свое длинное платье Ессея, он стал пророком, дающим благословение и прощение. Тогда Иоанн, охваченный внезапным восторгом, замечает безмерный ореол, возникший вокруг тела Иисуса. Затем над его головой появляется чудесное видение: он видит прекрасного большого голубя, излучающего свет, как будто расплавленное серебро выходит из горнила. Иоанн знал, что, согласно пророческой традиции, Голубь Ионы символизирует в астральном мире небесную Женственность, тайну божественной любви, оплодотворителя и преобразователя душ, которого христиане назовут Святым Духом. В это время он второй раз в жизни слышит изначальное Слово, отражающее тайны бытия и подтолкнувшие его некогда, как звук трубы, в пустыню. Сейчас оно звучало как мелодичный гром. Вот его смысл: «Это мой Сын возлюбленный; сегодня я его породил»[117]. Тогда только Иоанн понял, что именно Иисус был предназначенным Мессией.

Он видит его медленно удаляющимся. Со своими двумя учениками Иисус проходит лагерь, где его видит скопление верблюдов, ослов, женщин и стад коз, изящных сефорианок и нелюдимых моавов. Когда Иисус скрылся из виду, Креститель еще продолжал видеть плывущий в воздухе ореол, лучи которого пробивались вдаль. Тогда опечаленный пророк сел на песок и охватил голову руками.

Наступил вечер, небо прояснилось. Осмелевшие смиренной позой Крестителя, солдаты Ирода и сборщики налогов в сопровождении посланцев синагоги вновь приблизились к отчаявшемуся проповеднику.

Склонившись над ним, писарь насмешливо усмехнулся:

— Итак, когда ты покажешь нам Мессию?

Не поднимаясь, Иоанн посмотрел на писаря строгим взглядом и сказал:

— Безумные! Он только что прошел среди вас, а вы его не узнали!

— Кто? Этот Ессей будет Мессией?.. Тогда почему ты не следуешь за ним?

— Это мне запрещено. Нужно чтобы он уверовал, а я ослабел... Моя задача выполнена... Я больше не буду проповедовать... Идите в Галилею!

Солдат Ирода, похожий на Голиафа, с лицом палача, который уважал Крестителя и любил его слушать, и, уходя, говорит с растроганной нежностью:

— Бедный человек! Мессия довел его до болезни!

Но писарь из Иерусалима разразился громким взрывом смеха и изрек:

— Вы, слабоумные! Он стал безумным... Вы же видели, что я заставил замолчать вашего пророка!

* * *

Таково схождение солнечного Глагола в учителя Иисуса.

Торжественный час, главное событие истории. Таинственным образом — и с какой громадной любовью! — божественные силы трудились в вышине в течении тысячелетий, чтобы взлелеять Христа и позволить ему осветить человечество через других Богов. Умопомрачительным образом — и с каким неистовым желанием! — человеческий океан поднялся снизу, в некоем водовороте, вместе с еврейским народом, чтобы сформировать на своей вершине тело, достойное воспринять Мессию. Наконец осуществилось желание ангелов, мечта магов, предсказание пророков. Две спирали соприкоснулись. Вихрь божественной любви соединился с вихрем человеческого страдания. Образовался смерч. И в течение трех лет солнечный Глагол снизойдет на землю, воплотившись в тело, полное силы и милосердия, чтобы доказать всем людям, что Бог существует, что бессмертие не пустое слово, что те, кто любит, верит и жаждет, могут достигнуть неба через смерть и воскрешение.