1941 год. Внезапная смерть семерых на суше и на море

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1941 год. Внезапная смерть семерых на суше и на море

1941

Novelle [nouvelle] pluye subite, impetueuse,

Empeschera subit deux exercites.

Pierre [pour] ciel, feux faire la mer pierreuse,

La mort de sept terre marin subites.

Центурия 2, катрен 18

Неожиданность [новость] и дождь внезапный,

стремительный (бурный),

Помешает внезапным двум действиям.

Камень [чтобы] небо (с неба), огни (огонь, стрельба)

сделали море каменным (иссушили море),

Смерти семерых на суше и на море внезапной.

Этот катрен поразительным образом напоминает провал немецкого блицкрига – плана молниеносной войны в Восточной, Северной и Западной Европе. Этот план Гитлеру почти удался в намеченные сроки, а для разбора катрена потребуется короткий экскурс в историю.

Катастрофический конфликт, закончившийся тем, что для России открылся путь в сердце Европы, Черчилль потом правильно назвал «ненужной войной». Стремясь избежать этого конфликта и в то же время обуздать Гитлера до войны, Англия и Франция, однако, или проводили политику, свидетельствующую о непонимании ими стратегических факторов в полном объеме, или были несамостоятельны в это время. Вступив в войну в самый неблагоприятный для них момент и постепенно ускоряя приближение катастрофы, имеющей далеко идущие последствия, Англия и Франция уцелели лишь чудом, а в действительности только потому, что Гитлер допустил те же ошибки, какие уже не раз допускались агрессивными диктаторскими режимами.

В ретроспективе совершенно очевидно, что первым, фатальным для обеих сторон шагом явилось вторжение Германии в Рейнскую область в 1936 г. Гитлеру этот шаг дал двойное стратегическое преимущество: ему удалось прикрыть важный промышленный район в Руре и создать плацдарм для вторжения во Францию. Почему же этому никто не помешал? Прежде всего потому, что Франция и Англия стремились избежать вооруженного конфликта, который мог перерасти в войну. По крайней мере, так все выглядело со стороны. Вторжение Гитлера в Австрию оставило безо всякой защиты южный фланг Чехословакии, служившей препятствием для Гитлера в осуществлении планов экспансии на восток. Угрожая войной (результатом этих угроз явилось Мюнхенское соглашение), Гитлер добился не только возвращения Судетской области, но и стратегической изоляции Чехословакии. В марте 1939 г. Германия оккупировала остаток территории Чехословакии и вышла во фланг Польше. Это был последний «бескровный» маневр. Затем последовал поспешный шаг со стороны англичан – неожиданное предоставление гарантий Польше и Румынии, находившимся в стратегической изоляции. Это произошло без предварительного одобрения со стороны СССР – единственной державы, которая могла эффективно поддержать их. Для чего это было сделано?

Должен заметить, что поспешное предоставление гарантий Польше перед самым на нее нападением – скорее всего, не ошибка Англии. Гитлер уже проигнорировал ряд провокаций Англии, напрямую ведущих к войне между двумя странами. И Англия стала дальше играть наверняка. Теперь, после нападения на Польшу, Гитлер неминуемо приобретал нового врага. Но вновь встает вопрос: что заставило Англию ввязаться в ненужное противостояние? Ведь никто не мешал англичанам преследовать свои интересы в Мировом океане. А Гитлер не имел еще возможностей для масштабной высадки на Британские острова. Простой страх перед расширяющимися возможностями Германии? Тут еще не следует забывать об уходе с поста премьер-министра Великобритании Чемберлена (противника войны с Германией, сторонника ее «умиротворения»). Его сменил Черчилль, и королевство стремительно двинулось навстречу войне с Германией, пытаясь укротить уже рассвирепевшего тигра. Если пропустить бредовые разговоры о выборности политиков в европейских монархиях, мы увидим, что одного политика заменили другим для изменения позиции Англии по отношению к Германии.

