20 октября 1954

20 октября 1954

Беседа по «Основам Йоги» Шри Ауробиндо, глава I, «Покой – мир – равновесие». Из-за дождя занятие проводилось в гимнастическом зале.

Так, задавайте ваши «подмокшие» вопросы!

Милая Мать, что такое «свобода «Я»?

Это означает, что вы ощущаете абсолютную свободу в своём внутреннем, истинном существе, свободу от всего. У вас есть ощущение полной свободы – свободы от всех внешних влияний, свободы от всех низших побуждений, от подчинения мыслям, привычкам… Вот так.

(Обращается к одному из детей) У тебя есть вопрос?

Мне непонятна вот эта фраза: «…ни при каких условиях не отрекаться от её [Матери] опеки».

Что? Ни при каких условиях не отрекаться от её опеки? Тебе это непонятно? Ну вот! Почему тебе непонятно? Тебе непонятен смысл самих слов или что-то ещё? Ты не знаешь, что такое «отрекаться»?

Не знаю.

Ясно. «Отрекаться» означает отстраняться, отступать, избегать, отказываться, отвергать – в таком духе.

Слово «опека» тебе понятно?

Не совсем.

Не совсем? Это… По-английски это означает «забота». То есть внимание, помощь, участие, когда человек старается помочь другому, принести ему благо. Это опека. Когда ты чувствуешь потребность опекать кого-то, ты замечаешь нужды этого человека и стараешься их удовлетворить, ты наполнен добрыми мыслями и добрыми чувствами по отношению к нему, тебе хочется помочь ему, поддержать его, сделать счастливым. Это называется опекой. А «отрекаться от опеки» означает не принимать, отказываться от этого.

Кстати, часто человек поступает так, сам того не зная. Например, всякий раз, когда у вас возникает чувство независимости, потребность быть самому себе хозяином, нежелание подчиняться какой бы то ни было дисциплине, каким бы то ни было правилам, намерение крепко стоять на своих ногах и ни от кого не принимать помощь, справляться со всем самому, желание быть свободным, независимым в своих действиях – это отречение от божественной опеки. Желание делать то, что вам нравится, следовать собственной воле, совершенно свободно и независимо – «делать только то, что я хочу», – означает отречение от божественной опеки.

Это случается довольно часто!

(Обращается к другому ученику) Твой вопрос?

Иногда, когда мы задаём тебе вопрос, ты его не понимаешь. Это из-за того, что мы неправильно говорим по-французски или из-за нашего состояния сознания?

Обычно из-за состояния сознания.

Происходит вот что: некоторые люди могут полчаса мне что-то рассказывать, а я не пойму и десятой части того, что они говорят; другие люди говорят очень тихо, очень медленно, очень мягко, и я слышу каждое слово. В одном случае… Это не зависит от дикции, от манеры говорить, потому что я привыкла понимать людей, даже если они не умеют выражать свои мысли. У меня в этом многолетняя практика. Но тут дело в другом. Либо у них в мыслях нет ясности – лучше скажу по-другому: тех, кто мыслит чётко и ясно, неважно, что они говорят, неважно, как они говорят, – их я понимаю. Тех же, у кого в мыслях нет ясности, понять труднее. Также есть ещё люди, которые привыкли скрывать свои мысли, люди неискренние, которые говорят не совсем то, что думают или чувствуют, которые пытаются представить дело определённым образом, – они могут разглагольствовать сколько угодно, но я ничего не пойму. Я знаю, о чём они думают, но не понимаю, о чём они говорят. Такое происходит очень часто: некоторые люди разговаривают со мной, а я ничего не слышу. Я ничего не слышу и постоянно переспрашиваю: «Что? Что? Что?» И когда такое повторяется два-три раза, я уверена, что причина именно в этом: люди говорят не то, что они думают. Они говорят что-то с намерением произвести определённое впечатление, заставить меня думать определённым образом, но это бесполезно: я их не слышу. Это проявляется в той или иной степени.

На этом всё? (Обращается к одному из детей) У тебя нет никаких вопросов? Ни у кого нет вопросов?

(Говорит тихо) Милая Мать, страсть – это слабость…

(Перебивая) Погоди! Я не могу тебя расслышать!

Страсть – это признак слабости сердца?

