Ш М О Т (вторая книга Торы)

Ш М О Т (вторая книга Торы)

1. ШМОТ

«Шмот» — «Имена». Эта глава повторяет название 2-го тома Пятикнижия Моисея или Торы.

Глава начинается перечислением имен сынов Яакова, у которого было еще одно имя Исраэль (по-русски — Израиль). И вот сыны Израиля плодились и стремительно размножались и стали чрезвычайно многочисленны и сильны, и наполнилась ими страна Египет. А в Египте появился в это время новый царь. И сказал он народу своему: «Вот народ сынов Израиля многочисленнее и сильнее нас. Давайте ухитримся действовать против него, не то он умножится, и, случись война, присоединится он к неприятелям нашим, и будет воевать против нас и уйдет из страны».

И здесь, и далее по тексту Торы, мы наблюдаем поразительное сходство и даже детали действий, которые объединяют египетских и советских фараонов.

Как уже нам известно, евреи поначалу были приняты в Египте с уважением и доверием. Иосиф стал фактическим правителем Египта. Его мудрость и административные таланты оградили Египет от различных бедствий и обеспечили укрепление Египетского государства. Таким образом, евреи Египта органично вписались в Египетскую национальную жизнь и стали опорой фараона.

То же самое произошло и в России во время и после революции, которую определенная часть евреев приняла благожелательно после жестоких погромов и унизительных законов царского времени. По этому поводу даже наметился раскол между религиозными и светскими, в данном случае советскими, евреями. И вот характерная сценка, написанная в ироническом стиле молодым и талантливым поэтом Иосифом Уткиным.

Это просто наказанье

Вы слыхали? Хаим Бэз

Делать сыну обрезанье

Отказался наотрез.

Первый случай в Кишиневе

Что придумал, сукин сын.

Говорит, довольно крови,

Уважаемый раввин.

А вот русский поэт Сергей Есенин, преодолевая свой бытовой антисемитизм, писал о знаковых еврейских фигурах того времени. Писал, пожалуй, восторженно.

Эй, вы, атамане,

Не казак, а сотский.

А почто ж у коммунаров

Есть товарищ Троцкий?

Он без имени святого,

Без лихого звона

Обещал коней нам наших

Напоить из Дона.

Или вот еще одна характеристика, выданная русским поэтом еврейскому большевику:

А Зиновьев всем вел такую речь:

Братья, лучше нам тут костьми полечь,

Чем отдать врагу вольный Питер-град

И идти опять в кабалу назад.

Поэт Есенин тогда, увы, еще не знал своей судьбы, как, впрочем, и председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий, и беспощадный вождь красного Петрограда Григорий Зиновьев. Как не знал ее и трепетный большевик, архи талантливый журналист Михаил Кольцов, родной брат знаменитого карикатуриста Бориса Ефимова. Официально, М.Кольцов был расстрелян по ходу ежовщины, а по слухам, и того хуже. И тот был не Ефимов, и этот не Кольцов, а носили они уже забытые ныне еврейские фамилии. Ефимов, впрочем, выжил. И живет он за себя, и за того парня по сей день. Ему исполнилось недавно 107 лет.

Еще одна знаковая фигура эпохи советско-еврейского сотрудничества. Это Давид Заславский, небесталанный и очень желчный политический журналист. Русские братья по большевистскому печатному цеху характеризовали его, как бы перефразируя текст Торы: «В боях с врагом любого вида, сверкает остро меч Давида».

А ростовский поэт Григорий Кац в сороковом году написал программное стихотворение «Старый Хаим». Этот старик, по словам Каца, изнывал под гнетом польских панов. Однако же надежды не терял и посматривал на восток, на большую степную дорогу в сторону Советского Союза. Его надежды сбылись. Советские люди протянули руку помощи братским народам Западной Украины и Белоруссии. Так сказал В.М. Молотов. А поэт Григорий Кац, оживляя официальный текст наркома, рассказал о том, что старый Хаим увидел, наконец, танки и пехоту под красными звездами. Заканчиваются стихи словами: «Старый Хаим недаром смотрел на восток, на большую степную дорогу».

Между прочим, в Новочеркасском музее Донского казачества в разделе Гражданской войны среди фотографий Подтелкова, Кривошлыкова с сотоварищами выделяется отдельный крупный портрет красивого молодого человека в казачьей форме по фамилии Френкель. Этот Френкель действительно выделился из общей массы, поскольку совершил дерзкий побег из белогвардейского плена и таким образом избежал казни.

А вот другой комиссар-еврей по фамилии Коган из поэмы Багрицкого, бежать отказался. Он так и сказал своему врагу Опанасу: «Нет, не гоже коммунисту бегать, как борзая» и был расстрелян на месте. Впрочем, Багрицкий добавил в адрес всех врагов Советской власти следующее предупреждение:

Разлюбезною дорогой не пройдутся ноги,

Если вытянулся Коган поперек дороги.

Как выяснилось в дальнейшем, этот постулат Багрицкого имеет не узко классовое, а поистине универсальное значение, и относится к белым, красным и коричневым, а сегодня и к тем, кто шагает под зелеными знаменами. По крайней мере, так было на протяжении последних двух тысячелетий. И в соответствии с духом и буквой Торы будет продолжаться и в будущем. Как говорится, мы пришли на эту землю первыми и уйдем отсюда последними. А пока, суммируя все сказанное, отметим, что и в Египте, и в Советском Союзе еврейская община на первых порах была принята благожелательно. Египетский фараон считал, что Иосиф является носителем духа Божьего, и даровал ему высокую должность, а также различные благодеяния и льготы всему роду его.

То же самое наблюдалось и в Советском Союзе на первых порах его существования. Лучше всего ситуацию выразил, пожалуй, популярный анекдот тридцатых годов: «Почему РКП (б) переименовали в ВКП (б)? Потому, что две трети членов партии не могут выговорить букву «р».

В дальнейшем египетские и советские фараоны резко изменили отношение к евреям. Но это уже предмет следующей темы. Остается лишь отметить в пределах нашего изложения использование нами большого количества имен. Это не случайно, поскольку весь второй том Пятикнижия и наша сегодняшняя глава, в частности, называются «Шмот», что в переводе на русский язык означает «Имена».