Если учесть время предоставления гарантий Польше и Румынии, становится ясно, что они определенно не играли провоцирующую роль. Мы теперь знаем, что их предоставляли вовремя, пока Гитлер не успел напасть на Польшу – но уже тогда, когда приготовления зашли достаточно далеко, и у агрессора не оставалось возможности отменить хорошо подготовленный план молниеносной войны, обещающий потеснить даже англичан за их политические игры. Таким образом, западные державы, заигравшись в негласное управление Германией, в корне подорвали единственно возможную для них победную стратегию. Вместо того чтобы пресечь агрессию, они предоставили Гитлеру возможность разорвать слабые звенья и добиться успеха в самом начале мирового конфликта.

Единственный шанс избежать войны теперь заключался в том, чтобы заручиться поддержкой Советской России – страны, которая могла оказать Польше непосредственную помощь и служить сдерживающей силой для Гитлера. Однако, несмотря на тревожность обстановки, английское правительство проявило уклончивость и неискренность. Помимо колебаний англичан пагубную роль сыграли также возражения правительств Польши и других малых стран против помощи со стороны СССР из-за опасений, что ввод русских войск будет означать фактически вторжение на их территории, которое позже будет трудно повернуть вспять. Совсем по-иному в новой обстановке, сложившейся в результате предоставления Англией гарантий Польше, действовал Гитлер. Решительное заявление англичан и принятые ими меры по ускоренному вооружению не удивили Гитлера, но дали совершенно неожиданный для западных держав эффект. Решение, принятое Гитлером, основывалось на анализе исторически сложившихся национальных черт характера англичан. Считая их людьми хладнокровными и рационально мыслящими, Гитлер пришел к выводу, что англичане не вступят в войну на стороне Польши, не заручившись поддержкой России, армию которой и можно будет положить в боях с немцами, но и с Россией договориться-то они в ближайшее время не смогут.

Англичане, взяв обязательство поддержать Польшу, посчитали, что должны уже иметь в запасе повод, чтобы в любой момент ударить по Германии в порядке «наказания». Гитлер же не захотел отступиться от своих притязаний на Польшу, даже осознав, что вторжение в эту страну может означать начало войны с серьезным и коварным противником, который официально не против его действий, но и ситуацию постоянно контролирует, оставляя за собой не просто видимое противостояние с Германией, но и возможность в итоге превратить постановочное противодействие в реальное нападение. Таким образом, европейская цивилизация вступила в мрачный период истории, длившийся шесть изнуряющих лет. И да же светл ый л у ч побед ы после эт и х шест и лет дл я м н о – гих окажется иллюзорным.

В пятницу 1 сентября 1939 г. немецкие войска вторглись в Польшу. В воскресенье 3 сентября англичане, выполняя ранее данные Польши гарантии, объявили войну Германии. 6 часов спустя их примеру, правда, менее охотно, последовали французы. Меньше чем через месяц Польша оказалась поверженной. Могли ли Англия и Франция сделать больше, чем сделали, чтобы ослабить давление Германии на Польшу? Если исходить из соотношения сил сторон и здравого смысла, то ответ на оба вопроса следует дать положительный. В 1939 г. немецкая армия была далеко не готова к реальной войне с соседями. Поляки и французы вместе имели около 150 дивизий, в том числе 35 резервных (из этого числа французы вынуждены были держать часть сил на своих заморских территориях). Германия имела 98 дивизий, в том числе 36 слабо обученных. Из 40 дивизий, оставленных для обороны западных границ, только четыре были полностью укомплектованы, обучены и оснащены. Немцы в то время имели только несколько готовых к бою танковых и механизированных дивизий, и лишь благодаря энтузиазму Гуде-риана, пользовавшегося поддержкой Гитлера, по сравнению с другими странами ушли далеко вперед в разработке принципов ведения маневренной войны, родоначальниками которых в 1920-е гг. явились англичане. Правда, Германия обладала самой сильной военной авиацией, в то время как Польша и Франция испытывали недостаток в самолетах даже для банальной поддержки действий сухопутных войск. Но разве не Европа общими усилиями профинансировала германские приготовления к войне?

