Рождение новой религии

Рождение новой религии

Теперь мы знали, что существовала большая разница между первоначальной Иерусалимской церковью и более поздней организацией, нарядившейся в одежды прежней, стертой с лица земли во время антиримского восстания, получившего название Иудейской войны. Заглянув в труды людей, которых Римская церковь называет “отцами ранней церкви”, а также в работы более поздних христианских теологов, мы содрогнулись от стыда за то, что эти труды пережили века. Однако нам посчастливилось наткнуться на пример удивительной честности; официально зарегистрировано, что папа Лев X (тот самый, который присвоил английскому королю Генриху VIII титул “защитника веры”) однажды сказал: “Он хорошо послужил нам, этот миф о Христе!”

После падения Иерусалима в 70 г. н.э. вера, называемая христианством, начала быстро забывать о своем иудейском происхождении, и вскоре из зарубежных мифов и легенд исчезло всякое упоминание о герое по имени Иегошуа. Рассказ о человеке, который пытался стать царем-спасителем своего народа, заменили старые языческие сказки. В Риме легенду о Ромуле и Реме пересказали заново: их место заняли “меньшие боги”, великие святые Петр и Павел. День рождения солнечного бога Соля праздновался 25 декабря; эта дата сгодилась и для дня рождения Иисуса, так что двух великих богов можно было чествовать одновременно. Субботу передвинули на день бога солнца, воскресенье [11], а символ солнца нашел себе место за головами богов и святых, превратившись в нимб.

Гражданам Римской империи новая религия показалась знакомой и утешительной; их земная жизнь могла сложиться не слишком удачно, но за ней последует другая, более счастливая. Как большинство людей на всем протяжении истории, они не привыкли пользоваться логикой, предпочитая ей чувства, прося богов (ныне одного Бога) о помощи, когда приходится худо, и славя их, когда дела меняются к лучшему. Христианство было культом ритуала, а не мысли, и теология здесь уступала место простому политическому расчету.

Римская империя обладала огромной мощью и держала свою власть железной рукой, но это не могло продолжаться вечно. Сила ее шла на убыль, однако нашлись люди, которые открыли, что властвовать умами куда эффективнее, чем властвовать телами. Христианство стало для Рима средством создать новую политическую силу из темных масс, которым предложили лучшую жизнь после смерти, если они будут делать то, что велит церковь. Томас Гоббс, философ и политический мыслитель семнадцатого века, четко обрисовал сложившуюся ситуацию, сказав: “Папизм есть не что иное как призрак покойной Римской империи, надевший ее корону и усевшийся на ее могиле”.

Возможно, самое значительное событие в истории создания того, что мы теперь называем церковью, произошло в Турции 20 мая 325 г. н.э. Это был Никейский собор, который созвал император Константин, решивший раз и навсегда установить контроль над своей расползающейся империей. В то время Константин был чрезвычайно непопулярен, и его свержение было не за горами. Идея, пришедшая ему в голову, была поистине гениальной. Он был реалистом и понимал, что Рим уже не так могуч, как раньше. Поскольку он не мог удержать трон ни силой, ни деньгами, ему оставалось сплотить людей на религиозной основе. Требовалось лишь выбрать культ, более-менее лояльный по отношению к императорской власти, и возглавить его. Но это было нелегко. К тому времени империя представляла собой ассорти из культов, и даже христианство было представлено множеством разных направлений. В течение нескольких поколений каждая восточная религия проникала в Рим, впитывалась им и приспосабливалась к местным вкусам. Процесс романизации осуществлялся так тщательно, что никто из основателей культов не узнал бы свое детище в той мешанине, которая получалась в результате их взаимопроникновения: настоящий теологический винегрет. И в этот переломный период те, кто называл себя христианами, кардинально расходились в определении догматов веры.

Несмотря на то, что Константин узаконил христианство, он продолжал оставаться приверженцем римского культа бога солнца Соля Инвиктуса (т.е. “Непобедимого”) и принял крещение только на смертном одре, здраво рассудив, что христиане все же могут оказаться правы, и решив по дешевке купить себе бессмертие.

Когда император впервые обратил внимание на христиан, их число значительно увеличилось - уже каждый десятый заявлял, что он поддерживает учение иудейских раскольников. Константин организовал диспуты представителей различных христианских течений, обвинявших друг друга в обмане. Это не помешало ему почувствовать, что христианство может стать большой силой.