Я не совсем поняла. Я услышала только слово «мысль». (Ученик не решается повторить) Что? Говори, говори, говори, только при этом держи свою мысль в голове!

(Громким голосом) Страсть… (ученик смеётся)

Так!

(Другой ученик) Страсть!

(Павитра) Страсть!

Страсть! А мне послышалось «мысль»! Хорошо. Так что насчёт страсти?

Является ли она признаком слабости сердца?

Слабости? Нет, это витальное расстройство. (Молчание) Чувство исходит из сердца, а витальное завладевает им и превращает его в страсть. (Молчание) На следующем шаге это превращается в безумие! (Молчание) Дальше?

Милая Мать, как призвать покой в тот момент, когда мы находимся в состоянии сильного возбуждения?

(Молчание) Повтори свой вопрос. Как…

Как призвать покой?

«Призвать»?.. Ты имеешь в виду, как установить покой? Как это сделать? Когда ты хочешь кого-то позвать, ты его зовёшь – это просто, верно? (Смех) И здесь точно так же. Ты успокаиваешь себя, насколько возможно, и устремляешься к покою, желаешь покоя, призываешь покой, при этом сохраняя максимально возможное спокойствие. Просишь сделать тебя ещё более спокойным, намереваешься пребывать в покое. Но делать всё это нужно спокойно, иначе, если ты находишься в состоянии возбуждения, покой не придёт.

Когда хочешь сосредоточиться, то обычно не дают покоя мысли, но часто также перед глазами проплывают некие образы…

Ты видишь какие-то образы во время медитации?

Иногда.

С открытыми глазами или закрытыми?

С закрытыми.

С закрытыми. А какие образы? Цвета или какие-то картины?

Иногда цвета, иногда картины.

Всегда или только иногда?

Не всегда.

И ты спрашиваешь, что это такое? Это может происходить вследствие множества причин.

Может быть просто так, что, когда ты закрываешь физические глаза, открываются твои внутренние глаза, которые начинают видеть картины внутреннего мира, тонкого физического или наиболее материального витального.

Ты можешь видеть собственные мысли: когда ты погружаешься в размышления, перед тобой проплывают соответствующие образы – они возникают, скорее, в уме, а не перед глазами, – словно твои мысли превращаются в образы, отражающие состояние твоих мыслей либо твоего сознания. Когда они достаточно ясные и связные, то это уже становится интересно. Это может служить указанием.

Также возможно и другое. Если ты действительно пребываешь в покое и в твоём уме тишина, то возможно, что это… как бы сказать?.. своего рода послания, приходящие к тебе от других людей, из других миров, от неких сил, – послания, которые что-то тебе сообщают, показывают. Если ты видишь пульсирующие цвета, которые вдруг словно входят в тебя, поглощаются тобой, то это обычно указывает на силы, посланные кем-то или чем-то, несущие определённый заряд. Это своего рода послания. И тогда, если твой ум очень тих, ты можешь уловить указание о том, что они означают, которое порой приходит вместе с ними.

Явлений здесь может происходить множество – нужно очень внимательно и очень спокойно наблюдать, не подключая при этом ум, не пытаясь ничего понять в тот момент. Потому что как только ум включается и пытается понять, это вносит путаницу, и, скорее всего, опыт прекратится.

Но если ты сохраняешь состояние тишины, покоя и только наблюдаешь, просто молча смотришь, то ты начинаешь видеть точнее и мало-помалу различать, к какой категории относится то или иное явление. Ты сможешь понять, что представляет собой одно, что представляет собой другое, и так далее, находится источник происходящего в тебе или вовне, происходит это на материальном плане или на каком-то другом. Всё это знание можно получить путём очень тихого, но в то же время очень проницательного наблюдения, так как между явлениями разного порядка существуют крошечные, очень незначительные различия, и когда выработается привычка разбираться в этих различиях, можно будет точно распознать, что это такое. В итоге всё всегда сводится к одному и тому же: нужно быть очень тихим, очень внимательным и насколько возможно успокоить ум, потому что, как только он начинает шевелиться, происходящее искажается. В любом случае подобные вещи обычно свидетельствуют о том, что внутреннее видение начинает развиваться либо уже развилось.

(Молчание)

Больше ничего? У тебя есть ещё вопросы?

Вопрос по поводу недавно показанного кинофильма: каково место страдания в искусстве?

Кинофильма?