После быстрого захвата Германией Польши наступило затишье, длившееся шесть месяцев. Те, кого ввело в заблуждение поверхностное впечатление от событий этого времени, назвали этот период «странная война», хотя правильнее было бы назвать его «время иллюзий». Ведь руководители и общественность западных держав без устали строили радужные планы нанесения ударов по флангам Германии и… слишком открыто говорили об этом, словно ничего не собирались делать. И действительно – у Франции и Англии не только не было шансов быстро развернуть силы, необходимые для победы над Германией, но и цели таковой они себе не ставили, лишь позволяя работать пропаганде вхолостую. Теперь, когда между Германией и Россией, также захватившей часть Польши, пролегла общая граница, Англия и Франция видели единственную надежду в возникновении трений между этими государствами, не доверявшими друг другу, в том, что Гитлер сразу направит свои агрессивные усилия на восток, а не на запад. Это и произошло год спустя, несмотря на нетерпеливые изложения западными союзниками в прессе своих «победоносных планов». Громогласные и угрожающие разглагольствования в лагере союзников о нанесении ударов по флангам Германии словно не волновали Гитлера. Следующим шагом явилась оккупация Норвегии. Захваченные немецкие документы свидетельствуют, что до начала 1940 г. Гитлер считал «сохранение нейтралитета Норвегии наилучшим вариантом», однако в феврале пришел к выводу, что «англичане намерены высадиться в этой стране и необходимо упредить их». Небольшие немецкие силы вторжения высадились в Норвегии 9 апреля, опрокинув вялые планы англичан установить контроль над этим районом. Следующий удар Гитлер нанес 10 мая по Франции, Бельгии и Голландии. Подготовка к нанесению этого удара началась еще осенью предшествующего года, когда союзники отвергли мирное предложение Германии после разгрома Польши. Гитлер говорил, что сокрушительный удар по Франции даст лучшие шансы склонить англичан к миру. Начиная с ноября Гитлеру приходилось несколько раз откладывать начало наступательных операций из-за неблагоприятных метеорологических условий и возражений командования вермахта. Самолет, на борту которого находился немецкий штабной офицер с документами, касавшимися плана наступления, 10 января вместо Бонна приземлился в Бельгии. Инцидент привел к отсрочке наступления на западе до мая и коренной переработке плана. Было еще несколько несуразностей с обеих сторон.

Первоначальный план, предусматривавший нанесение главного удара через центральные районы Бельгии, неизбежно привел бы к столкновению немецких войск с лучшими англофранцузскими силами и, вероятно, закончился бы провалом для немцев. Новый план, предложенный Мантейфелем, оказался полной неожиданностью для союзников, и они сразу попали в тяжелое положение. Пока союзники сосредоточивали силы для отражения удара в Бельгии и Голландии, семь немецких танковых дивизий стремительно прорвались через Арденны, где союзное командование почему-то считало невозможным использование танков. Не встретив сопротивления, немцы переправились через Маас и двинулись на запад, к побережью Ла-Манша, по тылам союзных армий в Бельг ии. Это реши ло исход сра жен и я да же ран ьше, чем в б ой были введены основные силы немецкой пехоты: английской армии едва-едва удалось эвакуироваться из Дюнкерка, бельгийская армия и большая часть французских войск вынуждены были капитулировать. Когда неделю спустя после эвакуации англичан из Дюнкерка немцы нанесли удар в южном направлении, французские войска не могли оказать им сопротивление.