Константин Великий полностью заслужил титул, присвоенный ему историей. Он тщательно обдумал свой план и мастерски реализовал его. В то время были два императора: Константин правил западом, Лициний - востоком. Когда Константин предложил своему сопернику прекратить преследования монотеистов, Лициний с готовностью согласился, Естественно, преследования не прекратились, Пока Лициний размышлял, с чего это вдруг Константин стал заботиться о христианах, время ушло. Вскоре Константин обвинил соперника в нарушении соглашения и казнил его под предлогом защиты религиозных свобод граждан. После этого он остался единственным императором и заручился поддержкой христиан, не устававших петь ему хвалу. Как выяснилось, это был прекрасный способ восстановить порядок и обеспечить единство. Опыт заслуживал расширения, но на этом пути было два препятствия: во-первых, культов все еще было слишком много (особенно в армии); во-вторых, христиане сами так враждовали друг с другом, что единому культу угрожала реальная опасность развалиться на части. Решение Константина оказалось поистине блестящим.

Хотя сам Константин оставался приверженцем Соля Инвиктуса, он собрал первый христианский вселенский собор, чтобы раз и навсегда выработать единую официальную точку зрения на христианский культ и его иудейского пророка Иисуса Христа. Он доставил туда вождей церкви со всех концов древнего мира включая Испанию, Францию, Египет, Персию, Сирию, Армению и самое Святую Землю. Поскольку христиане в последнее время стали наиболее речистой сектой в империи, этот собор, состоявшийся в Никее (ныне Изник, Турция), фактически был парламентом новой, объединенной империи. Сцена была поставлена мастерски: Константин сидел в центре, окруженный епископами, как новоявленный Христос в окружении учеников. Сразу были видно, кто здесь главный. Позднейшая легенда гласила, что здесь присутствовал и “Священный Призрак”, действуя через человека, который должен был стать основателем церкви. Константин был кровно заинтересован в двух вещах: в христианском Боге, который был для него воплощением бога солнца, и в фигуре Иисуса Христа, в котором он видел еврейского мессию. Себя же Константин считал мессией империи. Он видел в Иисусе такую же воинственную священную личность, которой был сам. Царь иудейский пытался стать помазанником Божьим, но проиграл. А он, Константин, одержит победу.

Во все века христиане считали Константина великим религиозным вождем, который разбил еретиков. Вскоре появилась легенда о том, что он принял христианство накануне битвы у Мильвианского моста, увидев вещий сон и приказав нарисовать на щитах воинов символ истинного Бога. Кое-кто, вспомнив позднейшее соглашение Константина с христианами, высказал догадку, что этим символом были священные греческие буквы “хи” и “ро” - первые две буквы имени “Христос”. Однако поскольку Константин никогда не был христианином, образ на щитах почти наверняка был изображением восходящего солнца - эмблемой его “истинного бога”, Соля Инвиктуса. Письменных источников, которые бы описывали этот символ, не сохранилось, но поскольку император был не просто сторонником этого культа, но до самой смерти оставался его верховным жрецом, кажется весьма сомнительным, что он мог использовать какой-нибудь другой образ.

Результатом собора стало “Никейское кредо”, которое было призвано сгладить противоречия между разными христианскими сектами и предотвратить возможный раскол, поскольку расхождения в догматах были очень значительными. Принятые собором правила не потеряли ценности до сегодняшнего дня. Они описывали порядок службы во всех подробностях - вплоть до того, когда паства должна вставать и садиться во время богослужения. Однако центральное место занимала проблема того, был ли Иисус Христос человеком или богом, а если он был богом, то на чем основывалась его божественность.

Задача была такой сложной, что теологические мозги участников собора завязывались узлами. Найти логичное решение было неимоверно трудно: если существовал только один Бог, как мог Иисус Христос тоже быть божеством, не будучи самим Богом? А если он был зачат Марией, из этого следовало, что должно было существовать некое старшее божество, существовавшее не совсем самостоятельно. Тут в хитрой нееврейской голове Константина возникла мысль, что существовали “Бог-отец” и “Бог-сын”. На наш взгляд, идея довольно убогая, поскольку никто не верил, что может составлять единое существо со своим собственным отцом; если бы такое было возможно, в мире существовал бы только один человек, но все мы появляемся на свет в результате почти бесконечной цепочки отцов и детей. Из этого следовал неизбежный вывод, что христианство вовсе не монотеистическая религия; просто теологи морочили себе голову, предпочитая не задумываться над этой проблемой.