Там было показано, как вследствие страданий…

А, фильм о Берлиозе?

… его музыка становилась всё более зрелой…

Да, да… Ты спрашиваешь, каково место..? Каким образом это происходит?

Помогает ли страдание создавать произведения искусства?

Помогает ли страдание? Зависит от человека. Для некоторых страдания служат мощнейшей поддержкой в творчестве. Я считаю Берлиоза одним из чистейших проявлений музыки. Почти что… Я могла бы сказать, что он – воплощение музыки, самого духа музыки. К сожалению, физическое тело у него было достаточно слабым, то есть у него не было той прочной основы, которую даёт, например, йога. Вследствие чего он был подвержен сильным потрясениям и становился слишком эмоциональным, нервным, беспокойным, взволнованным. И это было серьёзным недостатком. Однако в том, что касается творчества, у меня всегда было ощущение – а после фильма оно стало ещё сильнее, – что он действительно находился в контакте с духом музыки, с самой сутью музыки, причём это входило в него с такой силой, что становилось для него потрясением. Однако поистине, поистине он был словно само воплощение музыки.

Мнение о том, что он творил благодаря страданию, – чисто человеческое. Оно неверно. Наоборот, что весьма примечательно, если перестроить это утверждение: не было такой физической боли, которая мгновенно не переводилась бы в нём в музыку. То есть дух музыки в нём был гораздо сильнее человеческой боли, и каждый удар, получаемый им от жизни – а из-за своей чрезмерной чувствительности он не имел силы сопротивляться ударам и, как следствие, бывал сильно потрясён, – тем не менее, каждый удар мгновенно переводился им в музыку. Это крайне редкая способность.

Людям – всем творческим людям – обычно требуется… как бы это сказать?.. какое-то время побыть в покое, чтобы вновь вернуться к творчеству. Тогда как у Берлиоза это происходило спонтанно: болезненный удар тотчас же превращался в музыку. Для него поистине вся жизнь начиналась с музыки и заканчивалась музыкой, сама жизнь была музыкой… В его преданности музыке была такая искренность и такая исключительная сила, что, по моим ощущениям, через него выражал себя дух музыки.

Возможно, вследствие слабости в том, что мы называем адхарой[42], произведения Берлиоза нельзя назвать самой выдающейся музыкой. Его физическая составляющая была слабовата. Однако всё же сама его музыка прекрасна. (Молчание) И при всей своей мощи она обладает удивительной простотой. Его произведения, написанные с виртуозным мастерством, отличает ясность темы. А его талант в области оркестровки был весьма и весьма примечателен. Оркестровка произведения для шестисот исполнителей предполагает владение наукой не менее сложной, чем высшая математика, – это и в самом деле очень близкие науки.

Я была знакома с одним музыкантом, не таким выдающимся, конечно, как Берлиоз, но всё же очень хорошим музыкантом, который также сочинял оперную музыку, оперетты и музыку для… нет, не концерты… Приступая к работе, он брал большой лист бумаги, расписывал на нём названия оркестровых инструментов, а затем напротив каждого инструмента просто писал его партию. Он был моим другом и мне доводилось наблюдать его за работой. Казалось, что он записывает решение математических уравнений. Когда он заканчивал, оставалось только передать партитуру в оркестр – результат всегда был великолепен. Порой даже… Берлиоз, как было показано в фильме, сначала наигрывал тему на фортепьяно. Он брал несколько нот – кажется, всего каких-то две-три ноты – и они становились темой, на основе которой он писал всё произведение. Но тот мой приятель обычно даже не прикасался к фортепьяно – он сразу записывал ноты на бумагу. Он имел особый склад ума. Есть композиторы, которые сочиняют музыку исключительно на фортепьяно, а другие люди должны при этом записывать за ними ноты, а затем раскладывать их по партиям для разных инструментов, чтобы воспроизвести созданную гармонию. Однако в случае с моим приятелем великие музыканты того времени, такие как Сен-Санс, отдавали ему свои сочинения на оркестровку. Они писали обычную фортепьянную партию для двух рук, а он превращал её в произведение для оркестра. Делал он это с лёгкостью, как я говорила, выделяя различные группы инструментов и напротив каждого инструмента прописывая его партию.

(Молчание)

Мать, как нужно правильно слушать музыку?