И все же почти полный блицкриг оказался возможным не только потому, что командование армий союзников не осознало значения нового способа ведения боевых действий и не понимало надобность надлежащих контрмер. После падения Франции широко распространилось мнение, будто поражение французских войск произошло вследствие их низкого морального духа. Это неправильное утверждение – моральный дух французских войск упал после поражения, которого можно было избежать, если бы союзные армии получали соответствующие приказы. А так Англия оставила себя естественным противником Германии и последней задачей молниеносной войны. Английская армия сумела избежать уничтожения и эвакуироваться из Дюнкерка лишь благодаря странному приказу Гитлера, который остановил на два дня продвижение танковых соединений в тот момент, когда они находились всего в 10 милях от единственного оставшегося в распоряжении англичан порта, практически беззащитного. Приказ Гитлера потом объясняли целым рядом соображений, и в том числе стремлением Геринга предоставить право последнего сокрушительного удара немецкой авиации, но в действительности дело обстояло гораздо интереснее.

Хотя большей части английской армии удалось эвакуироваться, практически все вооружение им пришлось бросить, а 16 эвакуированных дивизий позже переукомплектовывались. Для обороны страны осталась всего одна боевая бронетанковая дивизия, а флот ушел в северные базы – подальше от района действий немецкой авиации. Если бы немцы высадились в Англии в течение месяца после падения Франции, то англичане вряд ли могли бы серьезно воспрепятствовать им в этом. Но и вторая остановка немцев на пути к победе над Англией также не случайна. Гитлер и командующие видами вооруженных сил не вели никакой подготовки ко вторжению в Англию и не разработали даже планов развития успеха действий во Франции. Официально Гитлер надеялся, что Англия согласится капитулировать или в ответ на такое предложение с ней удастся заключить мир. Даже когда всему миру стала очевидной беспочвенность этих надежд, то есть блицкриг остался незавершенным, немецкие приготовления в этом направлении развивались очень слабо. Когда же немецкой авиации не удалось с ходу одержать верх над английскими ВВС в битве за Лондон, командование сухопутных войск и командование ВМС Германии не расстроилось. Особенно примечательно, что Гитлер с готовностью выслушивал и принимал аргументы в пользу отсрочки вторжения. Записи личных бесед фюрера свидетельствуют, что это частично объяснялось нежеланием Гитлера вести дело к уничтожению Британской империи, которую он считал стабилизирующей силой в мире и надеялся заполучить ее в качестве партнера. Однако важнее другое обстоятельство. В своих мыслях Гитлер вновь и вновь обращался на восток, к почти неограниченным ресурсам, сулившим господство на планете, и это сыграло решающую роль в неприкосновенности Англии, толкавшей Гитлера туда же.

Теперь есть возможность проанализировать все эти события. После присоединения Австрии Гитлер планировал «разобраться» силовым путем (ему не терпелось продемонстрировать мощь вермахта в сражениях после бескровного аншлюса) со следующими семью странами: Чехословакия, Польша, Норвегия, Франция, Бельгия, Голландия, Англия. Ничего не заметили? Посмотрите четвертую строку катрена: «семерых на суше и на море», да еще и «внезапной смерти». Точное описание блицкрига! Вторая строка говорит о «двух действиях». Но разве Гитлер хотел не одного-единственного – господства «богоизбранного» народа? Любой из нас скажет, что явно не только этого. Он не просто хотел войной расширить территории Германии, в его планы входило порабощение или уничтожение «второсортных» народов, какими он считал всех «не арийцев» по новой идеологии. А кроме уничтожения «второсортных» народов для вождя нацистов не последнюю роль играли способы, которыми он этого добьется. Ему хотелось громыхания пушек, сверкания раскаленного металла, пролития крови, а после этого многочисленных парадов победы, всеобщего обожания. Он хотел переплюнуть всех великих полководцев, живших до него: Александра Македонского, Юлия Цезаря, Суворова, Наполеона… И третья строчка точно передает воинствующий «аппетит» фюрера, как и четвертая.