Кроме того, участники Никейского собора бились над еще одним каверзным вопросом: “Если Бог-отец существовал до того, как сотворил мир, то чем он занимался, когда был один?” В тот раз ответа не последовало, но спустя век Августин Блаженный из Гиппона в сердцах отрезал: “Создавал ад для тех, кто задает такие вопросы!”

Группу лоббистов, оспаривавших божественность Христа, возглавлял александрийский священник Арий, доказывавший, что Христос не может быть Богом, потому что он человек. Бог есть Бог; думать, что Иисус был божествен по натуре, есть святотатство; он мог стать богом только благодаря своим деяниям. Арий был чрезвычайно умным и эрудированным теологом. Он привел множество письменных доводов в пользу своего тезиса, что Христос был таким же человеком, как и участники собора. Однако ему возразил другой александриец, некто Афанасий, который заявил, что, как ни парадоксально, Отец и Сын были разными ипостасями одного существа. Мнения о божественности Иисуса Христа разделились, вопрос вынесли на голосование, и Арий проиграл. В наказание за этот проигрыш его имя стало жупелом, на веки вечные превратившись в синоним зла - “арианская ересь”!

Обвинениями в ереси разные группы христиан обменивались весьма охотно, но слабо представляли себе, что это такое. Однако когда бразды правления принял Константин, все стало кристально ясно. Истина это то, что говорит император; все остальное - ересь., происки дьявола. Многие писания были объявлены вне закона; достаточно было налепить на них ярлык “гностических”, и это тут же удаляло их за пределы сильно сузившегося нового символа христианской веры.

Интересно, что один из самых важных документов не был принят Никейским собором. Речь идет о пресловутом “Даре Константина”. Легенда о том, что Константин распорядился, чтобы высшим авторитетом в церковных делах была Римская церковь (потому-де, что святой Петр, сменивший Христа на посту руководителя Иерусалимской церкви, передал свою власть епископу римскому), возникла только в восьмом веке. Сейчас весь мир знает, что это была дешевая подделка, но несмотря ни на что Римская католическая церковь все еще цепляется за право, которое получила по фальшивому документу. Мы должны также указать, что разговоры о том, будто Петр передал ключи от рая папе римскому, такой же намеренный обман, призванный подкрепить притязания Римской церкви. Из Деяний апостолов и Посланий Павла явствует, что главой Иерусалимской церкви стал Иаков, младший брат Христа. Кроме того, следует отметить, что первые десять епископов Иерусалимской церкви, согласно “отцу церкви” Евсевию, были обрезанными евреями, соблюдали еврейские законы о пище, использовали иудаистскую литургию для дневных богослужений и отмечали только еврейские субботы и праздники, в том числе день искупления. Последнее обстоятельство ясно показывает, что они не считали, будто смерть Иисуса искупила их грехи!

Именно Константин положил начало ограблению иудаистской теологии. Хотя он был настоящим архитектором церкви, но сам никогда не был христианином. Видимо, христианкой была его мать, императрица Елена. Она хотела найти все святые места и отметить их церковью или часовней, для чего послала в Иудею слуг с приказом не возвращаться, пока они не найдут все святые места и реликвии - от неопалимой купины Моисея до самого Истинного Креста.

Вскоре в Иерусалиме под храмом Юпитера была найдена могила Христа, а вслед за ней - место распятия. Было обнаружено и отмечено звездой даже место, где стояла Мария Магдалина в тот момент, когда услышала благую весть о воскресении... через три столетия после самого события и через двести пятьдесят лет после того, как римляне разрушили город. По чудесному совпадению Елена сама споткнулась об Истинный Крест с табличкой, на которой рукой Понтия Пилата было написано “Царь иудейский”. Похоже, слуги слегка перестарались, пытаясь сделать хозяйке приятное.

Императрица соорудила церкви на Масличной горе (откуда Христос вознесся на небо) и в Вифлееме, на предполагаемом месте его рождения. Мы волей-неволей подумали, что Елена нашла именно то, что искала. Даже то место на вершине горы Хорив в Синайской пустыне, где Господь беседовал с Моисеем из горящего, но несгорающего куста. Теперь на этом месте стоит монастырь святой Екатерины.

Как только императорская семья увидела практическую пользу христианства, она тут же стала публично праздновать все легенды, связанные с новым культом.