Если вам удаётся установить молчание, стать безмолвным и внимательным, словно вы просто инструмент, который должен записать эту музыку, неподвижный и лишь только внимающий, если вам удаётся стать совершенно безмолвным и неподвижным, то музыка входит в вас. И лишь позднее, спустя какое-то время вы осознаёте её воздействие: что она передаёт, какие чувства вызывает.

Однако лучший способ слушать музыку – это стать неподвижным зеркалом, глубоко сосредоточенным и безмолвным. Кстати, понаблюдайте за подлинными ценителями музыки. Я видела, как слушают музыку музыканты – музыканты, композиторы или исполнители, которые действительно любят музыку. Я видела, как они слушают… Они сидят вот так, застыв, не шевелясь. И это относится ко всему, ко всему. А ещё лучше, если вы при этом можете прекратить думать – тогда вы извлечёте максимум пользы… Это один из мощнейших способов внутреннего раскрытия.

(Продолжительное молчание)

На этом всё?

Мать, когда мы получаем удар, когда нам причиняют боль, то, если не получается спонтанно дать выход этой боли через музыку или стихи, нужно ли прилагать к этому специальные усилия?

Чтобы дать выход боли? Если у вас есть такая способность. Иначе не стоит этого делать. Но если у вас есть такой дар, то да, это хорошо.

Удары бывают разной глубины и затрагивают разные планы существа. Обычно люди получают удары на уровне эмоций, чувств и реагируют поверхностно – плачут, кричат, порой жестикулируют… Это всё удары, попадающие во внешний слой существа. Но бывают удары более глубокие – их обычно принимают молча, однако они пробуждают в человеке творческую вибрацию и потребность выражения. И тогда поэт пишет стихи, музыкант сочиняет музыку, писатель пишет рассказ, а философ выражает своё состояние, описывает его.

Бывает ещё такая боль, которая проникает глубоко внутрь; она погружает вас в абсолютное молчание и открывает внутренние двери глубочайшим глубинам. Она сразу может привести вас в прямое соприкосновение с Божественным. Но это уже не выражается в словах – это меняет ваше сознание. Однако, как правило, проходит много времени, прежде чем вы сможете что-то об этом сказать.

Случай Берлиоза относится ко второй категории.

(Продолжительное молчание)

Так что, на этом всё?

Мать, каждое воскресенье ты играешь на органе. Твоя игра всегда хороша. Но иногда мы чувствуем, что ты играешь лучше обычного.

Что?

Твоя игра, несомненно, всегда хороша, но иногда мы чувствуем, что ты играешь лучше обычного!

Иногда вы чувствуете, иногда не чувствуете, иногда вам нравится, иногда не нравится, иногда вы понимаете, иногда нет, иногда я играю хорошо, а иногда плохо! (Смеётся) Это зависит много от чего и прежде всего – от вашего собственного состояния. Во многом это может зависеть от той области сознания, которая хочет проявить себя в музыке. Есть области, в которые можно войти легко, а есть такие, воспринять и понять которые сложнее. Но, как правило, это почти всегда зависит только от вашего собственного состояния. Когда вы в хорошем расположении духа, вам нравится музыка, которую я играю; когда вы в скверном расположении духа, вы её не понимаете. В один день она вас усыпляет, в другой день радует. Порой вы ощущаете, что она раскрывает перед вами новые горизонты, а порой говорите: «Не знаю, не понимаю!» Так что это полностью зависит от состояния человека.

Мать, перед тем как заиграть, ты решаешь, из какой области сознания должна прийти музыка?

До того как сесть за инструмент, я не знаю даже, с каких нот начну. Область? Это всегда одна и та же область. Поэтому я, опираясь на собственный опыт, могу говорить о том, откуда приходила музыка к Берлиозу – мне очень хорошо известна эта область, я часто её посещаю. Но я совершенно не знаю, что ко мне придёт, совсем, совсем не знаю… Я не решаю даже, какое чувство, идея или состояние сознания будет выражено – я словно чистый лист. Сажусь, ненадолго сосредотачиваюсь, и музыка приходит. После этого иногда появляется знание, но не всегда. А когда я слышу её во второй раз[43], днём или вечером, я уже точно знаю, что это такое, потому что это уже не связано со мной – это нечто, приходящее извне. И тогда я очень хорошо понимаю, что это такое.

Милая Мать, но однажды ты всем объявила, чт? ты собираешься играть.