Выходит, речь в катрене вполне может идти об имперских замахах Третьего рейха. А первая строка? Похоже, речь идет о помехе, из-за которой планы сорвались: «Неожиданность [новость] и дождь внезапный, стремительный (бурный)». Слово «неожиданность» очень непонятно, поскольку говорит о неожиданной помехе Гитлеру, которая не дала завершить блицкриг. Однако трудно назвать неожиданностью эвакуацию английских частей – это-то как раз и должны были иметь в виду в первую очередь немецкие генералы. Какая еще «неожиданность» могла сорвать планы Гитлера? Существуют данные о желаниях охочего до славы Геринга, жаждавшего предоставить право последнего сокрушительного удара немецкой авиации. Фраза «дождь внезапный, стремительный» весьма уместна, так как только серьезная помеха могла спутать карты катившимся по Европе железным дивизиям с изображениями орлов и крестов. Это Геринг сорвал план блицкрига на самом последнем этапе, а «неожиданностью и дождем внезапным, стремительным» хитроумный Нострадамус назвал немецкую авиацию! Ученый, очень наблюдательный в жизни, мог назвать «дождем внезапным, стремительным» и яростное сопротивление английской авиации, не позволившее люфтваффе с ходу завоевать господство в небе над островами. Но чтобы не возникло ощущения, что речь в строке идет только об английских летчиках, предсказатель добавил слово «неожиданность», которое заставляет принимать во внимание и влияние Геринга (желавшего накрыть англичан свинцовым дождем) на срыв этим самым победы над Англией.

Проверим катрен построчно.

1. «Неожиданность [новость] и дождь внезапный, стремительный (бурный)». Тут все ясно: желание Геринга овеять бессмертной славой люфтваффе и себя позволило англичанам отступить, бросив вооружение. Но не было ли все это срежиссировано? Конечно, может подразумеваться героическое сопротивление английских летчиков в небе Лондона, мало представлявших себе коварные игры своих политиков, но всем известно, что немецкая армия не кинулась на Англию согласно блицкригу, а большей частью устремилась на восток Европы.

2. «Помешает внезапным двум действиям». Каким? «Дождь внезапный» сорвал две важные составляющие конечного немецкого победоносного шествия по Западной и Центральной Европе (об этом – третья и четвертая строки).

3. «Камень [чтобы] небо (с неба), огни (огонь, стрельба) сделали море каменным (иссушили море)». Чтобы авиабомбы («камни») с неба, разрываясь «огнем», накрыли единственный оставшийся за бегущими англичанами порт, а также «иссушили море», по которому уходили беглецы. В последней фразе, вероятно, содержится информация о том, что Гитлер мог поставить крест на превосходстве Англии именно на море, и именно за счет авиации, поскольку немецкая авиация была сделана лучшей в мире к началу войны. Но что-то мешало, и, возможно, это запоздалые приготовления авиации.

4. «Смерти семерых на суше и на море внезапной». План молниеносной войны, который без активной «помощи» доблестного Геринга и без сопротивления английской авиации все-таки мог быть осуществлен. Но странные запаздывания немецкой авиации для победной точки и странные воздержания английской авиации от прикрытия эвакуирующихся войск наводят на мысль, что под занавес блицкрига имела место простая передача англичанами и французами своих вооружений вермахту. Не меньше странностей вызывает главное направление деятельности Германии в «побежденных» странах – Гитлер более всего увлечен подавлением восточных евреев (под видом сбора их для отправки на Святую землю), в то время как в Западной Европе в правящих и банковских кругах господствовали западные евреи, и они же эксплуатировали немцев после 1МВ, выкачивая из работящего народа миллиарды. Понятны денежные займы перед войной, но разве «арийская» идеология не противоречила себе же, позволяя церемониться с «неполноценными» народами Запада, бывшими врагами, угнетателями, у которых еще и деньги приходилось занимать?