Да, в тот день я знала, чт? буду играть. Такое случается. Иногда я знаю, что буду играть, иногда нет. А бывают дни, когда мне хотелось бы иметь в своём распоряжении оркестр из двухсот музыкантов – это было бы очень интересно! Средства выражения бедны. Та музыка, которую я чувствую, которая приходит ко мне, прекрасно прозвучала бы в исполнении оркестра, как в том фильме, что мы видели на днях. Чтобы передать эту музыку во всей полноте, требуются средства выражения именно такого рода. А так приходится собирать её словно пипеткой, а затем выдавать вот так, по капле. И тогда, естественно, она выходит сильно обеднённой. Многого не удаётся выразить, большая часть ускользает.

Ну вот, теперь, я думаю, мы закончили. Больше ничего важного, интересного, срочного? (Глядя на ученицу, листающую книгу) Она всё ещё что-то ищет в книге!

Я не поняла вот это предложение…

Не поняла! Тебе много чего ещё непонятно! (Смех)

«С вами происходит вот что: сознание пробует укрепиться в этом освобождении…»

И что же тебе непонятно?

«С вами происходит вот что: сознание пробует…»

Шри Ауробиндо отвечает на чей-то вопрос. При чтении этой книги всегда имейте в виду, что это ответы Шри Ауробиндо на чьи-то письма. Человек в письме рассказал о своём переживании, описал его, а Шри Ауробиндо в ответе пишет: «С вами происходит вот что…» Это объяснение происходящего. Так что это означает только то, что написано, и ничего больше. Это только объяснение, о самом переживании он здесь не упоминает. Непонятно?

Мать, наше существо состоит из множества частей, которых мы не осознаём.

Да, их множество.

А может ли быть так, что какие-то части уже находятся в служении Божественному, только мы этого не осознаём?

Да, да, на самом деле есть такие части существа, которые постоянно пребывают не только в поиске Божественного, но и в состоянии сильной устремлённости, а человек их не осознаёт. Как, например, психическое существо, а оно всегда с вами. Но осознаёте вы его крайне редко – настолько оно завуалировано, скрыто внешним слоем существа, о котором я говорила несколько минут назад. Этот внешний слой – словно корка, жёсткая, плотная, непрозрачная, не пропускающая никаких вибраций. Человек настолько привык жить в этом слое, что даже не замечает, что помимо этого существует что-то ещё. Однако в самой глубине у него – понятно, что это в особенности касается тех, у кого есть определённое предназначение, – есть существо, которое не только наблюдает за его судьбой, не только полно стремления к отождествлению с Божественным, но и обладает силой управлять жизненными обстоятельствами. И оно действительно организует их вопреки воле внешнего существа, зачастую бунтующего и не желающего принимать то, что предлагает ему его же собственное провидческое внутреннее сознание. И лишь много времени спустя, когда человек осознает это внутреннее существо и оглянется на свою жизнь, он поймёт, что все эти обстоятельства были чудесным образом организованы сознанием, обладающим полным и ясным видением того, что необходимо, чтобы привести его как раз туда, куда ему и нужно попасть!

Чаще всего то, что вы принимали за несчастные случаи, неудачи или даже за беды, удары судьбы, атаки враждебных сил – всё это почти без исключения было превосходно задуманным и великолепно исполненным планом, имеющим целью привести вас кратчайшим путём туда, куда вы должны были прийти.

Разумеется, это утверждение справедливо не для всех случаев, так как это зависит от значимости отдельного человека по сравнению с важностью существующих обстоятельств. Потому я и сказала вначале: каждое существо, имеющее определённое предназначение. Под этим я подразумеваю существо, которое пришло на Землю с определённой задачей и которому, естественно, будет оказана помощь в выполнении этой задачи. Сама задача может быть очень скромной, но в ней точно определено, что это существо должно исполнить на Земле. И у таких людей вся жизнь организована подобным образом. Однако девяносто девять с половиной процентов из них этого не осознают. И они то бунтуют, то причитают, то… Кроме того, им себя ужасно жалко, они жалуются на свои трудности, свои беды, свои страдания и тихонько себя утешают: «Бедняжечка, какой же ты несчастный!» Но ведь это их же собственное внутреннее существо и создало такую ситуацию.

На этом всё. До свидания, дети.